Димитров уже не Малыш Федерер. Он очень повзрослел, а мы только заметили
Играл в полуфинале US Open.
Играл в полуфинале US Open.
«Дно было такое глубокое, что я даже вспоминать не хочу», – сказал Григор Димитров во вторник в ответ на вопрос о трудных временах, предшествовавших его третьему полуфиналу «Шлема». За год после предыдущего он взял первый «Мастерс» и итоговый турнир, но за следующий растерял игру, рейтинг, уверенность, волосы и здоровье.
В 2019-м смотреть на Димитрова стало невыносимо грустно, и залысины тут ни при чем: сверходаренный теннисист с красивой игрой и классный парень, которого обожают болельщики, женщины и репортеры, он превратился в будущее тенниса, которое так и не наступило. Что он не будет новым Федерером, все поняли уже давно, но его собственное едкое раздражение, вызванное старым прозвищем Baby Fed, на последнем «Ролан Гаррос» выглядело почти трагично: на выкрик с трибун он раздраженно ответил: «По-твоему, я похож на малыша?».
***
Талант Димитрова никогда не вызывал сомнений. Питер Лундгрен, воспитавший Федерера и укротивший Сафина, говорил, что в 18 лет Димитров был лучше великого швейцарца. Экс-теннисист топ-10 Эмилио Санчес, работавший с Димитровым по юниорам, рассказывал: Григору потребовалось время, чтобы понять, что талант без работы в профессиональном теннисе ничего не значит. Позднее, когда Димитров уже стал игроком мирового класса, его тренер Дани Валверду объяснял, как на корте его часто тормозит собственное разнообразие и выматывает необходимость снова и снова из своего богатого арсенала выбирать оптимальный удар.
В этих поисках баланса между стилем и содержанием прошли годы: Димитров из лучшего молодого теннисиста мира сначала превратился в претендента на величие, а, миновав его, получил сомнительное звание хедлайнера теннисного Потерянного поколения. Он не дотянулся до элиты в смысле, в котором ее создали Федерер, Надаль и Джокович, но он делал то, что зависело от него; по собственному выражению, «строил себя по кирпичику каждый день».
Так из субтильного юноши, которого после двух часов игры сбивали с ног судороги во втором круге «Ролан Гаррос»-2012, он вырос в человека, который после пятичасовой войны с Рафаэлем Надалем в полуфинале Australian Open-2017 плакал в раздевалке, и не потому, что проиграл, а потому, что чуть не выиграл. Как раз в том сезоне, когда он победил сначала в Цинциннати, а потом на ATP Finals, Димитров почти избавился от репутации «бывшего вундеркинда» и игрока, на которого приятно смотреть, но не стоит ставить на крупнейших турнирах.
Успехи вообще приходили к Димитрову волнами: выиграв первый титул в конце 2013-го, в следующем году он взял еще три, прорвался в полуфинал «Уимблдона» и топ-10. Затем пару лет он провел на плато, где главными сюжетами о нем был роман с Николь Шерзингер, подиумный дебют в слиперах Dolce & Gabbana и выступление в стиле Серены Уильямс в финале маленького турнира в Стамбуле, где его оштрафовали на гейм за неспортивное поведение. Потом был прорывной 2017-й, который Димитров закончил позади только Надаля и Федерера, а за ним последовали посредственный 2018-й и катастрофический 2019-й с тремя выигранными матчами на трех «Шлемах», пропущенными пресс-конференциями, сменой команды, но главное – больным плечом.
***
Травма, полученная в межсезонье, оказалась первой проблемой в карьере Димитрова, которая влияла на его теннис, но не была в его руках. Как человек, привыкший ни от кого не зависеть, он растерялся:
«У меня никогда раньше не было травм, – рассказывал он на прошлой неделе. – А тут – я посижу, почитаю, схожу погулять, схожу на пробежку, поделаю то и это, и все равно остается еще полдня. Это сводит с ума. А [по возвращении] нет наигранности, уверенности в себе, уверенности в плече».
В середине августа сезонный баланс Димитрова составлял ужасающие 12-15, он впервые с 2012-го выпал из топ-70 и на US Open приехал в хвосте топ-100 – прямо как на тот судорожный «Ролан Гаррос» семь лет назад. Перед Нью-Йорком он проиграл семь из восьми матчей (в том числе сопернику, не входящему в топ-400) и для своих 28 смотрелся и звучал ужасно уставшим, – даже когда нашел свою игру по ходу турнира и вышел во вторую неделю.
«Я чувствую себя новым человеком, новым игроком. Нет смысла сидеть тут и мусолить последние шесть-семь месяцев, чтобы все меня пожалели. Я прошел через сложности, через все, через что должен был. Снова быть на корте всегда очень радостно, и я хочу двигаться только вперед, а не сравнивать себя нынешнего с тем, каким я когда-то там был».
Когда через день Димитров сделал, возможно, главный шаг вперед – впервые обыграл Федерера и подал самую весомую заявку на то, чтобы избавиться уже от ненавистного прозвища, – это казалось не столько прорывом, сколько погашением старого кредита. Золотой мальчик мирового тенниса уже давно не мальчик: он, кажется, победил облысение, и на одной его руке украшений на 10 тысяч долларов. На главных аренах ему постоянно чего-то не хватало, и из-за этого он будто бы застрял в вечном теннисном студенчестве, хотя на самом деле рос, развивался и извлекал уроки. Неудивительно, что его так бесит этот «Малыш Федерер» – называться малышом не захочется ни одному мужчине, рассуждающему так:
«Несмотря на то, что я проигрывал соперникам, которым проигрывать не должен был, я продолжал верить в процесс и работать надо всем, что требовало работы. Это помогло мне установить контроль над тем, что я должен был контролировать. Вот и все – иногда самые простые вещи и самые сложные – это одни и те же. Да, у меня был тяжелый период, но матч с Федерером все равно был для меня просто очередным матчем. И я не хочу говорить, что мне было нечего терять, потому что я считаю, что было».
Григор Димитров, от которого ждали превращения в большого чемпиона не меньше десяти лет, может сделать это за один турнир – для этого ему осталось выиграть два матча. Как и всегда, уверенности, что ему это удастся, совсем нет. Но даже если не удастся, он как настоящий мужчина сделал что должен был и не рассказывал, как это тяжело.
Фото: globallookpress.com/Panoramic/ZUMAPRESS.com; Gettyimages.ru/Clive Brunskill
