Все новости

«Пусть Петрович не обижается»

13 марта 2013, 23:13
28

Сергей Новиков считает, что спортивный интернет растянут Феномен детского Евровидения на примере молодежной сборной страны, совершенно удивительный конфликт Георгия Кондратьева со «Спортивной панорамой», сочиненный АБФФ ответ Николаю Ходасевичу и абитуриенты Института журналистики, не прочитавшие в своей жизни ни одной книжки. Все это, а также много других интереснейших штуковин во второй части большого интервью главного футбольного журналиста Беларуси. — Какого вы мнения о борисовском тезисе, дескать, при нынешнем количестве команд в высшей лиге негде наигрывать молодежь? — Давай поговорим о молодежи. В нынешнем году, по сравнению с 2008-м, когда высшая лига в последний раз игралась 16 участниками, средний возраст БАТЭ рекордно высокий — 26,8 лет. В прежние сезоны борисовская команда если и не была самой молодой в чемпионате, то постоянно входила в тройку по этому показателю. Затем ее возраст стал постепенно повышаться. И в текущем сезоне, когда, заметим, по свидетельству Виктора Михайловича Гончаренко, БАТЭ играет в свой лучший футбол, она имеет самый высокий средний возраст за последние годы. И даже этот борисовский самый высокий средний возраст ниже среднего возраста любой команды, которая выигрывает нормальный топ-чемпионат. Налицо тенденция подтягивания данного показателя к устоявшемуся европейскому. И все из-за повышающейся конкуренции. Потому как со средним возрастом образца 2008-го в 24,6 года БАТЭ бы сегодня, наверное, не обыграл «Шахтер» с его нынешним средним возрастом в 28,3 лет. Так давай определимся. Для чего мы пасем наш футбол? Для того чтобы раз в два года молодежная сборная ездила на Евро? Либо же мы хотим, чтобы у нас чемпион играл в ЛЧ, чтобы хоть как-то прогрессировала национальная команда? Или мы будем страной детского Евровидения? — В чем это выражается? — Побеждаем на детском уровне. А потом талантливые дети, пройдя обучение в консерваториях и аспирантурах, оказываются бездарями. Может, мы и в футболе будем внедрять эту модель? Или все-таки начнем ставить перед собой нормальные цели, как в странах, где «молодежка» является вспомогательным звеном в институте сборных? И если Анатолия Анатольевича и Виктора Михайловича так уж беспокоит нехватка кадров для «молодежки», так пусть они вернут средний возраст своей команды к показателю 2008 года. Чтобы у БАТЭ в молодежную сборную вызывались не только Сороко, Глебко и Курлович, а, как и раньше, весь костяк… Кто сказал, что при наличии 16 команд у нас найдется больше игроков для «молодежки»? Зачем вы Патоцкого или Володько отдаете в первую лигу? Ставьте их в состав, и эти ребята, безусловно, будут лучше готовы для сборной U-21, чем сейчас. Если бы «Днепр», в аренду которому отдали того же Патоцкого, играл в высшей лиге, это бы сильно изменило ситуацию? — Ну, уровень соревновательной практики у ребят был бы выше. — Но при этом тот же Алексиян, которого отдали в «Брест», не смотрится звездой европейского уровня… В 2008-м средняя доля игроков лиги до 21 года составляла 27 процентов. За четыре сезона она уменьшилась фактически в два раза. Доля, а не общее количество. Количество уменьшилось еще серьезнее. А число футболистов старше 31 года растет. С процентом сыгранных матчей произошло еще более разительное возрастное перераспределение. То же самое случилось и с количеством голов. Говорить, будто это все происходит из-за сокращения лиги, значит настолько притягивать за уши частности, подгоняя решение задачи под загаданный ответ, что это просто некорректно. Это не есть всестороння оценка явления. Как не было всесторонней оценкой явления торжество Бориса Рафаиловича Тасмана в первый год после сокращения лиги. Тогда он массовый ход в Европу («Динамо», «Торпедо», «Днепр» и БАТЭ дружно преодолели минимум по