«Оказалось, это был разрыв почки…»

Александр Соболь на предсезонной фотосессии «Минска» в 2008-м. Тот год обошелся без травм Юношеские сборные страны. Вынужденная пауза в карьере, вместившая в себя работу на рынке. Песок и камни вместо мяча. Участие в массовой драке прямо на поле и последовавшая дисквалификация. Чемпионство в составе «Шахтера» и обидные тренерские слова. Пробитое легкое и разорванная почка. Окончание карьеры в 27 лет и суд с «Белшиной» — футбольная жизнь Александра Соболя сложилась в духе всамделишного триллера... — Как воспитанник «Смены» оказался в «Дариде»? — В 15-16 лет играл за юношеские сборные страны. Примерно в то время судьба свела с функционером Сергеем Романовским. Сейчас он возглавляет детско-юношеский клуб «Фортуна». Клуб, наверное, и начал свое существование путем заключения контрактов со сборниками из «Смены». Нас было человек пять-шесть. Романовский стал нашим потенциальным агентом. А мы начали представлять «Фортуну», мини-футбольную на тот момент. Пяти-шести человек вполне хватало для участия в любительских турнирчиках. Романовский в итоге вышел на «Дариду», которую тренировал Курнев. Кажется, это было так. — «Дарида» в 2000-м пробилась из второй в первую лигу. Но 2001-й тебе пришлось пропустить. — В предсезонке, где-то в марте, сломался. Нагрузочки у тренера по легкой атлетике были совсем не для 18-летних, да и вообще, не для нормальных людей. У нас тогда много ребят переломались. — Какого рода было повреждение? — Воспаление приводящих мышц. Потом выяснилось — разрушалось лонное сочленение, что давало такую реакцию. Врачи в один голос сказали: «Заканчивай!» Честно признаться, чисто психологически к тому моменту «наелся» неграмотной предсезонкой. Когда люди, далекие от футбола, начинают им заниматься, желание работать пропадает. — В клубе сказали «До свидания»? — Честно, мне и самому в «Дариде» играть уже не хотелось. Весь тот идиотизм, тренерские принципы и игра команды совсем не нравились. Все-таки к 2001-му представление о футболе у меня уже сформировалось. Большую часть времени игроками занимался тренер по легкой атлетике. Можно сказать, экспериментировал над нами. Поэтому решил сделать паузу. Расторгли контракт. Благо Романовский по-прежнему курировал меня. За «Дариду» мы выступали в качестве арендованных игроков. А права на нас принадлежали «Фортуне». В общем, поддержал он меня. Устроил маломальскую реабилитацию — бассейн, восстановительные процедуры. — Пауза, надо отметить, достаточно серьезно растянулась. — Даже на базарчике успел поработать. На «Ждановичах». — Что продавал? — Одежду. До ноября 2001-го, наверное. Потом начался призыв. Я всем объяснял свою проблему. Но врачей мой тазобедренный сустав не интересовал. Все рылись в позвоночнике. И получалось, что я был годен. Повисла угроза загреметь в армию. Чего совсем не хотелось. И тут, в 2002-м, появился Александр Николаевич Башмаков. — С которым вы работали в юношеских сборных… — Да. В то время он возглавлял дубль «Торпедо-МАЗ». Зная о моих проблемах с военными, Александр Николаевич пригласил попробовать себя. Так я начал выплывать. Да и в клубе, если все нормально, делали армию. В общем, попробовал. Оказалось, базарчик совсем неплохо на меня подействовал :). *** — А как же сочленение? — Оно чуть деформировалось. Какая-то стадия ремиссии прошла. Дискомфорт-то порой ощущался. Просто аккуратнее стал относиться к себе в тренировочном процессе. — Уже в 2003-м ты сыграл 23 матча в «вышке». — Александр Николаевич способствовал развитию моей карьеры. Да и вообще, импонировал мне по своим футбольным взглядам. Плюс человеческие качества. У нас до сих пор хорошие отношения. Поэтому я всегда буду рад его успехам. — 2002-2004 годы, которые ты провел в «Торпедо», получились неплохими для команды. — При Башмакове мы подпирали тройку призеров. Самым серьезным годом для «Торпедо» в плане игры и результата получился тот, когда командой занимались Боровский и Башмаков. В 2003-м стали четвертыми. В 2004-м — шестыми. Это уже когда Подпалый приплелся к клубу. Башмакова сняли после первого круга. Началась другая история. — Что пошло не так у столь перспективной команды? — Считаю, перемена тренера была неправильным решением. Подпалый очень отличался от Башмакова. Это сейчас взгляды на футбол, в принципе, похожи. А тогда на игру еще смотрели по-разному. Команда полтора года использовала одну систему, а потом приходит человек и за