Tribuna/Футбол/Блоги/Железный дровосек/«Люди в слове «еще» делают четыре ошибки, а на поле творят чудеса». Игорь Криушенко – про интеллект в футболе

«Люди в слове «еще» делают четыре ошибки, а на поле творят чудеса». Игорь Криушенко – про интеллект в футболе

Очень бодрое интервью тренера жодинского «Торпедо-БелАЗ» о том, что интеллект и футболист могут быть тождественными понятиями.

Автор — Тарас Щирый
1 марта 2017, 20:10
30
«Люди в слове «еще» делают четыре ошибки, а на поле творят чудеса». Игорь Криушенко – про интеллект в футболе

Назначенный исполняющим обязанности главного тренера сборной Беларуси Игорь Криушенко пообщался с Тарасом Щирым и рассказал о любви к картам и домино, вспомнил самых эрудированных футболистов, с которыми довелось играть и работать, а также прочитал наизусть Сергея Есенина и Кондрата Крапиву.

«Коллектор» с Хабенским – фильм очень психологический»

- Игорь Николаевич, что удается сделать в отпуске из того, что не получается сделать во время сезона?

- О футболе я даже в отпуске не забываю. Сейчас внимательно просматриваю игры с участием «Ювентуса», «Ростова» и «Ливерпуля» – команд, которые мне наиболее интересны своими тактическими построениями. Читаю много специализированной литературы по построению атаки и обороны, проштудировал анализ недавнего чемпионата Европы от УЕФА.

- Что-то новое узнали?

– Да, есть интересные наблюдения. Во многих матчах побеждали команды, которые не доминировали во владении мячом. Например, Португалия в финале с Францией владела мячом всего лишь 43% от общего времени, но ей этого хватило для итоговой победы. Сейчас футбол стал более прямолинейным. Чтобы исключить возможные ошибки, команды стали чаще использовать дальние передачи. Благодаря сборной Исландии мы вернулись к дальним вводам с аутов. Это даже сказалось на нашем чемпионате. Посмотри, сколько голов «Ислочь» забила после забросов Холодинского из аута. Я думаю, это произошло в том числе благодаря анализу игры сборной Исландии. Но изучал я в последнее время не только отчеты. Еще до них прочитал автобиографию Алекса Фергюсона.

- Эту книгу можно отнести к специализированной литературе?

– Думаю, да. Хотя там очень много отвлекающих моментов. Но книга мне была интересна. Я понял, что человек прошел тренерский путь, полный сомнений. Как бы хорошо карьера тренера ни складывалась, он все равно все время сомневается в выборе тактики, состава на игру. Это естественный процесс. И об этом в своей книге пишет Фергюсон.

В отпуске появилось много свободного времени для нефутбольных увлечений. В эти зимние дни решил пересмотреть любимые старые советские фильмы. Но о современном кинематографе тоже не забываю. Недавно посмотрел кино о вьетнамской войне «Небо и земля», снятый Оливером Стоуном, французскую комедию «1+1», драму «Коллектор» с Константином Хабенским. Последний фильм очень психологический. Действие разворачивается в одном помещении, в кадре присутствует всегда один и тот же персонаж. Для актера это, наверное, очень непросто. В целом фильм мне показался интересным.

Да, в отпуске в основном смотрел кино. Раньше, бывало, ходил с женой в театр, а сейчас что-то времени нет. В последний раз были в театре Купалы на «Павлинке». Именно супруга мне постоянно помогала самообразовываться: книги подкладывала, в театр звала. Но я по своей натуре все-таки не гуманитарий, а математик. Мне физика, химия, алгебра, геометрия ближе. Гуманитарные науки особо не нравились, хотя и их прилежно изучал.

- В каком возрасте вы открыли в себе математика?

