Tribuna/Футбол/Блоги/Железный дровосек/«В последний день попросил, чтобы на него надели футболку «Динамо». Лучший друг – о Журавеле, которого мы не знали

«В последний день попросил, чтобы на него надели футболку «Динамо». Лучший друг – о Журавеле, которого мы не знали

Интервью, которое скажет о многом.

Автор — Тарас Щирый
27 ноября 2018, 20:04
52
«В последний день попросил, чтобы на него надели футболку «Динамо». Лучший друг – о Журавеле, которого мы не знали

Рассказывает Олег Кубарев.

Траурные повязки на руках белорусских футболистов этой осенью, к сожалению, стали чем-то обыденным. В сентябре не стало креатора БАТЭ Анатолия Капского, а 18 ноября неожиданно для многих скончался тренер Владимир Журавель. Он был классным футболистом: выступал за сборную Беларуси, с минским «Динамо» шесть раз становился чемпионом страны, играл за сочинскую «Жемчужину» и смоленский «Кристалл» Курбана Бердыева, а уже в качестве тренера четырежды завоевывал «серебро» первенства РБ с «Шахтером», выводил минское «Динамо» в группу Лиги Европы, брал Кубок страны с Брестом... Но все эти достижения – лишь маленькие детали глубокого портрета Журавеля. В большом интервью Тарасу Щирому тренер «Торпедо-БелАЗ» и его хороший друг Олег Кубарев рассказал о том, каким человеком был Владимир Иванович.

– Олег Михайлович, давайте начнем с истории ваших взаимоотношений.  Когда вы познакомились с Владимиром Журавелем?

– В 2003 году я возглавил «Дариду», а он в то время был капитаном команды. Тогда и произошло наше близкое знакомство. Естественно, в лицо мы друг друга знали, пересекались на футбольном поле, однако не общались. Но когда он, являясь капитаном, помог «Дариде» остаться в высшей лиге, тогда я и увидел в нем человека, на которого можно положиться во всех отношениях. Я увидел насколько он порядочный и глубокий. Футболисты, окружавшие его в коллективе, тянулись к нему и доверяли ему. Как правило, такие люди немного незаметны, но их роль в команде всегда очень важна и высока.

После «Дариды» мы с Дулубом помогали в «Минске» Сергею Яромко. Володя однажды подошел к нам, сказал, что увидел что-то интересное в тренировочном процессе, и хотел бы обсудить какие-то вещи. Мы встретились, пообщались, и с тех пор работа нас профессионально сдружила. При возможности старался ему помогать в жодинском «Торпедо», приезжал на тренировки. И когда потом сам принял эту команду, мне было достаточно легко выбрать помощника. Володя не просто работал в клубе – он хотел помогать и развиваться. Ему эта работа была интересна, и он с радостью принял мое предложение.

2004-й год. Владимир Журавель в форме жодинского «Торпедо» перед домашним матчем с минским «Динамо».

– Взаимопонимание пришло быстро?

– Сразу. Скажу так: Владимир Иванович родился в один день с моей женой, а я родился практически в один день с его супругой. Не знаю, наверное, знаки зодиака совместимы. Мы очень хорошо друг друга понимали. И мне, и ему, как он сам говорил, в нашем общении было комфортно. И, несмотря на то, что мы были разные, нам легко было находить выход из сложных и спорных ситуаций.

– А кто-то говорил, что Кубарев эмоционально схож с Журавелем. Олег Дулуб же из вашего трио казался самым темпераментным. В чем проявлялись эти различия?

– Не буду говорить о себе. Хотелось бы сегодня рассказать о Володе. Я не скажу, что он не был эмоциональным. Нет. Просто умел эмоции контролировать и четко понимал, у кого и какие обязанности в клубе. Если я как главный тренер мог на футболиста повысить голос, то его задачей было не усугубить ситуацию, а сгладить и помочь из нее выбраться всем сторонам. Он это понимал. И не потому что был мягким, а потому что был умным.

– Каким Владимир Иванович был в общении с футболистами? Как они к нему обращались?

