Призер ЧБ Адамович: «В армии 9 августа 2020-го был приказ: если начнут штурмовать часть – стрелять на поражение, буквально убивать людей»
Призер чемпионата Беларуси в беге на 10 тысяч метров Роман Адамович, который покинул Беларусь и переехал в Польшу, рассказал в интервью Telegram-каналу «О, спорт! Ты – мир» о том, как служил в армии во время выборов в 2020 году.
– Я попал в часть в Уручье, в роту глубинной разведки. Там было много парней с хорошей физической подготовкой: и каратисты, и мастер спорта по тяжелой атлетике.
И в части мы были, скажем так, отдельно от всех: жили на последнем этаже казармы, в наряды ходили только на КПП, бушлаты не застегивали до конца. Можно сказать, мы были чем-то вроде элитных войск. Тех, кто служит в роте глубинной разведки, потом отправляют в тыл врага, чтобы собирать информацию. Так что наша рота ценилась. Но марш-броски у нас были жесткие: по 50 км с 30-килограмовыми рюкзаками.
– Учитывая, что вы служили до ноября 2020-го, застали выборные события в Беларуси?
– Да, но там история началась еще до выборов. Моих сослуживцев в июле отправили в Могилев, где подразделения МВД (хотя мы к МВД вообще не относились) обучали, как нужно вести себя на акциях протеста, как противостоять митингующим. Когда узнал о том, что парни туда поехали, сразу возникла мысль: «Слава Богу, что меня не отправили». А почему не отправили? Так как я был спортсменом, то поехал в Слоним для подготовки к участию в VI Международных армейских играх (они проходили в августе-сентябре в России). Я быстро бегал, меня отправили, скажем так, на сборы.
Когда же парней отвезли в Могилев, я думал, что это так, на всякий случай. Не думал, что в итоге все так обернется, и моих сослуживцев все-таки отправят в оцепление. Да и вообще не мог представить, что будет такая жесть после выборов.
– Какая вообще обстановка и атмосфера была в части летом-2020?
– Уже когда начались посадки кандидатов в президенты, все мы были в шоке. Не понимали, что происходит – и рядовые, и офицеры. Реально, люди были в шоке, обсуждали друг с другом. То есть даже от офицеров можно было услышать: «Жесть. Ты видел, что вообще творится, что он делает?»
Я вам даже скажу, что перед выборами мы в части обсуждали, кто за кого будет голосовать. Многие были за Бабарико, кто-то за Тихановского, но когда Лукашенко всех посадил, люди решили, что отдадут свой голос за Тихановскую. То есть люди открыто друг с другом это обсуждали, никто не боялся. При этом нам никто не указывал, за кого нужно голосовать. Просто сказали, что сходить на выборы нужно обязательно. К слову, никто нас строем не водил на участок, мы ходили так, как хотели, и когда могли. Просто офицеры следили, чтобы каждый побывал на участке.
У нас же был участок, где могли голосовать и гражданские. А вот наблюдателей, как помню, в часть не пустили. Более того, их оставили за забором. Наблюдатели в итоге залазили на какую-то стойку и издалека смотрели, сколько людей зашло.
– После выборов сослуживцы делились друг с другом, кто и за кого голосовали?
– Да, практически все говорили, что голосовали за Тихановскую. Были, конечно, простые парни из деревень, которые отдали голос за Лукашенко. Они говорили: «А что, мы плохо живем? Все стабильно. Что вы хотите?» Но таких было совсем немного.
– На армейские игры поехали в итоге?
– Нет. Дело в том, что в Слониме собрали самых спортивных разведчиков Беларуси, но там были все офицеры, один я – рядовой. И в какой-то момент командиры решили, что рядового везти в Россию не стоит (не знаю, по каким причинам), и меня отцепили. В начале августа вернулся в часть. Помню, приехал, а там сослуживцы траву красили, все убирали – готовились к приезду Лукашенко. Но он в итоге до нашей части не доехал.
