Все новости

«При Бородиче «Динамо» стало явлением»

26 октября 2013, 07:04
50

О всех своих руководителях Иван Караичев сохранил только хорошие воспоминания На глазах и при непосредственном участии экс-главы пресс-службы «Динамо» Ивана Караичева «зубры» стали вторым по популярности хоккейным клубом Европы. Нам было что вспомнить. В первой части большого интервью Goals.by Иван рассказал о своем приходе в «Динамо», событиях нынешнего межсезонья, войне руководства с газетой «Прессбол», Торбине, Субботкине и Бородиче, а также белорусской журналистике, с которой ему приходилось соприкасаться. — Помнишь, как оказался в «Динамо»? — Это был апрель 2010 года. Исторический момент, переходный. Часть работавших ранее сотрудников уволилась, другая ходила по коридорам, прощалась. В клуб пришел новый куратор, Юрий Бородич, который привел своих людей. Не всем еще было понятно, что именно изменилось, что станет новым. Как показало время, Юрий Федорович и его окружение уделяли серьезное внимание вопросам информационной политики. — Какое наследство досталось от прежних руководителей? — Мы приходили в клуб с Олегом Шибеко. На тот момент в пресс-службе работали Никита Бережков, которому помогал Слава Федоренков (журналист газеты «Прессбол» — Goals.by). — Федоренков? — Да. По моей информации, Слава имел отношение к клубу. Перед прежними работниками ставились одни задачи, перед нами — другие. Возможно, более пропагандистские. Не вижу в этом ничего плохого. То, что сейчас называется пиаром, раньше именовалось пропагандой. В конце концов, важно то, что ты делаешь. И главное — как. Никита и Слава чаще всего не летали вместе с командой освещать выезды, летали отдельно. Попробуйте самостоятельно слетать в Нижнекамск. Это было дико. Поэтому охаивать предшественников я не буду, пускай Никита обо мне постоянно негативно высказывался. — Недавно Владимир Бережков писал на форуме, что именно он сосватал тебя на должность. — Владимир Петрович действительно рекомендовал меня советнику Бородича Сан Санычу Муште, который через года полтора стал одним из замдиректоров клуба. Бережков предложил обратить внимание на Ивана Караичева, не имея в виду клуб, а уже Сан Саныч рассказал обо мне Лидии Семеновой, которая занималась тогда вопросами кадров. Вышло так, что, возникнув на последней стадии набора людей в пресс-службу, я победил в конкурсе. — Тот Бережков, который молвил за тебя слово, и его нынешняя версия — разные люди в твоих глазах? — Нет. Я вообще за то, чтобы было как можно больше пассионарных людей, которые стремятся изменить мир. Поэтому, например, всегда с большим интересом относился к Михаилу Захарову. Бережков — это человек, который будоражит информационное пространство. Не собираюсь навешивать на него какие-то ярлыки, говорить о том, плохой он или хороший. Это личность. С ним нужно считаться. — Вспоминаются ваши споры на форуме «Прессбола». — Иногда мы вели жаркие дискуссии и в скайпе. У Владимира Петровича своя позиция, которая зачастую категорически расходится с моей. Но я не вижу именно в этом какой-то проблемы. — В чем видишь? — Скорее в том, что пресс-служба клуба КХЛ должна иметь определенную автономию, чтобы определять какие-то моменты по ходу своей работы. Мы всегда вносили руководству предложения, как выстроить информационную политику, в сезоне 2012-2013 они зачастую игнорировались, да и сейчас мои рекомендации услышаны не были. В частности, не совсем согласен с тем, в какой форме «Прессбол» стал нашим информационным партнером. Однако независимо от этого я не видел препятствий для создания тех условий работы, которых они хотели. Владимир Петрович сам сказал, что последние полгода он удовлетворен сотрудничеством. — Что не так с партнерством «Прессбола»? — Пресс-службу просто поставили перед фактом. Хотя я уверен, что опыт пресс-службы все же стоило учитывать в некоторых вопросах и придерживаться стратегии, выработанной годами. — В чем она заключалась? — В создании многовекторности. «Прессболу» бы и так и так создали условия для работы. Но, как принято говорить у нас в стране: не надо нас наклонять. Мы были ориентированы на открытость для всех СМИ. Олег Горунович и Максим Березинский пришли в офис «Динамо», когда Goals.by была неделя от роду, и выступили с презентацией своего портала. Но нам не