Все новости

«Меня вынудили принять допинг»

5 ноября 2013, 08:53
8

Владимир Парфенович не видит перспектив у белорусского спорта, но при этом готов вернуться работать на родину Трехкратный олимпийский чемпион, депутат белорусского парламента 2-го созыва, главный тренер сборной России по гребле на байдарках. В интервью Goals.by Владимир Парфенович вспомнил о первых шагах в гребле и работе в парламенте, как его называли «отмороженным оппозиционером» и выдворяли из состава НОК, как разбежались друзья и четыре года не удавалось найти работу, как единственный раз в карьере употреблял допинг и вынужденно уезжал в Россию. — Как давно вы в гребле? С 1973 года. Привел школьный друг. Я тогда учился классе в седьмом. Практически все одноклассники ходили в различные секции. Я до гребли около трех лет занимался самбо и вольной борьбой. Но у меня случился полугодичный перерыв из-за болезни, после чего постеснялся возвращаться. Ну а друг предложил пойти в греблю. Пошел, полюбил и до сих пор люблю. — И, как обычно бывает, друг потом перестал ходить. — Нет. С Юрой долгое время тренировались вместе. Только результаты у него были не такими высокими. Но мы до сих пор дружим, встречаемся, ездим друг к другу в гости. — Сколько времени прошло перед тем, как вы впервые оказались в лодке на воде? — Практически на следующий день после записи тренер посадил в лодку с поплавками. Что называется, дал попробовать. А уже через три года я был в юношеской сборной страны. — Стремительно. Да. Был запасным на чемпионате Европы среди юношей. — Чем закончился первый серьезный старт? В 77-м чемпионат мира проходил в Болгарии. Я финишировал четвертым. Спустя год завоевал «серебро», проиграв всего две десятых секунды. А затем вплоть до 83 года не проиграл ни одного старта! Именно это достижение для меня главное, а не звание трехкратного олимпийского чемпиона. Фото: canoeing.by — Постоянно думали об этой серии? Я стремился к этому! Хотел быть первым в каждом заезде. — И сколько часов в день тренировались для достижения цели? Шесть. Три тренировки в день. Поднимался в семь утра. А последняя тренировка заканчивалась в половине седьмого вечера. — Гребля — спорт сильных и мощных людей. Часто приходилось применять силу вне спорта? — Всякие случаи бывали в жизни. Но я всегда стараюсь подобные ситуации обходить стороной. Исключение — только когда этого уже не избежать. — Правда, что во время заезда гребцы друг на друга матерятся и могут даже ударить веслом? Кто вам такую глупость сказал? — Друг занимался академической греблей. Он говорит, что с партнером у них такое постоянно приключалось. Просто ваш товарищ был спортсменом не очень высокого уровня чайником. Гребцы мирового класса не ругаются. На это просто нет времени. — Какие у вас были отношения с партнерами? Самые теплые и дружеские. Со всеми ребятами. Несмотря на то, что многие были конкурентами, никто не строил козни. Я считаю, что так вообще никогда не надо делать. Все возвращается с удвоенной силой. — Сейчас часто можно услышать фразу: «Раньше допинг кушали безбожно». Это так? Сказки. В нашей команде такого точно не было. Подобное чаще всего может случаться в велоспорте или тяжелой атлетике, но не в гребле. Я в жизни лишь раз принял два укола ретаболила. Это было на закате карьеры и меня к этому вынудили. — Как это? В 1984 году вместо Олимпиады в Лос-Анджелесе для стран соцлагеря проводились Игры Дружбы. К нам на базу приехали представители министерства спорта и сказали, что мы должны завоевать столько-то медалей и показать свои высшие результаты. Должны установить больше рекордов, чем установят на Играх в Америке. И добавили, что всем сделают по паре укольчиков. — И что после укола с вами было? Почувствовали прилив сил? Просто стал быстрее восстанавливаться. К примеру, обычно после обильной тренировки необходимо шесть часов на восстановление, а под действием препарата ту же нагрузку можешь выполнить уже через два часа. — И как вы выступили? Выиграл в очередной раз. — Олимпиада-80 — самое яркое воспоминание в карьере? Олимпиады вообще ни с чем невозможно и нельзя сравнивать. Это здорово. — Вы помните все свои чемпионские заезды в Москве? Финальные да. А вот полуфинальные забылись. Фото: wikimedia.org — Давление со стороны ЦК было существенным? От вас требовали медалей или больше доставалось футболистам? Какие футболисты? Не было тогда футбола в СССР. И никогда не будет в постсоветских странах. Это все надуманная штука. Выиграли один раз чемпионат Европы и все. А остальное время борются за то, чтобы попасть на топ-турнир. Это же не уровень это отстой! Накануне Олимпиады было все: и давление, и обещания. Приезжали едва ли не каждый месяц и говорили, что квартиру дадут и так далее. А вот в 83-м, перед Лос-Анджелесом, никто не приезжал и ничего не обещал. Фигня какая-то! Значит, знали эти сволочи, что будем бойкотировать Игры! — Как вообще отнеслись к этому бойкоту? Если бы на сегодняшнюю голову прожить ту ситуацию, то поехал бы выступать под олимпийским флагом. Никто не имеет права запретить спортсмену участвовать в Играх. — И это автоматически занесло бы вас в число изменников Родины. Естественно. Система-то какая была. Хотя в Беларуси ничего не поменялось. — Как восприняли развал Союза? Тогда было много оптимизма, что мы делаем правильно, разваливая Советский Союз. Но этого не надо было делать. Не надо было думать, что мы такие самостоятельные и большие перцы. Мы — никто! Нужно было только видоизменить систему государственного устройства, и страна бы жила и развивалась. Просто к этим реформам нужно было правильно подойти. Сейчас какие-то убогие попытки делаются — экономическое пространство и так далее. Но это все убожество по сравнению с тем, как должно быть. Ехал из Литвы в Латвию как раз в тот день, когда было вступление этих стран в шенгенскую зону. В два часа ночи на границе уже не было ни одного пограничника! А мы все торгуемся... *** — Когда и как решили стать политиком и баллотироваться в парламент? Знакомые депутаты предложили. — Осенью 2000 года на выборы вы шли побеждать или просто интереса ради? Побеждать. Думал, приду в парламент, постараюсь что-то изменить. Но после знакомства с этим органом (деятельностью, структурой, системой) стал протестовать. Начал обращаться в Конституционный суд. Когда Лукашенко заявил, что будет делать здравоохранение платным, например. Отстоял позицию. В общем, три Конституционных суда выиграл. А потом Лукашенко говорит: «Ты больше в Конституционный не пиши. Пиши мне». Ну и однажды возник вопрос о том, чтобы стюардесс приравнять к членам экипажей и платить им такую же пенсию. Написал Лукашенко, он отписал Моровой — министру социальной защиты. Я к ней, а она: «Мы ничего не можем. Если сделаем стюардессам — потребуют другие». Вот и все. На этом все закончилось. А потом была голодовка. — С какой целью? Основной задачей было внесение изменений в Избирательный кодекс, которые дали бы людям возможность открыто и честно выражать свое мнение. Этого в Беларуси до сих пор нет — кругом фальсификация. Поэтому я на выборы не хожу. А оппозиционеры, знающие, что там творится, и агитирующие голосовать, проявляют неуважение к своим гражданам. Надо найти в себе силы и сказать: «Я иду на выборы, чтобы заработать западную копейку или грант». Это же чистая показуха! Нельзя этого делать. Если твой голос не учитывают и все подтасовано, о каких выборах можно говорить? — Сколько было кандидатов в вашем округе? — Три или четыре. Не помню уже точно, но Дима Усс (экс-кандидат в президенты Беларуси на выборах 2010 года — Goals.by) тогда был среди них. Я его честно переиграл. Мы после моей парламентской деятельности общались. Он говорил: «Я бы такого не смог сделать». Сегодня могу ему вот что сказать: Дима, ты держись! Я бы не смог сделать того, что ты делаешь сейчас. Он молодец. Честный человек со стойкой позицией и характером. — Оппозиционных политиков в парламенте давненько не было. Как вы сумели туда попасть? — А я не был оппозиционером. Шел на выборы без