Уже через 2 дня после гибели человека в ДТП Глеб играл с «депутатами» в футбол: одна машина вдруг поехала в нужную сторону, виноватым стал другой, закон переписали
Главная загадка в биографии футболиста.
Александр Глеб за последние два с небольшим года превратился из просто классного в прошлом футболиста в классного в прошлом футболиста с участием в куче пропагандистских мероприятий и готового чиновника для режима Лукашенко. Глебу даже готовили большую должность, но когда он узнал, что на ней, как водится при режиме, куча бумажной работы, то потерял энтузиазм. Но, возможно, ему еще придумают что-то попроще.
В нынешней ситуации, пожалуй, остается один вопрос: зачем все это человеку, который во время карьеры много лет получал в неделю столько, сколько обычный беларус зарабатывает годами? В качестве ответа в комментариях регулярно предлагают вспомнить историю 18-летней давности – аварию с участием Глеба и летальным исходом, которая никак не повлияла на его карьеру, да и на свободу тоже. Что ж, давайте вспомним и мы детали той мутной истории, которая изменила подход к разборам ДТП во всей Беларуси.
В 2004 году в карьере Глеба все шло весьма неплохо – разве что неудачной была поездка на молодежное Евро, где в решающем матче группы игрока удалил с поля румынский арбитр Александр Тудор, которого после проклинали болельщики. Сезон-2004/05 Глеб проводил в «Штутгарте», где к тому моменту вошел в число лидеров. К середине декабря клуб обнаружился на третьей строчке чемпионата Германии и в статусе победителя своей группы Кубка УЕФА. В немецком футболе наступила пауза – после 15 декабря следующий официальный матч у «Штутгарта» был 22 января 2005-го. Глеб отправился на Новый год в Беларусь.
В ночь с 28 на 29 декабря 2004-го 23-летний Глеб, имевший уже пятилетний стаж вождения, выйдя из гостей, сел за руль принадлежавшего его отцу автомобиля Audi A8 и отправился домой. Около 1:40 ночи Глеб ехал по улице Сурганова к перекрестку с улицей Якуба Коласа, куда и захотел повернуть в направлении к площади имени писателя – для водителя это было налево. В то же время по Сурганова от площади Бангалор в сторону Академии наук, то есть навстречу Глебу, ехал BMW-318. Водителя этой машины звали Юрий Альшевский, а на пассажирских местах сидели подобранные им после новогодней вечеринки случайные пассажиры – Дмитрий Комар и беременная Александра Лопатина.
На перекрестке две машины, не имевшие для себя красного света, оказались одновременно – и столкнулись. Оба авто от удара отнесло на несколько метров – но если Глеб остался цел (спасла мощная передняя часть машины и подушки безопасности), то в BMW все оказалось куда хуже: Альшевский перенес перелом бедра, Лопатина получила серьезные травмы, в том числе лица, которые назвали «неизгладимыми», а Комар от полученных ЧМТ и других повреждений через несколько дней скончался в больнице, сиротой остался маленький сын мужчины.
Фото, сделанное из окна здания на перекрестке вскоре после аварии. Синим условно помечена траектория авто Глеба
Уже 30 декабря о случившемся сообщил «Прессбол» – в заявлении газеты говорилось, что «прибывшие на место происшествия работники ГАИ установили, что Александр был трезв». Впрочем, позже обнаружился сделанный после аварии анализ мочи Глеба, в котором был найден продукт распада алкоголя в крови. И сначала именно Глеб стал подозреваемым в заведенном по факту ДТП уголовном деле – уже просто потому, что совершал поворот налево, а по ПДД такой водитель должен был уступить дорогу.
