«С Малофеевым просили сил у солнца». Белорус отказал «Янг Бойз», не раскрылся, но у него полно отпадных историй
Илья Трачинский – о сгущенке и культовых персонажах белфутбола.
Илья Трачинский – о сгущенке и культовых персонажах белфутбола.
В середине «нулевых» воспитанник СДЮШОР «Динамо» Илья Трачинский входил в когорту самых талантливых белорусских футболистов. Он ездил на стажировку в «Саутгемптон», проходил просмотр в «Янг Бойз», играл за сборные Беларуси младших возрастов, но в итоге не смог добиться того, чего хотел. Проведя почти четыре года в структуре солигорского «Шахтера», он перешел в «Витебск», а потом играл за «Ислочь», «Смолевичи», «Слуцк», литовские команды «Шилас» и «Утенис». Сейчас 29-летний полузащитник без клуба, но он не отчаивается. Илья работает в интернете, играет в мини-футбол, а на днях для бодрое и веселое интервью Тарасу Щирому о насыщенной футбольной жизни.
– Илья, прошлый сезон ты завершил в «Граните», а сейчас уже играешь в мини-футбол в высшей лиге. Как вообще оказался в команде «Территория»?
– Я с детства знаком с тренером этой команды Андреем Вавулиным. Можно сказать, это друг нашей семьи. В прошлом году сыграл за «Территори» на Кубок Беларуси, а сейчас Вавулин предложил побегать за них в высшей лиге. Я согласился. Подтянул с собой Рому Бурца, который начинал сезон в «Смолевичах». За команду выступают или ребята, которые когда-то просто занимались в ДЮСШ, или любители, участвующие в соревнованиях «Территории футбола» (республиканское объединение, под эгидой которого в разных городах Беларуси проходят соревнования по мини-футболу – Tribuna.com). Известных имен среди нас нет. Да, команда не блещет, идет на последнем месте, однако парни стараются и от игры к игре прибавляют. Пацаны ничего не зарабатывают на этом. Для них просто играть с мастерами в высшей лиге – это уже уау. Мне и самому интересно. За мини-футболом никогда особо не следил, и кроме «Столицы» и ВИТЭНа никого не знал. Я просто выхожу на площадку и стараюсь забивать. Мне нравится. Кто знает, может, потом свяжу свою жизнь с мини-футболом.
– За 13 матчей вы пропустили 84 мяча. У команды пока нет ни побед, ни ничьих. Жестко вас полощут.
– Не сказал бы. Просто много пропускаем из-за глупых ошибок. Можем играть на равных, а потом то себе забьем, то еще какой-то непонятный мяч пропустим. В недавней игре с Гродно показалось, что наш игрок забыл, что мы играем без вратаря, и с центра площадки покатил в свои ворота.
Конечно, ребятам сложно. Некоторые и скоростей таких никогда не видели, поэтому и сумбура много. Но, может, что-то получится. Команда планирует развиваться и сохранить прописку в высшей лиге. Посмотрим, что будет дальше.
– Что у тебя сейчас с большим футболом? Не думаешь заканчивать и искать другую работу?
– Сложный вопрос. Если раньше я думал только о футболе, и зимой голова болела о том, как найти команду, то сейчас я особо и не задумываюсь об этом. Хватает других дел. У меня есть вторая работа. Я работаю на иностранную компанию, которая производит рекламу для различных криптопроектов. Занимаюсь тем, что координирую работу рекламного отдела, отслеживаю, как реклама подается в соцсетях, а потом делаю еженедельные отчеты. Руководит компанией Андрей Иваненко. Думаю, многие слышали о нем. Андрей недавно возглавлял несколько белорусских клубов.
Мы с ним оба из одного города – из Рогачева, и он как-то решил помочь мне, предложив работу. Я очень хорошо знаю английский, а ему нужны были такие специалисты – многие проекты заточены именно под Европу. Мне нравится, и я хочу в этом деле совершенствоваться. Может, схожу на какие-нибудь IT-курсы. И, самое главное, что все это не мешает футболу.
Вместе с мини-футбольным арбитром Виталием Ракуцким.
– Какой-то ты нетипичный в этом плане футболист.
– Не знаю. Есть и другие примеры. Паша и Дима Платоновы вообще живут во Флориде, отлично себя чувствуют и, как мне кажется, уже далеки от футбола. По крайней мере Паша – он давно работает в IT-сфере. Умные ребята, и почему бы мне тоже не попробовать себя в чем-то новом. У меня в этом году родился ребенок, и самое время начать думать о чем-то серьезном. Тем более у меня образование не физкультурное, а факультет международных отношений БГЭУ. Я не хочу быть тренером. Не тянет туда совершенно, хотя мой папа всю жизнь тренирует. Мне кажется, психологически не смог бы работать с детьми.
– Где ты выучил английский?
