Свежо предательство

Луишу Фигу лучше не появляться в Барселоне Эхо гражданской войны, роковая роль Франко, покровительство Папы, происки госбезопасности, война за трансфер Альфредо Ди Стефано и позорное предательство Луиша Фигу. Десять лет назад, когда Луиш Фигу запятнал свое имя предательством, мир был другим. Еще целы были нью-йоркские «близнецы». Еще никто ничего не слышал о вертикали власти, не говоря уж о суверенной демократии. Саддам Хусейн упивался безнаказанностью. Ксения Анатольевна Собчак тихонько училась в петербургском университете. Жозе Мариу душ Сантуш Моуринью Фелиш смиренно подвизался в ассистентах у ван Гала. Многое изменилось с тех пор, мало что осталось прежним, мало кто избежал разительных перемен. Скромный соратник ксюшиного папы развил в себе задатки национального лидера. Сама Ксюша явила целевой аудитории доселе невиданные образцы небрежения условностями, в которых самые проницательные соотечественники узрели наивысшие проявления аристократии духа. Жозе Мариу, выскочив из- за спин старших товарищей, помимо аналогичной ксюшиной манере поведения, обнаружил совершенно выдающиеся способности к самостоятельной тренерской работе. Зарвавшегося Хусейна извлекли из затхлой земляной норы и повесили как собаку. На месте погибших «близнецов» вот-вот возведут храм веры, которую исповедовали погубители... Все течет, все изменяется. Но и теперь, десять лет спустя, неизменной остается ненависть и презрение, которые питают к Луишу Фигу болельщики преданного им клуба. Еще встречаются на улицах города, которому он клялся в вечной любви, такие вот материальные свидетельства отношения к его поступку, и я не удивлюсь, если они не исчезнут с этих улиц ни пятнадцать, ни двадцать лет спустя. Ибо предательство Луиша есть один из ярчайших эпизодов в вечном, непрерывно развивающемся сюжете противостояния «Барселоны» и «Реала», противостояния, начавшегося с гражданской войны, и по накалу сравнимого с войной религиозной. Символично в связи с этим, что о ключевых моментах этого противостояния журналист, историк спорта, профессор барселонского университета Маркос Гарсиа рассказывал нам в одной из церквей монастыря святой Изабеллы — лучшего места для такой беседы было, пожалуй, не сыскать. А сама беседа получилась вот такой. — Маркос, ну а почему все-таки «Барселона» – «Реал»? И почему так остро, так непримиримо? — Да все, в общем, понятно. Два самых больших, самых богатых в Испании клуба. У нас 70 процентов чемпионских титулов за всю историю завоевывали либо «Барса», либо «Реал». Так что на противостояние они были обречены. Другое дело, что с определенного момента это было противостояние уже не только, а иногда даже не столько спортивное, сколько политическое. У нас и теперь еще очень большое значение придают тому, за какой из клубов болеет, например, премьер-министр. И все в стране знают, что прежний премьер, Аснар, поддерживал «Реал». А нынешний, Сапатеро, «Барсе» симпатизирует. Что-то вроде этого в свое время было и с Папой Иоанном Павлом II. В 1982 году он отслужил мессу на «Камп Ноу», и «Барса» воспользовалась этим, приняла его в свои «сосьос» (члены клуба – П.Б.). Потом, лет, кажется, через пятнадцать, то же самое проделал Мадрид. Понятно, что никакого реального участия в жизни клубов Папа не принимал и на матчи не ходил. Но вот, и те, и другие считали, что даже его формальное участие имеет очень большое значение. И прежде всего — политическое. — А с какого, собственно, момента политика стала оказывать такое влияние на отношения между клубами? — Однозначно, со времен Гражданской войны. Дело в том, что Барселона была одним из главных в Испании центров сопротивления сторонников Республики Франко.  