надо было слушать ее долго, тем более что с Березинским мы были давно знакомы. Мы — за большее количество СМИ, хороших и разных, и создание для них определенных условий работы. Оказалось, что есть и другие подходы. С другой стороны, Владимир Петрович считает, что последние два сезона с «Прессболом» обходились некорректно. Что ж, как это часто бывает, каждый видит со своей стороны. Надеюсь, все сбалансируется. — Можно ли назвать отношения «Динамо» с «Прессболом» в прошлом сезоне словом «война»? — Конечно, это была война. — Кто из руководителей был наиболее воинственным? — Знаешь, я три года проработал под началом этих людей, и мне кажется неправильным все это будоражить, ворошить грязное белье. У меня с руководителями связано много хороших воспоминаний. — Ладно. С какого момента и почему все началось? После публикации газеты о «черных дырах» в белорусском хоккее? — Нет. В тот день, а это была пятница, мы офисом собирались играть в футбол. Никакой паники и злобы после выхода материала не возникло. Все, включая боссов, почитали, сыграли в конце дня в футбол и ушли на выходные. В понедельник об этом материале уже никто не вспоминал. А вот позднее меня вызвали к руководству и вдруг сказали, что мы начинаем такие-то действия. — То есть приходило указание, а ты давал на сайт определенные материалы? — В принципе, так все и происходило. Я мог бы высказать свое мнение по глобальным вопросам. Его бы выслушали. Но, как правило, на этом все и заканчивалось. Хотя я считаю, что PR — это такая же наука, как и медицина, например. Есть инструменты, есть методология и есть мировой опыт, которому много лет. Если все это не учитывать, ничем хорошим дело не заканчивается. Репрессивные меры, как правило, рано или поздно начинают попахивать провалом. Я считаю, что на некорректные публикации, безусловно, надо реагировать, но правильным образом. — Как скоро после публикации «Прессбола» тебя вызвали к Торбину? — Не сказал бы, что очень скоро. Почему были даны такие указания, я не знаю. Руководство передо мной не исповедовалось. Просто было сказано, что теперь будем жить так. Точно знаю, что очень большой негатив вызвал опрос, связанный с «бражником» Каралахти. — Это ведь было задолго до «черных дыр». — Да. Но выражение о том, что Каралахти является «бражником», показалось не совсем корректным, что ли. Тем более на фоне того, что не все белорусские сборники следят за собой до такой степени, чтобы делать опросы про Йере, но не делать про некоторых других деятелей. В моем понимании газета, которая глубоко копает в белорусском хоккее, должна об этих процессах знать. — Без фамилий? — Без. Как минимум потому, что некоторым из этих людей еще предстоит лет 10 активной хоккейной карьеры. Не вижу смысла о них говорить. Тем не менее, уверен, что околохоккейная публика — агенты, журналисты, другие активисты — прекрасно знают фамилии. Это не динамовцы. Пара игроков позволяют себе просто внаглую напиваться. И вот в этом я вижу проблему гораздо большую, чем приглашение Каралахти, у которого сто лет назад были неприятности. — А в «Динамо»? — Ни одной. Он вел себя молодцом. — Финна брали на место Антонова и Шелега, которых, по слухам, выгнали как раз по обозначенным тобой причинам. — Не могу рассуждать о вещах, о которых слышал от кого-то. Понятно, что люди, рассказывавшие о той ситуации, выдавали ее под своим соусом. Но абстрагируясь от фамилий Антонова и Шелега, не переходя на личности, могу сказать, что есть очень большая проблема. Причем она касается хоккеистов не из «Динамо». Некоторые из игроков, являясь кандидатами в сборную или сборниками, позволяют себе лишнего. — В «Динамо» такой проблемы вообще не было? — В целом, нет. В команду удавалось приглашать людей, которые в порядке. Но известны случаи откровенного непрофессионализма за пределами «Динамо». Сейчас, когда все так носятся со сборной, ответственным людям нужно обратить внимание, что есть несколько кандидатов в сборную, которые не являются профессионалами. В первую очередь, по режиму. Это не значит, что я хочу бросить тень на сборную — большинство хоккеистов в порядке. Но есть и исключения, на которые надо резко обратить внимание, так как были прецеденты. — Возвращаясь к «Прессболу», вспоминается, что Владимир Бережков часто говорил про «подсознательную