«Тяжело переношу неумных людей»

Александр Бразевич хочет вернуться в высшую лигу без пробелов в собственной подготовке Экс-наставник «Торпедо», ныне работающий в «Ведриче», рассказал о пробах в КВН и побочных последствиях демократии, о работе с Жозе Косейру и Владимиром Романовым, об отношениях с Сергеем Гуренко и об уходе из Жодино, о реалиях первой лиги и о том, как туда удалось заманить Беганского с Рушницким, о поисках собственной системы и о готовности работать за еду, если будет выполнено одно условие. — Когда шел на встречу, задумался: вы играли в школьные годы в КВН? — Раньше это было не так развито. Может, и играл, но в другой КВН, не тот, который есть сейчас. Тогда еще было нельзя делать то, что нам нравилось и хотелось. — Это к тому, что когда договаривались об интервью, я сказал, что сейчас в первой лиге много сильных тренеров, намекая, что вы один из них. Вы же в ответ не без доли иронии предложили к сильным тренерам и обращаться. Да и вспомнился ваш пассаж насчет того, стало ли неожиданным предложением возглавить «Сморгонь»: «Когда из «Челси» уволили Сколари, я все ждал звонка из Лондона». — Было дело :). — Врожденно чувство юмора? — Не жалуюсь на это. Не скромно о себе говорить, пусть кто-то со стороны говорит. Но что-то такое есть. — Помогает в работе? — Конечно. И в жизни, и в работе помогает. Люблю, когда в команде свободная обстановка, когда шутят. Тяжело переношу неумных людей. А присутствие хорошего чувства юмора один из показателей того, что человек неглуп. Поэтому всегда приветствую шутки, если они не мешают работе. Это сближает, помогает наладить отношения. — Есть обратная сторона медали? Фривольная обстановка в команде, отсутствие дистанции между игроком и тренером не расхолаживает футболистов? — Это проблема демократических отношений. Я сразу могу сказать, что один из моих минусов — нехватка жесткости в некоторых рабочих моментах. Точнее, жесткость у меня присутствует, но иногда я жду лишнего повода, хотя кто-то на моем месте куда раньше применил бы жесткие меры и был бы прав. Это проблема таких отношений, когда человек не понимает рамок демократии, его перехлестывает, зашкаливает. Поэтому я тяжело схожусь с людьми недалекими. Если человек разумный, то он понимает рамки дозволенности, знает, что такое ответственность. Может быть, где-то это и мешает. Всему свое место, все должно быть в меру. — Футболом начинали заниматься в Поставах? — Так. Но, к сожалению, футбольной школы как такой у меня не было, это и помешало раскрыться в ипостаси игрока. У меня от природы приличные функциональные качества, но отсутствие базовой подготовки сказалось. Я играл у Якова Шапиро в «Атаке-Аура», он мне предлагал продолжить заниматься, вроде бы что-то получалось, но я понял, что выше головы не прыгнешь и добиться чего-нибудь серьезного будет сложно. Получается, что поиграл я крайне мало, и мне тяжеловато общаться с людьми, выступавшим на серьезном уровне. Не потому что, они высокомерные. Просто не хочется навязываться. Не скажу, что это страшно мешает в деле, но тем не менее. Возможно, со стороны это выглядит по-другому, представляется моей заносчивостью, чем-то неправильным… Впрочем, это мои проблемы. — Моуринью тоже не играл. — Да, не играл. Более того, он как-то ответил на подобный вопрос в своем стиле: «Чтобы управлять упряжкой собак, необязательно было быть в прошлом собакой». Моуринью пробился, он может себе позволить такие высказывания, и его слова будут цитировать. Однако не будь он тем, кем является, над этими словами смеялись бы и приводили в качестве обратного примера. Все зависит от твоих действий. Когда занимаешься футболом, то все подчинено тому, что происходит на поле — Результату. — Тренерскую карьеру вы начали в МТЗ-РИПО? — В минский клуб пришел молодым тренером. Работал с юношами. Тогда как раз начиналось так называемое лицензирование, первенство юношеский коллективов, и у МТЗ не было свой команды 1990 года рождения. Ее быстро сформировали. В итоге все получилось достаточно успешно. Многие ребята вызывались в сборную и, самое главное, продолжают играть и сейчас. — Тогда и познакомились с Андреем Зыгмантовичем? — Постепенно мои воспитанники стали привлекаться в основной состав, в юношескую сборную. И меня познакомили с Андреем Викентьевичем. Для меня, молодого тренера, это было большой честью. С тех мы работали вместе: в юношеской сборной, в МТЗ-РИПО, в «Каунасе». Вообще у нас сложились хорошие