– Он называл меня Михалычем, я его часто – Володей, а футболисты – Иванычем. Он мог общаться с игроками на «ты», но вольностей с ним никто себе никогда не позволял. Все держали дистанцию. Все-таки его уровень и футбольная образованность не позволяли футболистам фамильярничать. Однако это не было боязнью. Это было уважением. Ребятам в общении с Журавелем было просто, но это не означает, что он не был требовательным. При необходимости он это делал.

– Вместе с Журавелем и Дулубом вы провели великолепный сезон в 2007 году. Едва не стали с «Торпедо» обладателями бронзовых медалей, обыграв в последнем туре богатый и маститый МТЗ-РИПО.  В чем вам тогда помог Владимир Иванович?

– В любой команде есть лидеры формальные и неформальные. Точно так же среди тренеров. Вот он в нашем тренерском штабе, наверное, был неформальным лидером. Если он что-то говорил ребятам, то они ничего не переспрашивали. У них просто не было сомнений, правильно мы делаем или не правильно. Футболисты сверялись по нему. Если он брался на тренировке за какое-то дело, я знал, что оно будет выполнено. Я был уверен, что в его сторону можно даже не смотреть. Полномочия ему делегировал легко и спокойно. Игроцкий опыт и авторитет Журавелю помогал. Равных ему не было.

Жодинское «Торпедо». Владимир Журавель во втором ряду пятый слева.

Но каждый из нашего штаба в том «Торпедо» был винтиком, занимал свое место. Никто из нас себя не выпячивал, не выделял. Все вели себя одинаково и естественно. Просто пришли в клуб в нужное время и добились того, чего не добивались другие. Команда с самым маленьким бюджетом отстала на одно очко от второго места. Это сравнимо с тем, если бы сейчас на одно очко от медалей отстало минское «Торпедо», «Луч» или «Смолевичи». Как бы об этом говорили?

– Естественно, как о сенсации.

–  У нас в том году была аудиторская проверка, после которой мне сказали: «Вы очень высоко идете со своим бюджетом». Да, не спорю, что фундамент в клубе был и до меня. Здесь трудился Юрий Малеев, и приходили мы не на пустое место, но «Торпедо» на тот момент было реально бедной командой, и нам с Журавелем и Дулубом удалось поднять ее очень высоко.

- Как показало время, в «Торпедо» был собран, наверное, лучший тренерский штаб Беларуси. Каждый был с амбициями, и потом возглавлял топовые белорусские клубы. Как так получилось, что из коллег вы превратились в настоящих друзей?

– Получилось все очень естественно. С Дулубом у нас дружеские отношения завязались еще в Институте физкультуры, потом мы вместе играли в нескольких командах. А с Володей, повторюсь, я подружился тогда, когда начал вместе с ним работать. Мне не требовалось никаких усилий, чтобы что-то соединить и объединить в нашей работе. Володя настолько был тактичным человеком, что легко уживался и со мной, и с Дулубом, хотя в «Торпедо» он не всем был рад. Радости от того, что ты получаешь на уровне первой лиги, а тебе нужно побеждать МТЗ-РИПО, и у него, и у семьи было мало. Но все уходило на второй план. Нам нравилось работать вместе. Профессиональный рост и прогресс были очевидны.

Я, если честно, никогда не задумывался над тем, конкретно в какой момент мы стали близкими друзьями. Мне очень нравилось его чувство юмора. В нужный момент он мог вставить своих несколько слов, встряхнуть и разрядить обстановку. Я не скажу, что Володя был очень открытым. Он не каждого к себе мог близко подпустить. И это, наверное, правильно. У тебя же не может быть множества друзей. Ты же в таком случае просто не найдешь времени для себя, для своей головы. Но для меня он был открыт. И если являлся таковым для других людей, то в общении с ним все было легко и просто. Я знал, что он никогда не подставит, не подведет, лишнего не скажет и никогда мне не навредит.

Свои трудности он всегда старался решать сам. И если его что-то волновало, то мог это долго вынашивать в себе, разбираться и рассказать лишь тогда, когда ему необходимо было поделиться. Но если мог проблемы решать самостоятельно, не взваливая их на плечи других, то никого никогда не обременял.