раунду) напрямую связал с сокращением лиги. Большего вреда пропаганде своей собственной идее принести было невозможно. Потому как ровно следующим же летом, когда все эти обоснования благополучно рухнули, все стали ржать и хохотать, показывая пальцем. — Так, а что по молодежной сборной? Получилось, поколения 86-87 и 88-89 просто оказались чрезвычайно талантливыми на общем фоне? — Они не оказались талантливыми на общем фоне. У нас ребята как не играли на уровне сверстников U-17, U-18, U-19, так и не играют. Сейчас, может, стало еще хуже. — 0:9 от сборной Франции раньше не случались. — Да. Никуда особо наши сборные не выходили, но проигрывали не с таким свистом. Просто тогда работал эффект детского Евровидения. Команд было много, доля ребят до 21 года — большей, места в стартовых составах им находились. На каком-то локализованном этапе молодые играли с мужиками. Больше и чаще, чем их сверстники (даже более талантливые) из, допустим, Голландии или Англии. Когда наши рубились с 30-летними, голландцы играли со своими одногодками. Причем перед ними традиционно не ставится задач умереть, но добиться результата. А наши ребята попадали в конкурентную среду. Их, попросту говоря, натаскивали. И именно на этом возрастном рубеже (ни до, ни после ничего не происходило) белорусы выстреливали за счет искусственного натаскивания. Детское Евровидение. Это когда этих детей заставляют конкурировать, выясняя, кто из них более правдоподобно изобразит взрослых. Это прямая аналогия с нашими «молодежками». Конечно, их матчи было интересно смотреть, это нас вдохновляло, это нас радовало. Но если оценить данное явление глобально, это было искусственное выпячивание, придание значения абсолютной значимости вспомогательной функции. А потом эти ребята стали комплектовать собой национальную сборную, выходить на поле против тех, кого обыгрывали или с кем играли на равных в 21 год, и оказались совершенно неконкурентоспособными на рубеже 26 лет. — У вас есть идеи относительно того, как повысить посещаемость матчей лиги, допустим, до трех тысяч зрителей? — Честно сказать, вот прямо сейчас готовой, сформулированной нет. Наверное, профильным работникам, маркетологам, надо сесть и крепко подумать относительно этой темы. И все же, как мне кажется, мы несколько гиперболизируем ужасность нынешней ситуации. Если взять, допустим, чемпионат Португалии с его показателями посещаемости за вычетом грандов и их привлекающих огромное внимание встреч, то зрительские показатели тоже скромные. Провинциальные клубы смотрят полторы-две с половиной тысячи болельщиков. Народ покупается на бренды. Надо больше брендов. Надо больше шуму. У меня вообще есть ощущение, что сейчас в нашей Беларуси спрос на зрелища гармонично слился с предложением. Все растянуты. Мне кажется, даже спортивный интернет уже растянут. То есть каких-то глобальных перераспределений между интернетом и печатью не будет. Подвижек тоже. Сейчас все стабилизировалось. Страна в ситуации стагнации. И в спорте тоже стагнация, и не может быть по-другому. Когда мы заживем иначе, когда у нас рынок заработает, в том числе в сфере зрелищ, вот тогда начнется бурление. Когда у нас рынок заработает в сфере спорта, и люди начнут думать, как не проесть, а как заработать и поесть сытно, вот тогда начнется борьба за зрителя и придумки какого-то креатива. И сами руководители клубов станут ратовать за сокращение лиги, потому как будут понимать, что им нужно сделать интересный продукт. А пока у нас происходит совершенно конкретное разделение интересов. — Какого рода? — Зрителю интересно, чтобы было интересно. Чтобы было как можно больше матчей с зарубой, с интригой. А футболистам нужно просто как можно больше матчей, и чтобы они по возможности были не такие сложные. Тут тоже есть прямая аналогия. Если, к примеру, тебе редактор скажет, что сегодня нужно сделать