«Папа — мусульманин, мы с мамой — православные»

Арам Абд Аль-Маджид считает, что свой шанс добиться в футболе чего-то значимого он использовал не до конца Арам Абд Аль-Маджид — персонаж весьма колоритный. Как по происхождению (у игрока сирийские корни), так и по футбольной биографии. В ней нашлось место работе с Анатолием Юревичем, а также выступлениям в пусть не слишком звездных, но, тем не менее, запоминающихся командах. В беседе с корреспондентом Goals.by игрок рассказал о себе, карьере и много о чем еще. — У тебя довольно редкое для наших широт восточное происхождение… — Мама у меня из Беларуси. А папа — сириец. Он приехал сюда много лет назад, учился, занимался журналистикой. Ну и остался, работал, потом начал заниматься бизнесом, а сейчас преподает арабский в институте иностранных языков. — Ты бывал когда-нибудь на родине отца? — Очень давно, когда был маленьким. Потом уже сложно стало выбираться, так как у меня начались постоянные тренировки. Папа, конечно, периодически отправляется в Сирию. Ну а у нас с мамой не получается. — В вашем доме соблюдаются восточные традиции? — Конечно. Пока я жил с родителями, у нас дома отмечались все мусульманские праздники. — То есть у вас мусульманская семья? — Не совсем. Папа — мусульманин, мы с мамой — православные. Так что отмечаем праздники каждой конфессии. Отец посещает мечеть, соблюдает посты. — То есть свинину… — … у нас дома не едят. А когда я на сборах, то кушаю. Мне просто отдельно никто готовить не будет. — Как родители отнеслись к тому, что ты стал заниматься футболом? — У меня семья не спортивная. В детстве я сначала ходил в секцию тхэквондо. Но на месте зала на Немиге, где мы тренировались, построили католический костел. Тренер пытался найти помещение для занятий, вот только у него ничего не получилось. — Расформировались, в общем… — Типа того. В моем классе учился Алексей Шагов, который сейчас играет в хоккей. Леша предлагал мне заниматься шайбой, даже хотел подарить клюшку и коньки, только бы я начал ходить на лед вместе с ним. — А ты? — Мне отец тогда сказал, что с клюшкой решит вопрос, а вот коньки — это дорого. Тогда у семьи не было больших доходов, потому я как-то незаметно сделал выбор в пользу футбола. — Рассказывай. — В наш класс пришел Михаил Мустыгин — просматривать детей в футбольную секцию. Тогда он работал в системе «Атаки-Ауры», в команде набирали ребят двух возрастов — 1983-84 и 1985-86 годов рождения. Меня заинтересовал футбол. Как впоследствии выяснилось, с Мустыгиным нам очень повезло. — Почему? — Он с нами очень качественно работал, требовал, как со взрослых футболистов, серьезно наказывал за недоработки. Мы общались со сверстниками в то время. Так вот — ни у кого из них и близко не было такой подготовки, как у нас в группе. — Что особенного давал Мустыгин? — Работал не только он. Леонид Кучук, Олег Кононов… Очень сильными были занятия этих специалистов в области теории. К примеру, Кучук приходил и тактически показывал, как играть, давал задание каждому, относился к нам, как к уже состоявшимся игрокам. — «Атака-Аура» развалилась в 1998 году… — Мустыгин после развала команды держал нашу группу при себе. Потом на горизонте появилось «Торпедо». Там уже работали Олег Кононов и Владимир Гольмак. Первый тренировал ребят 1985 года, а второй — 1986-го. А Анатолий Юревич осуществлял общее руководство. Мы не выделялись какими-то особыми данными в техническом плане или в плане мобильности. Но каждый конкретно знал, что ему нужно делать на поле. Над нами тогда смеялись, мол, зачем детям тактика. А теперь такой подход используется во всех серьезных клубных школах. — Про методики Юревича ходят легенды. — Для Анатолия Ивановича всегда была важна каждая мелочь. К примеру, у нас проходила установка на тренировку. Если что-то шло на поле не так и Юревичу не нравилось, то все шли в класс еще на два часа — на повторную установку. — Жестко. — Юревич такой человек, что на него нельзя посмотреть неправильно. Нужно было слушать его слова с серьезным видом. Если не так — он мог стереть игрока в порошок буквально парой фраз. Дисциплина была железная, и не дай Бог что-то кому-то ответить тренеру. — Все было настолько серьезно? — Конечно, в рамках. Порядок был всегда. Но место для юмора тоже находилось. Был