Все новости

Никита Букаткин: «Отключился, вижу длинный белый тоннель — и тишина»

31 января 2014, 17:00
21

Главный вырви-ноги-опорник высшей лиги Никита Букаткин рассказывает своему тезке Мелкозерову о клинической смерти, погоне Юрия Вергейчика за судьей и исполненном обещании Александра Гутора, а также объясняет, за что можно получить «Прессболом» по лбу.

— Помнишь свои зимние тренировки в детстве?

— В детстве… СДЮШОР «Динамо». Весной — асфальт. Летом — асфальт. Осенью — асфальт. Зимой — снег. Просто сказка. Приезжает трактор, укатывает его. Если нет — сами. Снега по колено. Тренер кидает мяч, и первые полчаса ты этого мяча не видишь. Ребятам, которые были повыше, везло. А мне — маленькому — снег по шею. Первые полчаса, пока поле не укатывалось, только и делал, что проваливался :).

Вообще, зимние тренировки по детству — это много-много одежды. Болонька, пара кофт, двое штанов, пакеты на ноги, бутсы… Хотя бутсы на снег надевать было боязно. В основном, в кедах бегали с теплой стелькой. Вот только из-за плоской подошвы падали на жопу постоянно. И все равно одежда в итоге становилась мокрой.

— Когда у тебя появились первые бутсы?

— Наверное, лет в десять. Не помню уже. Правда, я долгое время как-то не придавал им значения. Ну, бутсы и бутсы. Hummel такие. Ввиду асфальта, на котором тренировались, надевали их только на игры. А потом я понял, что это особенная обувь. Нужно следить за нею. После Hummel у меня появились немецкие Adidas.

— Классика на шести шипах?

— Не, на 13-ти. На шести бутсы до сих пор не люблю. Не нравится — и все. Неуютно себя ощущаю. Хотя, помню, когда играл в Солигорске, проводили матч в плохую погоду. Юрий Васильевич Вергейчик скомандовал, чтобы все были на шести. А у меня таких бутс не было. Кто-то поделился. Тоже, кстати, немецкие Adidas. Я их надел — и впервые забил в высшей лиге. «Неман» тогда победили 3:2.

А после этого шестишиповую обувь я надевал максимум раз пять. Если только погода совсем никакая и на 13-ти играть уже невозможно. И то стараюсь использовать комбинированные шипы. Часть железных, часть — пластмассовых.

— Может, ты не носишь бутсы на шести шипах, чтобы никого не убить со своей манерой игры?

— Не знаю :). Я же никогда ни в кого специально не катился, никого не убивал.

— Катиться больно?

— Только когда играешь на искусственном поле. Тогда ссадины появляются. А если постоянно катиться на натуральном, ничего вообще не ощущается. Бывает, ребята подходят и спрашивают: «Как ты так делаешь подкаты, что бедра не стираются? У нас-то все болит». Отвечаю: «Не знаю. Может, вы просто делать их не умеете :)».

— Самая тяжелая травма, которую ты нанес за время карьеры?

— Про матчи ничего не вспомню. А на тренировке было дело. Я только подписал контракт с «Минском». Поработали буквально недели две. Обычная игровая тренировка. Практически все ребята были в бампах. Только несколько человек надели бутсы. У нас на просмотре находился парень по фамилии Смирнов. Подача, мяч отскочил, я развернулся и побежал на отскок. Пошли с парнем в стык. Он — в бутсах, я — в бампах. По идее проблемы должны были возникнуть у меня. В итоге же он упал, прибежал доктор, потом узнал, что человек попал в больницу. Я сломал ему ногу. Сам ничего не понял. Никакого злого умысла в моих действиях не было.

Позвонил потом парню. Попросил прощения. Он сказал: «Все нормально. Не переживай. Игровой момент. Обид не держу». Честно, неприятно было сразу со старта в новой команде оказаться в такой ситуации. Поговорили потом с Вадимом Викторовичем Скрипченко. Он попросил не брать в голову все это. Я переживал еще некоторое время. Но потом успокоился. Что случилось, то случилось. Обидно, конечно, но уже ничего не изменишь.

— У тебя ведь не было серьезных игровых травм.

— В Минске как-то проводился детский турнир. Выставлялись сборные города — «А» и «Б». Я играл за ту, которая «Б». В одной атаке прокинул мяч мимо соперника головой. И парень так дал мне по носу лбом, что его полностью перекосила направо. Кровь, сразу замена — повезли меня в больницу.