отношения, и мне сейчас очень не хватает привычного общения. Когда Юрий Пунтус возглавил национальную сборную, некоторое время клубом руководил Эдуард Малофеев. Но у Романова была своя схема: Эдуард Васильевич работал то в Минске, то в Каунасе, то в Шотландии. Однако мне посчастливилось работать в тренерском штабе нашего прославленного наставника. — Потом вы работали в «Каунасе». — Был момент, что МТЗ-РИПО шел на втором месте в чемпионате, а «Каунас» был на пороге старта в квалификации Лиги чемпионов. И Романову показалось, что надо нас перевести в «Каунас». В Литве был интересный период. Другой уклад жизни, другой футбол, огромный опыт. Как-никак, трижды участвовали в еврокубках, дошли до последнего отборочного раунда Лиги чемпионов, пройдя шотландский «Рейнджерс». — С португальцем Жозе Косейру пересекались в «Каунасе»? — Да. Более того, была такая труднообъяснимая ситуация. Это вообще характерно для стиля управления Владимира Романова. Это могло нравиться или не нравиться, но человек вкладывал деньги в команду, любил игру и имел на это право. Так вот после успешного старта сезона появилась кандидатура португальского тренера Жозе Косейру, который работал с молодежной сборной и клубами элитного дивизиона своей страны. И Романов решил, что его можно спокойно окунуть в наш тренерский коллектив, и мы без негативных моментов будем работать все вместе. В принципе в личных взаимоотношениях натянутости не было. Но это нравилось не всем. Перед началом сезона президент клуба поставил цели: победы в чемпионате, Кубке страны, Балтийской лиге и выход в групповой этап Лиги чемпионов. В ответ я, шутя, сказал: «Как, всего лишь выход в группу? Может, тоже победа, чтобы не путаться?». Он не понял и немного обиделся. В итоге Кубок взяли, в чемпионате шли первыми, а Балтийскую лигу выиграли уже без Косейру. К слову, в этом турнире прошли «Сконто», «Вентспилс», который через полгода играл с БАТЭ. В Лиге чемпионов остановились в третьем раунде. Тогда командой руководил Косейру, хотя никто не говорил, кто главный. Но пришел португалец, стал рулить и никто этому не противился. Хотя сейчас понятно, что для него это был трамплин, чтобы засветиться и уехать в более сильный чемпионат, основной акцент делая на еврокубковых матчах. Параллельно он вел переговоры с литовской федерацией футбола. Впоследствии он работал в «Газиантепспоре» и в структуре лиссабонского «Спортинга». Но личные отношения с ним были хорошие. Многое почерпнул у него. Все-таки человек был тренером «Порту». До сих пор пару раз в год созваниваемся и нормально общаемся.На каком языке? На английском. В школе учил французский, но потом пришлось осваивать инглиш для общения с легионерами. Вскоре начался кризис. Романов сказал, что мы с Зыгмантовичем виноваты в невыходе команды в Лигу чемпионов, мол, «проморгали» 10 миллионов долларов. Нас он не выгонял, но радужных перспектив это не сулило. После этого Андрей Зыгмамантович оказался в «Витебске», а мне поступило предложение возглавить клуб высшей литовской лиги «Таурас». В «Сморгони» был хороший период. То же могу сказать и о работе в Жодино. Пусть не все сложилось, но есть много плюсов. Не скажу, что я фаталист, но, считаю, у каждого есть свое предназначение, которое на определенном этапе надо выполнить. Однако об уходе из «Таураса» жалею. Не потому, что в «Торпедо» или «Сморгони» было хуже, сложнее. Просто там с первого дня у нас установились отличные взаимоотношения. Был душевный комфорт. Там я был счастлив по-настоящему. Ушел не совсем красиво, но меня можно было понять — три года находился вдалеке от семьи. Руководство и спустя годы хорошо обо мне отзывалось. Разум подсказал, что надо возвращаться Беларусь, хотя чувства призывали остаться в этой команде. — Что скажете о жодинском этапе карьеры? — Много об этом было написано. Я четко понимал, что будет сложно работать. На то был комплекс причин. Если где-либо будет работать триумвират тренеров Кубарев — Журавель — Дулуб, то чтобы учиться, я готов в этой команде чистить бутсы или носить мячи, работать за еду. Мне до уровня этих специалистов расти и расти, это видно и по сегодняшним результатам их команд. Их уход сказался. Была сложная ситуация с финансами. Это не могло не сказываться. От команды, которая была крепким середняком и подпирала пьедестал, практически никого не осталось. Эту сложную ситуацию удалось более-менее стабилизировать. И мы ставили скороспелую цель успешно выступить в