две недели пытается все поменять. Это легкая такая катастрофа. Были, конечно, впоследствии неплохие отрезки. Но все это в итоге вылилось в невнятный результат. — В «Торпедо», говорят, был интересный тренер по легкой атлетике. — Из бригады Подпалого. Молдаванин по национальности. Земля ему пухом. Большую часть времени он нами и занимался. Такой удивительной тренировочной методики я больше нигде не встречал. У нас база была на «Автозаводской». Так он завез туда чуть ли не два самосвала песка. Каких-то камней. Навязал резинок вокруг деревьев. Мы потом кувыркались в этом песке. Короче, в частном секторе люди с опаской поглядывали на нас. Со стороны мы вряд ли были похожи на футбольную команду. Скорее — на группу захвата:). — Весело было? — Да. Иногда с «физухой» у нас проблем не было. Но время от времени случался перебор нагрузки… Камни и песок с мячом как-то не вяжутся. *** — В 2004 году «Торпедо» вошел в историю матчем со «Звездой», который включил в себя массовую драку. — «Звезда» могла вылететь из «вышки». В этой игре, видимо, кому-то очень хотелось сохранить место в лиге. Поэтому подводные течения все-таки, наверное, были. Судейство, откровенно говоря, очень не понравилось. Арбитры превратили матч в цирк. Плюс настроение у нас в команде было не самое лучшее — игра не клеилась. — Подробности можешь вспомнить? — Кажется, все началось с пенальти. С моим, кстати, участием. Судейка душил весь матч, раздавал желтые, подсвистывал. Счет был 0:0. Во втором тайме в нашей штрафной «зажгли свечу». Я пытался выбить мяч через себя. Играю ножницами. По мячу не попадаю. Но и по Шепетовскому — тоже. Он играет то ли плечом, то ли еще чем, а потом падает. Назначается пенальти. Вообще, непонятный! — Счет стал 0:1. — Естественно, наши ребятки уже негодуют. Непонятное судейство достигло своего апогея. Мяч разводится. Проходит минуты две. Былина пошел с кем-то в опасный стык. А в «Звезде» ребятки тоже горячие. Реагируют, видя, что мы завелись. Этот штрафной пробивается. И через минуту еще один стык. Только теперь с участием Димы Макара. А Дима ведь парень такой — до двух не считает. В центре поля началось обсуждение, мол, был фол или нет. Исключительно между игроками. — А потом драка? — Их компания обросла. Мы тоже подбежали. Кто-то кого-то в итоге пихнул. Надо было постоять за своих. Вот и получилась потасовка. Потом пошли дисквалификации. — Успел кому-нибудь перемкнуть?— Ну, если дали дисквалификацию, значит, успел. Хотя я сам особо и не помню. Говорят, в ДК этот момент разбирали на широком экране. Так что все было видно. — Насколько долгой получилась дисквалификация? — Дали, по-моему, пять игр. Диме Макару — вроде семь. Даже Леху Наумова наказали. Кажется, десять матчей он пропустил. Хотя Леха у нас был самым квалифицированным футболистом и спокойным человеком в команде. Если уже Наумов завелся, значит, на то были основания. Тренерам тоже дисквалификации пораздавали. Плюс денежные штрафы. Но с этим мне уже помогал «Шахтер». — Сумма штрафа? — Может быть, порядка тысячи долларов. Где-то так. — Игра в итоге как закончилась? — Проиграли 0:1. Пришлось потом о себе много чего выслушать. Но в команде все восприняли случившееся адекватно. Тренеры сказали, что это нормально — постоять за себя, когда вокруг творится такой беспредел. *** — Как состоялся переход в «Шахтер»? — Контракт с «Торпедо» действовал еще год. Но в команде пошли разлады — как раз где-то в верхах. Непонятно, кто тогда хозяйствовал. Какие-то русские были деньги, наши люди помогали, МАЗ участвовал… Не знаю всей специфики конфликта. Предположу, что хотели как-то отвязаться от русских. А для этого нужно было расформировать команду и начать все заново со второй лиги. Наверное, это причина распродажи состава. На следующий год команды все-таки не планировалось. — И тут появился «Шахтер»? — В начале 2005-го была возможность очутиться у Румбутиса в «Дариде» — он настойчиво звал. Также поступило предложение съездить в Азербайджан. Тогда это было модно. Пока метался между «Даридой» и поездкой в теплые края, всплыло предложение от «Шахтера». Хорошее в плане финансов. Что еще нужно для футболиста и человека для определения своих дальнейших перспектив? Тем более «Шахтер» уровнем был повыше «Дариды». В общем, собрал вещички и поехал в Солигорск, где без просмотра мы заключили контракт. — Пара сезонов, проведенных в «Шахтере» стали самими успешными в плане трофеев. — Да, команда