«Гляжу на Дацюка: неуклюжий какой-то, ковыляет не пойми как». 20 лучших историй от Владимира Крикунова

О счастье

«Считаю, что ушел из минского «Динамо» вовремя и очень удачно. Война идет в Хорватии, а я нахожусь в Словении. Бесконечно счастлив, потому что впервые за последний десяток лет получил возможность находиться в семье. Вместе с Нелли и младшим сыном Вовкой живем в двухкомнатной благоустроенной квартире частного дома. Денег хватает. По советским меркам я уже миллионер. Клуб выделил автомобиль «Застава» – больше «Запорожца», но меньше «Жигулей». Бензин бесплатный. За продуктами ездим в Австрию, за кожей в Италию» («Прессбол»).

О футболисте Дацюке

«Интересно, что впервые я его увидел не на льду, а на земле. Есть в СКА второй тренер, старенький уже – не помню, как звали, но через него много ребят прошло. Он мне и говорит: «Возьми хорошего парня, посмотри, а то наш его почему-то не захотел». Ну и беру я его с командой в парк недалеко от дворца – в футбол играть. Пока шли, гляжу на него – неуклюжий какой-то, ковыляет не пойми как. А на поле как вышел – к нему мяч словно привязанный. И игру отлично понимает. Это, кстати, сразу видно: понимает он ее или просто бегает» («Спорт-Экспресс»).

О тактике и разгильдяях

«На зимней Олимпиаде-2002 сборная Беларуси по хоккею, которой я руководил, обыграла в четвертьфинале шведов. Тогда мы тоже делали ставку на оборону. Сработало не очень, потому что «Тре Крунур» нанесла 44 броска, забила три гола. Но в остальных моментах наш голкипер Мезин тащил все подряд.

Досконально изучили тактику шведов. Знали, что у них есть фирменный вход в зону по флангу. Мы его перекрыли – это помогло. Соперник нас с самого начала недооценивал, даже когда мы забили первый гол. Еще шведы не догадались заменить вратаря Томми Сало, который играл пижонски. Я уже потом узнал, что он разгильдяй по натуре. Парень расслабился, думал, что игра катится в овертайм. Но наш Копать как шарахнул издалека! Сало не стоило трогать шайбу, она бы выше пролетела. Но он ее занес в свои ворота. Кошмарная ошибка в духе Филимонова. В Швеции, конечно, был траур...» («Советский спорт»).

Об Эмиратах и Сушинском

«Сушинский – не такой ангел, каким прикидывается. Я вам поведаю историю. Кубок чемпионов, у Грабовского травма. Но Сушинский заставил его играть: «Живо на лед! Нам надо побеждать!» И мы завоевали Кубок. А вот вам другой эпизод – проиграли в плей-офф два матча дома «Ладе». Отправляемся в Тольятти, там выигрываем. Перед следующим матчем Сушинскому чуть-чуть попала шайба в лицо. Отскочила от штанги, задела. Так он побледнел: «Ой, голова кружится, я не в силах…» Знаете, что потом выяснилось? У него уже был куплен билет в Эмираты. Он раз, раз – и свалил с игры. А мы вели – 2:1, 52 секунды до конца. Вбрасывание в нашей зоне – и пропускаем. Вылетели из плей-офф. А могли победить, вернуть серию в Москву. Так что знаю Сушинского со всех сторон. С одной, он может быть лидером и заводилой. С другой – способен продать команду» («Спорт-Экспресс»).

О драках

«Я молодым пришел в «Олимпию» из Кирово-Чепецка и передрался со всей командой. До этого два года занимался боксом. Драться для меня было – за милую душу. Я считался самым большим хулиганом, меня дисквалифицировали за драки эти. А заканчивал в Минске. Говорю одному молодому: «Слышь, надо делать вот так, так и так». Он огрызнулся: «А ты-то». Тогда взял клюшку и ударил его по лицу. За всю жизнь это случилось второй раз – обычно мне рук хватало. А после с покойным Володькой Семеновым, вратарем, собрали команду: «Молодежь, слушайте внимательно. Мы сказали – вы делаете». И Минск дал 22 игры без поражений. С 17-го места добрались до второго! А в жизни? Еще за Ригу играл. Во дворе кто-то жену обозвал – а время спустя мы идем, и указывает на мужика: «Вот этот сказал». Ах, этот? «Ну-ка, иди сюда». Разок стукнул – упал. Народ зашумел на остановке – мы пошли побыстрее» («Московский спорт»).