Кубке. Считаю, это было важно в становлении коллектива и для отношения к команде. Тогда как раз завязывались отношения с БелАЗом. Думаю, впоследствии это сыграло свою положительную роль. Да, мне стыдно за некоторые моменты. Я знаю, что где-то должен был поступить по-другому. Но это тоже опыт. И приглашали меня на определенные финансовые условия, понимали, что я молодой специалист. Останься я в «Торпедо», мы бы спокойно сохранили свое место в высшей лиге. Все шло к этому: у команды появился характер, прорисовывалась игра, стабильность стала намечаться. Своим конкурентам мы не проигрывали. Не жалею, что работал в «Торпедо», не жалею, что пришлось уйти. Пусть у них все будет хорошо. — Приятно было, когда игроки просили оставить вас на посту, играли за вас в Сербии? — Сказать, что неприятно — покривить душой. Конечно, приятно. Тем более отношения с игроками складывались непросто. Сложно было играть через три дня на четвертый. Об этом недавно говорил Сергей Владимирович Боровский. Не знаю, кому это нужно. То есть, сначала идет интенсивный график игр, а потом непонятные паузы. Играть два раза в неделю готовы 4-5 команд. Да, работая в высшей лиге, главком должен иметь сильный тренерский штаб, контроль физического состояния футболистов, средства для восстановления, базу, прочие технические условия. Это действительно планка профессиональной элитной лиги. Но есть команды, которые всего это не имеют. В прошлом году «Торпедо» не было готово к такому уровню. Нас бросили в прорубь, мы долго барахтались, потом начали выплывать и, уверен, в итоге выплыли бы. Но когда тебя бросают в прорубь, ничего приятного в этом нет. Неприятно и больно было не только мне, но и футболистам. Повторюсь, уверен, что мы бы остались в высшей лиге. Как раз после моего ухода начались игры раз в неделю. Нам этого и не хватало — недельного цикла. Сегодня пишут о прошлогоднем бюджете команды. Если в него приплюсовать деньги, которые ушли на перелеты в Исландию, Сербию, выплаты по долгам за 2009 год, то, может, и получится сумма, которая сопоставима с нынешним годом или самую малость меньше. Но если говорить, что эти средства были потрачены на команду, подготовку, то это нелепо. Такой бюджет был многим менее. — С Сергеем Гуренко нормальные отношения? — Да. Точнее, отношений как таковых нет. Я же не могу навязывать свое общение одному из лучших футболистов в стране и молодому амбициозному тренеру. Несколько раз мне звонили из «Торпедо», интересовались моим мнением о СКВИЧе. Мы с «Ведричем» как раз неплохо сыграли с ними за несколько дней до переходных матчей «Торпедо» с представителем первой лиги. Я высказал свое мнение. Не знаю, прислушались к нему или нет. А Сергей Витальевич звонил мне после моей отставки, сказал, что он меня не подсиживал. То есть это было формальное общение. Если будет интересно мое мнение или понадобится мое участие, то, разумеется, не откажу. Никаких обид нет. Это жизнь. В той ситуации, когда он звонил, ему было не проще, чем мне. — Как восстанавливаете свои силы, эмоции после напряженных игр? — Единого рецепта тут нет. Чаще всего хочется побыть одному, чтобы успокоиться, подумать об игре, жизни. Так проще всего прийти в себя. После успешных игр легче восстанавливаться, после неудачных — тяжелее. Особенно, когда на завтра надо прийти к команде и вселить в ребят уверенность. — Владимир Журавель говорил, что игроков не обижает, но, с другой стороны, весь негатив несет домой, и ,бывает, что сыну достается чаще. — Это есть. После неудачных матчей семья терпит. Бывает беспочвенное раздражение. Стыдно за это, но, думаю, у всех тренеров такая ситуация. Это просто дурное настроение. — Что обычно говорит тренер на установке? После рассказов, как Сергей Боровский перед игрой с Нидерландами скрупулезно все разбирал до мельчайших подробностей, чуть ли ни за руку водил футболистов, может сложиться впечатление, что так происходит постоянно. — По-разному бывает. Есть разные команды, разные футболисты. С кем-то надо индивидуально поговорить, а кого-то можно водить за руку, но все равно толка не будет. В идеале работать надо на тренировке, а не пространно разглагольствовать на установке. Разбор соперника проходит ранее, анализ своей игры — тоже. Перед матчем остается напомнить главные моменты в своей игре, соперника. Есть разные подходы. Иногда называешь стартовый состав заранее, иногда до последнего держишь при себе. — Кого их тренеров взяли бы за эталон? — Мне