«Очередь из автомата — судья ставит пенальти»

Тренер дубля «Минска» Андрей Синичин считает, что в основной команде должно быть больше воспитанников клуба В карьере белорусского футболиста Андрея Синичина значатся такие клубы, как «Стомил» из польского города Ольштын, махачкалинский «Анжи», «Строитель» из Старых Дорог. В интервью корреспонденту Goals.by нынешний тренер дубля «Минска» объяснил, почему поляки не любят русских, вспомнил, как из военной части ездил на тренировки, как бегал вокруг бассейна при Юревиче, и с ужасом рассказал о бесконечных взрывах, стрельбе и кражах в Махачкале. — Последним моим клубом стал ОСК-1945 из польского города Ольштын. Клуб-приемник «Стомила», который раньше играл высшей лиге. У него было много долгов, его признали банкротом. Потом клуб переименовали и создали новый. К слову, сейчас снова вернули прежнее название. Там я и закончил карьеру в 2004 году. После чего прожил в Польше еще 5 лет. Там занимался строительством дома. Непосредственно сам участвовал в стройке. Теперь оставил его детям. Просто развелся с женой и приехал в столицу Беларуси. Сам я минчанин. — Может, стоило остаться в Польше? — Меня многие об этом спрашивают. Но разрыв повлиял на это решение. Сейчас поляки приглашают меня на матчи ветеранов. С удовольствием откликаюсь, навещаю детей. Ведь первые полгода, как приехал в Беларусь, ходил как в тумане, искал работу. Не мог привыкнуть к нашим реалиям. — В итоге вы стали детским тренером в школе «Минска». Почему выбрали одно из самых низкооплачиваемых направлений? — Трудно уйти в другую сферу. Я все-таки окончил Институт физкультуры. Хотя в Польше, возможно, мог найти себя в другой профессии. А здесь… Мои близкие друзья в регионах. Да и в белорусских клубах не так уж много заработаешь. Тренер в структуре «Минска» — не такой уж плохой вариант. Тем более теперь я в тренерском штабе дубля. — Расскажите о хваленой школе «Минска». — По численности очень достойная. Все ребята выступают неплохо, занимают высокие места. Только вот в главной команде должно быть больше наших воспитанников. Это на мой взгляд. Сейчас хоть все сдвинулось с мертвой точки. Бегунов, Пушняков появились. Сверчинский еще. — Сравните работу детских школ Польши и Беларуси. — Сами тренеры ничем особенным не отличаются. А по условиям... Надо отметить, что там тоже зимой берут залы в аренду. Но в Польше есть программа «Орлик», по которой в каждой школе строят искусственные площадки. Эти поля летом вообще не пустуют. Даже обычные люди приходят и играют. Ну и дети там занимаются. В Польше лагерей нет, есть «обосы». Это платные сборы. Страна развитая. За все нужно платить. У нас же есть социальные программы. Многие неимущие семьи могут отправить ребенка заниматься в школу, а в Польше — нет. — Вы говорили, что долго привыкали к нашим реалиям. К каким? — Условиям жизни. Польша — это все-таки Европа. Интересно, что цены на продукты, мебель, одежду там ниже, а зарплаты выше. Разве что услуги дороже. Хотя в Польше проедешь на такси и заплатишь меньше. Мне кажется, мы, славяне, всегда хотим сразу все заработать. — Как относились к вам поляки? — Если залазить глубоко в историю, они-то россиян не слишком любят. Даже при мне говорили плохо о России. На что я заметил, что я тоже россиянин, точнее, как поляки называют, русский. Но для них я был все-таки белорус. А это уже что-то другое. — Какие основные претензии у поляков к русским? — Они прекрасно помнят историю. В частности, что Сталин занял Польшу. Плюс еще в фильмах поляки преподносят образ русских как захватчиков и неграмотных, невоспитанных людей. Пожилые люди помнят русский язык, молодежь совсем уже нет. Считают, что это ни к чему, вражеский язык. — Вы не стеснялись прилюдно говорить на русском? — Нет, такого уже не было. С сыном и дочкой использовал два языка. — То есть негативных примеров не вспомните? — Ну, вот на границе чувствуется не самое приветливое отношение к белорусам. Поляки знают, что многие просто зарабатывают на этих переездах. Провозя сигареты, спиртное и так далее. Плюс, наверное, поляки считают, что они более развитая нация. Хотя многие были удивлены нашей страной, когда бывали в Минске и Гродно. Говорят, инфраструктура у нас в порядке. — Сравните еще жизнь в двух странах. — В Польше в магазине всегда здороваются, здесь как-то искоса смотрят. И качество обслуживания, конечно, не то. Мне вот нужно было какие-то документы оформить. Ходил по этим бюрократическим кабинетам. Очень устал. У нас много ненужной писанины. В Польше такого не было. — Давайте вернемся к началу карьеры. Как вы оказались в