– Наверное, когда уже учился вместе с Метлицким, Родненком, Шалимо в спецклассе в 55-й школе, что на улице Маяковского. Если не ошибаюсь, это был шестой класс. Я тогда стал превращаться в отличника, а до этого был неусидчивым ребенком. В тетрадках по чистописанию писал неаккуратно. Для меня этот предмет вообще был чем-то ужасным. Хотел сделать все красиво, начинал ошибки стиркой убирать, а чернила из-за этого все больше расплывались, бумага рвалась. Поначалу уроки делал с включенным телевизором, так как меня больше мультфильмы увлекали, чемпионаты мира по хоккею, на которых Советский Союз всех громил. Я те вечера до сих пор помню. Хоккей показывали поздно, а в школу нужно было идти рано. Отец у меня спрашивал: «Спишь?» Отвечал, что сплю и притворялся. Тогда папа переключал наш телевизор «Рубин» на хоккей, а я, накрытый одеялом, делал в нем отверстие и через него смотрел матч.

- Ваши родители «технари» по образованию?

– Да нет, у них вообще не было высшего образования. Но, думаю, мои способности все-таки передались от них на генетическом уровне. А от кого конкретно – не знаю.

- Чем они занимались?

– Отец из рабочих, долго работал газосварщиком в «Мингазе». По «горячей сетке» в 55 лет ушел на пенсию. Дед, мамин отец, кузнецом  был. Он погиб во время Великой Отечественной войны в Пруссии – снарядом разорвало. У него из-за кузнецкой работы на руке ожог был. Только по этой метке его и опознали.  

Мать работала продавцом в обувном отделе ГУМа. Около прилавка стояла секция, которая отделяла склад от торгового зала, и там, среди коробок с обувью, я частенько дожидался маму. Иногда бегал в детский отдел, рассматривал игрушки. Мы были семьей среднего достатка, но без подарков я не оставался. На Новый год на столе, как положено, были мандарины, конфеты «Грильяж», «Мишка на севере», «Мишка косолапый», батончики «Чиполлино».

- Наверное, достать бутсы вам было проще, чем ровесникам.

– Бутсы, бутсы… Первые, произведенные в Киеве, мне выдали еще в СДЮШОР-5. В таких, наверное, все ребята на первенстве города играли. Они были ужасного качества. Когда намокали, превращались во что-то очень тяжелое. Бегать в таких было проблематично. Нормальные бутсы у меня появились только тогда, когда пришел в старших классах в интернат к Юрию Пышнику. Это были легенькие, удобные болгарские «стадионы». А до них бегал в кедах, которые мне покупала мама в ГУМе.

- Какие подарки вам дарили?

– Мне родители книги покупали. В детстве читал много приключенческой литературы. Я получал удовольствие от «Следопыта» Джеймса Фенимора Купера, «Всадника без головы» Майн Рида. Такие книги развивают абстрактное мышление, рождают фантазию. Мне очень хотелось облететь весь мир, увидеть моря, где плавали пираты. Все это было. Я, кстати, быстро учил стихи. Мог три-четыре раза перед сном прочитать, а утром проснуться и рассказать стихотворение.

- Здорово. До сих пор помните?

– Да. Ну вот, к примеру, Сергей Есенин:

Не жалею, не зову, не плачу

Все пройдет, как с белых яблонь дым

Увяданья золотом охваченный,

Я не буду больше молодым.

Ты теперь не так уж будешь биться

Сердце, тронутое холодком,

И страна березового ситца

Не заманит шляться босиком…

- А из белорусской литературы что запомнили?

– У адным сяле, няважна дзе,

Хадзіў баран на чарадзе.

Разумных бараноў наогул жа нямнога,

А гэты – дык дурней дурнога.

Не пазнае сваіх варот.

Відаць, што галава слабая,

А лоб дык вось наадварот – 

Не сустракаў яшчэ такога лба я!

Это “Дыпламаваны баран” Кондрата Крапивы.

- Замечательная память. А правда, что вы написали экзаменационное эссе в форме стихотворения?