– Учился в гимназии, и у нас было очень много уроков иностранного языка. Многие англоговорящие ребята просто не верят, что так хорошо английский можно выучить в школе. За «Гранит» играл вместе с Самуэлем Одеоибо. Ради практики говорил с ним на английском, хотя он давно живет в Беларуси и владеет русским. И Сэм сказал, что я лишь второй человек из Беларуси, кто так хорошо с ним говорил на инглише. Конечно, мне лестно, но я понимаю, что это не так. Всегда есть к чему стремиться.
* * *
– Рогачев называешь своим родным городом. Разве ты там родился?
– Нет, родился в Минске. Просто очень много времени проводил в Рогачеве, потому что оттуда мама. Для меня это тоже родной город, и я даже горжусь этим. Большая часть моего детства прошла именно там – у бабушки Тамары и дедушки Бориса.
С утрам до ночи я играл в футбол на песчаном школьном стадионе. Возвращался домой и дважды чистил зубы – они все были в песке. Главный бабушкин страх был связан с тем, что из-за футбола я начну сильно ругаться матом. Когда наступал вечер, она шла на стадион и ждала меня. Матерились вокруг все, но только не я, и она мне потом говорила: «Стою и жду, когда же ты скажешь какое-нибудь гадкое слово, а ты все не говоришь. И мне вот от этого прям приятно становится!»
В Рогачеве я застал те времена, когда местный «Днепр» играл с БАТЭ в первой лиге. Там всегда был хороший футбол. Когда не удавалось достать билеты, мы с друзьями на великах-взросликах подъезжали к забору стадиона, ставили впритык к нему велосипед, становились на раму и так 90 минут смотрели матч. Это было очень круто и атмосферно. Мы знали всех футболистов местной команды. Помню Лося (Игорь Лось отыграл за «Днепр» порядка 15 сезонов – Tribuna.com) и Иванова (Виктор Иванов почти всю карьеру провел в Рогачеве, а в 2015-м был президентом клуба – Tribuna.com). Это были местные легенды! Какое-то время за команду играл даже темнокожий футболист по фамилии Аддо. Жил он в гостинице на стадионе, и мы постоянно бегали к нему за фото и автографами.
Ходил я на футбол и с бабушкой, но мне это жутко не нравилось. Наши походы заканчивались ссорами. Она мне постоянно говорила: «Ну что такого в этом футболе?! 22 болвана гоняют мяч и не могут им в ворота попасть!» Не разделяла мой интерес и говорила, что ей снятся сны, в которых я с чемоданчиком сижу за столом в офисе. И вот этот образ стал моим кошмаром. Боялся, никогда не хотел оказаться в офисе.
– Если не ошибаюсь, стадион в Рогачеве находится прямо возле кладбища.
– Да, и на нем похоронены мои родственники. Не помню, чтобы мячи туда залетали, но, думаю, что это случалось. Ведь прямо к кладбищу примыкает песочное тренировочное поле. Там очень атмосферное место. С одной стороны стадион, с другой – обрыв и очень живописный Днепр. В моем детстве он был огромным. Его ширина постоянно менялась. Весной он иногда полностью заливал луг, и я конца реки просто не видел. Возможно, полтора километра Днепр был в ширину.
Мы все время рыбачили. Любили ловить на все, но больше всего нравилось на донку. Особенно любили время, когда ты крутишь леску и понимаешь, что на том конце что-то есть. Бывало, что вместо рыбы вытаскивали ботинок, и это становилось большим разочарованием.
– Что самое огромное при тебе доставали рыбаки из Днепра?
– Я видел, как доставали громадного сома. Что только ни делали с ним, чтобы вытащить на берег. И веслами били, и еще что-то делали, но в итоге выловили. В длину он был метра полтора. По Рогачеву, кстати, постоянно ходили слухи, что нельзя заплывать далеко – сомы человека целиком заглатывают. И когда мы увидели такого сома, то реально поверили и испугались. Хотя, думаю, все эти разговоры велись лишь ради безопасности.
– Бабушка не пускала купаться?
– Я однажды искупался в ноябре, и вот тогда бабушка наказала меня ремнем. Я не хотел купаться – жизнь заставила. Рядом с рекой мы играли в футбол. Я как-то ударил неудачно, мой Select улетел в Днепр на метров пять от берега и начал уплывать. Течение там сумасшедшее. Мне в детстве рассказывали, что на матрасе так, ничего не делая, можно и до Киева доплыть. В одежде сразу бросился в воду за ним. Вытащил, и самое интересное, что сразу не пошел домой, а еще остался с друзьями пообщаться. Когда бабушка увидела меня мокрого, взяла дедушкин ремень и немножко рассказала, что так делать больше нельзя.
– Ты ходил на рогачевскую дискотеку?
– Да. Называлась она «Луч». Недавно Андрей Иваненко, приехав в Рогачев, решил ее посетить. Потом сказал, что четыре драки видел. А еще встретил своих старых одноклассниц, которые уже с детьми, но давно разведены. Для провинциального города это вполне себе обычные вещи.
– А чем для тебя обычно заканчивался дискач?