Но свободы футболиста не лишали, а 12 января дело упомянул лично министр внутренних дел страны Владимир Наумов. «Виновник этой автоаварии определится в результате проведения четырех экспертиз до конца января. Чтобы не допустить никаких ошибок, две экспертизы мы даже повторим. Сейчас с Глеба взята подписка о том, что по первому нашему требованию он будет являться для следственных экспериментов или каких-то опросов», – заявил силовик. Правда, к тому моменту кое-что уже провели, а в «Беларусской деловой газете» написали напрямую: «Есть информация, что власти намеренно тянут время, чтобы найти «красивый» выход из громкого ДТП». В том материале также отмечалось, что уже 31 декабря Глеб играл в матче между командами АБФФ и парламента.
Вскоре Глеб без проблем вернулся в Германию, где 22 января набрал 1+2 в победном матче «Штутгарта» с «Кельном». Игровой год продолжился, как будто ничего и не случилось – почти все матчи своего клуба Глеб провел полностью, к 6 голевым пасам до НГ добавил еще 8 и стал лучшим ассистентом сезона Бундеслиги, в котором «Штутгарт» стал пятым. В сборную Беларуси также ездил.
А тем временем на Родине шло следствие – и после экспертиз оно пришло к выводу, что виноват во всем водитель встречной машины Альшевский. Его преимущество в ситуации на дороге для силовиков было не так важно, как заявленные ими другие данные: BMW якобы вообще не имел права выезжать на дорогу, так как его шины были разными и кое-где потрескались, а также будто бы набрал слишком большую скорость (сначала в газетах фигурировали «более 90 км/час», затем – «не менее 99 км/ч») и «своевременно не принял мер к снижению», то есть «проявил невнимательность к окружающей дорожной обстановке». Глеб же, мол, был трезв, двигался со скоростью всего 17,5 км/час и успел бы проехать перекресток по всем правилам, если бы встречная машина была медленнее.
В конце июля дело было передано в суд Первомайского района Минска, где в августе начались заседания – без участия Глеба, который 3 августа подписал пятилетний контракт с лондонским «Арсеналом». В Минске же Альшевский, который все еще передвигался только на костылях, заявил, что ехал в ту ночь около 60 км/ч, перед трамвайными путями на перекрестке не давив на газ, а его машина была исправна, что подтверждал техосмотр.
Также в суде выступили некие Павлов и Галай. Они заявили, что в ту ночь ехали по Сурганова в микроавтобусе Volkswagen – ехали навстречу Глебу (это крайне важный момент). На перекрестке с Коласа они собирались повернуть налево и притормозили – были обязаны пропустить Audi футболиста, которая, согласно показаниям свидетелей, не выражала намерения куда-либо сворачивать. Однако на самом перекрестке неожиданно для водителя и пассажира Volkswagen, по их словам, машина Глеба включила левый световой сигнал и повернула. Микроавтобус, которому теперь ничего не мешало, стала выполнять свой маневр – и сам момент аварии Audi и BMW Павлов и Галай уже не увидели.
Парадокс заключается в том, что по всем показаниям Глеба, а также согласно проведенному вскоре после аварии следственному эксперименту дорожная ситуация будто бы складывалась иначе - не так, как ее описали свидетели. Если по версии Павлова и Галай их Volkswagen ехал навстречу Audi, а значит, Глебу перед поворотом ничего не мешало отсмотреть встречное движение, то официальная версия гласила, что микроавтобус ехал в ту же сторону, что и футболист, прямо перед машиной Глеба, чем затруднял игроку обзор.
Альшевский заявлял, что во время эксперимента микроавтобус специально расположили так, как было выгодно Глебу, мать Юрия говорила, что рядом с Глебом тогда находился адвокат, который мог подсказывать.
Но в итоге суд просто не учел показания Павлова и Галай – версия следствия оказалась в приоритете, на основании чего Глеб, который к тому времени считался свидетелем, был признан потерпевшим. Это давало ему право требовать у Альшевского компенсации ущерба. При этом мать Юрия говорила, что к сыну после аварии «приходили какие-то люди, просили не подавать иск, обещали, что Глеб оплатит [лечение], а потом все затихло».