достаточно глобальное и трудоемкое интервью с Новиковым и ввиду твоих развитых способностей еще одно такое же с условным Ивановым? Твоя первая реакция? «Он что, ох##л?» Но тебя вынуждают, ты это делаешь, и в следующий раз, когда перед тобой ставят такую же задачу, ты спокоен. Потому как уже имеешь опыт ее выполнения. В спорте совершенно то же самое. Когда Виктор Михайлович Гончаренко говорит, будто его команде никак не вытянуть десять туров интенсивного футбола первой шестерки чемпионата при наличии Лиги чемпионов, он лукавит. Гончаренко сам признал, прошлогодняя ситуация, при которой БАТЭ за много туров до конца выиграл чемпионат, разоружила команду. А сейчас он доволен, что до самого, извините, «Лилля» борисовские футболисты решали чемпионатные задачи. Любой хороший тренер будет пребывать в ситуации, когда команда станет его ненавидеть. Потому как начнет на каком-то этапе давать ей запредельные, на первый взгляд, нагрузки. Но тренер знает, что без этого команду не вывести на новый уровень. И нужно выработать такой алгоритм независимости чиновников от клубов, чтобы первые не шли у вторых на поводу, а в какой-то мере диктовали экстремальные условия существования. Чиновники ставят в экстремальные условия руководителей клубов. Руководители клубов ставят в экстремальные условия тренеров. Тренеры ставят в экстремальные условия игроков. А мы сидим и наслаждаемся. И на выходе получается продукт, который всем интересен. Это, по большому счету, работа рынка и разумных руководителей, у которых есть в голове мысль, что любой значимый персонаж в истории становится оным из-за принятия каких-то радикальных непопулярных решений и, понятное дело, их осуществления. Вот так мы глобально вышли на обобщение. — Ввиду всего вышесказанного создание коммерческой премьер-лиги — это выход? — Конечно. Но для этого нужна другая страна. В ней должны быть созданы условия для коммерции. Свободные, справедливые. Создана равная для всех конкуренция, безо всяких преференций и, извиняюсь, господдержки. А господдержка должна выражаться не в кормежке, а в создании условий, в которых способна осуществляться здоровая конкуренция. Вот и все. — Что скажете о сборной Георгия Кондратьева? — У меня нет сложившегося мнения об этой команде. Совершенно нет. Потому как даже если взять два рядом стоящих матча — с испанцами и грузинами, — мы наблюдаем абсолютно разные команды, разный футбол, разные результаты и разные впечатления. Возьмем последний спарринг с израильтянами. Два совершенно разных тайма в отдельно взятой игре. В какой из половин сборная показала свое истинное лицо, то лицо, которое хочет видеть Георгий Петрович, я пока не знаю. Хочу сказать следующее: если нынешнему главкому дали срок в два цикла, то никто не вправе на это время посягнуть. Кондратьеву надо дать честно отработать пару отборов. Он уважаемый в мире футбола человек, он тренер, который показал результат, таких специалистов у нас немного. Это, мне кажется, дает Кондратьеву полное право реализовать то, что он попросил, то, что ему предоставили. И будет нечестно сейчас его из этого режима выбивать. Я считаю, Георгий Петрович заслужил работать так, как считает нужным. И в то же время наше дело — смотреть и делиться впечатлениями. И если эти впечатления неважные, то тоже будет нечестно говорить, будто бы все классно, и закрывать глаза на проблемы. Поэтому пусть Петрович не обижается. — Но ведь обижается. — Да. — Трудно понять, как можно поругаться даже со «Спортивной панорамой», в которой критики сборной — пару абзацев частного мнения Юрия Антоновича Пышника. Вас вообще удовлетворяет медийный образ главного тренера главной команды страны? — История, которую ты озвучил, — это просто ни в какие ворота. Ни в какие. Обида на «Спортивную панораму» — это действительно край. Обижаться на данное издание за то, что в