«Шотландцы Малофеева недолюбливали»

Вратари — это здорово. У голкиперов богатый внутренний мир, хранящий много юмора и интересных историй. Эдуардас Курскис — не исключение. Самый возрастной игрок нынешнего чемпионата Беларуси встретился с Никитой Мелкозеровым и рассказал о смене русской фамилии на литовскую, любви Владимира Романова к интригам, дорогой суточной аренде шотландских килтов и схожести Виталия Володенкова с попугаем Кешей. — Вы постоянно живете в Солигорске? — Да-да. На базе. — Интересно? — Ну, как сказать… Когда вся команда вместе, то интересно. А если свободный день, надо брать и ехать домой. Хорошо, что недалеко. Раньше ездил на машине. Но надоело стоять в очередях. Теперь спокойно сажусь на поезд — и через четыре часа уже дома. — В каком городе вы живете? — В Каунасе. — Но родились ведь в другом месте. — Да, родился в Шауляе. Четвертый по величине город Литвы. Когда-то местной команде помогал бизнесмен по фамилии, кажется, Шимкус. Тогда она была ничего. Но помощь закончилась. Теперь команда — третья снизу. Друг, с которым мы играли, тренирует ее… А вообще, в Литве с футболом не очень хорошо. — Почему тогда вы занялись именно этим видом спорта? — Ну, мой отец — белорус. В Гомеле родился. Правда, с трех лет жил в Бресте. У меня там две тети и другие родственники. Так вот, папа был вратарем. Играл за «Жальгирис». Мастер спорта и все такое. И я пошел по стопам отца. — Человек с фамилией Курскис родился в Гомеле. — Не, у отца фамилия — Курский. Просто я ее поменял на литовскую в 16 лет. — Почему? — Не знаю :). Каких-то притеснений по поводу происхождения не было. У нас вообще семья из разных фамилий. Папа — Курский, мама — Курская, я — Курскис, а сестра — Курските :). — А жена? — Жена моя — Курскене. Все окончания разные. — А вы изначально звались Эдуардом? — Да. Но в первом паспорте было написано «Эдуардас». Фото: Кирилл Павлович — Литовский — сложный язык? — Да, иностранцы жалуются. Но в команде некоторые ребята меня уже понимают. Немножко нехороших слов, немножко хороших :). Раньше мы жили в гостинице «Алеся». Квартировали с Юрой Цыгалко. Так он почти все понимал. Мог с женой моей поговорить, что-то обсудить :). — Часто ездите домой? — Как только появляется свободный день — сразу домой. Столько уже наездил, что в паспорте осталось место всего для одного таможенного штампа. За пять лет в Беларуси дважды менял документы. Последний раз в 2011-м, и скоро придется обновлять. Люди по 20 лет живут с паспортами, а у меня не получается :). Но ничего не поделать. После того как Литва вошла в Евросоюз, с вашей границей стало сложнее. — А что изменилось в Литве после вхождения в Евросоюз? — Я не могу говорить о чем-то конкретном. К тому же пять лет уже практически постоянно живу в Беларуси. До того два года провел в Шотландии. Но изменения определенно есть. Границы открылись. Можно ехать куда хочешь. Многие люди отправляются на заработки. И на новых местах, сто процентов, живут лучше, чем на старых. Но большинство все равно возвращается. Через пять лет, через восемь… Вообще, в Литве порой трудно. Вот мой тесть занимается машинами. Когда в Беларуси изменилась стоимость растаможки, началась беда. Вообще… — В стране проводился какой-то референдум по поводу того, вступать в Евросоюз или нет? — Проводилось что-то по поводу принятия евро. — Ходили? — Нет. Я в жизни ни разу не голосовал. Не знаю… Думаю, мой голос ничего не поменяет. У вас тут похожая ситуация :). — Лично вам жить в Евросоюзе нравится? — Ну, да. Без помех можно выбраться в любое место. Да, хватает и минусов. Но по большей части я отношусь к Евросоюзу позитивно. Четче смогу ответить после окончания карьеры. Вернусь в Литву, поживу там на постоянке года два-три, тогда и определюсь :). — Домой тянет? — Конечно. Там жена. Детей пока нет. Дома хорошо. — Чем жена занимается? — Занята в семейном бизнесе — теща, тесть, она. Плюс хочет заняться своим делом. Свадьбы, крестины, прочие торжества — в общем, организация праздников. Уже есть четыре заказа на следующий год. Можно будет этим заняться. — А что вы планируете делать по завершении карьеры? — Не знаю… Когда Малофеев позвал меня в «Шахтер» с Юрой Цыгалко, было сказано: «Ты — старший. Сам решай, как тренировать вратарей». То есть какой-то опыт у меня есть. Руководители вроде не жалуются. Может, всю команду тренировать я и не смогу. Но группку вратарей — вполне :). — У вас есть какая-то тренерская лицензия? — В Литве я получил лицензию категории «B». Проходил курсы и в Беларуси. Получилось так, что Малофеев мне доверился. — Сложно совмещать? — Непросто. Иногда после тяжелых тренировок хочется отдохнуть. Но вроде все нормально. У всех ребят спрашиваю: «Как вам со мной работать?» Не жалуются. Допустим, меня когда-то тренеры заставляли выполнять определенную работу. А я заставить ребят не могу. Иногда вижу, что у человека не идет сегодня этот вид работы, и решаю провести занятие поспокойнее. Он, отдохнув, выложится вдвойне. Я не тиран. Кричать стану, только если увижу, что началась халява. А так у нас с ребятами дружеские отношения. Я ко всем позитивно настроен. Фото: Надежда Бужан — И все-таки, почему после слома Цыгалко его место занял не второй вратарь Срдян Остойич, а вы? — Решал главный тренер. Не знаю, что им двигало. Но так получилось. Да, Срдяну первое время было уныло. Но тренеры все ему объяснили. Мы переговорили между собой. Понимаю его состояние. Но Остойич своих эмоций не показывал. Помню, со мной происходили такие же ситуации. Дважды за время карьеры. — И как все было? — Вернулся из Шотландии. Романов позвал Коусейру тренировать «Каунас». В команде играл вратарь Келло из Словакии и аргентинец Дреер. Словак был сильным. Думал, что придется конкурировать с ним. Ну, ладно. Правда, в итоге я оказался третьим вратарем. А аргентинец тот, честно скажу… Только вынос у него был красивый. Мог ногой мяч с лета и полулета доставить точно на голову или на грудь… Вот я и сидел на лавке, думал-думал, занимался самокопанием… Самокопание — это вообще ужасная вещь. — А вторая ситуация? — В Шотландии это было. Во времена «Хартса». Мы играли с «Рейнджерс» 1:1. И на 89-й минуте я закинул мяч в свои ворота… Газеты как начали писать… Я за пять лет не получил столько информации о себе, как за те три дня. Все случилось под Рождество. Меня называли клоуном, Санта-Клаусом, который сделал подарок «Рейнджерс»… В одной газете напечатали раскадровку эпизода, в котором я пускаю мяч за уши. Вся страница в моих фотографиях, с такими подписями, что просто страшно… Со мной в жизни такого не было, думаю, уже и не будет. Я так сильно переживал… Но тренер сказал: «У тебя получилась неплохая игра. Следующий матч начинаешь с первых минут». Тренер свое слово сдержал. Но болельщики сразу же принялись освистывать меня. Уверен, окажись на моем месте тот же Крейг Гордон, которого в Эдинбурге очень любили, ничего бы не случилось. А я был иностранцем, тем более соотечественником Романова. Его после двух лет пребывания в Эдинбурге уже недолюбливали… Так вот в следующем после встречи с «Рейнджерс» матче тренер доверился мне. Но я получил красную карточку. — Так а в чем суть ситуации? — Вратарей в команде было трое — я, Гордон и Банкс. Меня подписали, потому что Гордона хотели продавать. Вроде бы в «Спартак». Но Гордон сказал, что никуда не поедет. В итоге у них случился конфликт с Романовым. Получилось, что Банкс был первым вратарем, я — вторым, Гордон, игрок национальной сборной, — третьим. И давление в сложившейся