«Ели с Фергюсоном сало»
Нынешнему детскому тренеру ФК «Минск» есть, что вспомнить Этот человек воспитал не одно поколение белорусских футболистов. Прославленный тренер рассказывает, как на каждой тренировке бились братья Цыгалко. Вспоминает, как находил общий язык с Максом Ромащенко, и как дети делали подкаты на асфальте. Объясняет, как надо общаться с лидерами. Радуется успехам Алекса Фергюсона, с которым стажировались в Твенте. Открывает нефутбольные таланты в футболистах. — Самое ярко впечатление от работы с юными футболистами связано с набором ребят 1983 года рождения. Среди них были братья Цыгалко. На знаменитую асфальтированную площадку около стадиона «Динамо» родители приводили своих сынишек. Те еще в детский сад ходили. В то время еще было деление на тех, кто родился до августа и после. Эту группу составляли как раз те, кто родился в первой половине года. И вот эти детишки даже шнурки не умели завязывать. Они с родителями и осваивали шнуровку. По 30-40 минут. Научился — бери мяч, иди на площадку. Далее надо было поставить технику ходьбы, бега, развивать ловкость. А условия были никакими. Но в учебно-тренировочном процессе дети были настолько бесстрашными! Падали на этом асфальте… У нас стояла банка с зеленкой, и мы кисточкой тут же обрабатывали раны, ссадины. В детском возрасте они такие отчаянные — летят на этот мяч. — В то время на тренерском совете каждый брал соцобязательства: кто и как выступит в своих соревнованиях (первенство города, первенство республика, Хрустальный мяч). И я тогда в шутку говорю: «Моя задача, чтобы на следующий год родители приводили их без горшков. — Что касается братьев Цыгалко, то они очень одаренные. Если бы не травма, Максим и сейчас бы играл. Юрка на хорошем уровне выступает, один из лучших вратарей чемпионата. В тренировочном процессе они вели себя как истинные футболисты. Не было тренировки, чтобы они не подрались — настолько не любили проигрывать. Всегда играли в одной команде. И стоило кому-то сделать грубый подкат против кого-то из братьев, как второй тут же заступался. Порой и до кулачного боя доходило. Особой напряженности в коллективе это не создавало, но час от часу приходилось их успокаивать. Ну, вот такими они были бойцами до мозга костей. Бывало, что плакали после поражений. Таким и должен быть характер футболиста. За ними тянулся коллектив. Поэтому и команда хорошая была. Не раз становились чемпионом города. Побеждали не только по счету, но и по игре. — Помню выступление во Франции. Тогда дошли до финала, где уступили «Пари Сен-Жермену» — 0:3. В день игры пошел дождь, а ребятки вышли в тапочках-кедах. Французы играли в бутсах… Юра неплохо знает французских язык. Он у нас в качестве переводчика выступал. И вот на следующий день открывает газету: «Белорусские ребята в лаптях проиграли французам». — Еще одно ярко воспоминание связано с тренерским этапом в молодежной сборной. Работали вместе с Юрием Антоновичем Пышником. Сколько прекрасных ребят прошло через наши руки! Наши молодежные сборные всегда хорошо выступали. Во много благодаря плодотворной работе РУОРа. Эта форма обучения в то время была особенно полезной. Тогда были прекрасные условия. Сначала просматривали ребят, отбирали сильнейших. Потом проводили сборы в Стайках. Раньше эта база была передовой. Это сейчас все поглотила компьютеризация: ноутбуки, мобильные телефоны. А в то время кроме телевизора в холле ничего и не было. Проводили две тренировки, потом — коллективные и индивидуальные беседы. Вместе жили, вместе ели в столовой — это сплачивало. Почему они хорошими футболистами вырастали? Они в своих командах были при деле, и, попадая к нам, они получали хорошее футбольное образование, международный опыт. Так было с ребятами 1973/74 года рождения. Практически все из них перешли в национальную сборную. К слову, еще тогда могли выйти в финальную часть молодежного чемпионата Европы. За три тура до финиша проиграли сборной Чехии. В национальную сборную вызвали Лаврика. В итоге, он не сыграл ни в национальной, ни в молодежной сборной. Хотя нам бы помог. — С ребятами было легко работать. Они осознавали, для чего приезжают в сборную. Понимали, какие предъявлялись требования. У них была самоотдача. Тогда телевидение начало транслировать матчи, пресса уделяла большое внимание. А завоевать прессу тяжело. Для этого надо много труда и времени, хорошая игра. И в этом контексте вспоминается игра с Голландией на «Динамо». Выиграли 3:1. Какая же это была игра, какой же футбол они показывали! Вскоре появилось много предложений