– Чем Владимир Иванович увлекался помимо футбола?

– Он любил рыбалку, а я люблю грибы. Поэтому постоянно свободное время мы не проводили вместе. Я не могу сидеть с удочкой, а ему это приносило удовольствие. Кроме того, я дачник, а он наоборот – человек домашний. Утром уезжал на дачу, а вечером уже возвращался. Его тянуло домой. Он любил компьютер и телевизор.

– Когда он только возглавил «Шахтер», для интервью мы встретились в гостинице «Юбилейная». Тогда я увидел перед собой человека в теплом вязаном свитере. Он смотрел на меня очень добрыми глазами. Сложилось впечатление, что вот только из квартиры вышел. Журавель был домоседом?

– Да, интеллигентом-домоседом :). Домашний человек, для которого пропылесосить квартиру было таким же обыденным делом, как и выпить со мной чашку кофе. Для него это даже было банальной потребностью. Он любил чистоту и аккуратность.

- Но вы ведь семьями встречались?

– Могу рассказать одну историю. Я как-то в отпуске взял с собой Володю поиграть вместе с командой артистов ArtStars– тренировал ее даже когда-то. И познакомил Володю с актерами Пашей Харланчуком и Юрой Зинченко, с которыми постоянно общаюсь. И Иваныч так увлекся, что стал ребятам подсказывать, объяснять, как расположиться правильно, как отбирать мяч. Слушали они его с огромным интересом. И потом они нас с семьями пригласили в театр киноактера. Тот спектакль давали в концертом зале «Минск». Наши места были в самом центре зала – ряд седьмой или восьмой. И во время одной из сцен актер, согласно сюжету, вышел в зал, чтобы отыскать любовника жены. Он дошел до нас, и тут до меня дошло, что все подстроено. И в этот момент, подойдя вплотную ко мне и к Володе, герой спектакля произнес: «И все-таки, откуда он – из брестского «Динамо» или из «Шахтер»?» Я даже покраснел от того, что произошло. Так ребята нас разыграли. Но дети, конечно, были в восторге.

– Владимира Ивановича было сложно куда-то вытянуть?

– Да, он был нелегок на подъем. Когда чувствовал, что чего-то хочет, звонил сам. Мы могли вместе с ребятами из БАТЭ поиграть в хоккей, посмотреть теннисный матч, когда моя дочка играла. Обязательно встречались, когда долго друг друга не видели. Но когда ты общаешься по телефону ежедневно, а мы часто разговаривали подолгу, то потребность во встречах часто отпадала. Хотя, конечно, встречались. Наверное, чаще к нему приезжал в гости я. Володя не любил водить машину – за руль садилась жена, – поэтому я за ним заезжал, и мы куда-то ехали. Правда, сесть в метро, в автобус и подъехать для него тоже не было проблемой.

Он был очень сильно привязан к своей дочери (Кире 11 лет. Еще у Владимир Ивановича есть 25-летний сын Кирилл–Tribuna.com), и все свое свободное время Володя посвящал семье. Условно говоря, если ехал отдыхать, то туда, куда хотят дочка и жена, если шел гулять, то тоже туда, куда хотят жена и ребенок. Это была его жизнь.

- В плане отзывчивости какой это был человек?

– Если нужно было помочь, он всегда помогал. Покажешь – сделает, посмеется, улыбнется и пошутит. Приведу еще один пример. Еще раз повторюсь, в Жодино было нелегкое время. После завершения сезона Дулуб собрался в своей квартире в Дзержинске делать ремонт. Денег на мастеров не было. И мы тогда строительной бригадой в составе трех человек несколько дней активно поработали – делали стяжку, ложили плитку и выполняли другие строительные работы, которые могли сделать сами в качестве рабочих-гастарбайтеров. Нам с Володей итог понравился, а как оценил «заказчик», не знаю. Надо у Дулуба спрашивать :).

