В городе Сочи

Есть мнение, что Россия еще не готова организовывать такие масштабные мероприятия, как Олимпийские игры. Приехать в Сочи прямо сейчас — значит нарваться на кучу несуразностей. Тимур Журавель фиксирует их в надежде, что через два месяца все будет по-другому. Мы прорывались к своему сочинскому отелю сквозь немыслимые пробки. Побывавшие тут знакомые готовили к такому траффику, но увиденное превзошло все ожидания. Это настоящая война, где никто не хочет уступать и за метр дороги готов царапать собственный автомобиль. Навигатор сразу повез нас по несуществующей дороге — похоже, построенные в Сочи развязки пока не понимают даже те, кто их проектировал. Оператор Соло, c которым нам предстояла неделя съемок в Сочи, был за рулем и потихоньку закипал, я же старался разглядеть в происходившем хоть какой-то позитив. Позитив заканчивался на теплом ярком солнце. Коллеги давно упрекают меня в мизатропии, причины которой то ли в чертах характера, то ли в частых отлучках за границу. И вправду я скептически отношусь ко многим российским проявлениям, потому что считаю их... скажем так, неправильными. Но в Сочи я ехал в хорошем настроении, снимать мы собирались городские истории, а не надвигающуюся Олимпиаду. Организуя будущие съемки по телефону, столкнулся с массой доброжелательных людей — они выдали кучу полезной информации, впрягались решать продюсерские проблемы. Приехав в Сочи, я знал, что с такими людьми тут точно не пропаду! Но на ресепшене отеля у нас сразу возникла непредвиденная проблема — по командировочному раскладу я должен был заплатить и за свой номер и за номер оператора. В общем, обычная процедура. Но она вызвала у девушки за стойкой буквально ступор. Она долго думала и вдруг выдала: — Вы должны заполнить заявление, что не против оплатить чужой номер со своей карты. — Ну так вот он я, и я не против! – была первая реакция. Но законы логики тут не работали. Девушка холодно подсунула бумагу и скомандовала: «Пишите». В итоге я официальной бумагой разрешил сам себе заплатить со своей же карточки. «Зачем вы занимаетесь такой ерундой?» – спросил я ставя подпись под этой бессмыслицей. Ответ был шикарен: — Ну у нас же трехзвездочный отель! – очень серьезно сказала девушка. В остальном отель оказался вполне приличным, но порядки при заселении не выходили у меня из головы. Как же во время Олимпиады они будут объяснять иностранцам всю эту ахинею? Оплата только при заселении, заполнение не поддающихся логике бумаг, общение через губу — это так мы готовимся к Играм? Съемки исторических мест Сочи привели меня в чувство. Наш заезд в Зимний театр был прям-таки удивительным. Кажется, половина персонала театра подписалась под помощь: включать свет по-театральному, открывать-закрывать занавес и даже работяга, что-то громко сверливший, очень вежливо замолкал для чистой записи звука. Дальнейшая наша работа так же шла зеброй — за положительным впечатлением обязательно следовало отрицательное. В Сочи в эти дни действует план «Антитеррор» – репетиция действий силовиков перед Олимпиадой. Само по себе это полезно и правильно. Но на деле превращается в постоянные задержания на улице и общение с позиции: ты — виновен! Не знаю, откуда понабрали в патрули этих людей, но разговаривают они с тобой не как блюстители закона, а как уличная шпана. И как это часто бывает в России, любая здравая идея при реализации превращается в фарс. В рамках «Антитеррора» силовики подкидывают на территорию разных предприятий увесистые сумки — проверяют, будет ли народ реагировать в соответствии с розданными указаниями. Рассказываю достоверную историю, но без лиц. В одной из подкинутых сумок были конфеты — и бабульки-уборщицы с удовольствием их рассовали по карманам. Директора предприятия едва не уволили за наивность сотрудников. Однажды мы проштрафились, запарковавшись под запрещающим знаком. Надо сказать, нормальных парковок я в Сочи не видел — там все паркуются как попало, не взирая на знаки. Мы просто «закосили» под местных. Нашу машину эвакуировали. Удивление было не в том, что закон, оказывается, работает, а в том, насколько он избирателен. На стоянке, где мы послушно оплатили штраф, очень интеллигентно пообщались с сотрудником ДПС. — Скажите, а сколько у вас эвакуаторов тут работает? — Семь, — ответил полицейский. — А сколько неправильно припаркованных машин? — Ну, — полицейский будто пытался умножить в уме 172 на 38, — примерно тысячи две. — А почему забрали именно нашу машину? – не унимался я. — Ну... просто вам не повезло. Больше вопросов не было. Особый жанр — заезд на территорию Олимпийского парка. Я был на предыдущих Олимпиадах и знаю, что процедура эта — страшно муторная. Потому что безопасность превыше всего. Но в сочинском парке это еще и крайне странная процедура. Никак не думал, что в 2013 году мои данные, отправленные за неделю, будут выискивать в ворохе бумаг. Как в отсталом паспортном столе. Неужели многомиллиардная Олимпиада не подразумевает компьютеризированной системы? В итоге женщина рылась в бумажках минут десять и объявила, что нашей заявки нет. Потом рылась еще и еще — пока не нашла. И наконец, абсолютно русское ноу-хау! На вход и на выход работает один и тот же турникет. Один! И около этого турникета бодро дежурят три охранника. Занавес. Суммируя все мелочи и впечатления от недели в Сочи, я убеждаюсь, что России все-таки рано организовывать такие масштабные мероприятия. Мы просто не готовы — ни ментально, ни практически. И аргумент — если не будем пробовать, то и не научимся — не принимается. Из школы в институт человек попадает не за красивые глаза, а потому что знает больше остальных. А мы сейчас сдаем этот олимпийский экзамен экстерном. Лезем отвечать предметы, которые еще не проходили. Россия ввязалась в драку ради какой-то мифической сверхзадачи — но что мы слышали от обычных сочинцев? Они чертыхались в адрес этой Олимпиады, все как один. Для них это не праздник, а стихийное бедствие. Тем не менее, я уезжал из Сочи в надежде, что в феврале вернусь сюда с удовольствием. Для перемен к лучшему время еще есть. Ну а двухстраничный список контактов людей, которые были к нам здесь очень добры, я возьму с собой на Олимпиаду в первую очередь.