– Однажды было нелегко. Но у меня до сих пор в Рогачеве живет хороший друг Артем Чернецов, тренер по гребле. Понятно, что парень большой антропометрии. И если возникали какие-то вопросы, ему обычно звонили и говорили: «Артем, есть проблема». Он задавал всего лишь один вопрос: «Вы правы?» Если ответ был утвердительным, Артем приезжал, и дальше все происходило тихо, солидно и без поножовщины. Обычные ребята между собой решали, кто прав, а кто виноват. Обе стороны предлагали свои аргументы, и если после них не приходили к консенсусу, Артем показывал, кто сильнее. Часто проблемы решались уже на стадии переговоров, и Артем из-за этого очень сильно расстраивался. Так что я знал: если пойду с Чернецовым на дискотеку, то мне ничего не грозит. Там особенно не любили, когда ты признавался, что приехал из Минска, и пытался знакомиться с местными девушками. Такая ситуация случилось со мной, но мой друг быстро сказал, что я с ним, и вопросы отпали.
– Ты, наверное, в детстве объелся рогачевской сгущенки.
– Да, а еще там очень много было сухого молока (Рогачевский молочноконсервный комбинат считает крупнейшим в Беларуси по производству молочных консервов – Tribuna.com). Я сейчас даже не могу на него смотреть. Любой кофе или какао в Рогачеве почему-то всегда шло с сухим молоком. Люди просто ходили по городу, стучались в двери и говорили: «Пс! Сухого молока не надо?» Если было нужно, они просто отсыпали тебе, ты отдавал деньги, и они шли дальше.
Кстати, расскажу историю про магазин. Дедушка не любил ходить за продуктами. Обычно он говорил: «Метнись. Купи мне хлеба, пива, молока и три пачки «Астры». Думаю, если бы сейчас малыши курнули таких сигарет, они бы сразу под стол упали. Они были без фильтра – полный ад! Так вот, все знали, что я от деда, поэтому даже не просили ни записок от взрослых, ни документов, ни чего-то еще. Но некоторые покупатели просто офигевали, когда видели малого, который говорил: «Дайте мне, пожалуйста, буханку хлеба, бутылку пива и три пачки «Астры».
* * *
– Расскажи, как ты попал в СДЮШОР «Динамо».
– У меня отец там занимался. Выбора особо не было. Интересно, что мы все время играли в футбол на поле техникума промышленности строительных материалов неподалеку от станции метро «Михалово». Поле – спрессованный песок вперемешку с камнями. Поэтому когда пришел в ДЮСШку к Алексею Евгеньевичу Кузнецову и увидел асфальт, то подумал, мол, почему нет – здорово.
У меня все спрашивают, как можно было тренироваться на таком ужасном покрытии. Но у меня, тьфу-тьфу-тьфу, за 29 лет проблем с коленями не было, хотя 11 лет провел на асфальте. Жестких травм на нашем покрытии я не видел. Сбитые локти и колени – это максимум. Но самым страшным считалось проехаться по асфальту на ладонях. Внешне на руках ничего могло и не быть, но ладони потом страшно горели. Чтобы избежать этого, мы со временем начали тренироваться в белых строительных перчатках с пупырышками.
– С кем у вас были главные зарубы?
– Со «Сменой» и с ЗАО «Динамо» – школой, которая была под клубом. Мы же относились к БФСО. В ЗАО собирали людей со всей Беларуси, а у нас занимались практически одни минские ребята. За нас тогда играли Карницкий, Гутор и Иванов. И мы всегда хотели доказать ЗАО, что «Динамо» – это мы. Другого нет, а вас просто собрали со всей страны. К примеру, именно мы подавали мячи на матчах сборной и на еврокубках. Однажды произошел неприятный инцидент. Я в детстве болел за «Манчестер», поддерживаю его до сих пор. Вместе со сборной Уэльса в Минск приехал Райан Гиггз. Меня тогда очень утеплили, и под куртку я надел синюю футболку МЮ, взял с собой маркер и блокнот для автографов. Остальные ребята тоже подготовились серьезно. Белорусы тогда выиграли, я вышел на поле, чтобы взять автограф у Гиггза, подхожу к нему, а он едва не оттолкнул меня, сказал: «Нет!» и ушел в раздевалку. Я просто остановился на поле, и мне стало так грустно...
Так вот, зарубы с ЗАО «Динамо» были серьезными. Удаления в наших матчах случались регулярно. А однажды мне вообще ногу сломали. Мне было 17. Должен был ехать на просмотр в «Хартс» через пару дней, но меня все равно выпустили на матч. Да и почему было не сыграть? Тем более в Стайках хорошее поле. И в одном из эпизодов я прокидываю мяч на ход, убегаю, и Андрей Кулик просто прыгает в меня с двух ног. Поначалу был шок какой-то. Мой друг Леша Луцевич, которого к тому моменту заменили, пытался выскочить на поле и кричал: «Выпустите меня обратно! Я его убью!» Я увидел, что у меня голеностоп большой, и подумал, что так и должно быть, ведь это же щитки с голеностопом. А потом до меня дошло, что щитки-то без галика. Мне доктор запретил снимать гетры. Их сняли уже на столе у врача в больнице, и тогда увидел, что под кожей какая-то черная, желтая жидкость. Это было ужасное зрелище. Мне тогда сразу гипс положили.