В общем, оказался я в Минске, наступило 9 августа. В этот день нас всех собрали по тревоге, начали отдавать приказы, распределять по позициям в части. Мне выдали пулемет, 200 боевых патронов и отправили под какие-то кусты у ворот части. Моя задача была охранять часть с 10 вечера до двух часов ночи. После меня сменял напарник на четыре часа. Мне даже отдали приказ, что если начнут штурмовать часть, нужно стрелять на поражение. То есть в буквальном смысле убивать людей. Ну, это жесть, конечно…
Кстати, особой идеологической прокачки в части не было, никто пропаганду не продвигал. Один раз только собрали на плацу и сказали, что «западные кукловоды хотят переворота в Беларуси» и так далее. Мы про себя ржали, никто, конечно, в это не верил. Люди же адекватные, прекрасно понимали, что к чему. Но военное командование, особенно то, что наверху, боялось, что в Беларуси после выборов будет переворот, что люди пойдут штурмом на части, украдут оружие и будут всех расстреливать. Реально, так думали командиры.
Поэтому нас распределяли по позициям, чтобы мы охраняли подступы к части. К тому моменту все те, кто отправлялся в Могилев на обучение, вернулись, у нас ввели особое положение, при котором офицеры обязаны были постоянно находиться в части. То есть они после работы домой не уходили, а ночевали в казармах со срочниками. Плюс у нас отменили все посещения, никто посторонний не мог пройти на территорию.
Я на протяжении двух месяцев после выборов лежал под кустами с пулеметом, охранял часть. Офицеры все это время жили в казармах. А каждое воскресенье нас собирали на плацу, проводили разный инструктаж. Плюс людей отправляли в оцепление. Или даже если в будние дни минчане где-то собирались в городе, у нас в части объявлялась тревога, всех поднимали и отправляли в оцепление. А я оставался в спортзале, меня никуда не отправляли, потому что у меня и так были непростые обязанности – по ночам дежурить и охранять часть.
– С какими эмоциями и впечатлениями ваши сослуживцы возвращались из города?
– Задолбанные были, потому что приходилось все время стоять на ногах, порой даже сутками. Я тогда думал, что если меня тоже захотят отправить, то буду всеми способами косить, может, в медчасть лягу.
А что касается впечатлений сослуживцев, то они особо ничего не видели. Так как наша рота не относится к структуре МВД, то их отправляли в какое-то дальнее кольцо, подальше от основной массы людей. Наверное, для количества, для какого-то устрашения. Но все равно сослуживцы, скажем так, были в шоке от того, что творилось потом в Минске. У нас, конечно, телефоны нельзя было использовать в части, но, сами понимаете, кто-то где-то спрячет, потом позвонит, ему расскажут, что происходит. В интернете можно было посмотреть. В общем, все были в шоке.
А многие из офицеров после выборов поувольнялись. У кого контракты заканчивались, не продлевали. Потому что, скажу откровенно, практически никто в нашей части Лукашенко не поддерживал. Те, кто остался на работе, сделали это лишь потому, что нужно кормить семьи, зарабатывать деньги. Но свои взгляды, по крайней мере тогда, люди не меняли – все были за перемены.
– Как люди в вашей части отреагировали на результаты голосования?
– Все офигели просто :). И рядовые, и офицеры. Все в буквально смысле ржали, потому что люди понимали: такое нереально. Никто не верил. А, по сути, чего еще было ожидать – все, как и на прошлых выборах.
– Когда вы ушли на дембель?
– Два месяца после выборов еще, скажем так, защищал часть от тех, кто якобы должен был штурмовать ее, потом вернулся к прежней службе, ходил в основном в спортзал, бегал, наматывал километры, тренировался. А дембельнулся 25 ноября, ровно через год после призыва, в звании рядового. Чистые погоны – чистая совесть :), – рассказал Адамович.
⚽️ Всё про ЧМ-2022 без VPN! Качай приложение Tribuna.com