Брюс Боуэн: «Леброн сделал для современного поколения то же, что сделал Майкл Джордан для нашего»

Будущее «Сперс», Кобе и Шак, школа Пэта Райли – отвечая на вопросы Tribuna.com, многолетний символ «Сан-Антонио» был почти так же жесток, как и в игре.

Брюс Боуэн проведет в Нижневартовске мастер-класс, организованный НБА и СИБУРом. СИБУР в начале 2014 года присоединился к программе NBA, направленной на популяризацию баскетбола в мире, и поддерживает ее реализацию в России.

Будущее «Сперс»

- Многие думают, что «Сперс» вновь будут на вершине в следующем сезоне. Что скажете?

– Когда-то давно у «Портленда» была очень хорошая команда, и все говорили, что они точно выиграют. Стив Смит, Дэймон Стаудемайр, Скотти Пиппен, Брайан Грант, Сабонис – вроде бы они не могли не выиграть. Но все зависит от того, как разные игроки объединяются в одно целое, как они образуют команду, как они дополняют друг друга.

Мне кажется, сейчас это стало делать сложнее, так как тренировочные лагери теперь не столь длинные, как раньше. Раньше тренировочный лагерь длился целый месяц, теперь, по сути, неделю, а дальше начинаются матчи. Именно поэтому команды очень медленно вкатываются в сезон, за исключением тех, которые играют вместе уже долгое время.

Понятно, что «Сперс» вместе давно, и можно примерно прикинуть, что мы сможем увидеть в начале сезона в связи с приходом ЛаМаркуса Олдриджа и Джиммера Фредетта. Не знаю, правда, как изменится роль Джиммера по ходу. Это будет интересно, но я бы не стал отправлять их в финал исключительно из-за прихода ЛаМаркуса. Если уж вы считаете их топовой командой, то скорее из-за того, что у них есть сильные игроки, которые вместе так долго.

- Ар Си Бьюфорд вот только сказал, что стиль игры Олдриджа очень отличается от «Сперс». На ваш взгляд, как он вольется?

– Да, проблема в том, что он не играл за команду с таким движением мяча, ведь «Сперс» играют так, как играют европейские сборные. И, на мой взгляд, в этом заключается минус многих американских игроков, у которых нет опыта выступления за океаном – они привыкли к тому, что мяч «залипает», оказывается у того или иного игрока. А «Сперс» играют быстро, драйв-н-кик, проход и скидка: хотя ЛаМаркус и умеет играть в пас, думаю, ему потребуется время, чтобы привыкнуть к этому. Но совершенно точно, что у него есть все, чтобы стать органичной частью «Сперс» и лидером.

- Что вообще необычного в «Сперс»? Почему они такие непотопляемые?

– Да просто уважают фундаментальные основы игры. Посыл отдавать передачу на открытого игрока, никаких акцентов на конкретной личности…

- Так что, никакого секрета нет что ли?

– Нет, никакого секрета. «Сперс» – это как ванильное мороженое, универсальный вкус. Но когда вы что-то добавляете к ванильному мороженому, то оно становится особенным. И когда у вас есть команда, которая не зациклена на одном человеке, где каждый получает мяч, каждый имеет возможность быть частью процесса, все происходит так, как должно происходить.

- После серии с «Клипперс» есть сомнения в том, что Кавай Ленард готов к тому, чтобы стать лидером «Сперс». Что вы думаете?

– Думаю, нужно продолжать наблюдения. Пока сложно сказать, особенно пока Тим, Тони и Ману все еще играют. До тех пор ему не придется показывать что-либо, как-то проявлять себя, подбадривать партнеров, говорить... Говорить – это вообще не к нему. Он, конечно, очень молчаливый парень, очень, иногда даже страшно становиться, насколько он молчаливый.