– Какими были по детству Карницкий и Гутор?
– Карницкий всегда был тихим и спокойным парнем. Он занимался с нами до 14 лет, постоянно катаясь на тренировки из своих Столбцов. А потом Саша куда-то пропал, и о нем вообще ничего не было слышно. С ним связан очень смешной случай. Сразу оговорюсь, что мы были глупыми детьми, и сейчас за такое мне было бы стыдно. Если помнишь, раньше были обычные пленочные фотоаппараты. Пленка, если не ошибаюсь, продавалась на 16 и на 32 кадров. Мы поехали на турнир в Питер, в котором участвовали «Зенит», «Торпедо-ЗиЛ» и «Химки». Жили там чуть ли не в казарме. Условия были так себе. И в какой-то момент Луцевич что-то не поделил с Карницким. В итоге Саня куда-то ушел, оставив в этой казарме свой фотоаппарат. Луцевич увидел камеру и сказал: «Пацаны, а давайте замутим фотосессию 18+». Все сняли штаны, и Тема сначала сделал групповое фото задниц, а потом принялся себя фотографировать. По итогу 80 процентов пленки были использованы нами. Но Леха все-таки совершил гуманный поступок – оставил Саше на пленке пару кадров для экскурсии по Питеру. Прошло время, мы вернулись в Минск, и Луцевич на тренировке спрашивает у Карницкого: «Сань, ну как там фотографии с Питера?» Ну а Саша не растерялся и ответил: «Да что-то пленка засветилась». Любого спроси из нашей команды, и он тебе эту историю расскажет.
Больше про него ничего вспомнить не могу. Карницкий как-то просто испарился, ушел, и дальше никто, наверное, не интересовался, где он. И я потом реально был удивлен, когда он вновь появился в футболе. Саша приезжал к нам на просмотр в «Витебск» из «Полоцка», выступавшего тогда, наверное, во второй лиге. Смотрелся адекватно, нормально, не терялся, но контракт не подписал. А потом уже через «Гранит» попал в «Гомель», БАТЭ и пошел дальше. Карницкий – это пример человека, который сам из себя сделал футболиста. Хотя еще в детстве наш тренер Кузнецов, а он весил больше сотни килограмм, говорил: «Да я Карницкого спиной обгоню!»
СДЮШОР «Динамо»-1989 на турнире «Балтийская осень» в Санкт-Петербурге. Илья Трачинский четвертый справа в верхнем ряду, Александр Гутор – второй. Александр Карницкий первый справа в нижнем ряду.
Филиппа Иванова называли «Амэрыка» или «Стив», потому что он постоянно летал в Нью-Йорк к бабушке. Кто придумывал эти клички, я даже и не вспомню. Ну, Фил была весь такой крутой. Он весь в крутом ходил – крутые кроссовки, крутые наушники. Помню, в Стайках проходил какой-то юношеский турнир. В одном из матчей Иванов очень эффектно пробил через себя и плюхнулся в лужу. Удар опасным получился – прошел рядом с девяткой. А потом Филу сообщают: «Тебя Родненок в сборную 1989 года рождения вызывает». Узнав об этом, наш коуч его долго подтравливал: «Всю игру пешком проходил, через себя пробил раз, а его в сборную взяли!»
С Гутором до сих пор в хороших отношениях. Классный, добрый, веселый и человечный парень. Абсолютно простой и скромный. Мы с ним даже какое-то время тренировались с командой 1988 года у Игоря Горелова. Он на всех турнирах нас серьезно выручал. Единственное, что ему иногда не везло. Он рос и воспитывался мамой в не самом благополучном районе – на станции метро «Пролетарская». В детстве многие попадали под какое-то влияние, и Гутор иногда на определенное время из команды выпадал. И когда он возвращался, тренер ему говорил: «Ну что, всех собак погонял?» Изначально Саша играл под нападающим, а потом в какой-то момент встал в ворота, и у него начало очень хорошо получатся. Я до сих помню наши тренировки вратарей. Ты представляешь, как это могло происходить на асфальте? По углам ворот раскладывали старые маты. И вот он постоянно на них падал. С детства был очень прыгучим.
Самая забавная история случилась с ним в Севастополе, где мы участвовали в международном турнире. В матче с местной командой судья все время свистел в одну сторону. Дошло до того, что Фила Иванова удалили прямо в перерыве. Саня вспылил во время игры и стал кричать арбитру: «Давай один на один после матча поговорим!» После финального свистка он решительно направился к судье, видно было, что хочет разорвать его. А тот все пятится и пятится к гаражам, что стояли возле поля, и говорит Сане: «Ну, пойдем, пойдем!» И тут Гутор заметил, что там его уже ожидают человека три. Вовремя понял, что туда идти не стоит, и вернулся :).
Ну и, повторюсь, не везло ему действительно. Меня и Гутора как-то вызвали на сбор юношеской сборной, который проходил в Несвиже на местной «Маракане» – стадионе «Урожай». На одной из первых тренировок оттачивали удары, Саня неудачно поставил ладонь под удар Паши Гречишко и сломал руку. Мне кажется, это даже был самый первый удар. Все. Сборы он пропустил.