О вреде пьянства

«Кто у нас напился в Вене на прошлом чемпионате мира? Догадываетесь, кто?! Но об этом в нашей прессе почему-то не пишут. Говорят, что во всем только тренеры виноваты! В сборной, по крайней мере на чемпионате мира в Риге, его (Ковальчука) не будет. Тренеры национальной команды не раз давали ему шанс. Да, он сильный игрок, много забивает в НХЛ. Но как только Ковальчук приезжает играть на чемпионат мира, то сразу берет карту города и начинает ее изучать – смотрит, где и какие рестораны в нем есть. Сколько можно терпеть эти пьянки и гулянки!

И вообще с энхаэловцами наша сборная до сих пор не выиграла ни одного золота: Вену – пропили, Питер – пропили. Об этом у нас почему-то вспоминают мало» («Спорт-Экспресс»).

О Мирнове и зарплатах в НХЛ

«Нет у меня с Мирновым никакого конфликта… Наоборот, я долго пытался найти нападающему место, где бы он заиграл так, как в прошлом году. Ставил в разные тройки… Но ничего не получилось. К моему большому сожалению. Мы приняли решение расстаться с ним только после того, как Мирнов заявил, что он «видел эту команду в одном месте»и «в гробу он видел этот клуб». После этого мы убрали его из состава. Я могу повторить это где угодно. В том числе и в его присутствии. В клубе его не будет. Таких слов ему здесь не простят. Почему Мирнов не уехал в НХЛ прошлым летом? Ему там предложили зарплату в четыре тысячи долларов. Желание сразу пропало» («Советский спорт»).

Об уходе Овечкина в «Авангард»

«Сашка уже почти ушел из «Динамо» в Омск. Но у нас был президент клуба Харчук, рисковый во всех отношениях. С деньгами большой напряг, месяцев пять мы сидели без зарплаты. Выиграли Кубок европейских чемпионов, я говорю: раздаем премиальные всем сотрудникам поровну. Врачи, массажисты, хоккеисты – каждый получил по две тысячи швейцарских франков. И тут история с Овечкиным. Мы все просчитали – если он в НХЛ укатит из Омска, до «Динамо» ни копейки не дойдет. Да еще конкурента усилим. И Харчук решил: подтвердим-ка мы те же контрактные цифры, что предложил Овечкину «Авангард». Сделали это, Омск развел руками. А Овечкин сказал: «Раз так, беру билет в Америку». Ну и в добрый путь. Зато нам заплатили 250 тысяч долларов» («Спорт-Экспресс»).

О непрофессионалах

«Захаркин просто вообще хоккейной темы не знает! Ни ухом, ни рылом! Был на семинаре, который обычно проходит в дни Кубка Первого канала. Тренеры рассказывают, как играют сборные Швеции, Финляндии, Чехии. Однажды пришел на семинар. Выступал Захаркин, который тогда в Швеции работал. Но про игру сборной я ни слова не услышал. Лишь про шведский детский хоккей. В интернете кто-то из ваших коллег откопал подробности его тренерской биографии в Швеции. Команду из четвертой лиги вывел в пятую. И что это за уровень – первенство заправок?» («Спорт-Экспресс»).

О бомбах

«С динамитом мы никогда не работали. Гранаты, мины, бомбы разряжали. А тут шашка нам попалась с дыркой посередине. Мы не знали, что это. Нашли ее на поле, притащили домой. Развели костер, потрясли ее, она посыпалась малость, и — бах-бах-бах — взрываются эти кусочки, хлопья черные летят. Ну, сидели мы в саду, свинец плавили на рыбалку. И пришел приятель один. А у нас эта шашка валялась в кустах. Мы говорим: «Вот нашли тут, а не знаем, что. Может, ты знаешь, Миш?» Он говорит: «Ну, давай посмотрим». Берет садовые ножницы, вставляет их в дырку эту и резать начинает над костром. И как оно рвануло. Я смотрю — у меня брат горит. Весь: одежда, волосы — всё в огне. Брат сразу в бочку с водой, в деревнях стоят такие. Уже вся деревня бежит. А как рванет в деревне — все знают, что Крикуновы. Машину остановили, брата в простыню завернули и в больницу отправили. Он весь обгорел.

Потом саперы приехали, начали нас допытывать. У нас же там целый арсенал был — всё отобрали. Мы их спрашиваем: «Что это было?» А они: «Динамит. Ваше счастье, что он не в кусках был». Он же рассыпался от времени. Был бы в кусках — нас бы порвало там. А так обгорели только. Я меньше всех — я за Мишей стоял, только полоска ожога на ноге осталась» («Горячий лед»).