клубе «Строитель» из Старых Дорог? — После школы поступил в институт на заочное. Светила армия. И вот в Старых Дорогах ее и проходил. В сапогах в общей сложности был только четыре месяца. Хотя служить положено было два года. До этого занимался в СДЮШОР «Динамо». С Белькевичем и Хацкевичем вместе играли на турнире «Хрустальный мяч». Правда, они на год были младше, но играли за наш 1973 год рождения. Выделялись, Эдуард Малофеев быстро их в дубль отправил. — Как из армии можно попасть в футбольный клуб? — Нас из части забирал покойный Жуковец Александр Григорьевич. Он был в команде и главный тренер, и президент. Всем занимался. У него многие школу жизни прошли. Я в том числе. Так вот, тогда в Старых Дорогах и в Бобруйске было что-то типа спортроты. Вот меня и забрали в «Строитель», пришелся ко двору. В клубе было 10 человек моего призыва. Это и Виталий Варивончик, и Виталий Тараканов. До меня — Игорь Цаплюк. Всегда хорошая команда была. В первенстве Республики мы заняли шестое место. И это в первый год после развала Союза. — Как вы одновременно и служили, и играли в футбол? — Зимой нас обратно в роту отправляли. Просто у Жуковца была договоренность со всеми военными начальниками. Однажды он нас свозил даже на сборы в Адлер под Сочи на свой страх и риск. Если бы что случилось, эх… У нас ведь даже паспортов не было. Когда проигрывали матч, у Жуковца не было настроения, он и отправлял нас в часть на целую неделю. Так и тренировались днем, а вечером возвращались в свою роту. Конечно, пару раз так делали, но часто и обманывали. Появлялись в части отметиться, потом снова в общагу. Иногда влетало, наказаний достаточно было. И наряды были. Виталя Тараканов попал на гауптвахту как-то. Но в принципе все как положено. В караулы ходили, стреляли. Всего хватало. Молили Бога, чтобы он скорее нас достал из части на сборы. — Сейчас футболисты, наоборот, жалуются на тяжелые сборы. — Ой… Вот смотрели «Легенду №17»? Все так и было. Но я никогда не жаловался, в принципе хорошо устроился. У меня хоть облегченный вариант службы. — Сейчас узнавали, как там с футболом дела в Старых Дорогах? — Не очень дела. Мы каждый год собираемся почтить память Жуковца. Туда и Юрий Вергейчик иногда приезжает. У него, кстати, супруга из Старых Дорог. — Чем вообще знаменит этот городишко? — Самогоном. Как-то там нам даже сувенир такой дали. — Что дальше? — Отъезд в Польшу. — Он был трудным? — Вообще, сложно было уехать. Нужна была виза и разрешение на выезд. Но у меня легко все прошло, поляки ведь прислали приглашение. — Как вас заприметили в Беларуси-то? — Приехал менеджер Генрих Лоска из Польши просматривать игроков. Приметил Владимира Ломако. А я тогда играл в «Днепре». Тренер Владимир Косаковский меня еще посоветовал. Вот и пригласили, можно сказать, вслепую. Мы хотели с Вовкой Ломако в один клуб, все-таки друзья. Но его отправили в «Видзев», а меня в «Стомил» из Ольштына. Мне повезло, хорошо начал. Я тогда за три тура на месте левого защитника два гола забил и отдал одну голевую. Потом Боровский в сборную пригласил на сбор. Правда, я только две товарищеские игры и провел. Тогда сборная с Хацкевичем и Белькевичем очень мощная была, трудно было попасть. — Назовите три вещи, которые вас удивили в Польше. — 1996 год. Беларуси не до футбола. А там болельщики после каждого матчи подходили за автографом. Постоянно приходилось давать какие-то интервью. По телевизору были обзоры абсолютно всех игр чемпионата. Околофутбольные моменты были на очень высоком уровне. Вторая — это количество специалистов внутри клуба. Уже тогда было два массажиста, баня для восстановления. Хотя поляки не любят это дело. Они просто набирали теплую ванну с солью и там лежали, отмокали. Хотя был один поляк, известный вратарь Ярек Бако, он еще за сборную Польши играл. Так вот, он сядет в баню и, пока 100 капель с носа не упадет, не выходит. Так сидел и считал. Да уж, вратари всегда со странностями были. Ну и в те годы меня удивляло количество магазинов и выбор. Хотя на Западе стараются не выделятся одеждой. Это у нас девушки на каблуках за хлебом ходят. — В итоге вы вернулись из Европы в Беларусь. С чего бы? — У нашей команды спонсором была фабрика шин «Стомил». Она обанкротилась, ее Michelin потом купил. Соответственно, никакого финансирования уже не было. Вот и вернулся в Беларусь. — А именно? — В «Торпедо» Минск к Анатолию Юревичу. — Самая смешная история, которая произошла с вами под руководством Юревича? — Меня все время веселит вот какая. Однажды Анатолий Иванович сказал, что выходной будет. Мы все обрадовались. Но он заметил, что