В составе юношеской сборной Беларуси. Трачинский третий слева в нижнем ряд.
– Кто в вашей команде был главным бандитом?
– Шлионис. Я даже не знаю, что это – фамилия или кличка. Он был реально неуправляемым. Совсем немного прозанимался с нами. Однажды отличился в летнем лагере просто фантастически. Он подходит к нам как-то и говорит: «Пацаны, пацаны, смотрите – ящерка!» Заходим с ним в комнату, а он прямо на кровать бросает змею какую-то с маленькими лапками. И тут зашел тренер и чуть не побелел: «А ну как отошли!» Он позвал других тренеров, и змее в итоге отрубили голову. Ею оказалась медянка. У нас в команде пару человек жили на улице Ангарской. Как известно, непростое место. Шлионис был одним из них. Эти пацаны обычно за словом в карман не лезли. Если что-то не нравилось, били без предупреждения. Драки у нас случались, но никогда ничего экстраординарного не происходило.
* * *
– Илья, ты по юношам мог подписать контракт со швейцарским «Янг Бойз». Почему не получилось?
– Эта история во многом предопределила мою карьеру. В ней практически нет моментов, из-за которых я о чем-то жалею. Благодаря футболу поездил по миру, посмотрел страны, заработал какие-то деньги. И одна из немногих ситуаций, о которых все же жалею, – это поездка в Швейцарию. Если бы я там остался, карьера сложилась бы, наверное, иначе. Мне было 18. Для СДЮШОРа это был выпускной возраст. Мне постоянно намекали, что пора бы уже и с командой определиться. Меня начали звать в солигорский «Шахтер», который под опеку взял динамовский 1988-й год. И тут после какого-то турнира с участием сборной ко мне подошли незнакомые люди и сказали, что есть вариант съездить в «Янг Бойз». Я не знал еще, что это за команда. Название у нее очень смешное – «Молодые Мальчики». Мы когда играли на картах в футбол, всегда выбирали себе команды со странными названиями. В топе были «Янг Бойз», «Работнички», «Шериф» и «Железничар». В итоге согласился на просмотр.
Сначала поехал в Москву к швейцарскому адвокату Ральфу Изенеггеру (сейчас ведет интересы украинца Андрея Ярмоленко – Tribuna.com), который занимался трансферами футболистов. Меня встретил его водитель и отвез на встречу к Ральфу в пятиэтажный ресторан с видом на Кремль. Я как открыл меню, так чуть не упал. Там цены были сопоставимы с зарплатами моих родителей. «Можно мне чаю?» – говорю официантке, а она отвечает. – «Не волнуйтесь. За вас все уже оплачено. Заказывайте». Этот Ральф общался неподалеку с каким-то человеком, и в разговоре постоянно всплывали сумасшедшие газовые контракты на миллионы долларов. И я сижу и не понимаю, куда я попал – пацан в спортивном костюме и с сумкой с эмблемой «Динамо». Потом мы познакомились и поехали к нему домой. Телефон этого Ральфа никогда не замолкал. Реально. Какое-то время он отвечал, но когда приехали к нему, он перестал снимать трубку и выключил звук. Он это объяснил мне следующим образом: «Если бы я снимал все время телефон, работал бы 24 часа в сутки. И у меня бы просто не хватало времени ни на семью, ни на все остальное. Поэтому после семи у меня свободное время». Я тогда был очень впечатлен этим подходом, и взял себе на вооружение. Мне кажется, это правильно.
На следующий день он посадил меня на самолет. В Берне встретила красивая девушка – пресс-атташе клуба на AudiTT. Было ощущение, что передо мной не сотрудница клуба, а модель, рекламирующая Victoria’ssecret. Она завезла в отель, выдала 100 евро на питание. Подумал, на неделю, а в итоге понял, что на день не хватит. В ресторане лишь один суп стоил 20 евро! Я даже мяса не брал!
На память в Берне Илье подарили тренировочную футболку «Янг Бойз».
Тренировка была с основой. На стадион меня привезли заранее. Я пока гулял, на фасаде увидел огромные плакаты с изображением футболистов. На одном из них узнал игрока сборной Хакана Якина. Потом у меня кровь взяли на анализ, давление начали мерить, и тут через окно вижу, как футболисты приезжают на тренировку за три часа до начала. Думаю, что происходит? А они сначала пошли на массаж, потом в тренажерный зал, дальше направились на небольшой перекус, а после начали готовиться к тренировке. Для меня это была дикость. Я же не знал, что так профессионалы работают в Европы. Я все с ними делал вместе. Потом пошел в раздевалку, сел, переодеваюсь, и тут заходит Хакан Якин с плаката. Я посмотрел на него, как на какой-то космос, а он подошел и совсем по-простому со мной поздоровался. Потренировался с основой дня три, сыграл за вторую команду против «Туна», отдал две голевые, швейцарцы сказали, что будем обсуждать контракт, и я спокойно улетел назад.
