«Двое написали, что нужно возвращаться в Беларусь». Экс-судья живет в 35 км от Сектора Газа – вот как ее зацепила война
Теперь ценит каждый день.
7 октября боевики террористической группировки ХАМАС атаковали Израиль, прорвавшись через границу Сектора Газа. По последним данным, с израильской стороны погибли не менее 800 человек, более 2,5 тысяч ранены. В стране впервые с 1973 года введено военное положение. Эта ситуация напрямую коснулась и многих беларусов, которые живут в Израиле. Среди них есть и представители спорта.
Так, с декабря-2018 в Ашдоде проживает экс-арбитр ФИФА Ирина Туровская.
На днях ее город, расположенный всего в 35 км от Газы, попал под ракетный обстрел. По просьбе телеграм-канала «О, спорт! Ты – мир!» Туровская рассказала о ситуации и в Ашдоде, и в целом в стране.
– Как прошла предыдущая ночь?
– Спокойно, я спала. Несмотря на то, что сейчас сплю достаточно чутко, не слышала ни сирен, ни взрывов.
Правительство предупреждает, чтобы не выходили лишний раз на улицу и сидели около защитных комнат - в Израиле новые дома без таких комнат в каждой квартире уже не строят. У меня же дом относительно старый, четырехэтажный, поэтому защитная комната одна, находится на первом этаже. И жителей таких домов правительство предупреждает, чтобы во время воздушной тревоги находились рядом с помещением, где можно укрыться. Плюс обязательно нужно заранее собрать своеобразный тревожный чемоданчик. Там должна быть вода, какой-то запас еды, фонарик и заряженный телефон. И стоять он должен, например, у двери из квартиры, чтобы, когда бежишь, быстро его взять.
Когда все началось, мне знакомые израильтяне говорили так: «Спать нужно в одежде. Шлепанцы и какие-то сланцы не подходят, нужны кроссовки. И чтобы они стояли рядом с кроватью, сразу в них заскакиваешь и бежишь в убежище. Документы и ценные бумаги должны быть сложены вместе».
– Что из себя представляет защитная комната?
– Дверь в эту комнату очень толстая, как в сейфах в американских фильмах. Самостоятельно я бы, наверное, ее и не закрыла. Сама по себе комната, получается, бронированная, надежная, там есть стулья, туалет, кран с водой. Постоянно горит свет. И чтобы с домом ни произошло, комната уцелеет.
– То есть даже если будет прямое попадание ракеты в дом, в этой комнате можно спастись?
– Да. Несмотря на то, что она находится, по сути, в самом доме, все равно уцелеет даже при попадании ракеты. В Израиле вообще высотки строят таким образом, что если в дом прилетит ракета, то защитные комнаты, которые находятся одна над одной, не обрушатся.
Когда только переселилась, управляющий показал комнату, предупредил, что если что-то начнется, то укрыться можно здесь. Но особой надобности бегать туда не было, поэтому, по сути, только вчера [в понедельник] посмотрела, где можно защититься от обстрелов.
– При этом именно в понедельник Ашдод обстреляли.
– Очень неприятные ощущения, откровенно говоря. Хотя внутри было такое эгоистическое облегчение: «Слава Богу, что не в моем районе». Но, наверное, в такие моменты каждый думает о себе. Несколько ракет прилетели в другой район Ашдода, не сказать, что далеко от моего дома, но и не слишком близко. Потом видела кадры по телевизору с горящими машинами. Ракеты не попали в здания, упали на улицах. Несколько человек пострадало.
– А возникают мысли, что может прилететь и в ваш район?
– Такие мысли были еще в субботу, когда Израиль обстреливали тысячами ракет. Они летели одна за одной, настоящий поток ракет. В тот момент начинаешь переосмысливать жизненные ценности, как-то по-другому расставлять приоритеты. Может показаться смешным, но, например, на вторник я была записана на маникюр, но перенесла его на понедельник, понимая, что если что-то хочешь сделать, нужно делать это здесь и сейчас. Потому что никто тебе уже не может пообещать, что наступит завтра. А я же девочка – в любом случае хочу быть красивой :).
– Как началась ваша суббота?