канве какого-то подчеркнутого подобострастия проскользнула нота неудовлетворенности, и после делать из газеты врага — это просто смешно. Не говоря уже о вашем сайте или о «ПБ». — А как у вас лично отношения с Георгием Петровичем? — Да не знаю как… — Это можно назвать конфликтом? — Ну, в последний раз мы виделись перед игрой с французами на пресс-конференции. Столкнулись в дверях, поздоровались, пожали друг другу руки. На все вопросы, которые я задаю на пресс-конференциях, Кондратьев отвечает обстоятельно и уважительно. То есть я не замечаю каких-то публичных проявлений какой-то неприязни. У меня, в свою очередь, нет повода предъявить Георгию Петровичу какие-то претензии в плане протокола отношений. Но то, что они стали холоднее в смысле человеческого общения лучших приятелей, в некоторой степени братьев, которые сплочены еще 82 годом, меня тяготит. Даже, наверное, не тяготит, а огорчает. Но абсолютно никакой трагедии для себя в этом я не усматриваю. В некотором смысле это даже развязывает руки. — Вам не кажется, что Георгий Петрович будто бы ищет себе врагов, чтобы оказаться в экстремальных условиях, о которых говорилось выше? — Георгий представляет тип тренеров, которые наиболее комфортно себя чувствуют в условиях осажденного лагеря. Надо отметить, и хорошие специалисты так иногда действуют. Подобным образом работал Юрий Анатольевич Курненин. Еще раньше — мой большой друг, незабвенный Яков Михайлович Шапиро, который подчеркнуто создавал из своей «Атаки» осажденный лагерь. И за счет этого добивался большущего мобилизующего педагогического эффекта. Да, такой способ работы существует. Но я считаю, что это… — Путь в никуда? — Не то чтобы «в никуда». Это явно не путь к максимуму. К большим победам такой дорогой не придешь. К каким-то промежуточным успехам, возможно, да. — Какое у вас настроение по поводу нынешней футбольной власти? — Прошли полтора года очередного ликбеза. — Для руководителей? — Конечно. Вся история развития нашего футбола в постшунтовский период состоит из подобных этапов ликбеза, когда на футбол сверху спускается абсолютно нефутбольный руководитель, деятель общественной значимости, который в этом виде спорта мало понимает и который по первоначалу ломает немало дров, делает все методом проб и ошибок, методом тыка, осваивается. Его всем футбольным миром адаптируют, приручают, приучают, вразумляют. В итоге этот человек становится вроде бы вполне вменяемым руководителем для вида, как это случалось с Федоровым, потом с Невыгласом. Но на стадии выхода на пик нормального руководителя убирают, сковыривают и ставят нового человека. Человека, который нуждается в ликбезе. Разве что сегодняшняя управленческая ситуация от предыдущих отличается фактором Сергея Сафарьяна. Он нивелирует остроту неготовности Румаса, скрашивает, уменьшает необходимость форсированного ликбеза. У Румаса, возможно, создается впечатление, во многом обманчивое (я фантазирую), что все хорошо, что он поставил на хозяйство нормального наместника, который руководит, а сам Сергей Николаевич может лишь совершенно спокойно представительствовать при таком заместителе. На мой взгляд, это далеко не так. И по огромному количеству позиций сегодня БФФ совершила отход от рубежей, на которых была при Невыгласе. Результаты детско-юношеских команд — наиболее яркий индикатор. Меньше стало реляций по поводу инфраструктурных улучшений. Хотя, быть может, сейчас просто хуже работает пропаганда. Но это тоже показатель. — Согласитесь, пресс-службы АБФФ при Невыгласе и Румасе — это разные истории? — Да… Того множества детских полей, синтетических площадок либо нет, либо мы об этом ничего не знаем. Что, впрочем, равновелико плохо. Ведь если об этом не знаем мы, об этом не узнает вообще никто. И так далее, и так далее… Вот еще. Гендиректорство Сидорени стало периодом полного безвременья или