лозунгов и прочего. Шел ради того, чтобы белорусам было лучше. Но… Ко мне подходили люди и просили: «Давайте вы сделаете то-то». Я в ответ: «Хорошо. Я понесу «флаг», но вы должны стоять за мной». Но как доходило до дела — заднюю включали братки-белорусы. Я ж иду за вас решать ваши вопросы. Чего вы стоите сзади?! Нет, боятся… — Какое ваше мнение о белорусском парламенте того времени и о людях, работавших вместе с вами? — Очень порядочные люди. Но не у всех хватало силы или упрямства, чтобы высказывать свою позицию. Однажды Лукашенко назвал меня отмороженным оппозиционером. Я встал и сказал: «Александр Григорьевич, у вас есть своя позиция, у Иванова своя, и у Парфеновича тоже. Я всегда ее придерживался, и буду придерживаться. И если она с вашей не сходится, то мы не должны, грубо говоря, друг другу лицо разбивать. Мы должны жить, работать и отстаивать каждый свою позицию». — Когда это Лукашенко вам говорил такое? — Было какое-то послание парламенту и правительству. После этого он извинился. Думаю, единственный раз в жизни. — Характер работы Палаты представителей сессионный. Чем занимаются парламентарии между сессиями? — Работа в округе, встречи с избирателями, законотворчество. Считаю, что сделал многое. Например, в Уголовном кодексе ужесточил сроки за употребление наркотиков. Но на то, чтобы это сделать, потратил 8 месяцев! Чтобы изменить статью в законе, нужно получить согласие всех министерств. Но сначала надо набрать большинство в парламенте. Предложение же идет не от депутата Парфеновича, а от всех. В общем, система сложная. Фото: nv-online.info — Депутатам положены привилегии. Они остаются после окончания срока полномочий? — Единственное что существует — пенсия. И то, когда наступает стандартный пенсионный возраст. Тогда бывший депутат получает доплату в 70 процентов депутатской зарплаты. Кстати, о привилегиях. Во всех странах, кроме нашей родной Беларуси с нашим родным руководителем НОК, олимпийские чемпионы получают пожизненную стипендию! В Литве, если ты выиграл чемпионат мира на олимпийской дистанции, ежемесячно будешь получать тысячу евро. Причем первая выплата уже на следующий день! А у нас олимпийские чемпионы, выходя на пенсию, получают три прожиточных минимума в дополнение. Это детский сад и убожество! Многие из-за этого уезжают в ту же Россию. Там пенсия две тысячи долларов. А наши чемпионы, в том числе и я, — простаки! Получаем 170 долларов, которые имеют все спортсмены Беларуси, пробывшие в сборной команде более пяти лет… — Почему пропало желание продолжать политическую карьеру? — Бесполезно. Попробовал идти снова в парламент, но не вышло. — Не дали выиграть выборы? — Меня даже не зарегистрировали. — Тогда же случился выход из состава НОК. Как это произошло? — Меня вывели с формулировкой «За дискредитацию олимпийского комитета». — Что под этим подразумевалось? — Позвоните Александру Григорьевичу как председателю НОК и спросите: «За что Парфеновича выгнал»? — Вряд ли мне ответят на этот вопрос. — А вы задайте. Спросить-то можете. Позвоните в Администрацию. Вам, может, и объяснят. После того как я ушел из парламента, у меня было три тетрадных листа в линейку с номерами телефонов друзей и товарищей. В результате осталось всего три номера! Все отвернулись, испугались и убежали. — По этой же причине перестали возглавлять федерацию гребли? — Проводили отчетно-выборную конференцию. Я ее выиграл, но Минюст признал итоги недействительными. Ну, я и решил уйти, чтобы не было проблем для остальных. И просто не выставил кандидатуру на повторной конференции. — Правда, что после долго не могли найти себе работу? — Да, четыре года. Пытался везде, где можно — отказывали. Боялись, что завтра придут, все заберут и бизнес закроют. Как жил? Друзья помогали. Не было ж ни грантов, ничего. А вот мой парламентский соратник Сергей Скребец до сих пор не может трудоустроиться. Даже дворником не берут. — Так и созрело решение переехать в Россию? — Обратился к своим друзьям: «Ребята, такая ситуация — последние