– Да, но это было не в школе, а уже в РУОРе. Мы сдавали экзамен по русскому языку и литературе, и нам задали написать сочинение на тему, если не ошибаюсь, «Наша страна – Советский Союз». Можно было, конечно, написать в прозе, но я начал делать наброски на черновичке, и у меня пошла рифма. Сочинение написал на несколько тетрадных разворотов, рассказал о том, как живет и трудится наш советский народ. Честно говоря, не знаю, как отреагировал учитель, но я получил за эту работу 5/5. Была лишь одна ошибка – не поставил запятую. После этого больше никогда стихи не писал. Если только своей жене... Литература в школе мне нравилась меньше, чем алгебра. Задачи, контрольные, как я уже говорил, мне очень легко давались. Учитель давал на класс несколько вариантов. Я сначала быстренько решал чужой вариант и отдавал его одноклассникам, а уже потом принимался за свои задания. Но проблем не было не только с математикой. История мне тоже хорошо давалась. Слушал, запоминал, а потом только даты повторял.

- Чему вас тогда учили на уроках истории?

– Ох, давно это было. Мне очень нравилась древняя история, все эти сражения, битвы. Хорошо помню, что изучали Кастуся Калиновского и восстание 1863 года. Ленина нам, естественно, преподносили как человека, который руководил Октябрьской революцией, совершил переворот в стране для того, чтобы люди жили лучше. Уже в старших классах нам задавали читать его труды «Детская болезнь левизны в коммунизме», «Шаг вперед, два шага назад». Мы все это учили, всему верили. А как иначе, если нас так воспитывали. Инакомыслящих в нашем окружении не было. К компартии относились положительно. Хотя, когда к власти пришел Леонид Брежнев, о нем стали ходить анекдоты. Я их дома тоже слышал, но мне хватало ума об этом не рассказывать в других местах. Иначе могли быть неприятные последствия.

К учебе относился очень ответственно. Я даже на сборы в Стайки или Западную Украину брал учебники и после тренировок изучал школьную программу. Иногда даже засыпал, держа книгу в руках. Да, возможно кто-то меня из-за этого подкалывал, но мне было важно, чтобы преподаватели не почувствовали, что я пропустил занятия. Этой ответственности меня научили в детстве родители. Таким я остаюсь до сих пор, ответственно подхожу ко всему, за что берусь.

Но я был не один такой. Мне кажется, многие ребята тоже были способными. Просто не все, наверное, серьезно относились к учебе. А ведь нужно было просто себя заставить. Вот и все. Лень – такое человеческое качество, которое если проявишь, тебя уже не отпустит.

- Имея такие знания, вы почему-то пошли учиться в БГУФК. Зачем?

– Родители видели во мне студента престижного университета. Был вариант поступать на юриста в БГУ, но не сложилось. Учась в РУОРе, я уже играл (защитник по амплуа) за дубль минского «Динамо», бывал в разъездах. Получить освобождение, сделать свободное посещение было проще в Институте физкультуры. Поэтому пошел туда.

-- Говорят, в БГУФК футболистам учиться несложно.

– Но я учился на очном отделении, требований в отношении меня никто не смягчал. При любой свободной минуте всегда ездил на занятия. Никогда не прогуливал.

- Шпаргалками пользовались?

- Выписывал основные тезисы на полях конспекта. А многие при мне делали длинную гармошку из бумаги, расписанной мелким почерком. И кому-то эта гармошка действительно приносила удачу.

«Из-за любви к домино Пудышев прозвал меня «Электроником»

- Откуда у вас появилась страсть к домино?