ситуации оказывалось жуткое. *** — Как вам жилось в Шотландии? — На первых порах пришлось сложно. Английский все-таки знал не в совершенстве. — Что такое английский язык по-шотландски? — Произношение такое, что ничего не понять. Тогда я еще не был знаком со своей нынешней женой. Ходил на свидания. Со словарем :). Чтобы хоть что-то сказать. Потом стал больше общаться с командой, смотреть телевизор — привык. Но шотландцы будто не говорят, а мычат. Притом очень быстро… Хорошо, что в команде оказалось несколько друзей — Янкаускас, Чеснаускас. Можно было общаться… Помню, с полевыми игроками 40 минут каждого занятия работал тренер по физподготовке. Просто футбол там бестолковый. Очень силовой. Принимаешь мяч и грузишь вперед под линию штрафной соперника. Защитникам думать особо не требовалось. Выбил мяч в аут или сделал подкат, и ты — король… Хотя в плане быта было здорово. Если честно, мне думалось, что я приехал в другой мир. На тренировку можно было приходить только с шампунем. Все за тебя разложат, бутсы тебе почистят, а ты спокойно тренируйся. — Бутсы вам чистили администраторы? — Дублеры. — Как так? — После одной из первой своих тренировок я стал мыть бутсы. Ко мне подошел одноклубник, говорит: «Что ты делаешь? Кинь их тут — и все. Малыши потом соберут». На следующий день прихожу — и точно, все чисто, красиво. У каждого игрока первой команды было по три-четыре дублера, которые могли почистить бутсы. Это такая традиция. Если ребята из дубля забывали почистить бутсы старшим игрокам, их, конечно, не штрафовали. Но я помню, как в одного забывшегося малыша полетела нечищеная пара обуви… — С какими еще проявлениями шотландских традиций вам пришлось столкнуться? — Несколько раз надевал килт. Наши темнокожие легионеры выглядели в юбках очень смешно :). Сходить в детдом, встретиться с фанатами, проведать ветеранов — клуб проводил много различных мероприятий. На некоторые требовалось надевать килт. Фото: Иван Уральский — Понравилось? — Если честно, я не думал, что юбка может столько стоить. Просто огромное количество денег. Я килт не покупал, брал напрокат. И за суточную аренду отдал что-то вроде 300 фунтов. — Здорово. — Ну, там ведь нужен не только килт. Тебе дают специальные ботинки. Шерстяные носки. Кортик, бумажник, еще какая-то ерунда. В общем, целый ритуал. Кстати, на всех шотландских свадьбах женихи одеты в килт. Классического костюма я ни разу не видел. — «Хартс» тогда являлся очень обеспеченным клубом. — Правильно. Нам предоставляли все — машины, апартаменты. И вот, кстати, у шотландцев в доме должны быть минимум две спальни. Это тоже традиция. Мне еще запомнилось, как шотландцы любят есть. Все кушают и кушают, жирнеют и жирнеют. И сверху темный «Гинесс». Сколько хотят, столько и пьют. Хотя свои традиции шотландцы чтят. Они работают с понедельника по пятницу. В субботу развлекаются. А в воскресенье проводят семейный день. Собираются в ресторанах или дома. — Как в Шотландии относились к Владимиру Романову? — Лично я… Не знаю. У нас были хорошие отношения. В «Каунасе» являлся вице-капитаном команды. Всегда мог к нему обратиться. В Шотландии, в принципе, то же самое. Романов нам сказал: «Если что, звоните мне на мобильный, я всех на уши поставлю». Такой он человек, хотел быть постоянно на виду. Может, это Романова и сгубило. Плюс вокруг него находилось слишком много советчиков. Сомневаюсь, что Романов был в курсе движения всех своих денег. Фото: Кирилл Павлович — По каким поводам вы могли звонить Романову? — Попросить премиальные для команды, допустим. Мы могли позвонить, он назначал встречу. С глазу на глаз все решали. К Романову можно было обратиться по любому вопросу. К тому же он часто приходил на тренировки, интересовался нашими делами. — Давно вы