один случай. Известно, что у Юревича специфический акцент. Однажды у нас был разбор игры. Он нам все разъяснял, каждому досталось по делу. И потом мы с игроками в раздевалке раздавали друг другу символические призы. Кто больше всех «отгреб» — получал «Оскар», кто чуть меньше — «Грэмми». И так далее. Я решил повеселить ребят, начал пародировать Юревича, все его слова с акцентами и интонацией. И не придал значения, что кто-то за ширмой стоит в спортивных штанах. Ребята-то поняли, что подслушивал сам Анатолий Иванович, начали улыбаться. А я минут 15 взахлеб работал массовиком-затейником. Когда Юревич вышел к команде, я испугался. Думал, что он меня раздавит за такие шутки. Но тренер не стал принимать меры, а лишь иронично сказал примерно так: «Вот, сынок, ты прав!» — С юмором у него хорошо было? — И не только с юмором. За ним можно было записывать интересные выражения, а историй любопытных было великое множество. — Делись. — Однажды поехали на сбор в Турцию с минским «Локомотивом». Было три тренировки в день. Утром, в обед, и вечером плюс тренажерный зал по желанию. Но отказаться от зала, конечно, было нельзя. Вместо «качалки» позволялось пойти на пляж и позаниматься прыжковой работой. Я тоже побежал к морю. Не увидел гвоздь в песке и насквозь пропорол ногу. Было ужасно больно. Думал, что уже прыгать не буду. Сказал Юревичу о травме. А тот отвечает: «Давай, три серии прыжочков, но последнюю не добегай, а сразу в гостиницу». — Не поверил тебе? — Ни в какую. Я сделал все подходы, буквально приполз в гостиницу. На следующее утро нога вспухла, а нам в этот день играть. Подходит Юревич. Говорит: «Ладно, ты не «коси» — все равно все свои. Готовься, на второй тайм выйдешь». У меня нога в бутсу не влезала — натянули всем миром. Вышел на поле, ребята понимали, что много со мной не сыграешь, поэтому давали принимать мяч в касание — в стеночку, больше ничего. Вроде привык. И тут мы пенальти заработали. Юревич мне кричит с бровки — мол, Арам, давай! Пошел бить, потому что если бы отказался — мне бы хана была. Забил. — Стал героем. — Если бы. Конечно, на разборе той игры тренер восхищался мной, приводил в пример. Но прошло два дня, мы играли спарринг с КамАЗом, проиграли 0:2. Юревич на разборе заявил, что на поле «было три парашютиста, и только один из них приземлился на голову», — конечно, последнее было про меня. Так я из лучшего сразу же превратился в худшего. И такие методы он использовал очень часто. Игрок мог быть отличным, а затем упасть ниже плинтуса. — Работать с таким тренером было нормально? — Вполне. Я еще мог Юревичу периодически ответить. — Это как? — Вот он проводит установку, часа три говорит и показывает. А я в какой-то момент говорю, мол, Иваныч, хватит, много уже. И он иногда прислушивался. У него еще фишка была такая, что у него во время теоретических занятий постоянно звонил телефон. Раз позвонят — он говорит, чтобы перезвонили через 40 минут. Хотя все понимали, что через 40 минут он не освободится. Перезванивают через час — Юревич говорит, мол, я же сказал, что через 40 минут. И так до бесконечности. — Забавно. — Юревич — сильная личность. Он говорил нам много полезного. Многие из этих вещей пригодились не только в футболе, но и в обычной жизни. — Какие, например? — Однажды Иваныч рассказывал: «Сынок, не нужно жениться в молодом возрасте. Мне жена однажды сказала купить ковер. Я ей ответил, что пылесосить его не буду, мне это не надо. Она все равно настаивала. Тогда пошел и купил этот ковер. И в один прекрасный день она сказала: «Пропылесось». И угадай, что я сделал? Я свернул ковер и выкинул его в окно!» — Да уж… — Вот такой он неординарный человек. Очень много курил и пил кофе. Просыпался в пять утра и рано ложился. Постоянно искал новые методики, одним из первых привез в Беларусь «полары». Это приборы для измерения физической нагрузки. Но нагрузки у нас и без них были высокие. Однажды приехал к нам легионер из Грузии, день потренировался и сказал, что больше он работать в команде с такими нагрузками не будет. Но Юревич его уговорил остаться. — Твоя профессиональная карьера на высшем уровне началась в «Локомотиве». — Я стал играть летом 2003 года. Команда недавно проиграла финал Кубка страны минскому «Динамо». И первая игра для меня была как раз