задачу распилить давальческий бюджет». — Владимир Петрович на то время выбрал позицию фрондера. В силу своего подхода он не сильно стеснялся в выражениях. Можно говорить о том, что задача у руководства — распилить бюджет. А можно — создать лучший клуб Беларуси с точки зрения пиара и отдачи в информационном поле. Сколько людей, столько мнений. На одну критическую статью в «Прессболе» выходило три позитивные в других СМИ. Вот это было в фокусе нашего внимания. — Но тогда за «мнение» главный редактор газеты попал в прокуратуру. — Коненчо, реагировать надо было. Я не считаю, что Бережкова, написавшего какие-то некорректные с точки зрения клуба статьи, следовало затаскивать в прокуратуру. Не только я тогда в клубе выражал скепсис, но мне ясно сказали «не разводить панику». Сейчас вот Руслан Васильев является подрывником. И что, его тоже в Мининформ? А у нас интервью про «Прессбол»? :) — Когда в «Динамо» происходила смена руководства, на официальном сайте клуба начали появляться отчеты о деятельности предыдущей команды — о работе Торбина и Матушкина в том числе. Чья это была идея? — Кого-то из руководителей. Не в курсе, чья именно. — Как считаешь, появись они раньше, это могло что-то изменить? — Нет. — Почему? — Все эти вещи не оказывают никакого влияния на глобальные процессы, которые решаются совсем другим образом. — Каким? — Без комментариев. — Олег Шибеко говорил, что прежнее руководство признало свои ошибки. По-твоему, они были? — Конечно. Но это философский вопрос. Кто из нас не делает ошибок? Вот у тебя они бывают? — Случаются. — И у меня тоже. И у них случились. Вопрос меры ошибок находился наверху. И там решили по-своему. — В последние дни работы Торбина и Матушкина в их адрес звучали пассажи «не оторвать от насиженных мест». Они действительно так за них держались? — Думаю, это нормальная ситуация, когда люди хотят продолжить работать там, где им нравится. Я бы не применял слово «держались». Это на прессболовском форуме есть парочка «комментаторов», постоянно употребляющих обороты вроде «оторвались от кормушки». Чушь полнейшая. Профессионалы всегда могут перейти на другое место и зарабатывать еще больше. Вопрос в том, что три года просто так не вычеркнешь. Непросто взять и уйти. Не думаю, что можно представить ситуацию, при которой Торбин и Матушкин сказали бы: «Нет, мы не хотим работать». — Сейчас те же «комментаторы» на форумах пишут, мол, Владимир Бережков повлиял на ситуацию, происходившую в клубе в межсезонье. Мог ли? — Абсолютно не повлиял. Все решения принимались на таком уровне, что ни одно СМИ не могло иметь там влияния. — А если абстрагироваться от того, что Владимир Петрович — главный редактор газеты, но представить, что он — авторитетная персона? — Повторюсь, не думаю, что Бережков или кто-то другой из журналистов на что-то повлиял. — Разговоры о том, что Бережков кому-то что-то насоветовал, тоже неправда? — Не думаю. — Мы вспомнили два самых нашумевших случая из последнего. В России есть мнение, что «в минском «Динамо» скандалы превалируют над здравым смыслом». Как к нему относишься? — Не согласен. В первую очередь, с тем, что в России есть такое мнение. Это позиция одного-двух человек, которые почему-то так считают. Ну, говорят и говорят. Я, например, никогда не понимал, почему Goals.by размещает в главных новостях мнение Владимира Плющева. Для меня это человек с нулевым авторитетом. И зачем выставлять напоказ такого рода мнение, мне непонятно. Могу сказать, что большинство российских журналистов, с которыми я общался, имеют очень общее представление о том, что происходит в «Динамо». И не только в «Динамо», но чуть не ли во всех клубах за пределами московской кольцевой, кроме СКА и еще пары команд. Был даже период, когда один из не последних работников офиса КХЛ всерьез считал, что у нас административная наполняемость трибун. Нужно понимать, что имидж клуба формируется годами, а не строится на основании одного-двух, пусть даже успешных, пиар-действий или ситуаций с налетом скандальности. То, что сейчас очень многие грустят о том «Динамо», и есть подтверждение правильности нашей работы. А еще в природе человеческой натуры есть свойство забывать то хорошее, что пишется. Вот скандалы вы запомнили. Я же предпочитаю отталкиваться от того, что за последние три года о