О селекции

«Грабовский играл у меня в «Нефтехимике», а директором в клубе работал Равиль Шавалеев. Когда я весной 2004-го собрался оттуда уходить, состоялась встреча между мной, Шавалеевым и Владимиром Бусыгиным. Именно тогда они вдвоем и попросили меня: «Ты уж, Васильич, не трогай игроков, не разваливай команду». Хотя в контракте того же Грабовского черным по белому было записано, что он имеет право уйти из «Нефтехимика» в тот же момент, когда оттуда уйду я. «Хорошо, – ответил я, – трогать никого не буду». Но с Шавалеевым еще тогда условился, что через год заберу Грабовского в «Динамо». «Договорились?» – спросил. «Договорились. Молодец, за все тебе спасибо!» – услышал в ответ. Вот такой у нас с Шавалеевым был разговор.

И вдруг, еще прошлой осенью, узнаю, что он начинает общаться с Грабовским и уговаривать его перейти в Казань. Можете себе представить, как мне было неприятно. Приезжает «Ак Барс» в Москву играть с «Динамо». Подхожу к Шавалееву: «Равиль, что же ты делаешь? Мы же весной обо всем договорились! Я оставил этого игрока для тебя по твоей просьбе, хотя мог и не оставлять».

Будь я на месте Шавалеева, мне бы даже в голову не пришло так поступить – как бы Грабовский ни был мне нужен. Более того, если бы даже сам игрок пришел ко мне и попросил забрать в свою команду, я первым делом известил бы Шавалеева. Это нормально, по-мужски. Шавалеев? А что ему было сказать? Покраснел, замялся, забормотал какие-то извинения и быстро сменил тему разговора. И тут же снова взялся за свое – сбивать с толку молодого парня» («Спорт-Экспресс»).

О Риге, Петре Воробьева и службе

«К тому времени я не первый год был капитаном. И тут – выборы. Юрзинова, главного, нет, уехал в сборную, вместо него Воробьев Петр Ильич. Прихожу на выборы и узнаю, что накануне Воробьев по молодым прошелся: не вздумайте, мол, за Крикунова голосовать. Сразу написал заявление. А на следующий день отправили меня, как офицера КГБ, границу охранять. В рижский порт. Командировали на пост технического наблюдения, туда, где Даугава в море впадает. Напротив – иностранные суда. Самое удобное место – зайдет любой с пляжа, наденет маску, акваланг, и уплывет. «Туда».

В той ситуации я мало что понял, но, когда к начальству вызвали, сказал: с Воробьевым работать не хочу. Мне ведь 32 было, последний год хотел доиграть и завязать. Как к последнему сезону готовился – не рассказать! И надорвался, перебил нерв на спине. Лето сухое, грунт жесткий – неудачно кувырок исполнил. Врачи обещали, что через три недели вернусь. По четыре процедуры в день делал, через «не могу» тренировался. Может, не понравилось Воробьеву, что я не мог на полную катушку работать? Может, какая-то личная обида на меня была? По части режима – вряд ли: никогда я не числился среди пьяниц, которые могут команду «не туда» увести. Словом, долго мы потом не здоровались» («Спорт-Экспресс»).

О людях

«После игры с Латвией Цыплаков куда-то увел всю команду, так что на сборе осталось всего 7 человек, в “разгуляево” наверное... А еще до чемпионата мира в Ганновере придумал широко отпраздновать свой день рождения... Честно говоря, не ожидал этого, я никогда раньше слова плохого не мог сказать про этого парня, зная Володю как облупленного со времен минского “Динамо”. Был очень удивлен его поведением на льду и вне его, могу вспомнить лишь эпизод из 80-х годов, когда ряд игроков моего минского “Динамо” сдавало матч питерскому СКА в чемпионате СССР, тогда и Цыплаков участвовал в этой некрасивой истории, но ведь это был всего один случай, да еще так давно. Сейчас же это оказалось системой... Люди меняются и, к сожалению, не всегда в лучшую сторону» («Время и деньги»).

О любви

« У нас с Нелли действительно была любовь с первого взгляда, любовь и страсть. Я уже начинал играть, приехал со Спартакиады народов СССР, мы с ней встретились после танцев, они были у нас во Дворце культуры. Помню, стояли с пацанами на остановке, от холода зашли в помещение автостанции, откуда нас почему-то выгнал милиционер: «Нечего вам тут делать, это помещение для кондукторов». А там еще девчонки стояли, и их почему-то не выгнали. Мы очень возмущались. А потом подошел автобус. И все побежали к нему..

Мы тогда уже давно жили в разных местах. Я ее вообще не знал. Маленькую – не помнил совершенно. Потом навел справки, и тот парень, с которым мы когда-то жили в одном дворе, мне сказал: «Ты что, это ж моя соседка была!» И все у нас с ней закрутилось и пошло дальше...» («Спорт-Экспресс»).