шнурки доедаю. Поможете?» Через неделю пригласили. Стал помощником президента Всероссийской федерации гребли. Потом пошел старшим тренером по байдарке. Ну и теперь являюсь главным тренером сборной по гребле на байдарке. — Как на это отреагировали в Беларуси? — Друзья поздравили. Звонков было много. За исключением некоторых товарищей из нашей гребли. Ну как руководство федерации может мне позвонить? Это же равносильно увольнению. — Не думаю, что все настолько печально. — Вы же живете в нашей стране и не думаете о такой возможности? — Ну, не за звонок же увольнять. — Легко. У нас в неблагонадежные можно попасть в течение пяти секунд. Кто ж будет звонить?.. *** — Каков сейчас уровень российской гребли? — Результат поднялся. Байдарка-четверка стала чемпионом мира. Это здорово! Команда сейчас третья в мире. Проигрываем пока венграм и немцам, но мы сделаем все возможное, чтобы сборная стала лучшей. Фото: imageshack.us. — А если сравнивать с белорусской командой? — Российская выше. В этом году у вас нет ни одной золотой медали в олимпийских дисциплинах. Да, Махнев и Петрушенко хорошие, опытные ребята, но уже в возрасте. Им сложно побеждать более молодых. Рост белорусских гребцов начался при мне. На первом чемпионате мира после распада СССР мы не попали ни в один финал. Это было начало нашей работы. Я 12 лет руководил федерацией, и за это время команда выросла. Мы сделали лучшую сборную в мире. Но сейчас она уже не та. — Знакомы с главным тренером сборной Беларуси по гребле на байдарке и каноэ Владимиром Шантаровичем? — Конечно. У него были хорошие достижения. Но их надо подтверждать каждый год. Если не улучшил, то ты уже стоишь на месте — пора уходить. — Почему в Беларуси появляется так много хороших гребцов? Генетика? — Мы в свое время постарались сделать так, чтобы ни один, даже самый маленький, сарай не развалился. Я Лукашенко предлагал не строить эти… Ну, в общем, не заниматься гигантизмом, а работать на развитие детского спорта. Особенно в малых городах. Есть речка, озеро — давайте построим маленькую базу: спортивный зал, душ, все такое. А то у нас хорошие пятизвездочные каналы, но тренируемся в бараках. А гребцы откуда? Люди просто продолжают работать. Но условия ухудшаются. Думаю, и результаты будут падать. Это касается не только гребли, но и всего белорусского спорта. Все стареет и дряхлеет. Сейчас мы чудом проведем чемпионат мира по хоккею. Но я всегда задавал один вопрос: «Кто будет содержать эти огромные дворцы?» Мы говорим об экономии, а создаем суперзатратные механизмы. За счет чего они будут жить? — За счет налогов белорусов. — Правильно. Мало платим налоги, мало. Облупить надо народ полностью :). — Можно надеяться на ваше возвращение в Беларусь в скором будущем? — Я бы с радостью вернулся на родину, если бы мне сказали: «Приходи и работай». Как бы мне ни была близка Россия и российский спорт, я всегда переживал и переживаю за Беларусь. Я остаюсь белорусом. И считаю, что живу не в Москве, а в Минске. — Устаете от переездов между столицами? — Очень трудно и сложно без семьи. Но я каждый месяц бываю дома. Заезжаю на три-пять дней. — Что делаете? — Ложусь на диван и лежу :). Ну, на дачу съезжу, помидор сорву. По городу прогуляюсь вечером с собакой и женой. И почту просматриваю обязательно. Работа же продолжается.

«К нам приехали представители минспорта и сказали, что мы должны установить больше рекордов, чем установят на Играх в Америке. И добавили, что всем сделают по паре укольчиков».

«Тогда было много оптимизма, что мы делаем правильно, разваливая Советский Союз. Но этого не надо было делать. Не надо было думать, что мы такие самостоятельные и большие перцы».

«Однажды Лукашенко назвал меня отмороженным оппозиционером».

«У нас олимпийские чемпионы, выходя на пенсию, получают три прожиточных минимума в дополнение. Это детский сад».

«У Шантаровича были хорошие достижения. Но их надо подтверждать каждый год. Если не улучшил, то ты уже стоишь на месте — пора уходить».

Показать еще 8