Лучшее — враг великого - Футбол на BY.Tribuna.com

Месси никогда не стать Марадоной. Михаил Калашников предпринимает очередную и, возможно, самую убедительную попытку разгадать феномен Лионеля Месси, попутно выводит определение гениальности, а затем пытается представить Месси с проседью десять лет спустя. История кончилась, боги умерли; третье тысячелетие — про других героев. У есенинской фразы «Большое видится на расстоянии» много смыслов — дело не столько в том, что стоя вблизи чего-то гигантского, видишь лишь один бесконечный пегий бок, сколько в том, что на осмысление больших вещей нужно время. Я намеренно не стал писать о последнем обладателе «Золотого мяча» по горячим следам — когда какое-то слово повторяется слишком часто, от него в нынешнем мире начинает тошнить. Возможно, это главная проблема Месси — его слишком много, он в каждой символической сборной, на верхушке каждого опроса. Ехал Месси через Месси; овощные с Месси; Месси, во; за Месси ли?; Месси в боку. При этом, сколько бы ни писалось об аргентинце, его феномен становится лишь все менее понятным; это хорошо известный психологический эффект — при увеличении количества информации выше определенного предела способность человека делать правильные выводы ухудшается. Уже каждый хоть сколько-нибудь серьезный футбольный человек сказал, что никогда не видел никого, сравнимого с Месси — но разговоры о степени его величия и заслуженности всех титулов не утихают. Безусловно, Месси, при всех его футбольных достижениях, не хватает драматических. У него проблемы с сюжетом — а на определенном уровне спортсмен становится куда больше персонажем, чем человеком бегающим и бьющим. Да, первые части эпопеи вышли замечательными: «Месси и гормон роста», «Месси и кубок Лиги чемпионов», «Месси и ложная девятка» – это сплошные хиты, один другого лучше. Но дальше нужно что-то новое — а с момента, скажем, как я писал свой прошлый текст про Месси под заголовком «Способности: 100», вообще ничего не изменилось. Было сто, сто и осталось. Месси очень не хватает серьезных препятствий и достойных противников. У него не было ни одной серьезной травмы, ни одного происшествия вне поля, которое могло бы вызвать какой-то интерес и как-то повлиять на его игру. В принципе, это особенность и футбольной манеры Месси: он игнорирует соперников. Архетипичный гол Месси — это гол Марадоны: сквозь центр, вокруг шестерых и в ворота (или пас на стоящего в одиночестве перед воротами партнера, что в системе ценностей настоящего, не абстрактно-статистического футбола, от дворового до галактического, чуть ли не выше, чем гол). Не то чтобы он не забивал самых разных других, но именно в таких ситуациях он выглядит особенно впечатляюще, именно в них чувствуется его гений. Причем впечатление это даже сильнее, чем от Марадоны: Марадона даже в нарезке лучших голов выглядит тяжеловеснее, его игра оставалась контактной — он мог оттолкнуть, продавить, тогда как Месси может пройти сквозь строй защитников на одном чувстве баланса, ни к кому не прикоснувшись, и этот невероятный слалом чуть ли не светится от легкости. Но Марадона — великий, а Месси в этой роли выглядит неубедительно, что легко доказать простым мысленным упражнением. «Церковь Пеле» – нормально; «Церковь Марадоны» – разумеется; «Церковь Кройффа» – правдоподобно. «Церковь Зидана»? Так себе. «Церковь Месси» – нелепость. Главное отличие Месси от Марадоны — отсутствие четкого образа. Марадона — это конкретный тип мужчины, со своими проблемами и особенностями, со своими глупостями, чрезмерным эго и самолюбованием. Месси не имеет запаха и вкуса, фактически — не имеет публичной личности. И это, наверное, особенность не столько Месси, сколько времени — сейчас характерность и величие почти исключают определенность образа. Роберт Де Ниро всегда был ярким и колоритным, хоть в молодости, хоть в зрелости, какой-нибудь Райан Гослинг сам по себе не имеет вкуса. Определенные, конкретные образы могут позволить себе лишь герои второго плана, лучшие в наши времена обязаны быть многоликими. Мои попытки назвать лучшим футболистом мира Халка