Дело шло к лету, мне нужно было сдавать экзамены и решать вопросы с армией. И тут пришла повестка. Я обо всем рассказал швейцарцам. Они предложили контракт на пять лет с зарплатой две тысячи евро в месяц, а мы с родителями испугались, что, уехав из Беларуси, я попаду под статью об уклонении от воинской службы. Сейчас понимаю, что стоило рисковать, а тогда перестраховались, мол, а вдруг что-то случится. А связей, чтобы решить вопрос, у нас не было. Короче, профукал я «Янг Бойз» и не поехал туда. Был вариант перейти в «Носту» к Подпалому, но меня отговорили, сказали, что там не будет перспектив. Второпях я безрезультатно слетал на просмотр в «Генк», потом было предложение от могилевского «Днепра», но я в итоге все-таки подписал в 2007-м контракт с «Шахтером», который согласился оплатить мне учебу.
С дублем стал чемпионом Беларуси, много забивал, зарплата была на уровне главной команды, однако я так ни разу и не попал в заявку основы. Показательный случай был во втором сезоне. Перед игрой с дублем БАТЭ, за который играли Сиваков и Нехайчик, тренер сказал: «Кто себя из молодых хорошо проявит, завтра попадет в заявку основы. У первой команды игроков не хватает». Мы победили, я сделал хет-трик, но никто так никуда и не попал. Вергейчик включил в заявку 17 человек.
Илья Трачинский с капитанской повязкой в дубле «Шахтера».
Ближе всех к основе меня подпускал Журавель, но там я уже сам был виноват. На сборе перед Кубком Содружества в 2011-м не предупредил тренеров и пошел к доктору удалить ноготь на ноге – не мог ходить и тренироваться. После этого всю ночь не спал, а утром даже ботинок не мог надеть. Все рассказал тренерам. Они, конечно, разозлились, даже не хотели брать в Москву. В итоге я все-таки поехал и принял участие лишь в одном матче – вышел на замену на 96-й минуте в полуфинале со «Сконто». Друзья потом говорили, что это были лучшие секунды в моей карьере – сыграл шикарно и без ошибок. Вратарь выбивал со свободного, я выиграл верховую борьбу и тут прозвучал финальный свисток. Журавель был не против продлить соглашение со мной, но в итоге ничего не вышло, и я даже не полетел на сбор в Турцию. Чуть позже подписал контракт с «Витебском».
– В декабре 2009-го «Шахтер» возглавил Эдуард Малофеев. Чем он тебе запомнился?
– Знал его еще до «Шахтера». Его внук, приезжая из Питера, тренировался с нами в СДЮШОРе и провел одну смену в летнем лагере. Кроме того, мой папа занимался у Малофеева, всегда вспоминал его хорошими словами и говорил, что за плохую успеваемость он мог отстранить от тренировок. Я не знаю, что произошло с Малофеевым в «Шахтере», но, может, по причине его набожности, может, из-за чего-то другого, его плохо восприняла основная команда. Перед каждой тренировкой мы поднимались в конференц-зал гостиницы, он проходил по нему и за руку здоровался с каждым. Ты должен был привстать с места и, глядя прямо в глаза Васильевичу, пожать руку. Самое главное, чтобы в тот момент ладошки не были потными. Если они были потными, он сразу начинал спрашивать: «А почему ладошки потные? Что случилось? Ты волнуешься?» После этого Малофеев читал свои стихи про веру в себя, рассказывал притчи о добре и благодарности, а также назидательные истории. Иногда вспоминал какую-то цитату, а потом рассказывал свою трактовку. Странно было видеть, как взрослые футболисты сидят и вообще не понимают, что происходит. Тренировку мы начинали со следующего: шли на носочках, поднимали руки вверх и тянулись к небу. Он говорил, что мы таким образом просим силы у солнышка. На тренировке могли по пять минут делать кувырки вперед, назад, влево и вправо. Могли делать жабки, крокодильчиков – то есть все то, что когда-то мы делали в ДЮСШ и спортивном лагере.
Но самым удивительным были тренировки на льду. Малофеев очень не любил, когда во время таких занятий кто-то падал после столкновения. Он часто это комментировал следующей фразой: «Больно, да? А знаешь, почему ты травму получил? Потому что неловкий!» Я слышал, что многие из этих упражнений он давал в «Хартсе», и шотландцы просто сходили с ума и не понимали, что вообще происходит. Им тоже приходилось делать жабки.
Вторым тренером у Малофеева был Анатолий Иванович Усенко, который работал со сборной Беларус по мини-футболу среди слабовидящих. Честно говоря, я так и не понял, какое отношение он имеет к большому футболу. Усенко всех называл мальчишками – и Бранфилова, и Леончика, и Никифоренко. Все его футбольные разговоры сводились к следующему: «Мальчишки, нужно сражаться, биться и драться!» Усенко еще проводил тренировки на ловкость на борцовских матах – кувырки, сальто и прыжки. Думаю, плодов это не принесло. Команда сразу не стала давать результат, посыпалась, и после третьего тура Малофеева убрали.