Генералиссимус Франсиско Паулино Эрменехильдо Теодуло Франко Баамонде. Диктатор (каудильо) Испании с 1939 по 1975 годы. А тогдашний президент клуба Хосеп Саньоль был еще к тому же и командиром местного республиканского ополчения. В 1936 году жандармы Франко схватили его (он в тот момент как раз ехал в Мадрид, чтобы обсудить совместные действия с тамошними республиканцами) и расстреляли, причем без какого бы то ни было суда и следствия. Но все равно: легко взять Барселону у них не вышло. Сопротивление они жесткое встретили, многие вышли на баррикады. Сколько народу тогда погибло, сколько было в плену расстреляно, до сих пор точно неизвестно, но никак не меньше трех тысяч человек: большинство из них на Монтжуике похоронены, там, где сейчас Олимпийский стадион. И, конечно, помня о том, кто такой был Саньоль и откуда он взялся, Франко, как только вошел в город, крепко ударил по футбольному клубу. У нас в Каталонии был такой крупный писатель, Мануэль Васкес Монтальбан. Он в прошлом году умер, а в свое время отсидел три года за участие в антифранкистской организации. Так вот, Мануэль подробно этот период исследовал, написал целую книгу про «Барсу». И в этой книге привел документы о том, что в списке барселонских организаций, которые Франко собирался полностью запретить, сразу после коммунистов, сепаратистов и анархистов четвертым по счету шел как раз футбольный клуб. Ну, правда, насовсем они его все-таки не запретили. Хотя главный офис «Барселоны» взорвали, вице-президента, заместителя Саньоля, расстреляли, а на всех сотрудников завели дела по обвинению в государственной измене. И мало еще того, лишили каталонский язык статуса государственного (это — в самой-то Каталонии!), приказали переделать официальное название: с каталонского Football Club Barcelona на испанское Club de Football de Barcelona. И вдобавок ко всему убрали с клубной эмблемы каталонский флаг. Новым президентом поставили, естественно, своего человека. Был такой Энрико Пинейро, во время войны служил в подразделении с характерным названием «антимарксистский дивизион». От Франко он зависел полностью, во всем ему подчинялся, но на болельщиков, понятно, влиять никак не мог. И вот с тех пор до самой смерти Франко, стадион «Барселоны» (тогда еще это был Les Corts, Camp Nou появился только в 57-м) был таким островком свободы, что ли. Здесь можно было не боятся, говорить о политике, говорить, все, что хочешь, причем — на родном языке. То есть футбол для Барселоны в те годы был таким совершенно осознанным протестом, такой формой сопротивления, пусть и не вооруженного, способом противопоставления себя диктатуре. Мануэль Монтальбан, я про него уже вспоминал, про ту «Барселону» написал, что она – «уникальное оружие народа, лишенного государственности». И, кстати, считается, что вот этот знаменитый лозунг – «Каталония — не Испания» – впервые появился именно на Les Corts. И именно в те годы... — Понятно, за что Барселона не любила Франко. Но каким образом эта неприязнь перенеслась на «Реал»? — А это же все звенья одной цепи. Франко как всякий диктатор стремился к централизации, хотел сосредоточить в своих руках всю власть, все функции. Он, конечно, собирался максимально контролировать и все, что происходило в испанском футболе. Ему в связи с этим нужен был некий суперклуб, который был бы олицетворением, визитной карточкой всего испанского футбола. И Франко в качестве такого клуба выбрал «Реал». Есть факты: он принял очень много решений, которые играли на руку Мадриду и сильно били по «Барселоне», его главной сопернице. Ну, например, по прямому его распоряжению радио, газеты, а потом, когда появилось, и телевидение уделяли обзорам и трансляциям матчей «Реала» гораздо больше места и времени, чем барселонским. — И все? — Да нет, конечно. Далеко не все. Вы слышали что-нибудь про чамартинский скандал? Это от слова «Чамартин», так старый стадион «Реала» назывался. Так вот, это было в 43-м году. «Реал» и «Барса» играли друг с другом в Кубке Генералиссимуса. Вернее это тогда он назывался Кубком Генералиссимуса, то есть, собственно, кубком Франко, а теперь-то он называется Кубком Короля, но — не суть. Итак, первая игра в Барселоне. Абсолютное преимущество хозяев. Счет — 3:0. Ответная — в Мадриде, как раз на «Чамартине». Двадцать минут до начала игры. Вдруг в раздевалку «Барселоны» заходит не кто-нибудь, а шеф государственной службы безопасности. И говорит футболистам, что подумайте, парни, хорошенько, стоит ли этот матч выигрывать, мало ли что, я, конечно, не угрожаю, но, если вы доброго совета не послушаете, то может ведь и так случится, что у всех у вас эта игра последней в карьере станет. И что вы думаете, как они после такого напутствия сыграли? 