времени, спущенного в никуда. Человек, на мой взгляд, оказался абсолютно не готов к этой работе. — Что еще произошло? — Зрителей стало меньше на трибунах. Сборная по всем имиджевым параметрам откатилась в древние, архаичные времена. То есть все наработки Штанге (не игровые, методические или тренировочные), которые представляли сборную как достояние страны, спущены в никуда. А отношение к федерации со стороны масс болельщицких резко отторгающее, а со стороны футбольных специалистов — хмыкающе-ироничное. Все это было совсем по-другому еще два года назад. — Вы говорили, что представители новой футбольной власти успели наломать дров. Какое самое смешное полено сломали федерационные чиновники? — Больше всего меня насмешила федерационная реакция на интервью Коли Ходасевича вашему сайту (1, 2). С публикованием его кредитной истории, сопровожденной ремаркой по теме. Это, конечно, было круто :). Особенно меня порадовала реакция народа. Настолько адекватная, что ни убавить, ни прибавить. Я так и не понял, для чего БФФ реагировала подобным образом. Не понял смысла этого душевного порыва. Потому что кроме как позором по всем направлениям, начиная от самой методологии действий, заканчивая суммами, которые, оказывается, платятся федерацией за качественную и профессиональную журналистскую работу, это обозначить нельзя. — У вас есть надежда относительно нынешнего руководства АБФФ? — Ну… Да. Я думаю, эти люди, в принципе, тоже обучаемые. Их тоже в итоге футбол должен научить правильному к себе подходу. Футбол — универсальная субстанция, которая учит всех. — Кажется, ваша ветка на форуме «Прессбола» стала ядренее. — А мне так не кажется. Что касается ветки, так она точно зачахла и теперь засыхает. Вообще, думаю, эпоха форумного общения сходит на нет. В глобальном смысле. По крайней мере, на форуме сейчас перестало быть столько интересных людей, как раньше. С сожалением для себя замечаю, что многие отошли от такой формы общения. Но в то же время тешусь надеждой, что они при этом оставили в руках печатную версию газеты, которая нас кормит и которая мне дороже. А так… Честно говоря, ветка — это вспомогательная сфера. Я постоянно испытываю чувство неудобства, когда приходится в некотором смысле себя навязывать посторонним. Twitter, Facebook позволяют инициировать собственный выход на публику. Мне это не то что претит. Оно меня не притягивает. Я люблю одиночество, люблю тишину. У меня нет острой потребности себя выплескивать на публику постоянно и лишний раз о себе напоминать. — Вы стали меньше писать колонок. Почему? — Заедает текучка. И вообще меняется вся структура творчества. Соглашусь с твоим посылом. И, думаю, в новом году я это дело поправлю. Причем поправлю очень радикально. Есть у меня одна задумка. Не буду пока ей делиться. Реализация требует большой смелости. Если я взращу эту смелость в себе до нового года, то идея материализуется. — Вы очень-очень-очень много лет в профессии. Как в таких условиях находится мотивация на каждый новый сезон? — Я не знаю. Наверное, это мотивация того же каменщика, стропальщика, моряка, да кого угодно. Чисто ремесленная операция. Просто надо что-то делать. Желательно делать то, что ты хорошо умеешь, что приносит тебе хоть какое-то удовлетворение по факту осуществленного труда. В этом мотивация. К тому же я люблю загонять себя в экстремальные рамки. Пусть возраст уже такой, что в чем-то пора и успокоиться. Но мне нравится пробежать утром больше, чем раньше, больше, чем в кайф, где-то за гранью. В последние месяцы у меня есть фишка. Похвастаюсь. Пусть мера и вынужденная. Получается так, что постоянно отправляюсь с БАТЭ на лигочемпионские выезды. В то же время у меня есть обязательства перед телевидением, которые касаются комментирования еврокубков. И регулярно выходит, что в день возвращения с выезда БАТЭ уже вечером я