против динамовцев. — Трясло? — Не то слово! Правда, я делал вид, что все нормально. По-другому было нельзя. Рядом — Дима Денисюк и Сергей Кабельский, взрослые дядьки. Словом, нам было на кого смотреть и равняться. Юревич давал шанс, надо было его использовать. — Получилось? — Считаю, у меня было несколько возможностей, но не все получилось. Начинал очень хорошо, играл во всех сборных до молодежного возраста. Но потом все изменилось. — На каких позициях тебя использовали? — Изначально я играл инсайда, а потом Юревич перевел меня в оборону. Но когда надо было, действовал там, где скажет тренер. На любом месте. — Кто из твоих тогдашних товарищей по команде «засветился» в дальнейшем? — Мы играли вместе со Славой Ярославским, Сергеем Кривцом и Стасом Драгуном. А больше других тогда выделялся, наверное, Кривец. Сергей всего добился своей работой. Голова у него была всегда, а когда он физически окреп, то стал очень сильным игроком. — Ты говорил о шансах. Получается, есть смысл сожалеть о том, что тогда не смог закрепиться в высшей лиге? — С одной стороны, сожалеть ни о чем не хочется. Жизнь есть жизнь. С другой — да, мог бы показать себя по-другому. Но в тот момент, в «Локомотиве», я был сосредоточен на футболе не полностью. Мне Юревич говорил: «Ты потом станешь умным». Так в итоге и вышло. Хотя даже сейчас мне есть что и кому доказывать. — После того как Юревич ушел из команды, с футбольных радаров пропал и ты… — На место Анатолия Ивановича пришел Сергей Ясинский. С ним у меня не сложилось. Причина во мне — я был с детства в этой команде, привык к тому, что мог всегда высказать свое мнение. А это новому тренеру не слишком нравилось. Юревич меня мог встряхнуть за две секунды, а здесь как-то не пошло. Пришли Юрий Водовозов, Антон Евсейчик, Владимир Востриков. Я подшучивал над ними на сборах, видимо, это и привело к тому, что мне в какой-то момент предложили работать с дублем. — И что? — Меня это не устраивало. В итоге позвонил Ивану Ивановичу Савостикову, которого знал по совместной работе в юношеской сборной, попросил помощи с трудоустройством. Тот предложил поехать в польскую команду «Буг», что под Варшавой. Мы отправились туда с Ильей Ноздриным-Полотницким. Выглядели на уровне второй польской лиги неплохо. Отыграли два года, после чего вернулись домой. — Что не получилось за границей? — Да все было нормально. Нас устраивало, мы устраивали. Просто в какой-то момент возникли проблемы с визами, которые вовремя решить не удалось. Тогда и надумали возвращаться. Илья пошел в «Руденск», а я позвонил Игорю Мытнику в «Верас» и попросил потренироваться. Там в тот момент работал Владимир Курнев… — … который известен своими изнуряющими тренировками. — Могу сказать, что я работал со многими тренерами. И у всех подход к тренировкам различный. А работать с Курневым было интересно. Даже несмотря на то, что тренировки были очень интенсивные, после Юревича те нагрузки организм вполне нормально воспринимал. Привык, наверное. — Есть что вспомнить из того периода? — Однажды на предсезонке бежали в Зеленом луге рывки 400 метров в горку. Надо было уложиться в минуту двадцать. Тогдашний тренер по вратарям «Вераса» Александр Мартешкин отмерил расстояние. На половине дистанции поставили массажиста, а Борисыч на финише с секундомером контролировал итоговый результат. Начали бегать. Я, конечно, силой не обделен, но после того, как добежали до массажиста, понял, что вторую часть просто не потяну — упаду просто. А надо было в рамках занятия сделать 12 таких полных подходов! У нас вся команда не укладывалась в норматив. — Тренер негодовал? — Скорее недоумевал: «Как так? Первый — незачет!» Я как-то «отмазывался», что до этого не тренировался нормально. Но все равно никто не мог добежать вовремя. — Как вышли из положения? — Уговорили Мартешкина перемерить расстояние. Тот упирался, но все же согласился. Тщательно все просчитал, а там — не 400, а около 650 или 700 метров! Представляешь! — В «Верасе» ты провел один сезон? — Да. После него команда развалилась. Сначала было здорово — деньги, питание, премиальные. Но потом все постепенно прекратилось. — Ты снова начал искать новую команду? — Она меня, если можно так сказать, сама нашла. Я в «Верасе» повредил руку. Решил зимой лечь на операцию. В