1:11. Крупнее поражения с тех пор у «Барселоны» не случалось. А как они Ди Стефано у «Барсы» отняли?! — Но ведь Ди Стефано за «Реал» играл... — Вот именно, а должен был — за «Барсу». В 1953 году она его купила у «Ривер Плейт», который владел правами. Контракт подписан был, все вроде в порядке. Альфредо приехал в Барселону, уже тренировался здесь, всем рассказывал, как он мечтает играть за «Барсу». Вдруг, как гром среди ясного неба — известие: Ди Стефано подписан «Реалом», они, оказывается, договорились с «Мильонариасом», где он был в аренде. А дальше, несмотря на то, что по всем международным правилам, он принадлежит «Барселоне», испанская Федерация футбола, контролируемая, само собой, Франко, признает сделку «Барсы» недействительной и объявляет, что играть Ди Стефано будет за «Реал».  В музее мадридского «Реала». Скульптурная композиция «Альфредо Ди Стефано подписывает личный контракт». За столом в кресле — дон Сантьяго Бернабеу де Йесте, легендарный президент «Реала», правивший им на протяжение 35 лет с 1943 по 1978 годы. На стене импровизированного кабинета надпись: «Альфредо Ди Стефано, лучший игрок в истории». Весьма, согласитесь, решительное заявление. Как будто и не жили на свете ни Пеле, ни Марадона, ни Кройф, ни много кто еще. Ну, правда, сразу этого не произошло, потому что вмешалась УЕФА и это решение заблокировала. Федерация тогда приняла другое: пусть, дескать, Альфредо играет и за тех, и за других. Два первых года за «Реал», потом — за «Барсу». Но тут уж «Барселона» сама от него отступилась. Потому, что ему к тому времени было уже 27 лет, и кто тогда мог сказать, что он из себя будет представлять через два года? — То есть конфликты по поводу игроков между «Реалом»и «Барселоной» случались и до истории с Фигу? — Они постоянно случались. Только я бы сказал, что это были не конфликты между клубами, а конфликты именно между болельщиками и футболистами, которые переходили из одного клуба в другой. Вам что-нибудь говорит такое имя — Рикардо Замора? Ну, конечно, это был супервратарь, может быть, вообще лучший из лучших. И вот он в начале 20-х годов ушел из «Барсы» в «Эспаньол», а транзитом оттуда — в «Реал».  19-летний Рикардо Замора Мартинес (на первом плане) был первым вратарем испанской сборной в год ее международного дебюта на Олимпиаде-20 в Антверпене, где «красная фурия» заняла второе место. А в 33-м году, много лет спустя, Федерация решила провести в Барселоне один из товарищеских матчей сборной Испании. После чего получила от местных болельщиков письмо о том, что если ворота этой команды будет защищать Замора (а кто же еще?), то не сносить ему головы. В общем, пришлось ту игру переносить в другой город. Потом уже, когда сам Рикардо с футболом закончил, он пытался пристроить в «Барсу» своего сына, очень способного парня, тоже вратаря. Но ему ответили, что какой бы он ни был чудесный, а лучше пусть играет в другом месте, ему же самому спокойнее будет: уж слишком хорошо болельщики его отца помнят. Или вот другой случай, тоже из давних. В 32-м году в Мадрид из «Барсы» перешел Хосеп Самитьер Вильялта, совершенно выдающийся нападающий, один из самых забивных, на все времена. Так он спустя 11 лет вернулся, уже после войны, по улицам в слезах ходил, перед людьми на колени падал, умолял, чтобы простили его. Ну, и простили; и он так до самой смерти в «Барсе» и проработал, и даже один чемпионат выиграл в качестве тренера. Потом, уже не так давно, были случаи. Шустер уходил, Рональдо, Лаудруп. Их, конечно, тоже не любили, но по отношению к ним такого ожесточения не было. Потому, что Роналдо в «Барсе» проиграл всего год, и в «Реале» после этого не сразу оказался, а только через пять лет, уже после «Интера». Лаудруп, может быть, и вообще не уходил бы, но там были обстоятельства — лимит на легионеров, и свой Гвардьола, который вполне мог на его месте играть, и в итоге играл. Шустер — у того был отвратительный характер, он со всеми переругался, с Линекером даже подрался, и Венейблс, тогдашний тренер, прямо заявил, во всеуслышание, что в команде его не будет… Нет, Фигу, конечно, на их фоне — это совершенно особенная история. Это сложно словами передать, как его здесь даже не любили — боготворили. Он ведь был первый иностранец — капитан, первый в истории. И когда в 2000-м Перес пообещал, что если его изберут президентом «Реала», то он купит Фигу, здесь такой переполох начался! Собрали специальную пресс-конференцию, спрашивают Луиша: «Неужели