«Хочу нести людям радость» - Легкая атлетика на BY.Tribuna.com

Юлия Нестеренко: «Если удается сделать кому-то приятное, это вдохновляет». Проведя в сборной почти десять лет, она рассчитывала расстаться со спортом сразу после Лондона. Планы подкорректировала обидная травма… Величайшая бегунья в истории нашего спорта, и в то же время простая, скромная женщина, не избалованная славой и деньгами. Она никогда не любила быть на виду, тяготясь своей вынужденной публичности, однако в нечастых интервью показывает себя интересным и глубоким человеком. Пекин и Афины, семья и дружба, идеалы и принципы — в «цитатнике» Юлии Нестеренко. Я была трудным ребенком, непоседой. Сейчас-то понимаю, сколько из-за меня родители нервничали. Чувство вины осталось. И еще ощущение некой ущербности из-за того, что другие дети старательно учились, приносили домой «пятерки», а я... Все время думала о себе как о гадком утенке, неудачнице. Хорошо помню, как папа сказал: «Можно сделать один опрометчивый поступок — и потом не отмоешься всю жизнь!» И он сумел остаться верным себе. Сейчас думаю, что его, наверное, специально бог забрал, чтобы он не жил в этом, таком... беспредельном мире... Мне всегда надо что-то кому-то доказывать. Это проблема, которая на самом деле мешает мне жить. Все время кажется: я сказала, а главное, сделала мало, чтобы убедить окружающих в том, что мой путь верный. Я не умею злиться. Мне постоянно мешало, что я слишком мягкий человек. Что бы ни делала, в какие бы жизненные ситуации ни попадала, даже сейчас, уже имея богатый опыт, я в первую очередь думаю о других. Что они скажут, как сделать для них удобнее. В жизни это в общем–то хорошо. В спорте — почти катастрофа. Я думала, что всю жизнь буду плыть по течению, раз такая безголовая, безрукая и безногая, а теперь стала уважать себя за то, что научилась бороться с этим самым течением. Однако если делать это постоянно, то следует завязывать со спортивной карьерой. Перед стартом в Афинах было тяжело, 40 минут — одна. В победу не верила. Позади были два дня соревнований, и сил уже практически не осталось. Я вспоминала родных, тренировки, думала о том, что могу быстро бегать. Шла на старт и просила у Бога помощи. Мысль «Я победила!» появилась еще до того, как пересекла финишную черту. Испытывала и радость, и опустошение. В моем олимпийском «золоте» нет никакой закономерности. Можно быть сильным, трудолюбивым и куда более талантливым, чем твои соперники, и все равно проиграть на главном старте. Ну не дано ему… Конькобежец Игорь Железовский в свое время заслужил право на олимпийское «золото» больше других, но не сошлись звезды, и делай что хочешь… После Олимпиады, когда всего сразу навалилось, я бежала в церковь: «Как можно терпеть все это — обман, предательство», и мне отвечали: «Терпи…» Я выходила из храма окрыленная. Каждый день бог утешал меня и призывал к смирению своих чувств. Терпи... Нынешние беды со здоровьем—это проблемы, которые ложатся исключительно на мои плечи, а еще — врача. После триумфа в Афинах все говорили: «Сделаем все, только обратись». А на деле получается как всегда... С фармакологией вообще беда — покупала препараты на свои деньги. Необустроенность и внутренний дискомфорт толкают людей на самое простое, чем можно обосновать собственные неудачи. Легче всего обвинить в этом других. Мол, им все с неба упало. Но мне-то никогда ничего не падало… Полгода после Афиня принадлежала людям, но только не себе. Сначала злилась, потом начала немножко по-философски относиться к этому: когда еще у меня в жизни будет момент, чтобы вот так порадовать многих людей? Ведь до сих пор подходят и даже некоторые плачут. У меня порой возникает ощущение, что Афины, вся эта шумиха, победа — все это было не со мной и вообще в какой–то другой жизни. После неудачных финишей даже не верится, что тогда смогла обставить