* * *

– Помню очень интересный момент. За выход в финал Кубка Беларуси в 2011-м ваш «Гомель» переиграл «Шахтер», и Журавель после второго матча не пришел на пресс-конференцию. Обиделся?

 Да. Так скажем, после игры подлили масла в огонь некоторые люди, чьи фамилии называть я бы не хотел. В том матче мы били пенальти, и Володе сказали, что судьи помогли нам нечестно победить «Шахтер». И он, наверное, действительно в это поверил, так как на какое-то время замкнулся, обижался и не общался. Но время прошло, и у нас все вновь наладилось. Результаты очных матчей больше никогда не влияли на наше общение.

– Было ли сложно играть друг против друга?

– Да. И Олег, и Володя прекрасно понимали мою футбольную философию и те идеи, которые я доносил до футболистов. Володя однажды в интервью сказал, что больше всего почерпнул, работая именно со мной. И футболисты, которые поработали с ним после «Гомеля» в «Шахтере», а это и Кашевский, и Матвейчик, говорили, что наши взгляды и подходы очень схожи. Для моих помощников все было открыто. А я, естественно, прежде не видел их в роли главных тренеров, поэтому им было чуточку легче.

«Шахтер» на момент тех кубковых матчей в 2011-м являлся второй командой в стране, а «Гомель» только выходил из первой лиги. Помню, перед одним из полуфинальных матчей Володя в шутку сказал: «Михалыч, я тебе даже могу рассказать состав и план на игру». Почему? Да потому что был уверен в том, что его команда сильнее. И для него тот проигрыш по итогу двух матчей стал большим разочарованием. Не то, чтобы мы были сильнее, но так сложилось. Просто мы были более мотивированными. У нас была одна возможность оказаться в еврокубках – попасть туда через победу в Кубке Беларуси. Наверное, в этом случае нам свыше далось. Видимо, нам Кубок был нужнее. Как Бресту в прошлом году, когда «Динамо» Володи по пенальти переиграло мой «Шахтер».

– Когда вы оказались в «Дачии» в 2015-м, пригласили туда и Журавеля. Это был дружественный жест? Хотели поддержать друга, у которого тогда не было работы?

– Прекрасно понимал, к кому я еду. Там были очень тяжелые условия для работы. Руководитель [Адлан Шишханов], мягко скажем, был непростой. И мне в штабе нужны были профессионалы, чтобы в работе не допускались ошибки. Времени на раскачку нам бы никто не дал. Кроме того, в тот момент у Володи не было предложений. Все так совпало. Он это предложение принял не сразу, но мы договорились: если будет хороший вариант, он соберет вещи и уедет. Для него работа в Молдове была командировкой. Да, он тогда получил отрицательный опыт работы за рубежом, но он все равно его получил, и уже потом был готов работать в иностранном клубе. [После] Володя понимал, с какими трудностями может столкнуться.

– В «Дачии» вы поработали всего пару месяцев. Как Журавель отреагировал на то, что очень быстро пришлось покинуть клуб?

– С улыбкой и иронией. Когда мы уезжали из Молдовы, приехали на вокзал в Кишиневе, сложили все сумки, залезли на них и сделали фотографию, как будто два цыгана сидят на повозке и готовятся к переезду на новое место. Ко всему там мы относились с иронией, знали, что может произойти. И увольнение сюрпризом не стало. Руководству я сказал сразу: «Если что-то будет не устраивать, в этот же день мы можем собрать вещи и уехать».

– Вы хоть молдавское вино с Владимиром Ивановичем попробовали?

– А он не был любителем вина. За те десять лет, которые я его хорошо знал, мы и десяти раз вместе за стол не сели. Он не был любителем застолий. Не в радость ему это было.

– Дружба дружбой, но когда разъехались по разным клубам, все равно продолжали хорошо общаться? Не думали, что можете друг другу сболтнуть лишнее о своей команде?

– Нет, мы никогда не были осторожными в своих высказываниях. Во всяком случае, я этого точно не помню. За Володей подобного тоже не замечал.

– Когда работали тренером конкурирующей команды, могли в разговоре указать на слабое место в игре коллектива, которым руководил друг?