– Как в твоей биографии случилась аренда из «Шахтера» в «Волну»?
– Интересный случай. Я не конфликтный человек, но во время одной из тренировок поспорил о чем-то с [тренером] Гореловым. Это было в 2009-м. Юрий Васильевич Вергейчик был на тренировке и сказал: «Еще услышу от тебя хоть одно слово – поедешь в аренду!» – «Ну и поеду!». И он прямо при мне достал телефон, кому-то позвонил и сразу сказал: «Все, завтра едешь в пинскую «Волну».
В первой лиге как раз таки начинался второй круг. Это было супервремя! Мы шли первыми, но завершили чемпионат на втором месте. Тренировал нас легендарный человек – Михаил Шоломицкий. Футболисты на тренировках часто выполняют упражнение под названием ручной мяч. Ты отдаешь передачу руками, а мяч в ворота нужно забить головой. Так вот, у Шоломицкого, наверное, было 50 вариаций этого упражнения! Мы у него отдавали передачу одной ногой, головой, руками с отскоком от земли, в прыжке, сидя, лежа, имитируя баскетбольное ведение, когда мяч для паса пробрасывается между ног.
Ну и еще у Шоломицкого были легендарные фразы. Кто у него играл, никогда их не забудет. Он говорил: «У тебя мышление пещерного медведя!»,«Да отдай ты передачу за шиворот низом!» Тем, кто бил выше ворот, тоже доставалось: «Да я мужика с трибуны возьму – он то же самое засадит!» Видимо, имел в виду, что так же исполнит. Но самой непонятной фразой было выражение: «Открывайся по ломаной биссектрисе!» Это же прямая, которая делит угол пополам, а как она может быть ломаной, я так и не понял. Просто легенда.
Мы лидировали, но понимали, что вряд ли станем чемпионами. «Белшина» под выход в вышку взяла сумасшедшие бабки и денежно мотивировала всех, кто играл с нами. Люди выходили заряженными, бились, катились, судьи свистели в одну сторону. Кстати, уровень тогдашней первой лиги в сравнении с теперешней – просто космос. Команды, которые сейчас завершили сезон сразу после третьего места, тогда бы боролись за выживание. Середняком был несвижский «Верас», за который выступали преимущественно ребята, поигравшие в высшей лиге. «Славия» шла в Д2 на последнем месте! Тогда в первой лиге мужики играли, а сейчас – дети и дублеры. Ни у кого нет денег, чтобы приглашать опытных футболистов.
У нас была очень хорошая команда: Кибук, Наперковский, Шрейтор, Гордейчук, Сергей Володько... Миша вообще был моим главным другом. Спокойный, хороший и адекватный парень. Мы часто играли в PlayStation и даже вместе участвовали в чемпионате Беларуси по FIFA. Я там занял четвертое место, а он третье. Был удивлен, почему Гордейчук чемпионом не стал. Он был на голову всех сильнее. Мы могли в семь вечера вернуться с тренировки и просто до утра играть на приставке в футбол, и нам больше ничего было не нужно.
– А что его интересовало кроме Play Station?
– Сложный вопрос. Он тогда приехал из Казахстана и очень много мне рассказывал об этой стране. По его словам, в Караганде очень сильное разделение на русских и казахов, и они там друг друга не любят. Если тебя вечером в городе встречали местные и спрашивали: «Слышишь, есть позвонить?», то у тебя было три варианта. Во-первых, ты мог просто убежать, во-вторых, давал телефон и не получал его обратно, а в-третьих, ты мог сказать нет и у тебя его начинали искать. Вот так там обстояли тогда дела.
Ну а что интересует всех в том возрасте? Играли в приставку, учились, у Миши была девочка, он помогал мне устроить личную жизнь в Пинске. И у меня получилось. После того, как я уже уехал из Пинска, мне зимой мама принесла конверт, который весь был в поцелуях – в губной помаде. Девушка так поздравляла меня с Новым годом.
– В Пинске футболисты были топом для девушек?
– Там, как и везде, было очень много маленьких девочек, которые хотели внимания футболистов. Они приходили на матчи, на тренировки, писали нам письма и добавлялись в социальных сетях. Но были две девочки, которые являлись настоящими друзьями футболистов. Им было по 15-16 лет. Приезжих в «Волне» было немного – я да Игорь Климук. Мы жили в гостинице, и зачастую возникали проблемы с питанием, так как нас не кормили, и мы сами должны были за выделенные деньги питаться в столовой Полесского университета. На выходных она, естественно, не работала, и эти девчонки из дома приносили нам рисовую кашу с отбивными и еще какие-то продукты. Было, конечно, приятно.
* * *
– Самого необычного директора в своей карьере ты встретил в «Витебске»?