должен появиться в студии и начать комментировать европейский матч. В принципе, напряжение страшное. С учетом того, что после игры БАТЭ еще всю ночь нужно писать текст. До вылета в Беларусь все должно быть отправлено в полном объеме. Железное правило на случай задержки рейсов и прочих форс-мажоров. И получается, что к концу эфира накапливается больше двух суток без сна. Но эфир нужно вести на эмоциях. И я ловлю себя на мысли, что получаю кайф от происходящего. По моим ощущениям, столь экстремальные репортажи лучшие за последнее время. На износе, на недостатке подготовки, вернее, отсутствии переподготовки. Мне вообще интересно работать, когда много всего разного приходится делать на коротком отрезке времени. — Каков, по-вашему, нынешний уровень спортивной журналистики? — Уровень размыт. Крепко размыт. Потому что осталась элитная часть журналистики. Она никуда не делась. И, в принципе, в качестве не потеряла. Все авторы живы, все здоровы, все пишут, все промышляют. Еще есть этот подшерсток, который вырос в большом количестве. Вот в нем много проблем. Раньше я наблюдал за всеми данными процессами с ужасом. Теперь же стал относиться к этому спокойно как к неизбежному и объективному ходу событий. Но, наверное, это неправильно, что сейчас можно поступить на журфак, не прочитав ни одной книги. Это совсем страшно. Когда я порой просматриваю тексты молодых ребят, особенно тех, которых сейчас много на интернет-площадках развелось, у меня возникает впечатление, что эти люди не прочитали ни одной книжки. У меня к ним много претензий. И немножко обидно, что на таких авторов переориентируется значительная часть читающей публики, которая ощущает себя с производителями подобного контента одноуровневыми. Получается: читатель не растет. Раньше было ощущение, будто ты многих людей за собой тянул. То есть побуждал в них желание что-то прочитать, побуждал в них желание лучше говорить. А теперь чувствуешь, что пишешь для какого-то ограниченного круга людей, которые с тобой уже много лет. И этот круг не прирастает крепко. Этот круг определился и остался. Для его обитателей ты и работаешь. Им с тобой хорошо, тебе с ними тоже… Хотя, с другой стороны, в последний год к нам с журфака пришли замечательные мальчишки. Бывает, почитаешь сырец Сереги Мордасевича или Артура Жоля. Я ведь до печати могу реально оценивать, кто есть кто… Потому что и в нашей редакции есть, извиняюсь, золотые перья, которые Бережков ежедневно бархоткой протирает до пота на лбу. А молодые ребята — уже готовые профессионалы, которых нужно только чуть-чуть наставить, и они будут работать по-настоящему. У вас тоже есть хорошие авторы. Оттого в данном отношении не все так плохо. Сейчас больший выбор СМИ, больший ареал, потому, наверное, кадры не будут иссякать.

Детское Евровидение, Патоцкий, 0:9

«В 2008-м средняя доля игроков лиги до 21 года составляла 27 процентов. За четыре сезона она уменьшилась фактически в два раза».

Бренды, интрига, стагнация

„Любой хороший тренер будет пребывать в ситуации, когда команда станет его ненавидеть. Потому как начнет на каком-то этапе давать ей запредельные, на первый взгляд, нагрузки“.

Кондратьев, «Спортивная панорама», Пышник

„Обида Кондратьева на „Спортивную панораму“ — действительно край. Обижаться на данное издание за то, что в канве какого-то подчеркнутого подобострастия проскользнула нота неудовлетворенности, и после делать из газеты врага — просто смешно“.

Ликбез, Румас, позор

„Гендиректорство Сидорени стало периодом полного безвременья или времени, спущенного в никуда. Человек, на мой взгляд, оказался абсолютно не готов к этой работе“.

Twitter, подшерсток, золотые перья

«Надо что-то делать. Желательно делать то, что ты хорошо умеешь, что приносит тебе хоть какое-то удовлетворение по факту осуществленного труда. В этом мотивация».

Показать еще 28