– А мне всегда нравились азартные игры, связанные с интеллектом. Тот же карточный «дурак» постоянно заставляет тебя размышлять, быть внимательным, следить за тем, какая карта уходит, просчитывать, какие карты могут быть у оппонента на руках. Благодаря этому развивается память, логика. В домино начал играть еще в школьном возрасте. В девятом классе я приходил в обед на работу к отцу на Ботаническую и забивал «козла» с мужиками. Но первой моей азартной игрой были именно карты. Начал играть с мальчишками со двора в «дурака», а потом продолжил с ребятами из команды в пионерлагере. Михал Михалыч Мустыгин, наш тренер, карты не любил, гонял нас за них. Но мы все равно умудрялись спрятаться в лесу и сыграть партию.

- Кто еще из ваших тренеров не любил карты?

– Эдуард Васильевич Малофеев относился к ним отрицательно в любом виде. «Старички» прятались от Васильевича, закрывались в комнате, чтобы побросать карты. Но к домино он относился спокойно. В других моих командах в домино не играли. Это, наверное, больше динамовская традиция.

Играли чаще всего на базе в Стайках. Выглядело это так. Ребята собирались за столиком в комнате отдыха возле бильярда, делились на команды и играли два на два. Тот, кто проигрывал, выбывал. После них за стол садилась другая пара. И так – по кругу. Ставка – 5 рублей. Для начала 1980-х это были неплохие деньги. Буханка хлеба тогда стоила около 20 копеек, батон – 15. Так что можете себе представить, что это была за сумма.

- С кем вы играли в паре?

– С Юрой Пудышевым. Ему нравилось со мной играть. Он, кстати, именно из-за домино прозвал меня «Электроником».

- Почему?

– Я умел просчитывать ходы наперед.

- Кто из любителей домино выделялся на фоне других?

– Хороши были Петя Василевский, Валера Мельников, Серега Алейников, Андрей Зыгмантович, Людас Румбутис. Играли в команде многие, но когда на кону стояли деньги, у стола оставались самые сильные. Расскажу про один случай. Дубль как-то летел в Баку вместе с основой на матч чемпионата. Перелет был не самый быстрый, ребята решили поиграть в домино. В итог за стол сели мы с Пудышевым и на двоих выиграли 110 рублей. Чтобы читатели понимали, моя зарплата в клубе на тот момент составляла 60 рублей. Получается, выиграл месячную получку.

- Солидно. Как ветераны относились к тому, что дублер Криушенко уверенно обыгрывает их в домино?

- Нормально. Иногда подкалывали, но никакого негатива в свой адрес не слышал. Ребята из основы относились к молодежи очень доброжелательно.

- В карты играли исключительно в «дурака»?

– Не только. В «кинга» играл, «джокера», которым очень увлекаются футболисты. А вот покер меня почему-то не привлек, хотя правила знаю. Недавно начал играть в преферанс. На мой взгляд, это самая интеллектуальная карточная игра. Не зря ее так любит интеллигенция. У меня для преферанса есть даже своя компания, но распространяться о ней не буду. Играем чисто на символические суммы. Между нами дружеские отношения, и собираемся по большей части для того, чтобы за картами пообщаться друг с другом.

- Кто самый сильный картежник из тех, кого вы встречали?

– Наверное, вратарь Ваня Жекю. Он очень солидно играл. Хотя тот же Юра Пудышев выглядел за столом тоже уверенно. Достаточно неплохо играли казах Фанас Салимов, украинцы Вадим Каратаев, Гена Литовченко, Олег Протасов, с которыми мы пересеклись в юношеской сборной СССР. А вот Стас Черчесов был посерьезнее, и к нам за стол не садился. На самом деле многие футболисты хорошо играют в карты. Я даже слышал, что кто-то из известных участвовал в серьезных турнирах. Только вот вспомнить фамилию не могу.

- Как относились к тем, кто мухлевал?

– В наших футбольных компаниях никто этой ерундой не страдал. Каждый играл за счет своего интеллекта. В случайные компании, где могло произойти все, что угодно, я старался не попадать. Когда ты плохо знаешь людей, лучше с ними не играть. И каким бы азартным я не был, всегда могу остановиться. Да, выигрывал и проигрывал определенные суммы, но называть их не буду. Я просто играю в свободное время, чтобы получить от этого процесса удовольствие. И деньги – это не главное.