нам надо в бассейн сходить. Мы не возражали. Но при этом Юревич дал нам «полары» на руки. Он же их одним из первых ввел в Беларуси. В общем, дал задание, чтобы пульс в течение часа был 140. Это был сущий кошмар. Плавать так долго в таком ритме было невозможно. Так мы вместо этого выходили из воды и бегали по кругу. И снова в воду. Люди, которые просто пришли в бассейн не могли понять, что за сумасшедшие такие. После того случая мы выходной никогда не просили. — Теперь футболисты часто рассказывают о невыносимых нагрузках Юревичах. Раньше он тоже был суров? — Не то слово. Главное было зарядку пережить. Какие-то бесконечные физические упражнения. Работу без мячей даже вспоминать не хочу. Один наш футболист, не помню имени, в Афганистане служил. Так он говорил, что лучше бы он еще повоевал, чем предсезонку с Юревичем прошел. — Как вас занесло в махачкалинский «Анжи»? — Поехал вместе с Эдуардом Малафеевым. Получилось, что только 10 месяцев провел в Махачкале. Хорошо хоть, что сборы в Турции были. На самом деле не так там круто было. Но контракт уже подписан, назад дороги нет. — Что вас пугало? — В Махачкале я не видел окна на первом этаже без решетки. 5% богачи, все остальные очень бедные. Тогда еще было развито воровство. Это происходило как раз после первой чеченской войны. Еще были слышны взрывы, стрельба доносилась. Вся милиция с автоматами ходила. Поехал я как-то наобум. Сейчас с ужасом вспоминаю. На улицу вечером вообще не выходил. — Вас лично как-то эти боевые действия коснулись? — Жил я на съемной квартире с Геннадием Лесуном. Обокрали нас как-то. Правда, на квартире мы никогда много денег не держали. Как только что-то получали, все пересылали через банки. Там 50 долларов нужно заплатить за один перевод. Неважно, какая сумма. — Вратарь «Рубина» Сергей Рыжиков рассказывал, что тренировку охраняли люди с автоматами. У вас было такое? — Как уже говорил, все силовые органы на улице были с автоматами. Но такого не было. При мне случилось нечто похуже. Как-то на центральной площади перед Домом правительства поставили гранатомет под елочкой и запустили гранату прямо в кабинет мэру. Так и подорвали его. — Самая удивительная история из страшной жизни в Махачкале? — Как прилетел в аэропорт, встретил меня начальник команды. Потом едем, показывает мне на столб и говорит: «Видишь, там столб стоит, а раньше 9-этажка была». Оказывается, браконьеры взорвали дом таможенников. — Еще случаи? — Мне как-то рассказывали, что в начале создания «Анжи» так было. Идет домашняя игра, раздается на трибуне очередь из автомата Калашникова в воздух — судья сразу ставит на точку. Пенальти в ворота соперника — и все на этом. Вот такие дела там творились. — Чего вы собственно поехали в этот очаг? — Откровенно говоря, чтобы заработать. По тем временам хорошие деньги платили, на двухкомнатную квартиру собрал. Сейчас, конечно, там вообще заоблачные деньги получают футболисты. — Почему вернулись? — Надоело жить в постоянном страхе. Еще Малофеев уехал, после чего я перестал попадать в состав. Плюс еще меня очень пугали постоянные перелеты. Устал от них. Однажды в Тулу прилетели. А игра была по местному времени в 12, по нашему это вообще было 6 утра. В общем, прилетели мы за два часа до матча. Малофеев нас сразу на стадион отправил. Мы час бегали, чтобы не заснуть. Все равно нас судьи «сплавили». Мы 1:0 проиграли. — Что значит «сплавили»? — В первом российском дивизионе большинство очков все команды набирали дома. Это не было правилом, конечно, но такая тенденция проходила. — Может, и договорные матчи были? — Нет, в договорняках я не участвовал. Просто были заметны судейские симпатии. — Помимо денег, какой еще остался позитивный момент от пребывания в Дагестане? — Очень гостеприимный народ. Если ты приходишь в гости, к тебе очень хорошо относятся. И конечно, потрясающий шашлык из красной рыбы. Ничего вкуснее я не пробовал. Тогда еще была возможность возить икру, покупая у браконьеров. В Минск привозил 10-15 килограммов черной икры и раздавал друзьям. В Махачкале икра была как сметана у нас. Конечно, не в открытую все продавалось, но на черном рынке стояли бесконечные бочки этого продукта. — Думали, что когда-то клуб из Махачкалы будет будоражить весь мир своими трансферами? — На самом деле «Анжи» каждый год подымался на ступеньку вверх. Нынешние игроки, наверное, уже не попадают в те условия, с которыми я столкнулся. Они спокойно тренируются в Подмосковье. Мне кажется, чрезмерно много денег тратит клуб. Все нужно делать умеренно. Да и спортсменам надо понимать, что всех денег не заработаешь.