интересно, как работаю все тренеры. Возможно, это любопытство. Однако подражать никому не хочется. Честно скажу, в характере есть такая черта, что я не терплю шаблонов. Это касается не только футбола. Знаю, что одни вещи приносят большую пользу, но умышленно что-то меняю. Часто ищу добра от добра. И в тренировочном процессе, и в жизни. Сам себя порой корю, но ничего поделать не могу. Слепо кому-то подражать неинтересно. Хочется сделать свою систему, которая была бы гибкой, современной, помехоустойчивой и давала результат. Надеюсь, работая в первой лиге, прийти к этой системе, далее ее насытить современными техническими возможностями, собрать коллектив единомышленников. Если в перспективе говорить о команде высшей лиги, то по-другому работать невозможно. — Как перестроились на второй дивизион после высшей лиги и еврокубков? — Мне интересно работать. У меня много сложностей возникает и в первой лиге. Если у кого-то их нет, значит, он просто не по-настоящему работает или сам себя обманывает. Мне еще расти и расти. Думаю, и во второй лиге не все гладко получалось бы. Это тоже работа. На каждом этапе есть свои моменты, которые хочется пройти, получить опыт, набив меньше шишек. Не зацикливаюсь на этом: высшая лига или первая. Конечно, амбиции должны быть, но сейчас я спокойно и с удовольствием работаю в Речице. Мне неинтересно ждать, говорить, мол, хочу работать в высшей лиге, позвали бы меня, и я бы там что-нибудь сделал. Я должен четко понимать, что я могу дать команде. Я должен видеть, что туда не прихожу временщиком или с пробелами в собственной подготовке. Считаю, что на данный момент высшая лига — элитный уровень. Есть те, кто к этому уровню готов на 100 процентов, кто-то — на 80 и так далее. Я бы не хотел туда приходит готовым на 50 процентов. Если в процессе своего труда смогу прийти к своей системе, докажу это результатами в первой лиге, футболисты под моим руководством будут прогрессировать, то можно расти вместе с ними. Если такого нет, то бежать впереди паровоза нет смысла. — «Ведрич» на сколько готов к высшей лиге? — На данный момент мы не стремимся в «вышку». Мне интересно работать с командой, потому что приложение моих усилий приносит свои плоды. Организация клуба постепенно развивается, финансирование улучшается, отношения в коллективе приходят к взаимоуважению. Значит, мы работаем нормально, а не тратим бюджетные средства впустую. Наша цель — через несколько лет оказаться на ступеньку выше в организации клубных дел. Основная проблема команд первой лиги — отсутствие условий для тренировочного процесса. Заранее прошу прощения перед теми, кто работает в федерации, футбольных клубах, не хочу грести всех под одну гребенку. Но не понимаю, почему согласно положению по лицензированию клубы из миллиарда бюджетных средств 250 миллионов отчисляют на инфраструктуру и детский футбол, но при этом не имеет тренировочного поля. Это беда. Я не финансист, но, думаю, это можно организовать. Много ведь не надо — одно-два поля с маломальскими условиями. Почему этого нельзя сделать, тратя каждый год 250 миллионов? В Речице этот вопрос начали решать. Возможно, федерации в этом вопросе надо быть жестче. Не в плане документации. А то требуют: «Построили поле? Нет? Принесите пять бумаг, почему не построили. Но их должно быть именно пять». Надо по-другому. Перед началом сезона составить план, куда пойдут эти 250 миллионов, а потом по этому плану спросить. Если строите поля, то покажите их. Какие это поля, современные или такие, на которых через 2 года будут пасти коров? — Таких игроков, как Беганский, Рушницкий, Остроух надо как-то мотивировать. Тем же выходом в высшую лигу. — Говоря о Паше Беганском, тут трудно говорить о мотивации. Он мне нужен, потому что он гарантия определенного уровня. Никто не может быть доволен на сто процентов его отношением к тренировочному процессу, его самоотдачей и участием в оборонительных действиях. Но при этом я уверен, что худо-бедно он забьет определенное количество голов, тем более ему это нужно никак не меньше, чем мне. Уж как его использовать — выпускать в «старте» или на замену — покажет сезон. Не скажу, что он обошелся дорого по финансам. Его пожелания были не запредельными. Есть клубы первой лиги, которые всему составу платят больше. Есть другие интересные футболисты кроме Беганского и Рушницкого — Бабаков, Ю.