- Что супруга думает о вашем увлечении?

– Иногда поругивает меня. Когда муж уезжает в 18:00, а возвращается в три ночи, вряд ли жена будет относиться к этому положительно. Но она понимает, что я нахожусь с друзьями.

«Малофеев был самым образованным специалистом, которого только встречал»

- Самый интеллектуальный футболист, с которым вам приходилось играть?

- Умных парней было немало, но я первыми вспоминаю Володю Сухоцкого, он сейчас в Чехии живет, и Олега Севостьяника, с которыми вместе играл за гродненский «Химик», а также Игоря Баскакова из минского «Спутника». Они много читали, с ними можно было поговорить на разные темы.

Дубль «Динамо» вообще был читающий. Литературой молодежи помогал футболист основы Валера Мельников. Но он не только на книгах специализировался. Мельников знал очень много реплик из различных кинофильмов и часто нам их озвучивал. До сих пор помню, как он цитировал «Обыкновенное чудо». С музыкой очень помогал Людас Румбутис. Если нужно было переписать какие-то группы на кассету, все шли к Людасу.

Но мне везло и на авторитетных, умных специалистов. Вместе с Николаем Ивановичем Киселевым в юношеской сборной СССР работал тренер по фамилии Кузнецов. К сожалению, не помню, как его зовут. У него были классные организационные способности. К каждому дню рождения того или иного футболиста он готовил интересное четверостишие, которое было основано на каком-то наблюдении за человеком, а потом поздравлял. Но из тренеров своими познаниями меня, безусловно, больше всех поразил Эдуард Васильевич Малофеев.

Он много читал, часто цитировал классиков. Перед матчами, чтобы эмоционально завести, рассказывал поучительные притчи. В одной из них фигурировали тигры и павианы. Сюжет был таков. По джунглям идет стая павианов, а навстречу им – опасный тигр. Один храбрый павиан выпрыгивает из стаи и летит на тигра, чтобы спасти остальных от смерти. В итоге обезьяна погибает, но его сородичи остались живы. Притчу Васильевич заканчивал словами: «Есть ли среди нас такие павианы?». Причем случалось слышать такие вещи не только на установках, а и в любой жизненной ситуации. Перед играми звучало много пафоса, патриотизма. Его выступления несли сильный психологический заряд.

- Помните самую странную предыгровую установку в вашей карьере?

– Абсолютно пустых, глупых не было. Но были разные установки, кто-то даже матерок мог себе позволить.

- И Малофеев?

– Нет, от него таких слов я не слышал. Возможно, тому, кто серьезно накосячил, он мог что-то жестко сказать, но в присутствии молодых он никогда не ругался.

- Сами как к мату относитесь?

– Он нормален в определенных ситуациях. Я за него никого не корю, не осуждаю. Хотя за ту ситуацию, когда в прошлом сезоне я выругался на пресс-конференции после игры с «Гранитом», мне обидно. Матом мне ругаться не хотелось. Я должен был высказаться в более корректной форме.

Если закончить вопрос о тренерах, скажу, что Малофеев был самым образованным специалистом, которого встречал. Человек, наверное, был в курсе всего, что происходило.

- Политинформацию вам устраивал?

– Этим по очереди занимались молодые футболисты. В большом зале на базе собиралась вся команда. Ребята рассаживались по периметру, а докладчик присаживался за отдельный стол. Мы читали спортивные и республиканские газеты, выписывали самое интересное, и потом зачитывали перед всей командой. В конце политинформации назначался следующий докладчик.

- В этом был какой-то смысл?

- Не знаю, возможно, это делалось, чтобы показать идеологическую работу в нашей команде и чтобы воспитать в коммунистическом духе более молодых футболистов. По большему счету, каждый тогда читал газеты (а они у нас на базе всегда присутствовали), был в курсе всех новостей, и мы просто проговаривал уже известную информацию.