Восемь вечера. Врач говорит: «Давай делать по живому». Вправлял мне нос без всякой там анестезии. Час целый. Мучился-мучился доктор, было больно, я терпел, слезы периодически текли. Лет 15 мне было. Прошел тот час, доктор говорит: «Иди в зеркало посмотри: ровный у тебя нос или нет». Я малой, ничего не понимаю: «Вроде все нормально». Врач присмотрелся, сказал: «Не, без наркоза не обойтись. Ложись в больницу».

Лег. А назавтра в Минске день города. Попал, называется. Не до меня врачам было. Никакие операции не делались. Через день только мне нос вправили. Помню, что в каждой ноздре были ватные тампоны по метру длиной. Сам не понимал, как такое возможно. Но каждый день из четырех, что я провел в больнице, утром и вечером эти тампоны вытягивали. Сперва ел через трубочку. Потом начал уже ложкой.

Еще по детству сознание потерял. Сердце остановилось на десять секунд. Как выяснилось потом — пережил клиническую смерть. Лет 13-14. Мы с некоторыми ребятами из СДЮШОР «Динамо» добавлялись к команде МТЗ-РИПО, которая играла на турнире лицензирования. Кажется, с «Гомелем» матч. Угловой. Мы подавали. Я первый на мяче. А за мной — наш же игрок Сергей Кислый. Получилось, Кислый лбом попал в мое темечко и рассек его. Повезло, что на матче присутствовал врач МТЗ-РИПО. Он появился минут за 15 до этого момента. Просто для себя. Переговорить с тренером.

Последнее, что помню, — летящий мяч. А потом все. Отключился, вижу длинный белый тоннель — и тишина. А когда открыл глаза, понял, что лежу на носилках. Вокруг все на меня смотрят. Ребята позже рассказали, что я упал. Начались приступы эпилепсии. Язык запал, пена пошла. В общем, повезло, что доктор меня спас. Очень благодарен ему.

Случился еще открытый перелом берцовой кости. В детстве почти в каждом дворе были такие карусели на шесть сидений. Становишься в центр и раскручиваешь их. Мы веселились с друзьями. Я раскручивал эти карусели. Не знаю, может, задумался, может, еще что, но в итоге нога застряла. Кость вылезла. Скорая три часа ехали. Мама потом рассказывала, что я сперва поорал чуть-чуть, а потом успокоился и заснул. И в машине скорой вообще не кричал. Семь лет мне было.

— Тяжелое детство.

— Ну да. В профессиональной карьере — тьфу-тьфу-тьфу — пока все нормально. Бывают ушибы, царапины, синяки, но это ерунда. Надеюсь, все что мог, сломал в детстве.

***

— Твое самое дебильное удаление в карьере?

— В Мозыре. В позапрошлом году. Тогда еще в «Нафтане» играл. Вели 1:0. Я получил первую желтую. Выходим на второй тайм. Жара. +30. Стадион «Юность» находится в низине. От этого я по ходу и поплыл. Один центральный защитник «Славии» передавал мяч другому. Я находился в своей позиции. И чего-то меня клемануло побежать из центральной линии прессинговать. Метров 15 пролетел. Защитник убрал мяч под себя. А я как бежал, так и продолжил движение. На всей скорости влетел в соперника. Минута 54-я, наверное. Вторая желтая — до свидания.

А очки были очень нужны. Я мыться не пошел. Стоял, смотрел, хоть бы ребята отбились. Но хозяева забили на 91-й минуте… Услышал потом пару хороших слов о себе от Игоря Николаевича Ковалевича.

— Правда, что Ковалевич как-то бил тебя «Прессболом»?

— Хорошая ситуация :). После матча не было выходного. Проводилась тренировка. Кросс. Кому-то Игорь Николаевич сказал пробежать километр за 4.40, кому-то — за 4.50, кому-то за 5.00. То есть, если ты накануне играл, можешь двигаться чуть медленнее. А я играл. Но Ковалевич назначил мне время 4.35. Я говорю: «Николаич, почему? Я ж играл!» — «Ты знаешь, почему, давай молчи». Может, ему показалось, что у меня плохое самочувствие… Не знаю. Начали спорить. А Ковалевич стоял со свежим «Прессболом» в руках. Он решил долго со мной не разговаривать, скрутил газету, подошел, дал по лбу пару раз короткими и сказал: «Не хочешь бежать 4.35, побежишь 4.30» :).

— Что потом?

— Игорь Николаевич стал читать «Прессбол», а я пошел бегать :). Тяжело было, жара, но в 4.35 укладывался. Темп держал.

— У вас были высокие отношения с Ковалевием.

