Герасименя об участии в SOS BY: «Каждый раз, выходя из квартиры, я испытывала страх, что могу очень долго не увидеть свою дочь»
Экс-председатель Беларусского фонда спортивной солидарности Александра Герасименя рассказала о последствиях об участии в Свободном объединении спортсменов Беларуси (SOS.BY).
– Все началось с письма спортсменов против насилия и за честные выборы, которое подписали и вы. Сколько там всего было подписей?
– Подписей было больше двух тысяч. Спортсмены, тренеры, судьи, спортивные журналисты, массажисты и так далее. Вся спортивная отрасль была представлена в этих подписях. Потом появилось объединение свободных спортсменов, и у нас началась партизанская жизнь. Определился круг людей, готовых в этом участвовать. Я помню, как мы собирались на первую встречу – поздний вечер, звонки с зашифрованными сообщениями, конспирация. Потом съемки наших видеообращений – надо было собраться тихо, съехаться из разных концов города, успеть до того, как нас засекут. Причем нужно было организовать все так, чтобы одна группа приехала и уехала, за ней вторая, за второй третья и так далее. Нас было много, и видеообращения записывали разными группами.
– А вы тогда понимали, что это может плохо для вас закончиться?
– Я понимала, что очень рискую, что в любой момент могут посадить. Ребенку еще не было двух лет, и каждый раз, выходя из дома и попросив кого-то из родных или друзей посидеть с дочкой, я больше всего боялась, что вот сейчас меня арестуют, и я не вернусь домой. И что тогда с ней будет? Я понимала, что ее не бросят, но страх того, что я могу больше не увидеть свою дочь очень долго, я испытывала каждый раз, открывая дверь и выходя из квартиры.
– Когда для вас прозвенел «последний звонок»?
– Все начиналось постепенно. Я понимала, на что иду, но, конечно, надеялась, что ситуация в стране изменится благодаря общим усилиям белорусов. Но надежда постепенно таяла, а 1 сентября многие школы, где я арендовала дорожки в бассейнах для своего клуба, сообщили мне, что не продлевают договоры аренды. Сентябрь – как раз то самое время, когда начинаются не только занятия, но и работа спортивных секций.
Причем никто не сказал правду. В одной школе сослались на коронавирус – мол, пандемия, поэтому мы бассейн закрываем, приходите после пандемии. Через неделю я зашла в тот бассейн по своим делам, смотрю – все плавают, работа кипит. Все, кроме моего клуба. Коронавирус настолько избирателен? Конечно, я была страшно зла.
Ну скажи ты правду: у меня есть распоряжение, телефонограмма, приказ директора, звонок из управления, и тебя хрен сюда когда-нибудь пустят. Но мне говорили: приходи через месяц, там посмотрим, – зная, что уже все, запрет окончательный.
Потом я наконец поняла, что с клубом уже все кончено. Потом моего ребенка не взяли в детский сад, хотя обещали. И как раз в тот момент мне позвонили и предложили возглавить Фонд спортивной солидарности. И я поняла: это как раз то, что мне нужно сейчас. Наши партизанские акции были прекрасны, но к октябрю стало понятно, что это уже ни на что не влияет и нужно делать что-то новое. И я буквально за неделю собралась и уехала. С тех пор дома не была. Да и дом уже отобрали, – сказала Герасименя.