Юрченко, Козлович… Сейчас всех перечислю. По потенциалу они могут добавить. У большинства из них есть психологическая проблема — когда-то они были отвергнуты большими клубами. Правильно, им нужно искать мотивацию. Они не сказали своего последнего слова в футболе. Нужно помочь им, чтобы их новое слово было ярким и громким. Так у них появится возможность попробовать себя на более высоком уровне. Кто-то из ребят это лучше понимает, кто-то хуже. Но это и есть моя работа. Тот же Рушницкий в данный момент в совершенно разобранном состоянии. Я его давно знаю. Пять лет назад он выглядел сильнее, чем сейчас. Это плохо. Если он готов взяться за голову, я постараюсь ему помочь. Если он сам не готов — никто ему не поможет. — Футбол оставляет время на хобби? — Учитывая, что я работаю вдалеке от дома, мало времени уделяю семье. Жене очень тяжело управляться с двумя детьми. Это проблема. Что касается хобби, то люблю читать, но в последнее время редко удается это делать. Когда удается взять в руки книгу, то ловлю себя на мысли — почему же редко выпадает такая возможность, ведь я действительно люблю читать? Также люблю рыбалку. Для серьезного увлечения этим делом надо располагать большим количеством времени, поэтому лишь иногда могу просто съездить порыбачить с друзьями. Тем более речицкий край славится своими озерами и реками. — Какую книгу недавно прочитали? — Всегда вожу собой «Мастера и Маргариту». Не скажу, что она мне очень нравится. Просто открываю ее на любой странице и могу спокойно читать. — Не используете книгу в качестве советника в сложных моментах? Например, открываете ее на случайной странице, читаете и находите в этом знак? — Есть другие суеверия, которые пришли с жизненным опытом. Это не банальные черные кошки или примета смотреться в зеркало после того как вернулся. Например, часы ношу не всегда. В таком случае время сверяю по телефону. Когда в процессе подготовки к игре в течение недели по несколько раз натыкаюсь на цифру 13 в указателе минут, то ничего хорошего это не сулит. Это начало работать года два назад. Примета негативная, поэтому, не стесняясь, говорю об этом, возможно, пройдет. Можно, конечно, не смотреть, отложить телефон, но хочется же это перебороть, проверить. — Как осваивали английский язык? — Общаясь с легионерами в «Каунасе». В школе учил французский, причем знал неплохо, на областной Олимпиаде занял призовое место. Но без практики общения знания улетучились. А вот на английском наоборот общался и в какой-то момент понял, что с легионерами прекрасно друг друга понимаем. Не скажу, что знаю инглиш хорошо, но читаю и суть улавливаю, изъясниться тоже могу. — Какая у вас мечта? Может, возглавить минское «Динамо»? — Есть мечта работать без отрыва от семьи, чтобы дети росли на моих глазах. И хочется заканчивать творческие поиски методом проб и ошибок, хочется прийти к своей системе, на которую можно будет положиться. — Сын по футбольной стезе не пошел, стало быть, на этом не настаивали? — Не навязывал. Два года он занимался футболом, но особо рвения не проявил. В детстве навязывал хоккей, потому что сам люблю эту игру. И вот сейчас он с огромным удовольствием играет в хоккей, ждет дней игры. Чувствую свою вину, что не настоял на том, чтобы он продолжил заниматься хоккеем профессионально. А футболом он интересуется, в курсе дел и нюансов. — Где вы в хоккей играете? — Могу везде играть. В Речице сделали хоккейную коробку, на этапе подготовки к сезону играли командой. Это действительно интересная яркая игра. Не случайно «Минск-Арена» всегда переполнена. В следующем году, когда уменьшиться площадка, будет еще интереснее: интенсивность игры, обилие единоборств, голевых моментов. Футбол в исполнении своей команды мне хотелось бы сделать таким же. Неинтересно играть, используя чужие ошибки. Да, конечно, элемент тактики присутствует. Но ее хотелось бы основывать на собственной силе, когда ты можешь подавить соперника мощной быстрой игрой, превосходством в единоборствах. Такой футбол интересен болельщикам. Это очень важно. — Руслан Салей говорил, что в Америке хоккейный тренер после игры запросто может посидеть с игроком в ресторане, выпить бокал пива. У вас есть такая практика? — После игры, когда восстанавливаемся в сауне, могу выпить бокал пива. Ходить и кричать тосты, конечно же, не буду, но, считаю, прятаться от ребят еще глупее, равно как и им от меня. Я не смотрю, кто сколько выпьет: один бокал или два. Я четко знаю, что пять бокалов себе никто не позволит. Все равно на завтра мерилом будет футбольное поле.