завоевала две медали. Это удачный отрезок в плане достижений. Но в плане реализации собственных амбиций — нет. Не сказал бы, что мне дали раскрыться. Отношения с Юрием Васильевичем (Вергейчиком — Goals.by) были довольно специфическими. Хотя у него, наверное, со всеми отношения такие. Каждый воспринимает это по-своему. Я воспринимал остро. Тяжело было раскрыться, находясь под постоянным давлением. По сути, в Солигорске я не наигрался так, чтобы сказать, мол, две медали — какие-то мои достижения. Это заслуга команды. А я просто чуть-чуть поучаствовал. — 12 матчей в 2005-м, 18 — в 2006-м. — В 2006-м сопричастности к «бронзе» ощутил больше, чем к «золоту» предыдущего сезона. — Тем не менее, в «золотом» сезоне ты дважды забил. Для крайнего защитника ведь неплохо. — О, интересная история. Ввиду того случая, может, и появилось некоторое непонимание между мной и главным тренером… Календарная игра чемпионата. С «Нафтаном». В Солигорске. Проигрывали по ходу дела 1:2. Я забил, сравняв счет. В предыдущем матче тоже забил. Для правого защитника голы в двух играх кряду, думаю, были достижением. После матча тренер заходит в раздевалку. И вешает всех собак на меня. Заканчивал он свой монолог словами о том, что мне Богом не дано играть в футбол. Задел прилично. Эти слова в дальнейшем повлияли на мое отношение к тренерам, да и ко всей верхушке, которая осуществляла управление клубом. Понял, что руководители, даже, если раньше они играли, уже не футболисты. К игрокам относятся по-другому. Скажем так — как к материалу. В том матче, кстати, «Прессбол» признал меня лучшим игроком :). Но у главного было противоположное мнение. Хотя не скажу, будто что-то привез. Сыграл заурядный матч. По своим воротам не «стрелял». Но в результате оказался дураком. *** — Потом была Литва. — Андрей Милевский играл в «Судуве». Он мой брат двоюродный. Сказал, команда неплохая, можно ехать. Вопрос упирался в деньги. Но все мои требования литовцы выполнили. Медалей в «Шахтере» я навыигрывался, наслушался — тоже много чего. Решил, что пора менять обстановку. И поменял. — Милевский не лучшим образом отозвался о футбольной Литве. Поддержишь брата? — Можно склоняться к разным полюсам, рассуждая о Литве. У меня ощущения тоже двоякие. С одной стороны, в тот момент достиг очень хорошего уровня в плане качества футбола. В Литве я наигрался. Плюс принял участие в матчах Кубка УЕФА. С другой стороны, расстались мы резко. Для меня это до сих пор непонятно. Вдруг ко мне появились вопросы. Безо всяких причин. Все решилось в одностороннем порядке… Специалист нами руководил, мягко говоря, не футбольный. По знакомству в «Судуву» попал, наверное. Хотя команда собралась опытная. Играли в свой футбол, а не тренерский. *** — Следующим клубом стал «Минск», игравший в первой лиге. — Опять же протежировал меня Андрюха. Он раньше перешел из «Судувы» в «Минск». Вообще, Милевскому я обязан своими последними карьерными решениями. Андрей рассказал мне обо всех процессах в команде. Разговор с руководителями получился недолгим. Правда, заявиться не удалось в 2007-м. То были отголоски не очень хорошего расставания с литовцами. Месяца четыре просто тренировался с «Минском». Когда уже фактически подписал контракт, всплыл вариант с Солигорском, как ни странно. Юрий Васильевич, видимо, все-таки решил, что мне Богом дано играть в футбол :). — После нормального, скажем так, 2008-го последовал 2009-й, в котором ты провел только три матча. — Правильно — три мачта. — Что случилось? — Черная полоса — пошли травмы. Начался год хорошо. Сборы предсезонные команда отработала нормально. Правда, календарь у нас был непростой. В первом туре — минское «Динамо». Во втором — БАТЭ. Успел сыграть только с «Динамо». Начался недельный цикл подготовки к матчу с БАТЭ. Играли «аквариум»… — Это игра на ограниченном пространстве? — Да. Игра на ограниченном пространстве три на три, либо четыре на четыре с вратарями. Мокро было. Скиндерис играл в мяч, выкатываясь из ворот. По инерции въехал мне в ноги. Я пытался уйти от этого столкновения. Но неудачно. Рабочий момент. В результате — разрыв боковой связки и операция. Пришлось потратить три месяца на реабилитацию. — Но ко второму кругу ты ведь восстановился. — Начал набирать форму. Но у команды уже появились стилеобразующие футболисты. Тренер не посчитал нужным что-то менять. Играть за дубль было не для моих амбиций. Тем более в команде, которая не добивается