О лени

«Максим Краев – да, интересная личность. Лень сгубила. Гоняет нынче шайбу в первенстве Екатеринбурга. И, кажется, счастлив. Настолько флегматичный – этими мыслями голову себе не забивает. Как и финансовой ситуацией. Позвал его в Нижнекамск: «Как живешь?» – «Да вот продал «мерседес», езжу на «девятке». Деньги проедаю». – «А дальше чего?» – «Дальше – продам «девятку», буду на трамвае ездить… Поиграл в Нижнекамске – снова купил «мерседес». У Максима вся лень оттого, что чересчур спокойный» («Спорт-Экспресс»).

Об Америке

«Играем со сборной США, смотрю – мчится на меня их нападающий. Как бык, здоровый. Рядом еще двое таких же... Разворачиваюсь, шайбу Мальцеву отдаю, а эти три американца за спиной сталкиваются – и в кучу! Оценили нашу сборную в Филадельфии. А Канада – она как Россия: и климат, и люди, и березки. В Ванкувере сдружились с пожилым украинцем, хозяином отеля. Все нас борщами закармливал да про Союз расспрашивал. Знал, что рак у него, немного жить осталось, вот и хватался за каждую возможность со своими пообщаться. Если бы я за границу навсегда уезжал – только в Канаду. Или во Францию. Эту страну тоже люблю» («Московский спорт»).

О кровопийцах

«Ковалев мне крови попил. Был инцидент на чемпионате мира. Я перед отъездом сказал команде: «Если хотите винную карту в Вене изучать – ребята вы не бедные, покупайте турпутевку на чемпионат мира за пару тысяч долларов. И расслабляйтесь на полную катушку. Но раз уж едем играть – давайте серьезно отнесемся». А что в итоге? Игроки отправились на ужин в ресторан. Половина вернулась вовремя и легла спать, а остальные во главе с Ковалевым продолжили гульбу в ночном клубе. Я с помощниками, Юрзиновым и Михайловым, ждал в холле гостиницы до половины второго ночи. Ключики от номеров висят – а их нет. Явились – в пять утра! Молчали. Я-то обо всем знал через 15 минут. У них за спиной сидели болельщики из Хабаровска. Тут же набрали мне, продиктовали, что те заказали. В местной газете написали, что русские хоккеисты к пяти утра прикончили в баре всю водку» («Спорт-Экспресс»).

О первом приглашении в Минск

«Приезжаю – и сразу на прием к генералу Шкундичу. Был он министром внутренних дел Беларуси, но несчастье у него приключилось – жена запила. А сам непьющий! И, чтобы не сорвался, бросили его спорт поднимать. Всего два генерала в динамовской структуре было – председатель всего общества Богданов и Шкундич в Беларуси. «Поиграешь, – говорит, – у нас год-два, потом тренером устроим». Думаю – почему нет? Команда в Минске неплохая, молодая. Одна беда: на 12-м месте в первой лиге идет. Пришлось поговорить с ребятами по-мужски – и поперли мы без остановок. 22 матча не проигрывали! Только «Сибирь» нас обошла, но и ее в трех встречах из четырех обыграли. На лед выходил в паре с 18-летним Микульчиком, который и сейчас у меня в «Нефтехимике». Коньки его, помню, учил зашнуровывать, чтобы ногу не перерезало... А через год забрали его в московское «Динамо» («Спорт-Экспресс»)

Об охранниках ночных клубов

«Белов? А, кстати, вы знаете, где я этого защитника три года назад нашел? В ночном клубе, где он работал охранником! Да, я не шучу. В одном из московских заведений его присмотрел мой сын Вовка. Он мне как-то говорит: «Отец, там на вахте стоит парень, который способен укрепить оборону твоего клуба». А почему было не поверить, если незадолго до этого Вовка точно таким же образом нашел другого защитника? Который сегодня, на мой взгляд, лучший защитник не только сборной и «Ак Барса», но и всей КХЛ. И Никулин охранником в ночном клубе начинал. В этом смысле, когда увидел на Ходынке Никулина и Белова в первой паре обороны сборной, понял, что круг замкнулся («Спорт-Экспресс»).

О Васе

«Поддать и прийти на тренировку — такое, помню, было в Нижнекамске в мой первый приход. У нас Вася Смирнов — его все в Нижнекамске вспоминают. Всю мебель на базу, все телевизоры — это все он купил, все Вася. На каждое кресло люди садятся — Васю благодарят и вспоминают.

Экран огромный на стене и проектор для видеоразбора — это тоже он. Вася говорил: «Да не ругайте вы меня — скажите, сколько я должен?» — «10 тысяч долларов». — «Все, вот деньги — отстаньте, не трогайте». И пошел работать дальше» («Горячий лед»).

Фото:Коммерсантъ/Дмитрий Азаров, Юрий Стрелец; РИА Новости/Максим Богодвид/Илья Питалев; Fotobank/Getty Images/David E. Klutho/Sports Illustrated