Он – фанат баскетбола. И, думаю, присутствие Тима, Тони и Ману помогает ему не чувствовать давления. Это не так уж просто быть образующим игроком команды. Думаю, ЛаМаркус поможет ему в этом смысле. Если, допустим, бывают периоды, когда команда не может забить, когда у Кавая не идет бросок, то Олдридж скорее будет брать игру на себя. У него есть и эта психология человека, который готов взять инициативу на себя, и талант лидера. Так что Каваю не придется волноваться о таких вещах. Такие вещи развиваются со временем.

Мне кажется, очень сложно прийти в такую опытную команду и сразу же стать лидером. Думаю, что когда Тим, Тони и Ману уйдут, тогда мы увидим и другого Кавая Ленарда.

Леброн против Джордана

- Вы играли против Леброна, защищались против него в финальной серии. По вашим ощущениям вы могли бы остановить его сейчас, когда он стал гораздо сильнее и чуть в одиночку не вынес «Голден Стэйт»?

– Понятно, что он очень сильно прибавил. Когда мы с ним играли, он был гораздо моложе, гораздо хуже понимал баскетбол. Если бы он не ушел в «Майами», то не думаю, что он бы стал тем игроком, которого мы знаем сейчас. Именно там он понял, как стать более полезным лидером, приобрел уникальный опыт, понял, как помогать партнерам. Под руководством Пэта Райли и Эрика Споэльстры Леброн эволюционировал и в полной мере проявил свою гениальность.

Я, конечно, не люблю проигрывать. Сложно сказать, но, наверное, будь я на пике карьеры, я бы осложнил ему жизнь.

- Сейчас вот все спорят, кто лучше – Леброн или Джордан. Для вас тут есть место для какого-либо спора?

– Для меня, конечно, нет. Я видел Джордана на пике, я вырос в то время. Для меня Майкл – лучший навсегда. Просто для людей другого поколения, для ребятишек, для моих детей все иначе: они восхищаются Леброном, а про Джордана ничего и не знают. Так что я бы сказал, что тут чисто вопрос соответствия эпохе. Поколение старше моего считало, что никто не стоял рядом с Джулиусом Ирвингом, что он величайший. Он и был величайшим, конечно.

Тем не менее, хочу сказать такую вещь. Я видел, что, когда ушел Джордан, лига пыталась найти ему наследников. И Леброн – единственный, кто смог принять эту эстафету, принять ответственность, которую она подразумевает: играть на Олимпиаде, постоянно прогрессировать, постоянно выступать на высочайшем уровне, мотивировать людей вокруг себя. Он – тот, кто сумел изменить игру так, как не смог больше никто.

Майкл Джордан изменил игру с помощью своих атакующих умений, с помощью неумолимой страсти к победе, своей одержимостью победами. Думаю, что такая же одержимость – отдающая даже какой-то патологией – отличает лишь Кобе Брайанта.

Леброн же сумел справиться со всей той критикой, которая на него обрушивалась, и вывел игру на новый уровень. Он сделал для этого поколения то же, что сделал Майкл Джордан для нашего.

- А как же Кобе?

– Не, Кобе этого не сделал. У Кобе был Пау Газоль, у Кобе был Шак. У Майкла Джордана не было Шака или Пау Газоля, не было доминирующего «большого». Именно в этом разница между ними.

ЛеБрон Джеймс смог сделать это в «Майами» с помощью иного стиля нападения. Майкл Джордан сумел сделать это в «Чикаго» – с помощью треугольного нападения. Но «больших» у них не было. Когда мы побеждали, у нас был доминирующий «большой» в лице Тима Данкана. Вспомните: когда Шак ушел, Кобе не смог удержать свою команду наверху. И так продолжалось, пока не пришел Пау – и только тогда «Лейкерс» снова начали побеждать.

Уважение и защита

- У Кобе очень много персональных «врагов» в лиге: либо людей, которые его очень жестко останавливали, либо тех, которые утверждали, что могут его сдержать. Вы каким-то чудесным образом не попали ни в одну из этих категорий. Как так получилось?

– Думаю, дело во взаимном уважении.