общались? — Ну, давно… Он же в розыске сейчас. Где-то в Москве :). Обидно, что Романов потом баскетболом занялся. Все-таки столько денег вложил в футбол. Думаю, мог бы получить отдачу на продаже игроков. Только я два раза собирался перебраться в другую команду. Но что-то не складывалось. — Куда могли уехать? — Из «Каунаса» мог перебраться в саратовский «Сокол». Потом поехал в Санкт-Петербург подписывать контракт с тамошним «Динамо». Питерцы строили грандиозные планы, команда вышла из второй лиги в первую. Подписывались даже ребята из ЦСКА. Но Романов запросил за меня слишком много денег, я их не стоил. Потом прямо спросил у него: «Зачем вы так делаете? Все-таки если у людей что-то не получится на новом месте, они всегда вернутся в родную команду. Надо же как-то поддерживать». Но Романов мыслил по-другому. Не знаю, может, он нас всех за миллионы хотел продать… А в Питере все сразу не так пошло. — Почему? — Меня должен был встретить один человек. Встретил другой. Сидели, ждали чего-то три часа. Мне надоело. Вечером улетел обратно. — Куда вы еще могли перебраться? — В Израиль. Знакомый тренер устроил просмотр. Команда как раз играла матч какого-то кубка, для участия в котором от футболиста даже контракта не требовалось. Меня заявили. Отыграл первый тайм, получил три штуки. Все с выходов один на один. Не знаю, как так произошло. Потом меня заменил молодой израильтянин. У него во втором тайме работы вообще не было… Не знаю, плавили меня или как, не могу ничего утверждать… Потом было предложено остаться. Но я ответил отказом. — А вас в карьере когда-нибудь плавили? — Не знаю… — Как сплавить футболиста, который находится на просмотре? — Да не знаю… Как минимум человеку можно перестать отдавать передачи. У нас в «Каунасе», помню, играл Рафаэль Ледесма. Хороший футболист. Но Романов ему, если честно, слишком много позволял. Рафа зазнался. Не соблюдал режим. А винили во всем литовцев. Нам пихали, будто не хотим принимать его в команду. Мы все это послушали, собрались потом на тренировке и действительно решили не играть с Ледесмой в передачу. Пусть делает, что хочет. Рафа все это заметил. День терпел, два. Потом попросил прощения, признал свою неправоту. Все наладилось. Фото: Кирилл Павлович *** — Каково вам было перебраться в Сморгонь после Эдинбурга? — Ну… Я посмотрел, что команда завершила предыдущий чемпионат на восьмом месте… Мне сказали: «Отыграешь первый круг, если все будешь хорошо, подыщем что-нибудь другое». — Вспомните свой первый сморгонский день? — Чисто визуально… Агенты — Русецкий и Гайдук — забрали меня в Минске и отвезли в Сморгонь. Показали гостиницу. Сказали: «Ты будешь здесь жить». А там трех- или четырехместный номер. Я ответил: «Точно не буду». В итоге жил один. Может, это немножко некрасиво, но… Все равно ведь старался, много работал. Но, конечно, там условия… Не очень. Хотя меня после подписания контракта сразу позвал Александр Петрович Лисовский и все объяснил. Нормально. Коллектив хороший был. Рогожкин, Тарловский — эти ребята мне очень запомнились. — Вспомните что-нибудь веселое про Сморгонь? — Наверное, нет. А вот про Эдуарда Васильевича Малофеева могу :). Хотя и отношусь к нему с огромным уважением. — Расскажите. — Помню, играли с «Каунасом» на Кубке Содружества. Мы в полуфинале встречались с дублерами ЦСКА. Эдуард Васильевич завелся настолько, что его удалили со скамейки запасных. А потом на пресс-конференции Малофеев сказал, мол, судья просто убил нашу команду и оставил этих одиннадцать медвежат без матери-медведицы. Наверное, он себя имел в виду :). Очень искренний человек. Советская закалка в Малофееве чувствовалась. — Какими были установки Малофеева? — Не помню, что было в Шотландии, но в Литве и Беларуси получалось примерно