— Да. На самом деле очень хорошие. Мне понравился один наш разговор. Очень запомнился. «Минск» выходил на меня еще в позапрошлом году. Предлагали контракт. Я думал до последнего: уходить из «Нафтана» или нет. Ковалевич в один из вечеров на турецком сборе позвал меня и убедил оставаться. Сказал: «Давай оставаться. У меня контракт еще на год. Подписывайся на такой же срок. Будешь капитаном команды, я от тебя жду многого. Процентов на 90 даю гарантию, что мы возьмем Кубок». Долго потом еще общались. Я решил остаться. Позже мы действительно взяли Кубок. Ковалевичу на всю жизнь останусь благодарным. Хороший человек.

— Самый жесткий разнос Ковалевича, который ты помнишь?

— Ну, Игорь Николаевич знает много русских слов. Очень. Кому-то мы проиграли. Кому — не помню. Обычно видео после матча смотрели минут 10-15. А тут 40-50. У Николаича были любимые игроки вроде Сергея Коваленко, которых он ловил на разборах: «Пастух, куда ты побежал?! В каком ауле ты стоял?!» Еще Николаич нас конюхами называл :). Это вообще его любимое слово.

Меня подтравливал, помню: «Я тебя под забором нашел! Просто мимо на машине ехал. Завез тебя в Новополоцк. Скажи «спасибо» мне. Мог проехать мимо. Если бы голову случайно не повернул в твою сторону, валялся бы ты до сих пор там» :).

Мишу Гордейчука как-то словил на разборе: «Миша, да ты на своем фланге болтаешься, как дерьмо в проруби» :). Федю Черных травил: «Федя, два месяца прошло с тех пор, как ты у нас. Хоть стал на человека похож. А приехал — прилизанные волосы, слащавый весь. Хер из-за бугра :)». А Феденька действительно появился у нас, как чистый Джастин Бибер. Но Черных крутой. Хороший парень. Правда, на своей волне. Вечно что-нибудь забывал. Любил использовать опцию скрытого номера и звонить пацанам. Представлялся агентом или журналистом и начинал договариваться. Правда, в итоге сам не выдерживал — начинал ржать :).

Саню Дегтерева Ковалевич тоже любил. Говорил ему постоянно: «Саша, опустить с небес! Ты до сих пор живешь памятью о тех двух голах в матче с «Гентом».

— Дегтерев ведь космический парень.

— На своей волне. Вообще, в моей жизни хватало приличных экземпляров. Все время сходил с ума от Виталика Березовского. Хороший игрок. Классный защитник. Очень классный. Аккурат за полчаса до обеда пил воду. Спустя полчаса после обеда принимал какие-то специальные витамины. Перед каждой тренировкой ел определенные каши. Пил смеси. У нас на базе был посеян газон. Так Виталик его за полгода просто вытоптал дополнительной работой. Мегапрофессионал. Даже с перебором. Ему Николаич говорил: «Виталик, посмотри, как ты ходишь. Как будто с невидимой штангой на плечах. Сними ее :). Отдохни, расслабься». А Виталя действительно ходил, как робот. Очень был зажат.

В «Шахтере» был такой Паулюс Пакнис. Литовец. Сначала вообще ничего не понимал на русском. Потом выучил пару фраз. Но все равно, что бы ни говорил, получалось только «курва, курва, курва». Так человек и общался. Серьезно. У Паулюса все фразы начинались с «курва» и заканчивались этой же «курвой». Плюнет через левое плечо, скажет «курва» — и пошел :). Но все его понимали. Прямо как Кузьмич с финном в «Особенностях национальной охоты». Паулюс заходил в магазин в Солигорске, говорил: «Курва, курва, курва» — и продавец пробивал литовцу то, что ему и было нужно.

А во времена «Минска» мы жили с Милошем Рничем. Он на старте русского вообще не знал. Первым словом в итоге выучил «идиот». Потом «тупица» с ударением на первый слог. Я к нему так обращался в шутку: «Тупица, быстрее пошли». А к концу года Милош выучил фразы: «Где деньги?» и «Когда зарплата?»:) В начале пребывания в «Минске», помню, к Милошу подходит Скрипченко и начинает что-то объяснять. Долго так. Рнич делает умный вид, кивает в ответ. Подхожу потом: «Милош, ты понял что-нибудь?» А он что? Он знает только «идиот» и «тупица», но вид делает понимающий :). А вообще, хороший парень.

***

— Самый смешной сосед в твоей карьере?

