Хацкевич о Путило в комиссии по «черному списку»: «Образование может быть средним, воспитание должно быть высшим. Всегда можно отказаться»
Экс-тренер сборной Беларуси Александр Хацкевич в интервью Александру Ивулину для YouTube-канала «ЧестнОК» поделился мнением о «черном списке» Минспорта Лукашенко, а также об участии футболиста минского «Динамо» Антона Путило в комиссии по допуску футболистов из списка.
– Мое мнение, что это просто не сборная Беларусь, не национальная команда, а сборная Министерства спорта [Лукашенко] в данном случае. Согласитесь с этим или нет?
– Понятно, что, может быть, этот вопрос больше задать [надо] Георгию Петровичу [Кондратьеву], как сегодня выбирают футболистов: по идейным соображениям или по уровню мастерства.
Но по тому, что они показывают на футбольном поле, большинство из них не соответствует уровню национальной сборной Беларуси.
Может быть, еще такой момент, что, я не знаю до сих пор, Драгун играет или не играет, понятно, что за сборную не играет, а за БАТЭ. И появляются какие-то списки Министерства спорта [Лукашенко], которое должно дать разрешение, что если у человека мнение, не совпадающее с мнением Министерства спорта [Лукашенко], то этих людей будет рассматривать какая-то комиссия, и она будет решать, помиловать их или не помиловать. Это как понять?
Если об этом говорить в Украине, в Литве, Латвии, в Эстонии, что вот так происходит сейчас в Беларуси, то они будут смотреть и говорить, что вы нам рассказываете, такого не может быть. Но это же происходит.
– У Драгуна история такая: он, Щербицкий, Бессмертный, Нечаев отстранены, уволены из клуба, но при этом они тренируются, ждут этого решения комиссии о помиловании.
– Ну, вот ты сейчас нормальные вещи говоришь?
– В моем понимании нет.
– Это основного клуба, да, футболисты?
– Да, все БАТЭ.
– Позиция клуба тогда. Они поддерживают футболистов? Или они должны сказать, мол, что все, ребят у вас контракт разрывается? Но самое страшное, ты же не можешь подать ни в какой суд, да? Ни УЕФА, ни в CAS, ни в ФИФА.
То, что происходит на территории Беларуси, там [в международных инстанциях] люди даже не поймут этого, как это.
Он со своим мнением у него есть контракт профессиональный зарегистрированный в федерации футбола, но юридической силы он никакой не имеет, потому что у тебя другие взгляды на то, что происходит в стране. Для людей на Западе это не понять вообще.
– Среди тех, кто будет решать судьбу футболистов – Антон Путило, действующий футболист минского «Динамо».
– Антон был у меня в команде молодым футболистом. Он такой футболист, который сам по себе все время. Да, он талантливый парень, может, он в этом и не раскрылся, что где-то очень высокого мнения был себе, хотя талант был достаточно хороший и такой перспективный был футболист.
То, что он в этой комиссии, как ты говоришь, тоже понять его как можно? Это его заставили или чья это инициатива. Был ли у него выбор вообще отказаться от этого всего?
Но я не представляю, как вот образно Путило будет решать судьбу Драгуна, или Щербицкого, или Бессмертного, или Нечаева. Какое он должен вынести решение?
Он же не один в этой комиссии, есть еще, наверное, какие-то люди. Но он футболист, и как ему поступить, и будет ли его голос или решение влиять на дальнейшую судьбу? И когда это все состоится?
Тяжело представить себя даже на этом месте действующего футболиста, игравшего с кем-то из них в команде, выходив в сборной, и сегодня решать судьбу, давать ли тебе разрешение на дело, которым ты занимаешься всю жизнь, и то, что ты любишь играть в футбол.
– Из вашего поколения, как думаете, мог бы кто-то на такое решиться или не мог?
– Самое главное, что нас не ставили перед таким выбором. Но всегда у человека есть выбор отказаться. Всегда есть. Ты или согласен, ты хочешь быть в этой комиссии.
Если, образно говоря, тот же Антон Путилов сказал бы, мол, я не хочу в этом участвовать. Что бы сделали по отношению к нему?
Мы можем только догадываться. Но если он оказался в этой компании, которая решает...
Но если ты мне сказал, мол, Саша, я хочу с тобой встретиться, а я тебе говорю, мол, Саша, я не хочу с тобой встречаться. Все, вопросов нет.
Тебе говорят, мол, ты, Антон, должен быть в этой комиссии. Почему он должен быть в этой комиссии?
– Потому что ты должен и все.
– Ты должен быть, должен, должен. Что должен? Ты можешь быть должен деньги. Ты можешь быть должен своей семье, обеспечивать ее. Это ты должен, это твоя прямая обязанность. Ты должен любить, уважать своих родителей, друзей. Это ты должен.
Образование может быть и средним, воспитание должно быть высшим, и ты всегда можешь отказаться. И на сегодня, пока еще это не произошло, вот в моем понимании, у Антона есть еще возможность сказать, мол, ребята, извините, время прошло, я там подумал, и решил, что я буду некомпетентен просто в этом.
И там это будет как голосование? Ты должен поднять руку за то, что Драгун завтра должен играть или Драгун завтра должен не играть. Хорошо, ты, может, один там проголосуешь, что он должен играть, но пять человек проголосуют, что он не должен играть. Ты что, донесешь свою позицию?
Поэтому у Антона есть еще выбор и шанс не принимать это предложение.
Есть же вторая сторона тоже: когда-то время поменяется, и ты можешь оказаться уже в такой же ситуации, ты принимал решение.
И может быть через три года, через пять, через десять уже Драгун будет сидеть в какой-то комиссии и решать, будет ли Путило там тренером в какой-то команде и заниматься своим любимым делом, – сказал Хацкевич.