от зарубежных клубов. Очень здорово проявил себя Максим Ромащенко. На тот момент он играл за могилевский «Днепр». Руководитель клуба Валерий Стрельцов уже тогда ставил препоны, мол, что вы со своей «молодежкой» — интересы клуба выше. Бывало, что не отпускал парня на сборы. В ответ на исполкоме федерации выдвинули предложение: клуб не отпускает футболиста в сборную — дисквалификация на 3 матча. Однако насколько оправдана и рациональна такая мера? Получается, мы наказываем не клуб, а мальчишку. Так лучше штрафовать клуб. Но в то время штрафы не допускались. В общем, Шунтов и Федоров вызвали Стрельцова, уладили дело. Кроме того, в той «молодежке» здорово зарекомендовали себя Белькевич, Хацкевич, Кульчий, Штанюк, Островский, Довнар, Лаврик. Позже было приятно, сидя на трибуне, смотреть, как они играют за национальную сборную. — В «Динамо» еще в советские времена работал с 1966 годом рождения. Плеяда игроков того возраста: Михаил Мархель, Юрий Хомко, Сергей Волкович. Самым заметным футболистом был, конечно, Мархель. Почему столько ярких игроков этого года рождения? Тогда, можно сказать, навязали создание спецкласса. Ребята утром приезжали в школу, я проводил первое занятие. После школы они приходили на стадион «Динамо». В том месте, где сейчас находятся кассы стадиона, мы поставил парты, создали условия для учебы. Там будущие футболисты делали уроки. Затем была тренировка, после которой ребята шли обратно в школу, кушали и разъезжались по домам. Результат был. Первые в городе, чемпионы республики. Но возник такой вопрос, на котором я заострил внимание. Как раз в то время начался период полового созревания. И все были настолько грубыми, дикими, конфликтующими, а как послушаешь — мат-перемат... Учитывая это, предложил создать еще один подобный спецкласс, ориентированный на баскетбол и волейбол. Все для того, чтобы в школе парни учились с девочками. И вот этот новый спецкласс перемешали бы с футбольным. Получилось бы, что в одном классе футболисты учатся с баскетболистками, в другом — с волейболистками. «Динамо» приняло это предложение. А школа отказалась, сославшись на финансовые проблемы. В итоге, этот спецкласс был расформирован. Если бы удалось провести эту реформу, то индивидуально сильных футболистов было значительно больше. — Конечно, за время работы приходилось работать с ребятами, у которых непростой характер. Например, Сергей Деркач, Саша Хацкевич, Макс Ромащенко. И всякий вопрос надо решать аккуратно, по-человечески. Надо прочувствовать, в чем проблема игрока, чего ему не хватает. Я вызывал их на разговор, и мне удавалось находить общий язык. Особенно помню, как нашел подход к Ромащенко. Как он потом заиграл! Рвался из Могилева. Когда он перешел в московские «Динамо», я только благодарность слышал от него и руководства российского клуба. А у нас что говорили? Мол, я пошел на поводу. Так в том-то и дело, что надо было увидеть в нем великого человека, прочувствовать, что ему мешает. После турецкого периода карьеры мы с ним встретились в Москве, он подошел, обнял, говорит: «Спасибо, Иваныч». Считаю, неправильными действия тренеров сборной, когда они рано заменил Ромащенко, и Макс на эмоциях что-то выпалил, снял майку. Так делать не стоило. Это игрок, который сделал для Беларуси очень многое. Авторитет нашего футбола поднялся именно благодаря таким людям. — Другой характер у Сергея Деркача. Так не любил, когда ему кто-то из ребят подсказывал или критиковал! Становился нервным, ершистым и все наоборот делал. Он играл у меня в дубле «Динамо» — чудеса творил. Вместе с ним играли Павлючук, Широкий, Сацункевич — прекраснейшая команда. В 1985 году я стал тренером первой команды. Тогда переговорил со «стариками» — Гоцмановым, Курнениным, Кистенем, чтобы молодежи помогли влиться в коллектив. Стал постепенно подпускать ребят. И Деркач заявляет: «Я хочу играть только в основном составе». Отвечаю: «Давай, Серега, в дубле стабильно играешь три матча, забиваешь — я тебя ставлю в состав». Пари было. Но при этом оговорил, что еще необходимо сделать: поменять отношение к делу, не пререкаться со стариками — они же старше, мудрее. Надо уважать их. Он проникся этой идей. Жили они тогда в хороших условиях. В общежитии на центральном проспекте, в доме прямо под часами. Говорил им тогда: «У вас все есть: заполненный холодильник, телевизор. Вам остается только держать дисциплину. Если что-то будет не так, то я узнаю». Тогда у Сереги и появилось прозвище Атаман. Он наладил такую дисциплину, что они в общаге даже сами полы мыли. Зашел