Человек не из нашего времени. Год без Сергея Олехновича

Руслан Батенков, редактор книги Сергея Олехновича о Руслане Салее «Просто лучший. Simply the Best»: Мы познакомились с Сергеем во второй половине 90-х, когда он работал в «Свободных новостях». Но отправной точкой нашей дружбы стал, пожалуй, 2000 год, когда мне позвонил главный редактор «Прессбола» Бережков и спросил, что я думаю об Олехновиче. После этого Сергей перешел в «Прессбол». Так я поработал своеобразным сводником. В итоге наше знакомство доросло до чуть ли не ежедневных часовых-полуторачасовых разговоров по телефону. Обсуждали последние новости, материалы, смеялись над чем-то. Периодически Сергей отвлекался на эсэмэски и звонки по скайпу от друзей-футболистов и хоккеистов (хотя среди последних настоящим другом у него был только Руслан Салей). Говорил: извини, мне тут звонит Ленцевич, Челядинский, еще кто-то. Ігар Карней, журналіст «Радыё Свабода»: Калі ты блізка знаёміўся з Сяргеем, то не пасябраваць з ім было немагчыма. Гэта быў вельмі адкрыты, прынцыповы, тактоўны і вясёлы чалавек. Людзі да яго цягнуліся. Ён быў вельмі эрудыраваным, начытаным, сыпаў цытатамі з любімых фільмаў і кніг. Каля яго ты самаадукоўваўся, бо яго галава была фактычна кампутарам. Што датычыцца спорту — гэта ўвогуле была хадзячая энцыклапедыя. Руслан Батенков: Сергей был человеком с обостренным чувством справедливости. Если что-то не соответствовало его убеждениям, он это категорически отрицал и не боялся идти на конфликт. Естественно, в рамках приличия. Сергей, например, был очень огорчен, когда Анатолий Капский стал доверенным лицом Александра Лукашенко накануне выборов 2010 года. И высказал ему свое мнение. Надо отдать должное руководителю БАТЭ: несмотря на проблемы со здоровьем, он приехал на похороны Сергея. Одна сильная личность отдала дань памяти другой. Юрий Сиваков, будучи министром спорта, предлагал Сергею пойти к нему в пресс-секретари. Сиваков был в курсе ситуации Олехновича, знал, что тот живет в Минске на съемной квартире, говорил ему: Сергей, у тебя будет жилье и все остальное. Тот ответил отказом. Естественно, Сергей не говорил министру о «расстрельных пистолетах», но сказал: не могу. И продолжал дальше работать в «Прессболе» и жить на съемной квартире. Дмитрий Верещагин, журналист: У бездомного Сереги надежды на собственное жилье не было никогда (для меня вообще загадка, как люди в нашей стране умудряются построить себе квартиры, получая обычные зарплаты). Но от этого предложения он отказался, не задумываясь. Легко сказать: да, я бы сделал также. Но когда стоит не абстрактный, а реальный выбор, это не так просто. Я мало видел людей на свете, которые могли так поступить. Сергей был не из нашего времени. Он совершенно не терпел двурушничества, подлости, любой мимикрии под окружающую среду. Плохо относился к тому, что люди свои идеалы могли забыть, не говоря уже о том, что предать, резко измениться вдруг. Сергей был очень жестким человеком, он очень просто отказывался от людей, которые позволяли себе поступать таким образом, вычеркивал их сразу и навсегда. И в тоже время его искренность, честность… Какие-то абстрактные фразы получаются, неохота ярлыки вешать, но у нас в детстве было слово такое — кремень. Человек, который не расколется. Ігар Карней: Ён не саромеўся насіць гістарычныя сімвалы, майку з гербам Пагоня. Меў з-за гэтага непрыемнасці: на вуліцы спыняла міліцыя. Руслан Батенков: Олехнович — человек вне возраста. Потрясающая начитанность и глубина мыслей органично сочеталась с детской авантюрностью. Для футболистов он был старшим товарищем, который мог что-то посоветовать, поговорить на любую тему. Даже нецензурная лексика в его исполнении выглядела как «высокий штиль». Дмитрий Верещагин: Многие футболисты (не буду называть фамилии, поскольку это личное) приезжали к нему в трудную минуту за советом. Например, с вопросом разводиться или нет. Сергей писал в основном о футболе и хоккее, в которых разбирался досконально. Он на память называл годы, когда игрок перешел из одной команды в другую. Особенно тщательно отслеживал карьеру нескольких спортсменов. В частности, он собрал все публикации, который были в белорусской прессе о Сергее Корниленко. Эту папку потом передали футболисту. Еще более красочный пример с Русланом Салеем, который из белорусских журналистов давал интервью только Сергею. Люди знали, что он ничего не перекрутит, не переврет, не будет задавать глупых вопросов. Кирилл Альшевский, спортивный директор ФК БАТЭ: Он очень переживал трудности друзей. Когда у его близкого друга Сергея Корниленко были проблемы в футбольной карьере, было видно, как Сергей Олехнович это пропускал через себя. Можно было подумать, что это с ним происходят неприятности. Дмитрий Верещагин: Возвращение Сергея к алкоголю было связано с конкретным событием. 