«Зидан принял меня за болельщика»

Марко Матерацци не исключает, что может перейти в «Анжи», где снова будет играть рядом с Это'о Недавно Марко Матерацци на несколько дней заглянул в Москву. Во время гастролей знаменитый итальянский защитник успел сняться в ток-шоу на федеральном канале, увидеть победу «Динамо» в Химках и спровоцировать слухи о скором переходе в «Анжи». Юрий Дудь встретил Матерацци в центре Москвы и задал 25 простых вопросов. Кровь, слезы, чернила, любовь и прочая занимательная болтовня — в откровенном интервью игрока. В лобби роскошного отеля, устроившегося на углу Нового Арбата и Садового кольца, Марко Матерацци заказывает чай и просит к нему заменитель сахара. Я чешу затылок: вроде закончил карьеру, а уделяет внимание такой мелкой детали. — Все знают, какой клуб пригласил вас в Москву. О чем вы с ним в итоге договорились? — С «Анжи» мы ни о чем не договорились. Мы просто познакомились, я увидел, что это очень серьезные люди, и хочу поблагодарить их за знакомство и гостеприимство. Мы ничего не обсуждали. Если что-то предложат — обсудим. — Не все понимают: ваша игровая карьера завершена? Или мы можете возобновить ее зимой? — Нет, пока карьера завершена. Дальше — посмотрим. — Вы три дня были в Москве. Что необычного здесь с вами произошло? — Ну, вот в одном из ресторанов встретил итальянского шеф-повара, который сказал: ты для меня как Папа Римский. Понятно, что он преувеличивал, но все равно это очень трогательно. А так в Москве меня приняли как члена семьи. Особенно в среду — на государственном телевидении. Меня это удивило и впечатлило. Еще не забуду встречу с президентом «Анжи» Керимовым. Он очень простой в общении. После игры я спустился в раздевалку «Анжи» и слышал, как он разговаривает с игроками. Найти нужные слова после такого поражения было тяжело, но он вел себя так, как будто он игрокам не начальник, а отец. — ТВ-программа, куда вас позвали, берет вдохновение в том телевидении, которое смотрите вы. Хоть чуть-чуть похоже? — Да, они копируют ControCampo. Думаю, они уделили мне чересчур много внимания. В итальянской версии беседуют с разными людьми — задали несколько вопросов и все. А тут вся программа — для меня. Мне показалось, что меня захотели представить российскому зрителю в положительном свете. Когда ты иностранец и тебя принимают так по-семейному, это производит впечатление. — Роберто Карлос рассказывал нам, как на него на телевидении спустили медведя. Самое смешная программа, в которой участвовали вы? — Программа «Шутки в сторону». После чемпионата мира меня познакомили с парнем, который вроде как впал в кому и не видел ни концовки серии А, ни чемпионата мира. Парень — интериста. Мы стали общаться и он спросил: «Как закончился сезон?» Я рассказал, что мы выиграли и чемпионат, и Кубок мира. «Да не может этого быть!» – сказал он. Мне поначалу было так неловко: все же больной человек. А когда понял, что это шутка, хохотал от души. — Неделю назад ваш бывший партнер Лусио вырубил вратаря Стекеленбурга. У вас такое бывало? — У меня не было. Со мной было! Однажды я столкнулся с игроком и потерял сознание. Когда? Не помню. Еще как-то Лука Тони зарядил мне в скулу со всей силы. Было больно, но он мой товарищ, так что все нормально. Еще как-то мы играли в Венгрии, там я серьезно повредил вену. Потерял чуть ли не пол-литра крови и на два месяца вышел из игры. — На российском ТВ вас спросили: Моника Белуччи или Анджелина Джоли? Вы сказали: «Моя жена». Почему вы так сказали? Ваша жена точно не будет смотреть эту программу. — Потому что человек говорит то, что чувствует. Я, по крайней мере, говорю так. — Расскажите мне о своей жене. Чем она прекрасна? — Тем, что она разделила со мной все моменты жизни — и плохие, и хорошие. Как бы я ни играл, забивал я пенальти в решающий момент или нет — она всегда была со мной. Я потерял мать в раннем возрасте. В своей жене я нашел те сочувствие и любовь, которых мне так