однажды туда, так ко мне подходит горничная и говорит: «Что вы с ними сделали? Они все сами убирают, моют!» Сейчас у всех семьи. В прошлом году в Москве был на турнире ветеранов. Виделись и с Сергеем Деркачем, по-доброму общались. Приятно, одним словом. — Ко многим футболистам нужен особый подход. Это касается лидеров, игроков, обладающим высоким интеллектом. Таким является Сергей Алейников. Ему нельзя было делать замечание прилюдно. Лучше было подойти к нему: «Знаешь, Серега, ты вот так сделал, а надо было так и так». Он послушает и говорит: «Да, хорошо. Понял». Или случай с Сергеем Гоцмановым. Было у него несколько неудачных матчей. В одной из игр он все порет и порет, в следующей — такая же картина. А ведь у Сергея такие хорошие скоростные качества, а получалось, что ни передачи, ни реализации. Устроил разбор: «Меняй отношение. Там не добежал, там неточный пас сделал». Он в ответ говорит: «Ай, если не нравится, я могу уйти». И смотрю, уже заявление приносит. И я ему: «Давай. Давай! Только выйдешь на следующую игру, и я порву это заявление. А если в игре не будет изменений, то сам занесу эту бумагу секретарше, она документ зарегистрирует». Потом Гоцманов сам пришел ко мне, извинился. — С годами убеждаюсь: чем жестче, тем лучше. Хотя все должно быть в меру. Но дисциплина очень многое значит. Это мнение разделяет и сэр Алекс Фергюсон. С ним повстречался в 1982 году, когда проходили стажировку в Твенте. Целый месяц были вместе. Нидерланды, Бельгию объездили. Да, когда с игроками ведешь себя жестко, то они бурчат, им все не нравится. Однако потом это положительно сказывается и на результате, и на прогрессе футболиста. И какие сложные были ситуации у Фергюсона: Бекхэм — известная история с бутсой, Руни — с ним тоже был серьезный конфликт. Однако всегда была команда, всегда была игра. — С Фергюсоном общались легко. Он так же, как и я, любил сало. У нас была переводчица Татьяна. Я решил дать ей больше свободного времени — женщинам же хочется по магазинам пройтись. И мы с Алексом сами общались. Где-то я на ломаном английском, что-то он на русском мог сказать. В конце стажировки Татьяна даже шутила: «Еще бы месяц пожили вместе, то выучили бы язык». Так же я испанский осваивал, когда был на Кубе, где тренировалась олимпийская сборная СССР. С годами это все забылось. С Фергюсоном больше не виделись. Я, конечно, слежу за его карьерой. Радуюсь его стабильности и успехам: вот в очередной раз стали чемпионами Англии, вышли в финал Лиги чемпионов. Сколько лет он уже работает с «Манчестер Юнайтед» — можно только по-доброму позавидовать. Нам бы такие традиции, понимание суди дела. А то все наши начальники требуют результат за один год. — Из необычных для футболистов талантов отмечу Максима Карповича. Помню, тренировал сборную 1986 года рождения. Первый ознакомительный сбор в Волковыске. Осень. Холодно. И смотрю: все ребятки собираются в одном номере — у Максима. Вник в суть дела. Оказывается, он играет на баяне. Ну, говорю, у нас есть музыкант. Он спрашивает: — А вы разрешите? — Конечно, Максимка! Хорошая команда была: Карпович, Дегтерев, Афанасьев. Потом в Кобрине на спартакиаде в команде Гродненской области приметил Ковеля и Бордачева. Вскоре и братья Платоновы присоединись.
«Падали на этом асфальте…»
«Чтобы в следующем году приходили без горшков»
«Не было тренировки, чтобы Цыгалко не подрались»
Стоило кому-то сделать грубый подкат против кого-то из братьев Цыгалко, как второй тут же заступался.
«Белорусские ребята в лаптях»
«Вместе ели в столовой — это сплачивало»
А в то время кроме телевизора в холле ничего и не было. Проводили две тренировки, потом — коллективные и индивидуальные беседы.
«Руководитель «Днепра» уже тогда ставил препоны»
«Дети были дикими, грубыми, кофликтующими»
Как раз в то время начался период полового созревания. И все были настолько грубыми, дикими, конфликтующими, а как послушаешь — мат-перемат...
«Помню, как нашел подход к Ромащенко»
«Ребята в общаге сами полы мыли»
Говорил им тогда: «У вас все есть: заполненный холодильник, телевизор. Вам остается только держать дисциплину. Если что-то будет не так, то я узнаю».
«Алейникову нельзя было делать замечаний прилюдно»
«С годами убеждаюсь: чем жестче, тем лучше»
Да, когда с игроками ведешь себя жестко, то они бурчат, им все не нравится. Однако потом это положительно сказывается и на результате, и на прогрессе футболиста.
«Радуюсь успехам и стабильности Фергюсона»
С Фергюсоном больше не виделись. Я, конечно, слежу за его карьерой. Радуюсь его стабильности и успехам.