29 августа на очередном заседании прокурор заметил, что вопреки заявлениям представителя футболиста о занятости в Лондоне Глеб появился в Беларуси ради сбора перед матчами нацкоманды. Через несколько часов Александр прибыл в суд и дал показания лично. Уверяя в своей трезвости в тот вечер, Глеб сказал: «Я двигался медленно, впереди по моей полосе ехал микроавтобус, перед перекрестком он резко ушел влево. Я отпустил педаль тормоза и поехал вперед. Через секунду увидел яркий свет, испугался, растерялся, отпустил руль и педаль. Удар был большой силы. Все дымилось, у меня был шок».
BMW Глеб, по его словам, не заметил – все внимание держал на «фантомном» микроавтобусе, иначе «оценил бы расстояние и повернул бы нормально». При этом Глеб сказал, что не собирается требовать денег с виновника аварии. Более того – прямо в судебном зале футболист вручил две тысячи долларов пострадавшей в аварии Лопатиной. Позже в СМИ появилась информация, что Глеб выплатил некую компенсацию и Альшевскому, и родным погибшего Комара.
Близился приговор – Альшевский заявлял, что в случае обвинения готов «разорвать паспорт – продемонстрировать, что не хочу жить в такой стране», а его мать была уверена, что «дело будет проиграно – это политика, а не рядовое ДТП».
27 сентября 2005-го Глеб провел очередные 90 минут за «Арсенал» в победном матче группы ЛЧ против «Аякса» – в той кампании «канониры» с постоянным участием беларусского игрока дошли до финала. Ну а 29 сентября без Александра в Минске судья Лариса Фроленкова признала Альшевского виновным в аварии на основании экспертиз и показаний свидетелей обвинения. Водитель BMW получил четыре года лишения свободы с отсрочкой на три года, лишение прав на пять лет, а также обязанность выплатить компенсаций на примерно 17 миллионов тогдашних рублей (около 7,9 тысячи долларов). При этом после приговора отец погибшего Комара заявил журналистам: «У меня перечеркнута жизнь. Но я не могу винить Альшевского в смерти сына. Дело запутано».
Дело в результате стало переломным во всей беларусской судебной практике. До аварии Глеба виновными в ДТП признавали всех, кто нарушил ПДД в аварийной ситуации, футболист же после нарушения (а он не пропустил машину, которую должен был пропустить) получил статус потерпевшего. В 2008-м подход был закреплен в постановлении Верховного суда – при разборах ДТП надлежало обвинять того, кто имел возможность избежать столкновения, но не воспользовался ей.
История не помешала Глебу в ноябре 2005-го в третий раз в карьере стать лучшим игроком Беларуси по результатам опроса «Прессбола». При этом стоит отметить, что среди журналистов довольно многие Глеба не поставили даже в тройку – не упомянула его большая группа видных авторов самого «Прессбола» во главе с тогдашним главредом Владимиром Бережковым. А вот нынешний глава БТРК Иван Эйсмонт и пропагандисты Руслан Васильев и Сергей Канашиц без проблем влепили Глеба на первое место.
Об аварии Глеб вспоминал неохотно. Но в начале 2006-го реакцию все же получил друг-журналист Сергей Щурко – после рассказов о любви к экспериментам в сексе и усталости от случайных связей. «Все случилось за доли секунды. Никто не хотел, чтобы так вышло. Поверь, это безумно тяжело, когда такие вещи случаются именно с тобой. Не спишь ночами и все время думаешь: почему?» – вопрошал Глеб.
Самым страшным для него было то, что ничто уже не вернет погибшего человека, а потом добавлял загадочное: «Знаю, что говорили об этом случае в городе, и не хочу оправдываться, но не уверен, что критики на моем месте поступили бы по-другому. Думаю, все понимают, что я имею в виду».
Кроме того, Глеб признался, что после аварии стал ходить в церковь и «совсем по-другому смотреть на жизнь – оказывается, это очень хрупкая штука». Заканчивалась газетная исповедь полным полетом мысли.
Кажется, та «слабость» все-таки оказалась сильнее Глеба.