результата. Правда, как показала дальнейшая практика, его просто нужно было подождать. — И как закончился 2009-й? — Опять в больнице. Играли кубковую встречу с БАТЭ в Борисове. Случилось столкновение с… Роковым вратарем :). Минут 20 я «попылил». Пошла длинная передача. Ну, и все не подрассчитали вроде как. Симас пробовал сыграть на выходе, но чего-то «махнул». Я пытался доиграть эпизод. В итоге Скиндерис врезался в меня — повалились оба, но нападающий чудом не забил. Сразу почувствовал, что дело серьезное. Уносили меня с поля. Завезли в больницу с подозрением на сломанное ребро. Оно подтвердилось. Уехал домой. Но дня через два начал плевать кровью — сломанное ребро пробило легкое. Пришлось делать мини-операцию. Ставить дренаж. Легкое опало, что было опасно для жизни… Повалялся недельки две в больничке. Вроде восстановился. Но в «Минске» начались перемены. — Виталий Тараканов сменил Сергея Яромко? — Да. — Говорят, у вас с ним отношения не сложились. Правда? — Не то, чтобы не сложились. Просто когда тебе не улучшают условия, а у всех суммы контрактов подымаются в полтора-два раза, ясно, что о тренерском доверии речи не идет. Напрямую ничего мне никто не сказал. Но оставаться в команде, где тебя видят исключительно тренировочной массой, желания не было. Решил что-то поменять. *** — «Белшина»… — Да. Там все и закончилось. Очень печально. — Вы, кажется, играли спарринг в Могилеве. — С «Днепром». Он венчал недельный цикл, после которого всех отпускали на выходные. Во втором тайме получил сзади по ногам. Упал, неудачно сгруппировавшись, — себе же на локоть. Отыграл еще минут пять. Матч закончился. Поехали домой с Денисом Кароликом. Тогда я жил в Жодино. Почувствовал себя еще хуже. Приехали в приемное отделение. Первичные анализы показали, мол, отбил почку. Невнятная ситуация… В то же время сам отпросился домой. Отбитая почка — дело не столь серьезное. Но приехавши домой, понял — что-то не то. Накрыло конкретно. Вернулся, корчась от боли. А была суббота — у всех выходной. Дежурные врачи не хотели расчехлять УЗИ, чтобы посмотреть меня. Когда все-таки начали сканировать, в брюшную полость уже вытекло много крови. Оказалось, это был разрыв почки. Как мной начали заниматься, я, честно говоря, уже и не помню. — Операция была сделана в тот же день? — Да. Подписался на нее. Когда очнулся, мне обрисовали всю картину. — Какими были первые мысли? — Конечно, жалко было… Когда такие вещи случаются, любой испытывает неверие. Вдруг ты оказываешься в ситуации, которая могла произойти с одним человеком из миллиона. Неадекватное ощущение. Потому, когда осознал произошедшее, психологически начал готовить себя к новой жизни. *** — Как повел себя клуб? — Непорядочно. Расставались мы долго. Фактически меня просто выбросили. Без уплаты каких-то компенсаций взяли и уволили за ненадобностью. А еще начали мутить, якобы контракт не зарегистрирован, будто он считается нелегитимным. Говорю о Беларуси в целом и «Белшине» в частности. После этого окончательно понял, что в белорусском футболе каждый решает только свои вопросы. Руководителям проблемы спортсменов или работников клубов до одного места. — Как в итоге все решилось? — В судебном порядке. Дело мы выиграли. Суть была в том, что «Белшина» должна выполнить условия контракта, заключенного на год. В Бобруйске придерживались другого мнения. Они посчитали, что с того момента, как я был признан недееспособным для футбола, с них снимались все обязательства. Руководители сильно удивились, когда все оказалось наоборот. И в регламенте оказался пункт, который подтверждал мою правоту. Тоже странно… Это говорит о квалификации начальников. Можно понять, что есть белорусский футбол, если руководители не знают своих нормативных документов. — И какая у тебя новая жизнь? — От спорта уйти тяжело. Играю в любительской лиге. Тренирую детишек. Плюс, если подворачивается возможность заработать денег, пользуюсь ею. — Что за детишки? — Недавно в это ввязался. Начал с самых низов. В ФОЦе Фрунзенского района на полставки работает Вова Остриков, с которым играли в «Торпедо». Он предложил попробовать. Пока нравится. Надо только образование закончить. Считаю, все впереди. Если моему тренерству найдется развитие, то почему бы и нет. — Выходить на поле, пусть на любительском уровне, не страшно? — Когда забываешь, не страшно. Чем больше времени проходит, тем проще. Все же полтора года минуло. Даже чуть больше.