Изначально мы очень плохо друг к другу относились: когда мы играли, это были очень жесткие рубки, но никакого уважения мы не испытывали. Хотя я никогда особенно не болтал языком попусту, никогда не говорил, что вот остановлю Кобе. Для меня игра – на первом месте. Мне вообще не важно, кто против меня: Кобе, Винс Картер, Аллен Айверсон, Рэй Аллен… Для меня важно выложиться и закрыть их.

И вот, когда вы понимаете, что ваше отношение к процессу, к игре, совпадает, когда ваша игра говорит сама за себя, вы начинаете иначе относиться к сопернику.

Был такой момент. На трибунах один парень начал орать: «Брюс, ты сделаешь с Кобе вот так, а потом ты сделаешь с Кобе еще и так»… Брайант посмотрел на меня и спросил: «Брюс, ты что, правда, собираешься со мной все это проделать? Ты так настроен?» И я ответил: «Я вообще молчу. Ты когда-нибудь слышал, чтобы я что-то подобное говорил?!» И с того момента мы постоянно разговаривали и сблизились. Когда нас пригласили на первый сбор команды, которая должна была поехать на Олимпиаду, мы сблизились еще. С того момента мы прониклись взаимным уважением. Тут дело не в том, что «вот сейчас я тебе покажу». Это исключительно соревновательный момент, желание обыграть другого, а не что-либо еще.

- Есть какой-нибудь игрок, считающийся хорошим, против которого вам было комфортно играть?

– Комфорт для меня – это знать, что человек будет делать. Это значит, что нужно смотреть видео, изучать, готовиться… Это единственная форма комфорта. Если вы ничего не знаете и выходите на площадку, чувствуя себя комфортно, то вас съедят живьем. Так что важно делать домашнее задание, и тогда тебе будет комфортно – нужно знать, что Кобе любит идти вправо, любит использовать правую руку, качает показом несколько раз. Знать, что Рэй Аллен любит выходить из-под заслона и не любит, когда с ним играют жестко. Именно в этом комфорт – в понимании сильных качеств оппонентов. Если я этого не знаю, то не будет никакого комфорта. Я не буду знать, что с ними делать, как под них подстраиваться.

- То есть никогда не было ощущения, что вот этого-то я просто подавлю физически?

– Никогда. Именно такого рода настроения заканчиваются матчами, когда через вас кладут по 40 очков. Когда вам кажется, что вы можете подавить кого-то. Есть такие моменты, которые оставляют у вас чувство удовлетворения: например, у меня есть чувство удовлетворения, когда парень выбрасывает 6 из 21. Но после таких матчей я буду готовиться к нему еще лучше, потому что знаю, что в следующий раз он будет сильнее, будет больше стараться. И я не буду успокаиваться после 6 из 21, так как все может измениться по мановению руки. Никто не любит проигрывать. Нужно всегда быть готовым.

- Некоторые игроки НБА очень плохо выглядят в защите. Вы считаете защиту каким-то особенным умением?

– Думаю, что над игрой в защите можно работать, можно развивать этот навык. Допустим, Деннисом Родманом вы вряд ли станете, но это скорее настойчивость, желание заплатить цену за боль, за физическую нагрузку, которую подразумевает игра в защите.

При этом я считаю, что многие тренеры смотрят на это сквозь пальцы. Ну, то есть очень многие тренеры говорят: «Не волнуйся об этом, ты так много всего делаешь в атаке, ты так хорош в атаке, концентрируйся на этом». И поэтому очень много игроков, которые выкладываются лишь на одной стороне площадки.

Раньше, например, были такие игроки, как Шарунас Марчюленис. Он играл очень агрессивно и впереди, и в защите, ему нравилось играть жестко, он никому не позволял забивать через себя, выкладывался и там, и там. Сейчас же появилось много всяких видов защиты. В университете они играют «зоной», и это позволяет некоторым парням лениться – когда вы защищаетесь не один на один, а защищаете пространство на площадке. И вот вы оказываетесь в НБА, нужно играть один на один, и если вы не будете тратить на это время, работать с кем-то после тренировки, то не овладеете этим умением. Кому-то хватает того, что у них есть, чтобы выглядеть не совсем ужасно.