так: пару слов о сопернике, потом пример из своей жизни — в основном из 1982 года, потом немного стихов — может, два столбика зачитает, а потом «Поехали» и хлопок ладонями. Минут каких десять это занимало. — Что-то еще помнится? — Ну, конечно. На том же Кубке Содружества не было условий для занятий. Ни зала, ни еще какого-то помещения. Так мы прыгали «лягушки» около гостиницы. На дворе минус 20. Эдуард Васильевич сказал нам надеть перчатки и отправил работать. В той же гостинице по коридорам бегали рывки. Представляешь, люди выходят из номера, а мимо них два спортсмена наперегонки бегут на полной скорости. Вот еще. Были с «Хартсом» на сборе. То ли в Австрии, то ли в Германии. У нас играл легионер из Боснии. Мерсадом звать. Он стабильно спал после первой тренировки. И никогда своей привычке не изменял. А мы с ребятами сидели на улице, кофе пили, еще как-то время убивали. И вот однажды к нам присоединился Мерсад. Мы ему: «Ты чего не спишь?» — И что? — Оказалось, над номером Мерсада квартировал Эдуард Васильевич. А он постоянно кровь себе разгонял или что-то типа того. В общем, упражнения выполнял в духе «чем сильнее стучишь, тем больше толку». Вот он и семенил по полу, топтался. Мерсад говорит: «Я не могу делать в номере ничего: ни спать, ни сидеть спокойно». Не выдержал, в общем :). К нам спустился. Фото: Кирилл Павлович — А что шотландского вам помнится? — Эдуарда Васильевича шотландцы недолюбливали. Гордон периодически собирал всю команду. И мы голосовали по поводу того, оставлять ли Малофеева или нет. Больше половины игроков были против Эдуарда Васильевича. Но Романов сказал, что Малофеев продолжит тренировать, и все. Могу еще грустную историю рассказать. — Расскажите. — Янкаускас снял квартиру не в том районе Эдинбурга. Там все болели за «Хиберниан»… Перебили все стекла в его квартире, в машине. Страх, в общем. *** — «Нафтан» стал вашей второй белорусской командой. — О, там был очень веселый тренер :). Самая сильная шутка случилась, когда мы с «Гентом» играли в Лиге Европы. Всю команду собрали на стадионе, чтобы везти в аэропорт. Ну, Ковалевич решил провести инструктаж. Говорит: «Мы, белорусы, сейчас улетаем в Европу. Так, по мусорным бакам не лазить, целлофановые пакеты не воровать. Мы едем играть в футбол. Давайте, покажем свою страну с красивой стороны». Примерно так :). После слов про мусорные баки я очень долго смеялся :). Тренера, который пребывал бы на таком позитиве, раньше не встречал. — И все равно у вас вышла размолвка. — Я думаю так: есть первый вратарь, есть его дублер. Я провел два матча в чемпионате. В первом получил четыре от «Шахтера». Потом долгое время играл Коля Романюк. И играл хорошо. Потом Ковалевич решил поставить меня. И снова неудача. Началась чехарда с голкиперами. Думаю, для команды это было нехорошо. И для вратарей — тоже, кстати. — Но вы ведь обиделись на слова Ковалевича о том, что приглашение Курскиса было его ошибкой. — Ну, как… Не то чтобы обиделся. Меня его слова задели. Помню, выдалось сыграть против «Нафтана» в Новополоцке за «Шахтер». И я провел свою лучшую игру в Беларуси за все время пребывания здесь. Мы 2:0 победили. Просто хотелось доказать, что те слова не были справедливыми… Мы как-то в Турцию летели с ребятами из «Нафтана» одним рейсом. Пересеклись с Ковалевичем. Поговорили. Все нормально. Обид не держим. Здороваемся при встрече. Фото: Кирилл Павлович — Есть ощущение, что «Нафтан» тех времен был чуть ли не самой позитивной командой в истории чемпионата. — Возможно. У команды был очень веселый тренер. Плюс ему в этом отношении помогали Леша Белоусов и Виталик Володенков. Каждое слово Белого или Малого вызывало смех. Как-то я к ним зашел в номер. Сидим-сидим, общаемся, и тут Володенков: «Я все