уйдешь?». И он — я это очень хорошо помню — отвечает: «Да как же я уйду? Как я после этого вам в глаза смотреть буду?!». А буквально на следующий же день он улетел в Мадрид и подписал контракт с «Реалом». Больше того, стало известно, что предварительная договоренность у него с Пересом была и до этого. То есть он клялся, что не уйдет, а сам уже точно знал, что его уход — вопрос решенный. И ведь все — только из-за денег. Там ему предложили на полтора миллиона в год больше, чем в «Барсе». Это, конечно, был взрыв... — А вы лично были на «Камп Ноу», когда Фигу впервые вышел на его поле в футболке «Реала»? — Да, и это было одно из самых сильных впечатлений в моей жизни. Я, честно говоря, не понимаю, как он все это выдержал. Чего только ему с трибун не кричали, каких только баннеров не вывешивали, что только в него не бросали — монеты, зажигалки, бутылки, мобильные телефоны! Лаудруп, помню, в аналогичной ситуации попросил замену, хотя на него давление было в разы слабее. Это было в первом сезоне, который Фигу сыграл за «Реал». А потом был еще сезон-2002/03. Когда все это повторилось. И когда произошел знаменитый случай — с трибуны «Камп Ноу» в него запустили свиной головой. А Стоичков еще сказал, что если ты ведешь себя как свинья, так нечего и удивляться, что в тебя такое летит. А в другой игре, на Евро, с греками, знаменитый Джимми Джамп (он наш, барселонский) выскочил на поле и бросил в лицо Фигу каталонский флаг. Сам он, помню, все жаловался. Говорил, что нельзя же так. Что футбол — это всего лишь игра, и не стоит принимать все так близко к сердцу. Но это он ошибался. Это, может быть, где-то еще к футболу относятся таким образом. А здесь, в Барселоне, все очень серьезно. Вы поймите, я не одобряю вот этих всех оскорблений, плевков, метания свиных голов. Но чувства болельщиков понять можно. Тем более, что вот вам еще такой факт: Фигу, когда уже ушел из «Реала» и оказался в «Интере», итальянским журналистам говорил, что теперь только и понял, что такое солидный клуб. «Реал» это, дескать, что? Так, цирк какой-то... А? Ведь тоже — штришок к портрету… — Но раз противоречия между «Реалом» и «Барселоной» так остры, то, вероятно, они могут сказываться и на сборной? Как, например, работается дель Боске, бывшему тренеру «Реала», с командой, где восемь игроков основы — из «Барсы»? — О, уверяю вас, у него с этим нет никаких проблем. Игроки «Барселоны» с радостью играют за Испанию, когда они приезжают в сборную — они игроки именно сборной, клубная принадлежность в такие моменты уходит на второй план. Да, еще лет тридцать назад в Каталонии была довольна популярна идея отделиться от испанской Федерации, проводить свой чемпионат, формировать свою сборную. Но теперь это все позади. Да и сами отношения между клубами сейчас не так, чтобы враждебные. На поле, да — соперники. Но на все остальное это не распространяется. Уже лет десять как президенты «Барсы» и «Реала» смотрят класико в одной ложе. Раньше даже представить себе такое было трудно. — Вы сами — болельщик «Барселоны»? — Да. Я даже был членом клуба. Но потом, когда занялся журналистикой, решил из него выйти. Подумал, что оставаться будет неэтично. Знаете, начнутся еще обвинения в необъективности... Ведь писать-то приходится не только про «Барселону». — Но вы можете себе представить ситуацию, при которой вы болеете за «Реал»? Ну, например, в еврокубках. — Да нет. Никогда ни один болельщик «Барсы» не станет поддерживать «Реал». Ни при каких обстоятельствах. Сборная — другое дело. А «Реал» – нет. Это невозможно. ... Знаете, когда умер мой дед, в наследство от него мне досталась целая огромная коллекция футбольных журналов, программок, билетов, других каких-то материалов, связанных с «Барселоной». И я уже тогда стал задумываться, что я оставлю своему сыну. Теперь я знаю что.  Билет на церемонию открытия стадиона Camp Nou (1957). Из коллекции Маркоса Гарсиа.  Открытка «Ладислао Кубала» (1953). Знаменитый венгр провел в «Барселоне» 10 лет, с 1951 по 61-й, сыграв за нее 186 матчей и забив 131 гол. В 1999 году по результатам опроса болельщиков клуба он был признан лучшим футболистом, когда-либо выступавшим за «Барселону» (из коллекции Маркоса Гарсиа). — И что же? — Я оставлю ему диск с записью последнего класико. В жизни ничего лучше не видел.