«Люди могли в слове «еще» сделать четыре ошибки, но выходили на поле и творили чудеса»

- Отсутствие высшего образования у футболиста для вас что-то значит?

– Ничего. Просто объясняю ему, что жизнь футболиста не такая длинная, как может показаться. И важно не только хорошо играть в поле, но и получить образование, которое для тебя станет в жизни какой-то опорой.

Но когда в твоей команде есть начитанные и образованные футболисты, тебе с ними легче общаться, до них проще достучаться. Мне очень приятно видеть ребят, которые не только в карты играют, но и книги читают. Далеко за примером ходить не надо, возьмем мою команду. Знаю, что Валера Каршакевич и Вадим Демидович любят историческую литературу. Макс Скавыш, переехавший играть в Израиль, тоже читает. У меня есть ощущение, что некоторые футболисты читают постоянно. Бывает, даже скажу им, чтобы дали отдохнуть глазам от книги, а они все равно каждую свободную минуту проводят за чтением.

- Сергей Яромко, узнав, что молодые футболисты не знают очевидных вещей, задавал им домашние задания в виде докладов. Какие пробелы в знаниях ваших футболистов поражают больше всего?

- Наверное, ошибки в достаточно распространенных словах, в которых допустить их априори сложно. Но во время моей карьеры бывало похлеще. Люди могли в слове «еще» сделать четыре ошибки. Были случаи, когда я удивлялся, как люди школу заканчивали, а они выходили на футбольное поле и творили чудеса.

- Кто из футболистов был и очень умен, и нестандартен на футбольном поле?

–- Игорь Чумаченко времен БАТЭ. По жизни он тише воды, ниже травы, а мог выйти на поле и сотворить настоящий шедевр со штрафного, придумать классную передачу. «Вжик» (Евгений Лошанков – Tribuna.com) тоже мог отдать великолепный пас, хорошо пробить. Ну и, конечно, молодой Саша Глеб. Он способен был на поле нарисовать такую картину, что просто загляденье. Все от него удара ждут, а он защитника «посадит» и покатит передачу. Слава Глеб тоже на замахах очень неплохо играет. Да и высказывания у него очень неординарные. Он неглупый человек. Я ведь работал с ним, общался и знаю, о чем говорю. Слава может просто напустить тумана, показаться кому-то недалеким, но, поверьте, это все обманчиво.

- Современные футболисты отличаются от вашего поколения из 1960-х?

– Смотря в чем сравнивать. Если говорить о самообразовании, то раньше это было более заметно. Ты просто видел, что человек читает книгу или газету, а сейчас все сидят в интернете. Что касается какой-то душевности, доброты, то, мне кажется, раньше действительно были немножко другие люди. Хотя, возможно, это восприятие моей молодости, а в молодости все кажется другим. Но мир поменялся, и от этого никуда не денешься.

Штрафуете своих подопечных?

–  Конечно. К примеру, за мат на футбольном поле. Тем более если после его поступка страдает вся команда. Но на огромные суммы ребят не штрафовал. 100-150 долларов – это максимум. Все-таки понимаю, что сейчас в стране непростая экономическая ситуация и зарплаты не такие уж большие.

- Если бы не футбол, чем бы вы занялись?

– Возможно, стал бы юристом. Работа на стройрынке? Жизнь может заставить сделать то, о чем ты совершенно не думаешь. В начале 1990-х футбол не приносил мне больших денег. И чтобы хоть что-то заработать и содержать семью, я уехал играть в Якутск. После развала Союза было непонятно что. Помню, как в отпуске оставляли дочку у бабушки и вместе с женой несколько раз ездили в Польшу продавать сигареты, какую-то другую мелочевку. Время было непростое, нужно было как-то выкручиваться.

«Гончаренко достиг всего благодаря своей любознательности»

- Тренерство – это интеллектуальный труд?