недоставало с детства. Мы познакомились в Перудже в 95-м, кажется, году. Ее отец — владелец дискотеки. Она была там с родителями. Там я ее и увидел. — Как знакомятся с девушками на Сицилии, мы видели в фильме «Крестный отец». В Перудже — не так? — Ага, я зашел домой, всех убил и взял ее в жены… Шучу. Родители моей жены очень молодые люди. Она родилась, когда ее отцу было 18 лет, а матери — 15. Когда я познакомился с тещей, ей было 33 года — она мне не теща, она мне как сестра. Мы отдыхаем все вместе — пойти можем куда угодно. Даже на дискотеку, у родителей жены она, кстати, до сих пор есть. Это вообще здорово: мои дети будут ходить на танцы к своему же дедушке. Они будут отдыхать, а я буду совершенно спокоен. — Ваше тело очень похоже на раскраску для дошкольников. Сколько вам было, когда вы набили первую татуировку? — 18 лет. На руке я набил крошечную букву «М». Это значит Марко. — Вы встречали футболиста, у которого было больше татуировок, чем у вас? — Да я на это особо не смотрю. На мне осталось не так много места для новых рисунков, но оно еще есть. Вообще, я уже говорил как-то: когда вижу человека без татуировок, то немного завидую. «Сколько же у него свободного места. Какой простор для творчества», — думаю я в такие моменты. — Среди прочих художеств на вас есть шлем Валентино Росси. Как вы стали друзьями? — Это было после одного из дерби, который мы проиграли «Милану». Вале — давний болельщик «Интера», после игры он спустился к нам в раздевалку. Я там оставался одним из последних, был очень расстроен. Но мы познакомились, тут же принялись шутить и я как-то быстро приободрился. С тех пор мы очень близкие друзья. После чемпионата мира он подарил мне свою майку, где написал слова посвящения. Три года назад я выбил на теле его шлем. Я ему советую вытатуировать что-то и про меня: «Ты должен что-то носить на себе». Но ему не нравится, когда татуировочная машинка колет тело. Так что на нем только маленькие рисунки. — Тренер, которого… — Жозе Моуринью. — Я же не успел спросить. Тренер, которого вы считаете самым необычным в своей карьере? — Жозе Моуринью. Ему удается объединить 50 человек: игроки, врачи, технический персонал. Все работают в команде и все за него. Его слова, которые я никогда не забуду, прозвучали в перерыве финала Лиги чемпионов-2009/10 в Мадриде. Мы выигрывали 1:0, и он сказал: «Моя команда чересчур хорошо играет». Это был очень хитрый ход. Жозе дал понять, что мы хорошо играли, добавил уверенности. Но и сделал так, чтобы мы не расслаблялись, не снижали темп. По-моему, гениально. — Вы сказали, что он меняет менталитет игрока. Как поменял ваш? — Я привык играть. А с ним стал играть гораздо меньше. Но он сделал так, чтобы я почувствовал себя очень важным для «Интера». И включал меня в игру таким образом, чтобы я был в наилучшей форме и проявлял себя на все сто. — В России нет футболиста, которому не предлагали сдать матч. Вам — предлагали? — Нет. Никто никогда и ничего в жизни мне не дарил. К тому же мне никогда не нравились азартные игры. Может, у меня много других недостатков, но такого точно нет. — Вы когда-нибудь могли перейти в «Милан»? — В декабре 2005 года. Я перестал играть за «Интер», но очень хотел участвовать в чемпионате мира. От «Милана» было предложение. Но я встретился с Марчело Липпи, тогда главным тренером сборной Италии, и он сказал мне: «Хоть ты играешь и не так много матчей, все равно поедешь в Германию». Я был счастлив остаться в «Интере». Это тот клуб и те болельщики, которые дали мне все. Понятно, что сейчас в цветах «Милана» я себя не представляю. — Самое яркое миланское дерби, в котором вы играли? — Дерби после Кубка мира, осенью-2006. Счет этого матча — 4:3, но я его помню не только из-за этого. Меня в той игре удалили с поля. В тот день я пообещал своему сыну Давиду, что поздравлю его с днем рождения прямо на поле. И вот после розыгрыша штрафного я забиваю четвертый гол, совершенно счастливый