Энди Маррей: «Никому неприятно, когда берут твой дневник и всем показывают. Вот и мне было неприятно»

Третья ракетка мира Энди Маррей рассказал, что ему стало легче строить карьеру после того, как он смирился, что может никогда не выиграть турнир «Большого шлема». Напомним, свой первый «Шлем» шотландец выиграл на US Open-2012, а в следующем году победил на «Уимблдоне».

«Мне стало гораздо проще. До этого я думал: как же так, я не могу закончить карьеру, не выиграв «Шлем». Но потом в какой-то момент я сказал себе: Энди, ты делаешь все, что в твоих силах, работаешь, совершенствуешься. Если этого окажется недостаточно, значит, так тому и быть. Будет обидно, но что еще ты можешь сделать».

Также 27-летний Маррей прокомментировал то отторжение, которое встретило в теннисном сообществе его решение нанять в качестве тренера Амели Моресмо.

«Я был в шоке от того, как на нее все накинулись, когда Роджер разгромил меня на итоговом. Ни к кому из моей команды, кроме Амели, претензий не было. Некоторые ругали меня, но в основном все сходились на том, что это все ее вина: что я не понимаю, что мне делать, я потерял индивидуальность, что она все испортила. Хотя я перед тем турниром играл шесть недель подряд, и это был мой самый успешный отрезок за весь сезон, и разница между началом года и концом была огромная.

Мне это вообще было непонятно. С чего на нее повесили всех собак? Ни с кем из других «супертренеров» такого не было. Никто не говорил: «Майкл Чанг никчемный», или «Иван Лендл ни на что не годен», или Эдберг, или Беккер. Ну может, немного сомневались в Борисе поначалу, но не говорил, что он ужасный тренер. И я не говорю. Я имею в виду, что мое поражение от Роджера никак не вина Амели. После ее прихода моя команда поменялась, но она осталась, и после того, как мы провели тренировочный сбор, моя игра действительно улучшилась».

Британский №1 вспомнил январский финал Australian Open, проигранный им Новаку Джоковичу. Напомним, по ходу матча Маррей выражал резкое недовольство соперником, демонстрировавшим на корте признаки плохого самочувствия.

«Топ-игроки мыслят так: если твоего соперника сводят судороги, значит, матч твой. Вот и я начал думать: ого, да я же так выиграю. А потом все резко поменялось, и я не смог с этим справиться. Это и называется давлением. Нужно концентрироваться на процессе, а не думать о результате, не отвлекаться на мысли о том, как круто будет сейчас выиграть Australian Open. Нужно оставаться в моменте.

Жаль, что так вышло, потому что в остальном на турнире со мной такого не было. Полуфинал был очень тяжелый психологически, но там я справился отлично. И в финале тоже все шло хорошо до середины третьего сета, когда я все запорол».

Кроме того, Маррей прокомментировал публикацию голландским журналистом своих личных записей в прошлом месяце.

«Часть записей касалась психологии, часть – тактики. Мне не понравилось, что их выставили на всеобщее обозрение.

Про меня постоянно говорят, что мне нужен психолог, а то и психиатр. Меня часто об этом спрашивают, и я говорил, что работаю со специалистами. Не знаю, может, это была ненужная откровенность. Да, я сам рассказал, что работаю над психологией, но содержание этой работы – это личное. Одно дело, когда я разговариваю со специалистами, а другое – когда все могут прочитать мои заметки для самого себя. Это как с дневником: никому неприятно, когда кто-то берет твой дневник и показывает всем. Вот и мне было неприятно».

Наконец, уроженец Глазго вспомнил собственный призыв соотечественникам проголосовать за независимость Шотландии перед референдумом, прошедшим в прошлом сентябре. По его результатам Шотландии осталась в составе Соединенного королевства.

«Сейчас я понимаю, что это с моей стороны было незрело. Мне долго все кругом твердили: только ничего не говори про это, только ничего не говори. Но это был очень важный для меня вопрос. Он касался всех моих родственников. Не все были единогласны, но все равно для Шотландии это был важнейший день.

Меня на протяжении полугода спрашивали об этом каждый день, и мне было очень тяжело молчать. Мне даже казалось, что этим молчанием я говорю неправду. Так что в результате однажды ночью мне не спалось, и я написал это. Это был неправильный подход. Было бы лучше, если бы у меня была возможность как следует объяснить свою позицию. Может, выпустить заявление. Или записать интервью. Но с интервью был риск выставить себя дураком, потому что я мог не знать чего-то, о чем меня могли спросить. Хотя может, в конечном счете я и так себя им выставил. Я не жалею, что высказал мнение, – только о том, как я это сделал.

Но даже тогда я подчекнул, что верю, что народ Шотландии сделает правильный выбор. Я не утверждал, что мое мнение единственно верное. И я с радостью окажусь неправ в том, что касается независимости. Пусть лучше я буду неправ, зато Шотландии будет окажется в выигрыше», – приводит слова Маррея The Telegraph.