темнокожих соперниц и стать чемпионкой. Побить мировой рекорд Гриффит-Джойнер– это нереально. Не представляю, кто в ближайшее время сумеет пробежать 100 быстрее 10,49. По–хорошему мне нужно было бы давно закрыться, научиться отфильтровывать мешающую информацию и людей. Я так не умею. Будь-то министр спорта или просто обычный болельщик, подошедший ко мне в магазине с расспросами, — я всегда общаюсь абсолютно искренне, открываюсь вся и полностью. Я хочу нести людям радость. Если удается сделать кому-то приятное, это вдохновляет. Теперь могу позволить себе то, что когда-то казалось недостижимым. Перед Олимпиадой в Пекине обрывали телефоны: как, что, где? А потом — тишина. Понимаете, ти-ши-на! Я в глубине души раньше всегда говорила: Боже, когда от нас отстанут? И теперь поняла, что в своих желаниях нужно быть аккуратней. Мне кажется, если государство выделяет деньги для своих лучших спортсменов, то эти средства должны к ним доходить в полном объеме. Потому что результат делаем мы, а не функционеры и чиновники. Муж-тренер — это, с одной стороны, хорошо, с другой — не очень. Иногда не хватает категоричности, чтобы напрямую сказать «да» или «нет». С другой стороны — чужому человеку твои трудности не понятны. А здесь он видит дома все мои болячки, недомогания. И мне не нужно после бессонной ночи приходить и ему рассказывать, как мне было плохо, почему сегодня не могу в полную силу тренироваться. Дима — мои глаза. Я не вижу своей работы со стороны и даже не могу передать собственные ощущения лучше, чем это сделает муж. Он говорит то, что я чувствую, и даже без секундомера знает, за сколько я пробежала. Я очень дотошный человек. Любую мелочь могу раздуть до масштаба мировой проблемы. Дима живет свободнее и умеет останавливать конец света двумя-тремя фразами. Рядом с ним не страшно жить. Деньги в моей жизниникогда не стояли на первом месте. Да они в десятку даже не входят! Если я перестала уважать человекаи перестала ему верить, так об этом и говорю: не верю и не уважаю. Противно, когда кто-то притворяется несчастным, брошенным, обиженным, белым и пушистым, но при малейшей возможности делает пакости. С лучшими подругами из мира спорта мы выступает в разных видах. Я не очень представляю, как можно делиться всем с человеком, который бегает с тобой на одной дистанции. Почему моим неудачам радуются те, кому нечего со мной делить? Почему наши люди такие завидущие? Ну какой смысл обговаривать других? Старайся сам чего-то достичь… Раньше хотела изменить жизнь. Мне казалось, людям не хватает добра, значит, его надо донести до каждого. А теперь вижу: нужно-то не всем. Это во-первых. А во-вторых, добро должно иметь кулаки. Не хочу становиться ни тренером, ни учителем. Это не мое. На педагогической практике три раза была. Потом идешь по городу, видишь детей — просто вот так трясет! У меня не хватит терпения. Может быть, буду военнослужащей. После Олимпиады мне присвоили звание лейтенанта погранвойск. Когда мне все надоедает, еду в Беловежскую пущу. Там есть одно место, где нет вообще людей. Только природа и звери. Я туда прошусь, и меня, слава богу, пускают. И не поверите, я круглыми сутками сплю там и ем. Мне нравится Брест. Хотя понимаю, что в Минске больше возможностей прогрессировать в любой сфере. Но, во-первых, там суета, свойственная большим городам. Во-вторых, мне нужны мои родные — мама, сестра, племянницы Настя и Катя. Мне обязательно нужно их видеть, а из Минска не наездишься. Мне часто говорят: «Да не обращай ты внимания на всякую ерунду. Делай то, что считаешь нужным. Умные люди тебя поймут». А мне все время кажется, что кто-то может подумать не так и обязательно надо ему рассказать, как было на самом деле… Я не считаю себя великой. При подготовке материала использованы выдержки из интервью изданиям «Прессбол», «Беларусь Сегодня», «Вечерний Брест», «Перспектива».