задираю футболку и показываю майку с надписью «С днем рождения, Давид»! Судья тем временем показывает мне желтую, потом я зарабатываю еще одну и иду отдыхать. Удаление — цена, которую я заплатил за обещание сыну. Давид был маленький, ему исполнялось 5 лет. Но он все понял и был счастлив. — Когда вы последний раз плакали? — Когда выиграл Кубок мира. — Неправда. Когда Жозе Моуринью уходил, вы тоже рыдали. — Ай, точно. Но когда прощались с Жозе, это было грустно, это скорее слезы злости. А в Берлине — слезы счастья. Я предпочитаю помнить хорошие слезы, а не плохие. Вот, например, когда рождались мои дети, я тоже рыдал. Я присутствовал на родах, и рядом с этим никакие кубки мира не сравнятся. Первые роды — самые незабываемые ощущения, потому что понятия не имеешь, что произойдет. Вторые — уже проще, но почему-то именно на них я чуть было не потерял сознание. Своему другу Антонио Кассано я тоже посоветовал: когда жена будет рожать, будь рядом с ней. Это событие, которое нужно пережить. Он так и сделал, а потом соглашался: Марко, ты был абсолютно прав, это незабываемо. — Антонио Кассано мог стать великим игроком. Но не стал. Почему? — Антонио — великий игрок. (не давая возразить) Великий, великий, не надо спорить. — Великий или большой? — Топ-игрок. Может, он не выиграл и не получил всего, чего заслуживал. Но он суперигрок. Почему не выиграл? Каждый футболист должен попасть в нужное время в нужное место. Ну и еще рядом с великим мужчиной должна быть великая женщина. Такие не всегда попадаются. Сейчас у Кассано все в порядке: у него прекрасная жена, они уже пять лет вместе. И на его результатах это сказывается. — Чем вы зарабатываете на жизнь, кроме футбола? — У меня есть своя марка одежды. Называется Resho. Это молодежный casual — магазины в Италии, но мне хотелось бы и в Россию их привезти. Всем занимаемся мой компаньон и я. Правда, это не так хорошо известно. Я хочу, чтобы в это одевались, потому что нравится, а не потому что это делает Матерацци. — Книга «Что я на самом деле сказал Зидану?» принесла вам деньги? — Чуть-чуть, совсем немного. Зачем я ее тогда писал? Спустя три года надо было объяснить, что на самом деле произошло. Вообще, книга должна была выйти в 2004-2005-м — просто как моя биография. Но потом туда добавились две новые главы — про победу на чемпионате и эпизод с Зиданом. В книге — вся моя жизнь, поэтому она выбивает у меня слезу, конечно. Я часто ее перечитываю. — Ваши дети видели финал ЧМ-2006? — Они были на стадионе в Берлине. Что случилось, не поняли. В Берлине огромный стадион, тяжело было увидеть. Когда они пересматривали в повторе, мне ничего не пришлось им объяснять. Вопросов они мне не задавали. — Спустя несколько лет вы встретились с Зиданом. Каким образом и где? — Это было совершенно случайно. В прошлом году Жозе Моуринью приехал с «Реалом» играть матч Лиги чемпионов против «Милана». Я приехал его навестить в гостиницу. На парковке мы встретились с Зиданом, я протянул ему руку. Меня он узнал, конечно. Но за ужином его спросили: «Ну что, вы встретились с Матерацци?» «Это был Матерацци? Я думал, это просто болельщик». Но в следующий раз я снова пожму ему руку. У меня с ним нет никаких проблем. — Вы как-то сказали: случись вся эта история с Эриком Кантона, вы в тот же вечер посидели бы за пивом и обо всем забыли. — Кантона всегда был моим кумиром. Недавно я с ним наконец встретился и даже сфотографировался — это было большой честью для меня. В прошлом году он снимал фильм, для которого мне надо было ответить на несколько вопросов про миланское дерби. Эти вопросы мне задавали продюсеры, а я их попросил об одной услуге — познакомить меня с Кантона. И вот в один из дней он приехал на базу «Интера» – только ради меня. Нашел меня, сфотографировался и уехал. Мои партнеры по команде потом ходили по базе и искали: «Где Кантона? Где?» А он уже давно уехал. Сказал, что приезжал специально к Матерацци, представляете?