При этом обратите внимание еще на одну вещь. Когда против вас выходит особенный соперник, когда это не рядовая игра, то все начинают выкладываться. Про Кармело Энтони только и говорят, что он халтурит в защите. Каждый раз, когда он выходит против Леброна, он впахивает. Все могут защищаться, тут дело в гордости и желании.

Игры Пэта Райли

- По сути, вы превратились в игрока НБА при Пэте Райли. Как он на вас повлиял?

– Когда я рос, «Лейкерс» всегда показывали по телевизору, соответственно и Райли был в центре внимания. Когда я пришел в «Хит», он был пятикратным чемпионом НБА в качестве тренера. Для меня было важно понять, в чем он находил мотивацию. Я восхищался его элегантным поведением на площадке, тем, насколько спокоен он всегда был в момент самой напряженной игры. Это меня поразило больше всего. Он очень сильно повлиял на мою карьеру, и я очень ценю это.

Кстати, смешно, что вы про это спрашиваете. Когда я играл в «Хит», я его спросил: «Я тут собираюсь поехать в отпуск. Куда бы мне поехать?» Он ответил: «Езжай в Россию, это очень красивая страна». А у меня тогда денег совсем не было. Я думаю про себя: «Россия?! Ничего себе». Он, конечно, ориентировался на свои стандарты.

Он понял мою страсть. У хорошего тренера есть умение использовать лучшие качества игрока, сделать так, чтобы тот сумел проявить себя.

Райли очень часто устраивал психологические игры, чтобы проверить тебя. Подобные вещи служат импульсом для одних игроков, другие же с ними не справляются. Он хотел увидеть, готов ли ты ментально даже в те моменты, когда ты совершенно уничтожен физически, когда ты очень устал. Думаю, что это важно не только для баскетбола, но и для жизни. Очень часто кажется, что ты настолько измотан, что не можешь ничего делать. Но, если ваш разум все держит под контролем, если он остается острым, то вы можете добиться чего угодно. Психология всегда стоит на первом месте.

- Шакил О‘Нил очень резко прошелся по Райли в своей книге, где описал его как человека, совершенно помешанного на тренировках. Вам тоже так казалось?

– Абсолютно нет. Мне кажется, в безумии Райли есть система. Основа этой системы заключалась в том, что тяжелая кропотливая работа должна была помочь в тех матчах, когда у нас не получалось впереди. Плюс он работает в «Майами». В Майами многие парни любят тусоваться, проводить ночи в клубах. Поэтому он пытался максимально загрузить парней, продлить тренировки, чтобы они были настолько вымотаны, что у них не оставалось сил на тусовки. Правда, хоть мы и тренировались очень много, парни все равно развлекались.

Что же касается Шака, то это скорее говорит не о Райли, а о самом Шаке. Он мог бы стать лучшим центровым, который когда-либо играл в НБА. Если посмотреть на Шака в «Орландо» и, может быть, первые пять лет в «Лейкерс»… его же никто не мог остановить. Его били по телу, хватали за руки, а он все равно забивал. Но у него не было той любви к игре, той страсти, которая есть у Кобе. Шак был скорее сконцентрирован на том, как он проводил время за пределами площадки, в то время как Кобе – на том, как он мог стать лучше на площадке. Шак хорошо проводил время, Кобе жил лишь одним баскетболом. В итоге Шак пропутешествовал по множеству команд, пока не пришло время уходить.

А теперь посмотрите на Тима Данкана. Тим изменил диету, поняв, что не может есть то, что ел раньше, если хочет выступать на том же уровне. В конце карьеры у Шака начались постоянные проблемы со здоровьем, потому что он по-прежнему ел все подряд. Он не изменил себя, не изменил диету, чтобы подготовить тело.