Клубы веселых и находчивых

Я сразу могу сказать, что один из моих минусов — нехватка жесткости в некоторых рабочих моментах.

«Футбольной школы как такой у меня не было»

Мне тяжеловато общаться с людьми, выступавшим на серьезном уровне. Не потому что, они высокомерные. Просто не хочется навязываться.

«Романов сказал, что мы «проморгали» 10 миллионов долларов»

В Литве был интересный период. Другой уклад жизни, другой футбол, огромный опыт. Как-никак, трижды участвовали в еврокубках, дошли до последнего отборочного раунда Лиги чемпионов, пройдя шотландский «Рейнджерс».

Романов сказал, что мы с Зыгмантовичем виноваты в невыходе команды в Лигу чемпионов, мол, «проморгали» 10 миллионов долларов. Нас он не выгонял, но радужных перспектив это не сулило.

«Нас бросили в прорубь»

Если где-либо будет работать триумвират тренеров Кубарев — Журавель — Дулуб, то чтобы учиться, я готов в этой команде чистить бутсы или носить мячи, работать за еду.

Но когда тебя бросают в прорубь, ничего приятного в этом нет. Неприятно и больно было не только мне, но и футболистам. Повторюсь, уверен, что мы бы остались в высшей лиге.

А Сергей Витальевич звонил мне после моей отставки, сказал, что он меня не подсиживал. То есть это было формальное общение.

«После игры надо побыть одному»

Честно скажу, в характере есть такая черта, что я не терплю шаблонов. Это касается не только футбола.

«Высшая лига — элитный уровень»

Мне неинтересно ждать, говорить, мол, хочу работать в высшей лиге, позвали бы меня, и я бы там что-нибудь сделал. Я должен четко понимать, что я могу дать команде.