– Конечно. И если я мог что-то сказать, подсказать, то всегда это делал. Потому что знал его как человека, который умеет анализировать и делать выводы. Я точно никогда не стеснялся и не боялся высказать свое мнение. Он делал то же самое. Для него я всегда был открыт.

- Если нужна была запись игры соперника, сразу звонили друг другу?

– Проблемы с записями матчей были раньше, когда ходили за видео в федерацию, а сейчас вопросов вообще нет. Но я помню, что Володя плотно общался с Игорем Коленьковым, который вел программу «Столичный футбол». И если нужно было, он всегда мог достать у него нужное видео. Кстати, для Журавеля эти записи – это вообще было что-то важное. Честно говоря, если у меня не было видео игры соперника, никогда сильно не переживал. А вот он был очень щепетильным, и пока игру не посмотрит, спать не ложился. Володя очень любил все анализировать и систематизировать. Причем все нужно было сделать вовремя и в срок, хотя лично для меня эти полдня ничего не решали.

– Изменился ли он как человек, поработав в «Шахтере», минском «Динамо» и Бресте?

– Он сам мне говорил, что обязанности лидера на него давят. Он по характеру был очень ответственным человеком, и всегда переживал за то, чтобы все было нормально. Точно могу сказать, что ему комфортно в этой роли не было. Это точно. Володя не был человеком тщеславным. Я думаю, за хорошие деньги он мог бы работать и ассистентом главного тренера. Так для него было бы спокойнее. Самыми сложными для него были вещи, которые отвлекали от игры. Например, отчеты перед руководством или поиск игроков, что в серьезных профессиональных клубах главный тренер не делает. Он, наверное, был тренером для более профессиональных клубов. Понимаете? Ему хотелось смотреть матчи, анализировать соперника, следить за другими чемпионатами и так далее. Но когда команда попадала в не самый простой отрезок и на тебя начинали оказывать очень серьезное давление, его это угнетало и добивало.

– Вы сказали про пресс. А что происходило в Бресте, когда Журавеля то увольняли, то оставляли?

– Я уже сказал. Это ему принять было сложно, но он мирился. Я бы не хотел говорить почему. Но дело ведь не только в Бресте. Ему непросто было и в минском «Динамо». Когда к нему приходили, говорили: «Во что вы играете?!», он хотел сквозь землю провалиться. Ты делаешь то, что умеют единицы, и когда сотни дилетантов, а я не про болельщиков, начинают раздавать советы, то понимаете, как нелегко тому, кто в этом деле разбирается? Ему не хотелось работать в таких условиях. Володя хотел получать удовольствие от работы и от результата, когда он приходит. Но он не зацикливался на каких-то благах, медалях и премиях. Деньги были не его целью. Это была просто возможность обеспечить свою семью. А так у него была удочка и спортивный костюм. Все, что ему было необходимо. Помню, все приедут на сборы и пойдут в магазин купить что-нибудь себе из вещей. А он в первую очередь думал не о себе, а о том, что дочке привезти. И если не находил, брал такси и ехал в другое место.

– Кажется, ему все равно было кого тренировать – хоть Брест, хоть перволиговый «Гомель».

– Это не так. Но, наверное, мой пример ему помог. Ведь многие когда-то не ожидали, что я пойду работать в Гомель. Естественно, в оплате труда после минского «Динамо» он потерял. Но для него это не было чем-то принципиальным. Он шел за опытом и понимал, что все это пойдет в копилку знаний. Он тогда просто решил, что лучше тренировать, чем просто сидеть и ждать.

- Владимир Иванович как-то признался, что никогда не пошел бы работать в БАТЭ. Это из-за несовместимости с Борисовом или все-таки исключительно по причине динамовского прошлого?

– Он мог бы работать в БАТЭ. И, может, даже пошел бы в БАТЭ. И те его слова – это не пренебрежение. Нет. Это просто-напросто дань уважения к «Динамо», к истории, к родной команде, которая играла в чемпионате Советского Союза. В последний свой день Володя попросил, чтобы на него надели футболку «Динамо». Вот так он любил свою команду.