– Конечно.

- Тогда вспомните самую сложную футбольную головоломку, с которой вам приходилось столкнуться.

– А ты с ними постоянно сталкиваешься. Но был интересный случай в российской премьер-лиге в 2010-м. Леонид Слуцкий все матчи играл по схеме 4-2-3-1, а приехал в Новосибирск и сыграл против моей «Сибири» в три центральных защитника. Я сам хотел сыграть с тремя центральными, но у меня не было третьего хорошего защитника. Честно признаюсь, я просто не ожидал такого решения от Слуцкого. Успешно сыграть нам в том матче не получилось. Уступили 1:4.

Кстати, у Слуцкого я бы перенял системность. Все последнее время он играл в 4-2-3-1. Все об этом знали, но никто почему-то так до сих пор и не придумал, как ему противостоять.

- Говорят, против Бердыева невозможно играть: для соперника в атаке нет никакого зазора, получить мяч между линиями очень сложно.

– Любопытно, что «Сибирь» с «Рубином» при мне сыграла неплохо: минимально уступила и сыграла вничью. Но футбол Бердыева действительно очень интересный и сбалансированный. Считаю, что защита – это такое же искусство, как и атака. Идеально выстроить оборону, умудряясь при этом остро контратаковать, это огромное умение. За этим стоит большая интеллектуальная работа.

- В Беларуси сталкивались с подобным?

- А в нашей стране очень много тренеров, которые стараются использовать какие-то тактические новшества. Сразу на ум приходит «Белшина» Александра Седнева. При нем команда играла в пять защитников, без ярко выраженного форварда, но за счет быстрых краев, вбеганий из глубины поля футболисты создавали угрозу у ворот соперника. Тактика той команды мне нравилась. Повторюсь, у нас много хороших тренеров.

-- Многие ломают голову, как хорошим тренером стал Виктор Гончаренко.

– Я Витю по БАТЭ хорошо помню. Гончаренко – человек, который всегда хотел все знать. Он всегда задавал вопрос: «Почему?» Его любознательность, стремление постоянно учиться, общаться с известными специалистами пошло ему на пользу. Как он познакомился со Слуцким? В этом помог Юра Жевнов, тогдашний вратарь «Москвы». А уже потом мы с Витей ездили на стажировку на сборы «Москвы» в ОАЭ. Я тоже иногда созваниваюсь с Леонидом Викторовичем. Поздравил его недавно с Новым годом. Слуцкий рассказал о своих планах, и они, если честно поражают, но говорить об этом я не буду. Все-таки это личная информация.

«Внука зовут Платоном. Возможно, назвали в честь философа»

- Игорь Николаевич, как планируете провести остаток отпуска?

– До возобновления работы осталось совсем мало времени. Буду водить внука Платона на тренировки. Ему 4,5 года, занимается спортивной гимнастикой в секции при БГУФК. На данный момент это для него самый идеальный вид спорта, так как гимнастика развивает координацию, скоростно-силовые качества. Мы даже после тренировки дома повторяем с ним кувырки, прыжки, другие упражнения. Параллельно приучаю его к труду. Сегодня вместе на даче снег убирали.

- А как же развивающие кружки?

– За это родители отвечают.

- Кстати, кто ваша дочка по образованию?

– В отличие от меня дочка математику в школе не любила. У нее гуманитарный диплом. Она – философ.

- Неожиданно.

– Я сам этого выбора не понимал, в ее философские книги даже не заглядывал. Это был ее выбор. Алена закончила факультет философии и социальных наук БГУ, училась в ЕГУ. Два года отработала по распределению преподавателем в сельскохозяйственной академии в Горках, а потом вернулась в Минск. Сейчас находится в декретном отпуске.

- Сына в честь философа назвала?

– Может быть, я уже ничего не отрицаю :)

 

Лучшее в блогах
Больше интересных постов

Другие посты блога

Все посты