19 декабря 2010 года. Для него это стало шоком, который было трудно пережить. К сожалению, Серега нашел такое решение. Руслан Батенков: Да, Сергей очень долго не пил, но потом из-за стрессов вновь начались срывы. 19 декабря он пошел на шествие и получил дубинкой по ребру. Сергей остро переживал те события в стране. В 2011 году погиб Руслан Салей. Надо понимать, что происходило в душе Сергея, когда, приступив к написанию книги о друге, он долгими вечерами слушал диктофонные записи живого Руслана. За полгода ушло из жизни три близких Сергею человека — тех, с кем он рос во дворе, вместе учился. В январе 2012-го с инсультом слег его отец. Дмитрий Верещагин: Сергей долго думал, делать книгу о Руслане Салее или нет. Его очень мучал вопрос: а не подумают ли, что он хочет погреться в лучах чужой славы, написав книгу по горячим следам? Руслан Батенков: Все произошло в пятницу. Последний раз мы разговаривали по телефону во вторник — очень коротко. У него снова был срыв. Но Сергей сказал: все, уже выхожу, все нормально. У меня некоторая злость на него была: опять за старое… Отцу в Молодечно я позвонить и сообщить о состоянии Сергея не осмелился: вдруг опять сляжет… В среду Сергей позвонил мне домой, но меня не было. Я подумал, что, наверное, уже все в порядке. Перезвонил вечером, он не ответил. В четверг Сергей тоже трубку не поднял. Говорят, в этот день его видели во дворе… Дмитрий Верещагин: За год до этого Серега захлопнул дверь, нужно было ломать замок, поэтому он мне дал дубликат — на всякий случай. Когда Серега перестал отвечать на телефонные звонки, его отец попросил меня зайти к нему, посмотреть все ли в порядке. Руслан Батенков: Я собирал семью на юг. В 9.40 позвонил Дима Верещагин и сказал: Сергей лежит на диване и не дышит, он холодный, вызываю милицию. Посадив семью на автобус, помчался на Пушкинскую. Зашел в квартиру — Сергей лежал вниз, как будто спал. Приехавший после полудня судмедэксперт сказал, что смерть наступила примерно 12 часов назад… Сергей прекрасно осознавал, что у него есть зависимость, и она сильнее его. Какие могут быть последствия для здоровья, он — дипломированный химик — тоже хорошо понимал. В конце концов его слабое сердце не выдержало… К тому же в те дни стояла сильная жара. 2 августа он планировал ехать на матч «Гомель» — «Ливерпуль», то есть умирать не собирался. Дмитрий Ленцевич, экс-защитник сборой Беларуси по футболу (цитируется по Goals.by): — Случившееся для меня было шоком. Мы же общались почти каждый день по скайпу. В один из вечеров его не было онлайн. На мобильный не стал звонить, думал, занят. Утром сходил на тренировку. Вернулся, а у меня куча пропущенных звонков: от Кирилла Альшевского, от Корнилы. И смс, что Серега умер… Плюхнулся на стул… Слезы… До сих пор не верится. Кирилл Альшевский: Всем, кто знал Сергея близко, сегодня тяжело без его обoщества, без его преданности дружбе. Самое главное его качество — он был человеком. Во всех смыслах этого слова. Он был принципиален в вопросах, которые касались и дружбы, и страны, и чего угодно. Думаю, таких людей единицы во всем мире, не говоря уже о нашей стране. Дмитрий Верещагин: У Сереги было одна совершенно дурная привычка. Когда он приходил ко мне и звонил в домофон, то на вопрос «кто там?» отвечал «я». Мы регулярно препирались с ним по этому поводу, я говорил, что «я» бывают разные. Теперь иногда прямо хочется, чтобы зазвонил домофон, и он также по-дурацки сказал: «Это я». Дверь откроется, зайдет Серега… В то, что его нет, я до сих пор до конца не верю. Я не думаю о нем, как об ушедшем. Руслан Батенков: Путин в шутку сказал: после смерти Махатмы Ганди поговорить не с кем. А я скажу серьезно: после смерти Сергея действительно не с кем поговорить — основательно и с душой. Рука уже рефлекторно не тянется к телефону, но в голове постоянно крутится мысль: а как бы Сергей отреагировал на это событие? И думаешь: наверное, он бы прокомментировал его так-то и так-то. В душе полная пустота, и вряд ли она когда-то заполнится. Таких людей просто нет… Автор: Руслан Горбачев, оригинал Фото:Прессбол