связаны именно с тем, что его талант понятен и осязаем, образ — конкретен и симпатичен (он же зеленый!), а его способности тащить на себе целую команду к титулам вообще откуда-то из прошлого, где Пеле или Марадона могли выигрывать что угодно, имея рядом компанию игроков, судя по сохранившимся кадрам, не прошедшим бы сейчас отбор в нальчикский «Спартак». Но Халк, как и Криштиану Роналду — великий ремесленник, а Месси — гений (каким был и Зидан). Когда Роналду видит соперника, он вспоминает подходящий финт из арсенала заученных приемов, когда Месси идет на защитника, его подсознание каждый раз само придумывает, что делать в такой ситуации. Решение может быть не такими эффектным, но почти всегда оказывается эффективным (а иногда — еще и уникальным, невиданным). Мышление вглубь, интуитивное понимание, лишенное формализма — вот что такое гениальность. Гениальных футболистов, воспринимавших футбол не труд, не как набор ходов, а как живую, отзывчивую среду, глину в руках гончара, в мире вообще-то было не три и не четыре. Три года назад у меня был текст о Матиасе Зинделаре, игравшем в тридцатые годы австрийце — и пусть довоенный футбол имел мало общего с нынешним и хоть сколько-нибудь понятных видеозаписей не сохранилось, описания очевидцев касаются все того же: «в каком-то смысле его ноги обладали своим собственным разумом, и с ними все время происходило нечто непредсказуемое». Гениальность — куда более вечная категория, чем величие; первое — свойство отношения к игре, второе — свойство эпохи. Гении меняют футбол; великие меняют мир. Но Месси никогда не стать Марадоной просто потому, что он живет не в эпоху волосатых мужчин 80-х; чем больше мы видим и знаем о спортсменах, тем меньше в них остается острых углов и простора для мифотворчества; на истрепанный журнальный постер проще молиться, чем на ролик в YouTube. Возможно, его имя в мире знает больше человек, чем знало Пеле и Али — но из-за него не будут останавливаться войны. Месси даже не такой, как спортивные суперзвезды 90-х — он не похож на Тайгера Вудса или там Алекса Родригеса (речь даже не о скандалах — хотя, конечно, эти ребята хотя бы были похожи на возможных героев скандала). Месси — он как Кросби; отличный приятный парень с нечеловеческой статистикой и феноменальным чувством игры; ему не нужно быть безоговорочным лидером и вождем, сейчас такие люди не требуются даже в политике, пусть и вызывают ностальгию. Лучший в истории — это про этих молодых ребят; само слово «великий» оставьте прошлому. История кончилась, боги умерли; третье тысячелетие - про других героев. Никто победил – и его зовут Время. А что до сюжета... Я почему-то верю, что эпопея о Месси все-таки продолжится, завершившись интереснее, чем начиналась. Победа в Бразилии, соглашусь с Василием Уткиным — это было бы невероятно красиво (хотя ничего особенно в восприятии Месси бы не изменило — соотношение клубного и национального футбола радикально изменилось); правда, этого почти наверняка не случится, потому что сейчас чемпионаты мира не выигрываются гениями, они выигрываются школами, поколениями и идеологиями. Мне приходит в голову вот такой, очень простой сюжет — через десять лет уйдут все нынешние игроки «Барселоны» (Бускетс — в «Реал», остальные на пенсию), останется лишь ветеран Месси. Думаю, он никогда не покинет клуб — это было бы ненужно, нелогично. Команда ожидаемо попадет в кризис, потому что поколения никогда не меняются безболезненно. И когда уже все будет проиграно, кроме чести, когда один бестолковый тренер будет каждые полгода сменять другого в поисках утраченного превосходства, немолодой Месси (представляете себе его с проседью?) дождется самого важного матча, замолчит и просто потащит мяч вперед, как это делали в его времена. Сквозь центр поля, вокруг шестерых игроков обороны, пусть даже лучших в мире — и точный пас на какого-нибудь юношу, чье лицо еще через пару лет, возможно, будут проецировать на облака над Барселоной. Не все могут останавливать войны и ходить по воде — но чудеса, происходящие только на футбольном поле, все равно остаются чудесами.