клубе было написано гораздо, подчеркиваю, гораздо больше хорошего. Это почему-то забыли. — Журналисты часто любят раскручивать как раз скандальные случаи, поэтому они и запоминаются лучше. — У меня есть закон, который я всегда применял в своей профессии: выхлоп от любой громкой статьи длится два дня. На третий уже смутно вспоминается, кто и о чем писал. Вот возьмем твой текст «Формула 51». Он имел гигантский резонанс. Материал перепечатали все, кому не лень, распихали по всем форумам и очень живо обсуждали. Но сколько? Два дня! Потом пошла новая статья, потом «Динамо» выиграло или проиграло, и появились новые информационные поводы. Кто-то может мысленно вернуться к материалу, но таких немного. Прослойка активистов, сидящих на форумах, совсем маленькая по отношению к общему количеству болельщиков. Гораздо больше тех, кто приходит на трибуны и болеет от души, и не важно, что эти люди не сидят на форумах или являются подписчиками спортивных изданий. Можно сколько угодно называть этих людей «глорихантерами», но данная аудитория не менее важна, чем те, кто живо обсуждают дела клуба. — Вспомни самую резонансную статью, вышедшую за время твоей работы в пресс-службе. — А их банально не было. О нас очень часто писали, и на один негативный текст выходил один позитивный. Поэтому статьи, после которой все бы ахнули, не было. Как я и сказал, материал живет два дня. При любом руководстве и при нормальном, спокойном, философском отношении к статье так и будет. Ну, написали и написали. Караван идет дальше. — Бывали случаи, что материал на что-то влиял? — Думаю, да. Но это касалось не глобальной политики, а каких-то мелочей. — Какого ты мнения о белорусской хоккейной прессе? — Я смотрю на нее в общем контексте. Есть гонорары, которые платят в стране спортивным журналистам. Объективно они нищебродские. Соответственно, глупо ждать от журналистов, что все поголовно будут писать какие-то распрекрасные тексты в большом количестве. У нас в принципе не может быть много подобных специалистов, потому что толковые люди уходят в другие сферы, где платят больше. Соответственно, есть та журналистика, которая есть. И я не считаю ее слишком плохой. Люди, умеющие писать, работающие в своих СМИ нормально в соответствии с редакционными задачами, в Беларуси есть. — Чувствую, закралось какое-то «но». — Конечно, есть издержки :). В каждом крупном СМИ обычно возникал какой-нибудь персонаж, создававший проблемы. Как пресс-службе, так и игрокам «Динамо». С другой стороны, можно сколько угодно жаловаться на наши рабочие ситуации, но если почитаем, что пишет Алексей Шевченко в своем фейсбуке, пересекая границу Латвии или Украины, о колониальных вещах и т.п., то совершенно спокойно можно относиться к белорусским журналистам. Что я делал и делаю. — Всегда? — Пожалуй, некоторые моменты были действительно неприятны. Например, когда ярый поклонник творчества Михаила Захарова Александр Ванкович постоянно писал в своих текстах совершенно бессмысленные вещи против «Динамо». Игнорировал очевидное по принципу «а Баба-яга против». Нельзя смешивать личное с общенациональным. Ну, нравится тебе Михаил Михайлович — пожалуйста. Но не нужно каждый раз переносить это на работу. Надо писать то, что ты видишь. Хорошо — значит, хорошо. Плохо — значит, плохо. А не так, что все плохо. В этом плане персоналия Славы Федоренкова, который сейчас пишет то же, что и три года назад, у меня не вызывает никакого отторжения. У человека последовательная позиция, которую он периодически пытается аргументировать. Хотя я с ним категорически не согласен: это ошибка, например, считать, что фактор арены главнее фактора маркетинга. У арены был потолок: постоянные болельщики + зеваки, которые забрели на арену ради интереса (и которые бы вскоре исчезли). Маркетинг клуба, администрация клуба этот потолок пробили. Иначе откуда в нашей не самой спортивной стране такие выдающиеся результаты по посещаемости. — Ты часто пытался корректировать мнение журналистов? — Никакого давления и репрессий не было. Скорее, цивилизованный диалог. Я считал нужным влезть в информационное поле и расставить какие-то акценты. Спроси руководителей своего портала. Звонил часто, у меня такая работа. Мне один известный журналист сказал, что я у них на втором месте после Капского по таким