— Если не считать Милоша, то Игорь Хомляк. Мы в СДЮШОР вместе играли, «Шахтере» и «Нафтане». Игорек мало того, что вратарь, так еще и ест все время. Ест и ест, ест и ест. А за два дня до взвешивания перестает. Сгоняет вес. Но не получается. Все подряд ел. Я ему говорил: «Ты в свой помойник закидываешь все, что видишь. В твоей печке все горит». А человеку без разницы. Лежит что-то на столе, берет, начинает грызть. Видит пакет — надо поковыряться, обязательно найти какую-нибудь пайку. Или зайдет кому-то в комнату — то ж самое. Хомяк чистой воды. Не прожевав одно, уже тянутся ко второму.

Вратари — это вообще что-то отдельное. Заведется на тренировке. Из десяти ударов отразит один и кричит, как будто потащил пенальти в финале чемпионата мира: «Я тебя повозил!» А ничего вообще, что ты до этого девять штук глотнул?

— Как вы жили в Солигорске с Юрием Вергейчиком?

— Хорошо жили. Вергейчик — молодец. Развивает футбол в Солигорске. Любил нам что-нибудь рассказать. Играем в пулю, Юрий Василий подключается, гол: «Я — звезда, это с моей передачи!:)»

Мы как-то отрабатывали фланговые подачи. Юрий Васильевич завелся: «Как вы не можете сделать эту передачу?! Это же самое элементарное. Подошел, вырезал — и все! А вы не можете. Дайте мяч!». Сам стал показывать. Получил мяч. А был в бампах. Чуть пробросил себе на ход, два шага… И упал. Нам весело было. Но обычно, если честно, Вергейчик классные передачи вырезал. Действительно шли четко на голову. Оставалось только подставиться.

— Помнишь, как Юрий Васильевич побежал на поле?

— Меня уже поменяли к тому моменту. Два или три тура снимали с игры после пропущенных мячей. А пропускали мы тогда часто и рано. Играли с «Минском». 0:2 или 0:3 к 20-й минуте. Василий меня усадил. Я не хотел оставаться на лавке. Пошел под старое табло, где запасные разминаются. Думал, постою с ребятами до конца первого тайма, потом пойду мыться. И тут смотрю: на поле паника, бум-бам, Василич на поле. Сперва пошел, потом побежал. Я вообще был в шоке. Никто такого не ожидал. Хотя у нас результата не было, а Василич и без того судей не любил… Первый тайм. Юрий Васильевич устроил американский футбол. Вергейчика кто-то пытался остановить, он прошел первую зону, проскочив мимо нападавшего. Правда, во второй зоне Василича остановили. Сейчас смешно. Тогда было совсем нет.

— История про Вадима Ласовского случилась при тебе?

— Да :). Разбор игры. Вадик играл правого защитника. У Ласовского прозвище, кстати, Батон. Он зону не закрыл. Пошел разворот с другого фланга. Мяч должен был перенаправляться на правый край под врывание защитника. А Вадик задержался на своей половине. Зона пустая. Юрий Василич стал ругаться. Стоит и стучит по телевизору сбоку, как будто бы Ласовский где-то внутри коробки потерялся: «Ваааадик, ты где?» Потом наклонил этот ящик, потряс: «Батон, ты где? Аууу! Я тебя не вижу!» Затем Юрий Васильевич отвернулся, а на экране появился Ласовский :).

Быча рассказывал про разбор после финала Кубка. А помню, мы в Бресте проиграли. Часа три разбор проводился. База. Холл. Стоял кулер с водой. Юрий Васильевич рассердился, ударил по этому кулеру: «Блин, дали бы мне манекены какие или чучела ваши, поставил бы где-нибудь и битой бил» :). Но вообще, Василич нас любил. Все старался делать на пользу команды.

— Самая смешная установка в твоей жизни?

— Как-то спустя неделю после победного матча Игорь Николаевич заходит в раздевалку, кладет листик: «Игра та же, состав тот же, на стандартах те же. Поехали!» Все. Установка 15 секунд. Да, чуть-чуть деталей нам потом донесли ассистенты, но недолго все происходило. В итоге победили.

У Скрипченко, кстати, были интересные установки. Ни разу не повторился. Говорил и о нашей команде, и о команде соперников. И воспринималось все хорошо. Минут 15-20, но никто никогда не уходил нагруженным. Мне понравилось.