– У всей страны она началась в 6.30. Это единственный выходной, шабат, все планировали поспать, и я тоже. Но рано утром услышала сирену и сразу не поняла, что вообще происходит, потому что сирены не звучали довольно давно. Первая мысль: «В смысле?» Но у меня внутри было странное ощущение. Раньше при звуках сирены сердце падало в желудок, а сейчас такого не было. Да, присутствовало волнение, но точно не страх.
Звучит сирена, а через пару секунд ты уже слышишь взрывы, работу «Железного купола», то есть израильской ПВО. Так же было в субботу.
Благодаря «Куполу» есть ощущение безопасности, понимание, что ПВО обязательно собьет ракеты. Сами установки расположены недалеко от меня, и я слышу, когда они работают. Но все равно ракеты прилетели в Ашдод. И у многих возникли вопросы, как это случилось, почему такое стало возможно, учитывая, что работал «Железный купол». Видимо, эта защита тоже не 100-процентная.
– Много пишут, что никто не ожидал нападения ХАМАСа.
– Лично я точно не думала, что такое произойдет, поэтому и не сразу поняла, почему звучит сирена, да еще и так рано утром. Потом узнала, что для многих израильтян такие события стали неожиданными. Естественно, в субботу все сидели по домам. В воскресенье я вышла на улицу: машин нет, людей минимум. Но когда шла по улице, реально было страшно. Не потому, что звучала сирена. В таком случае ты уже знаешь, что делать. Страшно было по другому поводу – когда идешь, а мимо едет автомобиль, и оттуда смотрят люди. Там сидели не военные, а гражданские, но дискомфорт максимальный. Потому что террористы и на обычных автомобилях прорвались в Израиль, у нас под Ашдодом остановили машину, была перестрелка. И когда идешь по улице, появляется жуткое ощущение, что из каждого автомобиля по тебе начнут стрелять. Реально, ракеты уже не так страшны, потому что ты знаешь, где и как нужно укрыться. А после увиденных кадров, где исламисты стреляли по обычным людям прямо из салона машин, тебе кажется, что такое же может произойти с тобой. На самом деле жутко. Я быстренько сбегала в магазин и вернулась домой по практически пустым улицам.
Но мне нужно было еще проехать на автобусе, на остановке просидела 45 минут. Потом женщина сказала, что водителей общественного транспорта призвали в армию, поэтому некому водить. Только попав в свою квартиру, выдохнула.
– Когда читали новости и смотрели фото и видео, понимали, что весь этот ужас происходит в паре десятков километров от вас?
– Дома есть ощущение, что все это далеко. Но когда спрашивают, как близко от тебя все события, а ты говоришь, что где-то в 35-40 км, вот тогда приходит понимание, что это реально близко.
– Были опасения, что стычки могут докатиться до Ашдода?
– Конечно. Около города была перестрелка, потому что остановили машину с исламистами, плюс было сообщения в соцсетях, что одного террориста ловили в городе, то есть он проник в Ашдод. Страх машин из-за этого обострился. Потом сказали, что террориста поймали, но все равно были мысли: «Возможно, он не один пробрался в город, возможно, кто-то из его сообщников уже едет по дороге мимо тебя». Было страшно.
Мы сейчас общаемся, а на улице слышны взрывы ракет, постоянно что-то бахает. В такие моменты есть понимание, что все это реально. Но я вспоминаю слова подружки, которая сказала: «Так страшно находиться в учебниках истории». Мы реально вписываем себя в учебники истории. И я не могу сказать, что воспринимаю все события как какой-то сон или фильм. Это все рядом, это реальность.
Когда общаюсь с соседкой, она рассказывает, что многих ее знакомых забрали в армию, причем и парней, и девушек. И ты понимаешь, что все по-настоящему. Подруга рассказывала, что у ее коллеги призвали дочь, и та не вернулась, погибла.
Все годы, что я тут живу, раздавались взрывы, выстрелы. Впервые увидела и поняла, что такое обстрелы, в мае 2019-го. Так или иначе уже тогда воспринимала это как войну. Не какая-то эскалация, не еще что-то, а именно война. Но лишь вчера, когда правительство сказало, что нужно запастить продуктами и водой на ближайшие 72 часа, поняла, что это все действительно серьезно.