– Это сильно... Вспомните поступок Журавеля, после которого вы поняли, что он – человек с большой буквы.

– Это случилось, когда я работал в «Дариде». О деталях распространяться не буду, но это был матч чемпионата. Мы боролись за выживание. Велись закулисные разговоры, были предложения, чтобы в той игре наша команда не выиграла. И я это узнал от него. Журавель рассказал все: и кто приходил, и кто предлагал, и сколько предлагали. А потом добавил, что сам разберется с коллективом. И он справился. Команда вышла на поле и победила, хотя могла и не выиграть. Он просто довел все до команды и объяснил: «Я никогда не занимался такими вещами, и вам этого делать не позволю».

– Последние годы в его футбольной биографии – это сплошной стресс?

– Нужно понимать, что, работая в такой команде, как Брест, ты не можешь не быть под стрессом. Мы же помним, как команда тяжело входила в сезон, как она провела первый круг, все эти разговоры про смену тренера… А во второй части чемпионата Володя был счастлив. Команда стала все выигрывать, у нее начало все получаться. Но пока он механизм не запустил, было давление. Просто никто не представляет, насколько психологически тяжела работа тренера, когда он не ощущает поддержки. Я сейчас говорю без привязки к Володе. В этой ситуации даже никакие деньги не помогут.

- Он мог остаться в Бресте?

– Мог.

- Тогда объясните, что произошло.

– В чем-то не сошлись. Больше сказать ничего не могу.

– Вы отговаривали его от поездки в Караганду?

– Нет. Когда ты уже тренировал «Шахтер», «Динамо», не хочешь идти в БАТЭ, нужно готовиться к легионерским хлебам. Нет смысла ходить по второму кругу в чемпионате Беларуси. Ему нужен был вызов, он должен был ехать в другой чемпионат. И не важно, на какие деньги. И потом, когда уже вернулся в Беларусь из Караганды, он сказал: «Спасибо, что меня убедил». Он увидел другой мир, другое отношение, другой чемпионат, другой менеджмент, другой подход. Это был другой уровень. Он с семьей отдыхал в Объединенных Арабских Эмиратах и к нему туда прилетали очень высокие чины из Казахстана, чтобы обсудить, готов ли он принять команду. Это не просто звонок: «Подъедь завтра в офис – переговорим с тобой». Там совсем другой подход к делу. Одним неудачным собеседованием можно кардинально изменить мнение о себе. Володя съездил в Казахстан и получил опыт.

* * *

Владимир Иванович болел давно. Вы были в курсе его проблем. Для вас его смерть стала чем-то внезапным?

– Нет, конечно. Я всегда был рядом. Его состояние постоянно ухудшалось. Хотя он до последнего верил, что выкарабкается, и про плохое вообще не говорил. Врачи в больнице сказали, что шансы на поправку есть. Состояние тогда перестало ухудшаться. Но за несколько дней до смерти, когда он уже был дома, я приехал к нему и понял, что Володе явно хуже. В его глазах читалась безысходность.

– Не хочется вдаваться в подробности, но все же. Слухов о его болезни ходило много, но никто не знал правды. Что вообще с ним произошло? Виновата ли в произошедшем поездка Казахстан?

– Я не буду говорить на тему, что с ним случилось. Скажу одно: причиной его смерти точно стала не поездка в Казахстан.

– Как вам вообще работалось всю прошлую неделю?

– Все футболисты видели, что мне непросто. Еще раньше, перед игрой с минским «Динамо», называя состав на матч, я оговорился, и вместо фамилии Хачатурян сказал Журавель... Ребята, конечно, все понимали и интересовались его самочувствием. Но они не знали, что Володя очень изменился и ослабел. Я просто им отвечал: «Болеет Иваныч».

– С чем для вас сравнима эта потеря?

– Не знаю. Как будто брата не стало.

ФОТО: «Торпедо-БелАЗ», «Динамо-Брест»

Лучшее в блогах
Больше интересных постов

Другие посты блога

Все посты