звонкам. Журналист всегда знал, что я дозвонюсь и запарю. Например, что Плющев — это никто, а слова Фетисова или Медведева действительно достойны внимания. Поэтому тщательнее следили за собой. — У меня создалось ощущение, что динамовские хоккеисты недолюбливают представителей СМИ. — Иногда игроки просили пресс-службу отказывать в интервью конкретным журналистам. Доходило до смешного. Человек мог подойти к хоккеисту, договориться о разговоре, а потом тот звонил в пресс-службу и просил: «Пожалуйста, отмени». «Зачем ты соглашался?» – спрашиваю. «Ну, мне как-то неудобно. Давайте сами, вы ведь для этого здесь и работаете». Хотя ситуация двойственная. Просто есть некоторые журналисты, которых не любят практически все белорусские игроки. Легионерам, в принципе, по фиг. Они обучены разговаривать со всеми. А белорусы в этом плане очень требовательны и избирательны. Они предпочитают общаться с теми, в ком уверены. Хотя абсолютно все интервью сначала проходят через пресс-службу. Но это индивидуально. Если говорить о хорошем, то обычно никаких вопросов не было по Стасю. Андрей постоянно шел навстречу. — Но обратных случаев как-то больше. — И Олег Шибеко, и Рома Стронгин очень многое сделали, а последний продолжает делать, для того, чтобы команда стала максимально открытой. Это одно из направлений нашей работы. Ведь большинству хоккеистов совершенно не хочется давать интервью. Когда подходишь к ним и говоришь, что Goals.by в очередной раз желает сделать такой-то текст, далеко не у всех на лицах радость. Нужно объяснить игроку, что аншлаги формируются в том числе и за счет открытости, за счет интереса к команде. Если она станет закрытой, люди перестанут понимать, кого они поддерживают. Каралахти покатался с «козой» – любимец публики. Калюжный помахал трибунам — то же самое. Людей интересуют в команде личности, а не абстрактное понятие «наши ребята» или «легионеры». — У тебя есть объяснение, почему хоккеисты «закрываются»? Это же часть их работы. — Дело в том, что в Беларуси большое количество суеверий. Был такой случай: один из хоккеистов дал интервью и тут же сломался. Остальные посмотрели и думают: «Ага, лучше помолчать». Когда Платт как-то разговаривал с российскими журналистами и у него спросили, что канадца больше всего удивляет в Беларуси, Джефф рассказал не про чистые улицы, а про невероятное количество суеверий. Не с той ноги, не те шнурки, наказание клюшки в углу и при этом иконы — это такая местная специфика, к которой сложно привыкнуть. — Какой из журналистских фейлов тебе больше всего запомнился? — Я еще долго буду вспоминать ситуацию, когда Саше Ванковичу показалось неинтересным, что Марек Сикора назвал игроков «Витязя» «бойцами», и спокойно переименовал их в «убийц». А потом на вопрос «Саш, ну как же ты так?» ответил: «Мне показалось, что «убийцы» будет звучать лучше». Однако многие спортивные журналисты в Беларуси действительно представляют собой личности. Мне было интересно работать с ними, поговорить не на диктофон, поддерживать общение за пределами работы. Личности — это то, что я больше всего уважаю. — Случались ли обиды, кроме той ситуации с «Прессболом»? — Бывало. Надо понимать, что наш клуб, а еще БАТЭ и, может, футбольное «Динамо» – очень публичные организации. Естественно, вал журналистских запросов и публикаций несколько непривычен. Как говорил мне один из руководителей: «О нас все пишут и пишут!» — Ха-ха. — А Катков, кстати, в марте 2010 года давший интервью Виталию Есису из «Прессбола», после которого руководитель был недоволен, вообще отличился замечательным выражением: «А можно, Иван, так сделать, чтобы еще долгое время обходиться без журналистов?» Я ответил, что к нам на пресс-конференцию может прийти до 50 СМИ, на что он отреагировал мечтательно: «А вот у нас в Тольятти было два...» — Забавно. Кто-то из руководства отличался повышенным интересом к тому, что пишут? — Сан Саныч Мушта, который читал вообще все. Но за публикациями следили все руководители. Причем мне не приходилось что-то распечатывать и приносить в кабинеты. Они сами утром открывали tut.by, Goals.by, «Прессбол» – и понеслось. Реже читали другие СМИ, но эта тройка всегда была в фокусе внимания. — Ты говорил, что с прежним руководством у тебя связано много хороших воспоминаний. Каких? — Прежде