Когда только приехала в Израиль, у знакомых видела забитые едой кладовки. Там все есть: консервы, вода, крупы, мыло и так далее. Тогда думала: «Зачем это все? Лень в магазин ходить?» При этом люди все равно ходили за продуктами каждый день. Нет, это у израильтян выработанная привычка иметь запас на случай военного конфликта. Со временем люди, мне кажется, немного расслабились, успокоились, не делали такие запасы. Но сейчас, видимо, снова нужно закупаться.
– Что творилось в городе, когда правительство объявило, что нужно запастись едой минимум на 72 часа?
– Когда приехала в магазин, люди были с набитыми тележками, клали абсолютно все. Невозможно было встретить человека с обычным пакетиком в руках. Я купила капусту, и заметила, что цена на нее заметно выросла. То есть если вчера, условно говоря, она стоила почти евро за килограмм, то сегодня уже больше двух. В магазинах реально много людей. Не скажу, что полки совсем пустые, но продукты разбирали. Воды не было, помидоров не найти.
– Не было желания уехать из Ашдода куда подальше?
– В сегодняшней ситуации, в сегодняшнем Израиле, ты не знаешь, где будет спокойно. Если не ошибаюсь, в воскресенье Ашдоду не так досталось, как центру страны. Тот регион обстреливали. Плюс читала новости, что на севере Израиля неспокойно, потому что там рядом Ливан. Для меня удивительно, что обстреливали Иерусалим. Обычно его не трогают, но террористы достали и тут.
– Вы живете в Израиле почти пять лет, причем недалеко от Сектора Газа. Интересовались прежде взаимоотношениями между израильтянами и палестинцами?
– До переезда вообще ничего не знала, лишь слышала, что бывают какие-то междоусобицы. Уже после того, как тут поселилась, спрашивала у людей, интересовалась, что происходит. В основном местные углублялись в историю, рассуждали и рассказывали, как все происходило исторически, как делились земли, как формировалось государство Израиль. В общем, у разных людей разные мнения. Израиль, конечно, последние годы живет в напряжении, но мало кто предполагал, что все обернется таким образом.
– До войны вы встречали палестинцев в Ашдоде?
– Конечно, тут живут арабы, есть их поселения. Но все было относительно спокойно.
– После того, как израильские войска освободили ранее захваченные территории, их начали сравнивать с украинской Бучей по количеству погибших.
– Честно, я старалась не смотреть видео и фото с погибшими, для меня это очень тяжело, но не исключаю, что все именно так. Мне сказали, что на музыкальном фестивале недалеко от границы с Сектором Газа, где как раз и прорвались террористы, было около трех тысяч человек. Я спрашивала, почему этот фестиваль решили устроить рядом с границей. Мне объясняли, что там удобное место, пустыня. Извините, так у нас куда ни пройди – везде пустыни. Но решили провести там. А еще столько иностранцев приехало…
– Многие беларусы с вами связывались в минувшие выходные?
– Многие. Была связь с людьми не только из Беларуси, но и из других стран. Писали даже те, с кем не общалась лет 10, а то и больше. Я была в приятном шоке. Были те, кто предлагал материальную помощь. Причем это были те люди, с которыми могла раз в месяц обменяться сообщениями, но они предлагали помощь совершенно искренне.
– Не возникает ощущения, что однажды при таком развитии событий завтра может не наступить?
– 50 на 50. С одной стороны, понимаю, поэтому хожу на маникюр, чтобы успеть :). С другой стороны, стараюсь не думать, что завтра может на наступить. Вот такое двоякое состояние. При этом, скажу честно, желания улететь из Израиля у меня нет. Мне кажется, спокойствия уже нигде нет в мире. А еще два человека из Беларуси мне написали, что нужно возвращаться на Родину :). Но я не могу тут все бросить. Есть определенные обязательства, в том числе финансовые. Это же не просто так, что собрала вещи, закрыла квартиру на ключ и поехала с расчетом на то, что вскоре вернешься. У меня ситуация не такая.
Пока Израиль живет в военном положении. Открыты только продуктовые магазины, все мероприятия отменены. Правда, комендантского часа нет – можно гулять хоть в три часа ночи. Хотя сомневаюсь, что желающие найдутся.
При этом постоянные конфликты, напряжение, в котором живет страна и народ, заставляют ценить каждый день. Тут принцип: «Сегодня не стреляют – значит, сегодня мы и живем». Никто не делает долгосрочных планов.
Фото: strana.co.il