Еще, кстати, вспомнил историю про Ковалевича. В позапрошлом году после Лиги Европы было командное собрание. Денег нам не платили. Руководители пришли объяснять ситуацию. Перед встречей заходит Ковалевич. Говорит строго так: «Ничего не спрашивайте по деньгам. С этими вопросами идите ко мне». Мэр присутствовала. Директор завода. И только они выступили, встаю я: «Так, а что с деньгами? Когда получим?» Вижу, на меня смотрит Николаич. Выразительно так и шипит: «Рот свой закрой». Пацаны потом рассказывали, что еле сдерживали смех. Подошел ко мне после собрания Ковалевич: «Бука, ну ты баран! Что ты от них хочешь услышать? Я ж тебе говорил: нету денег, нет и не будет денег! Все! Терпи. Не поднимай панику».

***

— Что не складывалось у игроков белорусской «молодежки» с Андреем Воронковым на первых порах?

— Ерундовая ситуация. Получилось так, что Андрей приехал на какой-то сбор в отсутствие Володи Юрченко и взял себя десятый номер. На следующий сбор вызвали обоих. Десятка досталась Юрченко. Ворон подошел, типа, дай мне этот номер. Зарубились они в итоге с Вовой. Пошел какой-то пихач. Мы с ребятами успокоили ситуацию. У Андрюхи ходили еще какие-то обиды. Но потом объяснили ему, что Володя с первого сбора играл под десяткой: «Ты не прав. Какая тебе разница? Возьми другой номер». В итоге все улеглось. Ворон стал играть под 11-м. И хорошо играл.

— Как вы с ребятами ходили на денс перед ответной игрой с итальянцами?

— Прилетели из Италии. Пошли всей командой в клуб. Кто-то нас узнал. Начался пихач: «Чего вы сюда пришли? Чего не режимите? У вас ответный матч через три дня, и так в первом скрутились. Хоть второй проиграйте нормально». Саня Гутор не выдержал: «Мы 3:0 выиграем». Может, кто-то и засмеялся в ответ, но мы действительно победили 3:0.

— Ты не попал в заявку на тот матч из-за залета.

— Домой поехал ночевать в Курасовщину после той дискотеки. Утром собирались на теорию. Жили в гостинице «Минск». Я проспал. В 10:40 глаза открыл. И то — мать разбудила: «Ты говорил, у тебя в 11 сбор». — «Ну, да». — «Так уже 10:40». Утро. Воскресенье. Пока такси вызвал, много времени потерял. А жили мы с Женей Савостьяновым. Звоню: «Пельмень, скажи, что я подъезжаю». — «Давай быстрее».

Я опоздал минут на десять. Захожу: «Георгий Петрович, можно?» — «Нет, нельзя». — «Ну, Петрович, может, все-таки можно?» Пацанам смешно. А Ковалевич закричал: «Давай собирай сумку, едешь сегодня в Новополоцк тренироваться с ребятами». Ну, хорошо. Пошел в номере собираться. Потом поговорили с Петровичем. Он сказал: «Ты сам себя наказал». И действительно, ответку с итальянцами смотрел на трибуне. Только я так мог залететь. Мой стиль. Хотя в любом случае я Кондратьеву благодарен. Человек создал атмосферу в коллективе. В команде всегда было приятно находиться. Те же мелкие залеты — старались один одного страховать. Как результат — наше третье место в Дании.

— Правда, что Сергей Сафарьян участвовал в ваших тренировках в Дании?

— Ну, он приходил в спортивном, бутсы надевал. Не тренировался в прямом смысле слова. Пока мы разминались, мог побить по воротам, передачи поделать. А когда начинались упражнения, они с ассистентами Петровича, докторами и массажистами забивали квадрат. Сергей Вагаршакович жил футболом, за нас болел, переживал.

— Еще одна история — и расходимся.

— Рнич вон рассказывал, как я «зажигал» после финала Кубка. Надо проявить взаимность. Сезон закончился. Мы собрались командой. Перекусили, поехали в караоке. Милош все повторял: «Я чуть-чуть, я чуть-чуть». В итоге раз-два — завелся наш серб. Смотрю, затих. Под шляпой спрятался, их в заведении выдавали гостям. Подхожу, а человек, оказывается, устал, прилег поспать. Говорю: «Ну, ладно, все, мой сербский дружище, пойдем. У тебя самолет скоро. Жена ждет :)».

— Кто лучше всех поет в «Минске»?

— Леня Ковель. Голос хороший. Песни поет вроде «Дорогие мои старики». Лене лучше не мешать. Он один поет. Иначе обидеться может. Трогательно, кстати, получается. Ваня Маевский — больше рокер. А мы с остальными ребятами чаще всего брали по два-три микрофона и «Ляписов» хором пели.

Фото: Надежда Бужан

Показать еще 21