всего, их всех объединяло одно желание: сделать на территории страны мощный клуб, который стал настоящим явлением как в стране, так и за рубежом. Ведь не одним чемпионатом мира живет человек. Сборная — это хорошо, но смотреть ее мы можем раз-два в год. А «Динамо» – на протяжении всего сезона. При этом нельзя противопоставлять клуб национальной команде. Это два значимых проекта. И последние три года «Динамо» было нацелено на то, чтобы клуб был заметным явлением в обществе. Все эти разговоры про «глорихантеров» – полная ерунда. Если «Динамо» делать только для тех людей, которые сидят на трибунах по центру, это путь в никуда. Сегодня очень сложно представить столицу без «Динамо». Даже сейчас, работая в пиаре, но в другой сфере, вижу, что люди, вообще далекие от спорта, наслышаны о клубе. Поэтому считаю, что работа руководителей, нацеленная на массовость и продвижение бренда, достойна уважения. — Велась она в эпоху Юрия Бородича. — Юрий Федорович в значительной степени повлиял на то, что клуб сейчас обладает положительным имиджем. «Динамо» хорошо воспринимают, прежде всего, обычные люди, а не редкие активисты, которые борются за «народныя грошы». Считаю, при Бородиче у клуба появился цивилизованный вектор развития. У меня нет плохих слов о Наумове. То, что в  Беларуси есть 15-тысячная арена, — во многом его заслуга, например. Но мне говорили, что его в большей степени интересовал собственно хоккей и команда. Бородича это интересовало не меньше, но Юрий Федорович также уделял повышенное внимание работе маркетинга, пресс-службы и других структур. Вектор, который мы тогда имели, оказался правильным. — Но весомым аргументом в февральских спорах о дальнейшей судьбе клуба это не стало. — Не стало. Если читать те же форумы, там люди отождествляют с Бородичем только хорошее. И я не собираюсь делать какие-то сенсационные заявления им наперекор. Эпоха Бородича была значимой. Конечно, у каждого человека могут быть какие-то ошибки. Но я считаю, что эпоха Бородича — это время становления клуба как одного из самых знаковых явлений Беларуси, которым страна может гордиться. — Людей постоянно удивляли встречи Юрия Федоровича с командой. Многие воспринимали их как некий пережиток прошлого. Мол, пришел генерал и начал всех строить. — Я на таких встречах никогда не присутствовал. Но вот что вспоминается. Мое первое собеседование в клубе было с Лидией Семеновой, а второе как раз с Бородичем и Муштой. Когда шел на него, предполагал, что встречу сурового человека в погонах, с которым трудно общаться. Оказалось, что Юрий Федорович — абсолютно современный деловой человек! — У тебя ведь есть представление, что происходило на тех собраниях? — Выступления перед командой не проходили в стиле «за родину, за Сталина!» Юрий Федорович спрашивал, в том числе, у кого какие проблемы, что нужно сделать, что усилить. Ведь хоккеисты — это живые люди. У кого-то семейные вопросы, у кого-то еще что. Он интересовался делами, проблемами. Мог сказать, что есть такие-то решения — о материальном поощрении, о санкциях. То есть это не были выступления в духе съездов коммунистической партии. — А кто писал эти эпические отчеты на сайт? — Вначале Сан Саныч Мушта. А потом уже я настолько овладел этим стилем, что занимался ими сам :). Дело в том, что отчеты о выступлениях Бородича почему-то должны были быть написаны только в таком ключе. — Сейчас на место главы Наблюдательного совета пришел Энвер Бариев. — Я его видел один раз, когда Энвер Ризаевич выступал перед сотрудниками клуба, по-моему, в мае. Поэтому и мнения о Бариеве у меня нет. — Неужто во времена Бородича все было гладко? — Лично я жалею, что не смог убедить руководителей быть более открытыми. Всем известно, что Бородич не дает интервью. Считаю, если бы он делал это хотя бы два раза в год, пользы было бы больше. Но у Юрия Федоровича другое видение. К сожалению, никто не мог его переубедить. Жаль. — Чисто по журналистским ощущениям раньше руководство «Динамо» было более открытым, чем сейчас. Согласишься? — Нет. Например, Олег Иванов дал не одно интервью — и «Прессболу», и tut.by, и Goals.by. Причем это произошло уже в тот момент, когда команда начала много проигрывать. Считаю, это очень мужской поступок. Что касается Субботкина, то интерес к нему был в межсезонье, и Максим