Это очень часто упускают из вида. Пэт Райли умел выжимать все лучшее из парней. Посмотрите на Алонзо Моурнинга, он и сейчас выглядит так, словно может выйти на паркет. Он любил баскетбол и смог перестроиться.

Дружба «Сперс», обиды и худший момент карьеры

- Вы в своей жизни и карьере прошли через множество сложных моментов. Можете вспомнить самый тяжелый, когда казалось, что уже невмоготу, и как вы справились с этим?

– Мне как-то в голову приходит момент, когда я играл в Континентальной баскетбольной Ассоциации. Мы тогда были в Роквилле, штат Иллинойс. Было очень холодно, мы жили в гостинице, в которой ко всем дверям подходит один ключ – одноклубники подходили и говорили: «Слушай, я забыл ключ, дай-ка я открою». Мы летали на крошечных самолетах с пропеллерами. И тогда казалось, что все это ужасно.

И когда все плохо, важно вспоминать такие моменты, которые позволят понять, что все относительно. Потом ты приходишь в НБА, и тебе кажется, что ужасно – это когда ты забиваешь 2 из 10. Всегда важно понимать, как тебе повезло, ценить то, что у тебя есть. Очень часто мы живем и не обращаем внимания на то, как удачно все складывается, относимся к этому как к данности.

- Общее мнение таково, что «Сперс» – это воплощение скуки. Разубедите народ, пожалуйста.

– Не думаю, что пять титулов – это скучно. Дело ведь не в инстаграммах и твиттерах. (Хоть у Ману и есть твиттер, но он очень аккуратно там пишет). Важна концентрация на общекомандном аспекте. Это мало где есть. И важно понимать, что игроки тоже имеют в этом определяющую роль. Были такие моменты, когда у нас не все получалось, когда мы проигрывали на выездах, когда турне «Родео» не складывалось, и тогда мы все: Ману, я, Тони, Тим – брали остальных и шли вместе ужинать. Важно немного забыться, не фокусироваться исключительно на игре, провести весело время. А потом мы выходим на следующий день – побеждаем и затем выигрываем десять подряд. Тут важна атмосфера товарищества, отношения внутри.

- Вы – самый противоречивый игрок своего поколения. Был ли момент, когда негативное отношение к вам казалось вам незаслуженным, когда вас это задевало?

– Меня задело, когда я не выиграл приз «лучшему защитнику» лиги.

В 2007-м они его дали Маркусу Кэмби. До этого выигрывал Бен Уоллес, а перед ним они дали – и я считаю, что «дали» – Рону Артесту. В какой-то момент я начал думать: «Что же мне еще-то нужно сделать, чтобы выиграть приз?!» Посмотрите на то, сколько я голосов набрал и сколько Артест. При выборе символической пятерки защитников я получил больше голосов, чем человек, который взял приз лучшему защитнику. И потом я понял, что тут дело в политических нюансах, в том, как тебя преподносят тренеры. Но до этого я все время голову ломал, думая, что же им еще-то нужно. Но Маркус Кэмби? Да Тим уничтожил его. Я к этому относился так: лучший защитник – это тот, кто может остановить лучших парней. Про Бена ничего плохого сказать не могу, он здорово работал, но Маркус Кэмби?!

Что же касается репутации «грязного игрока», я просто смеюсь над этим. Если кто-то жаловался на меня журналистам, я понимал, что выиграл эту войну, что я залез к нему в голову. Меня это скорее развлекало.

Даже теперь, когда я еду в Финикс работать на матчах для ESPN, я захожу на арену, а люди начинают меня освистывать. Ребята, да пора уже пережить это, забудьте, живите дальше. Это было в НБА, тогда, когда я выигрывал свои титулы.

Фото: Gettyimages.ru/Ronald Martinez, Streeter Lecka, Lisa Blumenfeld, Chip Somodevilla