равно не понимаю. Мы — «Нафтан». Такой серьезный клуб. Кубок взяли. Как мы можем вратаря приглашать, который пропускает в каждом матче?! Это какой-то нонсенс :)». Я ему: «Ты видел, сколько раз я спасал?» — «Да что ты мне будешь рассказывать :)». И говорил все это с такой интонацией, что не смеяться было нельзя. У меня Виталик ассоциируется с попугаем Кешей из советского мультика. Эти кроссовки, эти глаза большие :). А он меня всегда немцем называл. Звонит: «Привет, фриц! Чего ты мне не звонишь?!» А сам до того год не звонил :). Ну и, понятно, классный футболист. Ребята говорили: «Не знаете, что делать с мячом, дайте Володенкову на фланг. Он по-любому кого-нибудь найдет в штрафной». — А кто в «Шахтере» теперь самый веселый? — Не знаю, говорят, я :). Хотя ребята называют Суровым. — Почему? — Дима Комаровский как впервые увидел в Comedy club Эдуарда Сурового, так и стал меня называть подобным образом :). Помню, Журавель на тренировке делил нас по команды и в конце сказал: «А ты, Суровый, пойдешь за красных». Так и прилипло :). А вообще, я добрый, только взгляд у меня суровый. Считаю, главное, чтобы в команде было много позитива. — Много было в команде позитива во время недавней беспобедной серии? — Тяжело было. Все переживали. До сих пор не понимаю, что случилось. А у нас еще календарь такой, что ты проиграл три матча, а потом пауза на две недели. И, получается, сидишь без побед больше месяца. Это гнетет. Страшно вспоминать. — Как справлялись? — Ну, какими-то приметами не пользовались. Лично я все это не очень люблю. Правда, помню, как-то с «Каунасом» играли в Дании. И у меня перед самым матчем порвался шнурок. Я бутсы сменил. Потом во время матча порвал боковую связку полностью. Но в приметы от этого верить не стал. Просто перед каждым матчем говорю себе: «Люблю жену». И иду на поле. — А сколько игрокам «Шахтера» уже не платят? — Мне кажется, три месяца. Но ведь в контрактах все прописано, так что свое получим. На покушать пока хватает :). Мы спокойны. Как-то живем. Ничего страшного. Все отдадут. — А что руководители говорят вам про следующий год? — Пока ничего. Мы зависим от «Беларуськалия». Надеюсь, предприятие выберется из ямы, и все будет хорошо. Фото: Кирилл Павлович — Понятно. Давайте еще одну историю и разойдемся. — До конца чемпионата Литвы оставался один тур. «Каунас» и «Экранас» имели равное количество очков. И мы должны были поехать в гости к соперникам. Тут Романов вызывает к себе трех игроков — меня и еще двух ребят. Нам дают какие-то бумаги. Не знаю, что было у ребят написано. Но у меня прямо сценарий. Как будто бы я подвергся нападению людей из Паневежиса, что они мне угрожали, что они хотели нашего проигрыша в матче с «Экранасом». В общем, заявление в милицию. Романов говорит нам: «Мы не победим, я так думаю. Нам не дадут». А он ведь мастер интриг. Вот и хотел, чтобы «Экранас» отстранили по неспортивным делам. Это абсурд. Мы не согласились ничего подписывать. В итоге победили 2:0. Но информация о делах Романова просочилась в прессу. Было много шуму. — А правда, что Паневежис — это литовский Чикаго? — Да. Там очень много людей в спортивных костюмах :). Очень криминальное место. За мелким конфликтом может последовать драка 20 на 20. У них там как будто 90-е до сих пор :).

«У нас вообще семья из разных фамилий. Папа — Курский, мама — Курская, я — Курскис, а сестра — Курските :)».

«Я в жизни ни разу не голосовал. Думаю, мой голос ничего не поменяет. У вас тут похожая ситуация :)».

«Я за пять лет не получил столько информации о себе, как за те три дня. Все случилось под Рождество. Меня называли клоуном, Санта-Клаусом, который сделал подарок «Рейнджерс».

«Помню, как в «Хартсе» в одного забывшегося малыша полетела нечищеная пара обуви».