больницу приехал Валерий Стрельцов навестить своего товарища. Он меня знал, я его тоже, хотя мы никогда не общались. — Любопытно. — Стрельцов говорит: «Слушай, мы команду делаем в Березе, хотим пойти в гору, давай к нам!» Тогда ей руководил Игорь Гуринович, мы переговорили, и я с удовольствием согласился. — Известно, что «Береза-2010» — это фарм-клуб минского «Динамо». — У команды были серьезные задачи перед началом этого сезона. Бывший генеральный директор клуба Игорь Пугач нацеливал нас на выход в высшую лигу. — Костяк команды составляют игроки из столицы? — Да, из местных там только один человек. Мы живем и тренируемся в Минске, занимаемся стадионе на «Динамо-Юни», а в Березу ездим только на игры. — Так в Кунцевщине же стройка? — Там только сиденья пластиковые сняли, поле осталось. Ворота поставили, куда нужно, — и вперед. Вполне можно работать. — Как к вам относятся болельщики «Березы»? Все же вы не такие уж и родные... — Ты знаешь, нормально относятся. Они очень отзывчивые, всегда переживают за нас. Конечно, иной раз полощут, но всегда по делу. Да и посещаемость наших домашних матчей, считаю, очень неплохая. — Были ли предпосылки к тому, чтобы «Береза» в этом году боролась за выход в высшую лигу? — Сложно сказать. Мы много потеряли на старте. Потом догонять было непросто. Хотя вот летом провели матч на Кубок с «Гомелем». Играли мы неплохо, могли забивать. Но потом пропустили нелепый мяч. В итоге — 0:3. Руководители очень расстроились нашему крупному поражению. — В чем разница между высшей и первой лигой, на твой взгляд? — В действиях команд «элиты» больше спокойствия и хладнокровия. Но к такому уровню можно привыкнуть, стоит провести серию игр с сильным соперником — и ты будешь играть так же, как и он. — Насколько серьезен уровень первой лиги? — Думаю, в турнире играют вполне конкурентоспособные команды. Каждый соперник бьется, даже аутсайдер. — И «Полоцк» тоже? — Эту команду, конечно, воспринимать сложнее. Там, видимо, ничего никому не надо. Поэтому и клуб в сложном положении, да и газон в Полоцке, откровенно говоря, — просто беда. В таких условиях нельзя играть в футбол. — А лучшие примеры полей в первой лиге можешь привести? — В Слуцке очень хорошее поле — как в высшей лиге. Неудивительно, что сама команда выделяется именно за счет контроля мяча, активной игры в середине поля. У них очень хорошая полузащита. Тот же Лошанков — мастер, видит поле прекрасно, читает, куда пойдет соперник. Чувствуется, что человек поиграл на очень хорошем уровне. Думаю, если они пойдут в высшую лигу, возьмут еще двух-трех мастеров, то вполне могут быть примерно в середине таблицы в следующем году. — Недавно тебя выставили на трансфер. — Объяснили, что в «Березе» собираются делать омоложение команды. Я разговаривал с главным тренером Валентином Михеевым, он обрисовал ситуацию. Сказал, что у каждого будет шанс, но все может сложиться по-разному, есть вариант получать совсем мало игрового времени. Тем не менее, по сезону я играю довольно регулярно (24 матча — Goals.by), остаюсь капитаном команды. — Какие планы на будущее? — Мне сложно сейчас об этом говорить. Без футбола будет очень тяжело. Я привык себя держать в форме, есть еще куда расти и что доказывать. В прошлом году, к примеру, звали в высшую лигу, были согласны взять даже травмированным. Не получилось. С другой стороны — до 35-40 лет играть точно не смогу. — Почему? — У меня комплекция не та. Лишняя ложка супа сразу в бока вылезает. После 30 будет очень тяжело держать себя в форме. Если сейчас не будет вариантов, может, и закончу. Такое решение, конечно, будет очень тяжелым для меня. — Кем видишь себя вне футбола? — Сейчас учусь на четвертом курсе БГУ, на экономическом факультете. А кем вижу, сейчас сложно говорить. Все же футбол — это пока мое основное занятие. — У тебя есть люди, готовые поддержать в трудный момент? — Конечно. Все свое свободное время я посвящаю семье. Жена в Минске ходит на все наши матчи. Она, конечно, специфически разбирается в футболе. К примеру, не понимает, как защитник может забивать :). Я ведь забивал в этом сезоне. — И как объясняешь такие «нелогичные» поступки? — Я с иронией к этому отношусь. Пообещал супруге, что переквалифицируюсь в нападающего :). Фото в тексте: Надежда Бужан, vk.com