Владимирович регулярно общался со СМИ. Сейчас же больше вопросов по хоккейной части — к игрокам, тренерам, спортивному директору. Это нормально. То есть, открытость не стала меньше, нельзя сказать, что руководство сидит в засаде. По крайней мере, до моего ухода было так. — Как тебе работалось при Максиме Субботкине? — Нормально. И это очень сильно удивило. — Почему? — Начну с того, что предполагал, что Субботкин уволит нескольких сотрудников. Как в случае с революцией, когда телеграф брали в числе первых. А на мое место придет победоносный Федоренков или кто-то еще. Ну, смена власти. Бывает. Но когда мы пообщались с Субботкиным после его назначения, я с интересом увидел, что человек вовсе не собирается никого увольнять. Понятно, конечно, что Торбин, Мушта и Матушкин должны были уйти. Все остальные могли оставаться на местах :). И когда я подал заявление об уходе, радости на лице Максима Владимировича как-то не увидел. — Что вообще о нем скажешь? — Вот сейчас я скажу крамольную вещь. Считаю, Субботкин — современный руководитель. Он отстаивает интересы офиса, понимает, что нужно сохранить. Экономические условия в клубе, по крайней мере, временно изменились. Не буду касаться цифр, но это так. Субботкин и Иванов не работают в тех условиях, которые были у прежнего руководства. Поэтому сравнивать с этой оговоркой несколько сложно. — Впечатлил ли тебя Субботкин как специалист? — Максим Владимирович очень быстро думает, принимает решения, быстро отсеивает шелуху, динамичный и реально оптимистичный человек. — Ты поработал и с Субботкиным, и с Торбиным. Есть у них что-то похожее? — Это совершенно разные люди, но от обоих у меня хорошее впечатление. Торбин — очень классный переговорщик. Я лично присутствовал, когда Алексей Ефимович побеждал в спорах всемогущего Шуми Бабаева, перед которым прогибались почти все клубы КХЛ, и поворачивал ситуацию так, как было нужно «Динамо». — Есть мнение, что роль Торбина в клубе преувеличена. — Не стал бы так говорить. У него были свои задачи. Но мы должны помнить также об усилиях других людей. У Алексея Ефимовича были определенные задачи, но он не решал все и вся. За спортивную составляющую был ответственен Матушкин, очень важный вклад вносил Виктор Владимирович Мельников, который взаимодействовал и с КХЛ, и с горисполкомом, и со спонсорами. Взаимодействие руководителей и их иерархия — это был процесс, в который непросто вникнуть, если не работаешь в клубе. — Как еще проявлялся талант переговорщика Торбина? — Если бы Торбин вернулся в юридическую сферу, то могу сказать, что такой адвокат, как он, может выиграть любое дело. Алексей Ефимович очень здорово провел переговоры по контрактам в сезоне-2010/11. Тогда в клубе следовало минимизировать суммы контрактов. Это было сделано. Ущерб «давальческим деньгам», как говорит Владимир Бережков, нанесен не был :). — Где сейчас работает Торбин? — Руководителем одной из структур БФСО «Динамо». — Почему такой специалист не востребован, скажем, за границей? — Вопрос не ко мне. — Кстати, многих интересует, почему при сокращении финансирования «Динамо» разница зарплатных бюджетов оказалась не столь велика? — Не столь велика? Сколько там в КХЛ насчитали, около полутора миллиона долларов разницы? Для команд, находящихся в зоне 7-9 места, которые до последнего момента борются за плей-офф, это существенная разница. Два игрока уровня Стэплтона. Продолжение следует…

Рекомендация

Война

«Некоторые из игроков, являясь кандидатами в сборную или сборниками, позволяют себе лишнего».

Дни Торбиных

«Не думаю, что можно представить ситуацию, при которой Торбин и Матушкин сказали бы: «Нет, мы не хотим работать».

Резонанс

Журналистика

«Ошибка считать, что фактор арены главнее фактора маркетинга. У арены был потолок: постоянные болельщики + зеваки, которые забрели на арену ради интереса. Маркетинг клуба, администрация клуба этот потолок пробили».

«Катков спросил: «А можно, Иван, так сделать, чтобы еще долгое время обходиться без журналистов?»

Бородич

«Эпоха Бородича — это время становления клуба как одного из самых знаковых явлений Беларуси, которым страна может гордиться».

Субботкин и Торбин

«Субботкин очень быстро думает, принимает решения, быстро отсеивает шелуху, динамичный и реально оптимистичный человек».

Показать еще 50