– Да. Даже не стоит никого ставить рядом. Виталий Валентинович Столбицкий настолько легендарен, что затмить его уже никто не сможет. Забегу немного вперед. Это человек, который не выплачивал команде премиальные, а потом, когда сам покинул клуб, подал на него в суд, чтобы ребятам выплатили эти бонусы :). Это было заседание КДК федерации. С одной стороны находился клубный юрист, с другой – Виталий Валентинович. Этот юрист был просто обескуражен тем, что происходило. В первый мой сезон «Витебск» вылетел в первую лигу, а потом занял третье месте и вернуться не смог. Так вот, по первой лиге у нас были сумасшедшие премиальные. Они сначала, условно говоря, были 500 тысяч, а потом к нам как-то зашел директор и ни с того ни с сего сказал: «Ребята, с сегодняшнего дня у вас премиальные – 2 миллиона». Мы тогда сразу 11 матчей подряд выиграли. Думали, что накосили бабла, а потом нам премиальные дали за первый круг, а за второй – ничего. Ну, мы и подали в КДК. И тут идет то самое заседание. Юрист говорит, что нет документа, согласно которому мы обязаны выплачивать деньги. И тут встает Виталий Валентинович, открывает свою папку и говорит: «Подождите! Как нет? Я же сам подписывал его. Вот он». Потом юрист вновь попытался в чем-то возразить, но Столбицкий опять что-то достал из папки. Удивительная была ситуация.
– Какой из него футбольный эксперт?
– Сумасшедший. Мы 2:2 сыграли с БАТЭ. Борисов сравнял счет уже в добавленное время – Скавыш продавил Белоусова, убежал и забил. Столбицкий негодовал, и потом Леше, поигравшему за «Шахтер» и минское «Динамо», говорил: «Смотри, он тебя оббегает, а ты его локоточком – бам, и все!» Мы офигевали. Он же сам боксер, и часто говорил: «Вы когда бегаете, держите руки как боксеры! И локоточками в сторону – раз!» Нигде это не фигурировало, но он рассказывал, что по детству побил какого-то в будущем известного боксера. Валентинович вспоминал: «Вот, я тоже его поначалу боялся, но потом кулачки в ход пустил – и все! И вам не надо никого бояться!» В футболе он, конечно, был не очень, но за спорт глаза у него всегда горели.
– Помнишь самое странное решение Столбицкого?
– Не было результата, из-за чего он сильно прессовал Боровского и не давал ему дышать. Сергей Владимирович – специфический тренер. Ему тогда, наверное, стоило работать с командой, уровень которой был повыше или которая тренируется на идеальном поле. Он давал интересные упражнения. К примеру, в одном из них до ворот нужно было дойти за восемь передач в одно касание. Мы делали это упражнение в тройках или четверках и бывало, что на третьей передаче мяч терялся. Боровский очень злился, но упражнение было не для этого поля, не для этого клуба. Может, «Барселона» его бы и выполнила, но не факт, что все было бы идеально. Его было жалко. Он очень ответственно работал. Перед каждой игрой проходило по три теоретических занятия. Сначала мы смотрели, как соперник забивает, потом изучали, как пропускает, и в конце уже разбирали свою игру. Дулуб очень детально анализировал игру каждого футболиста в составе соперника.
Сергей Боровский.
– Какая самая неожиданная деталь о сопернике, которую ты услышал на разборе?
– Не буду называть тренера. Он очень добротный специалист, но перед одним из матчей высшей лиги сказал: «За них играет Паша. Хороший игрок, но у него есть проблемы с алкоголем и игровыми автоматами» Я тогда подумал, ну, будет он завтра мяч под себя убирать, и как мне поможет эта информация? Услышать такого мы не ожидали.
Так вот, что-то не получилось у Боровского. Наверное, не его команда была. Столбицкий рвал и метал! Ну и потом начались проблемы с деньгами, мы вылетели, хотя в переходном матче, если отталкиваться от подбора игроков, должны были просто разрывать этот «Партизан». За нас играли Игорь Слесарчук, Леша Кучук, который забивал и забивали, тот же Белоусов…
– Кто чаще из игроков спорил со Столбицким?
– Леша Тупчий. Он хороший семейный парень и очень прямой человек. Леша постоянно спрашивал, когда же деньги будут. А у директора всегда была одна отговорка: «Нам не дает деньги «ВитебскЭнерго» и облгаз». Но эти компании поддерживали мини-футбольный «ВитЭН», и тот клуб не знал вообще никаких проблем. И директор как-то сказал: «Да если бы на спине было написано «Витебскоблгаз», нам бы уже давно…» И тут нервы сдали у Тупчия, он встал и сказал: «Да вы мне хоть слово из трех букв там напишите, а деньги заплатите!»
У Столбицкого еще было одно качество, которое, наверное, присуще многим чиновникам. Он на вопрос мог дать ответ, который вообще никак не касался того, о чем его спрашивали. При этом он отвечал так многословно, что ты даже начинал забывать, о чем спрашивал. Ты вспоминал, спрашивал еще раз, он вновь уходил в сторону, а потом говорил: «Так, мне уже пора», собирался и уходил. Все сидели и не понимали, что вообще сейчас произошло. Ну и еще он ввел просто фантастическую штуку: ты должен был приходить на тренировку и отмечаться в каком-то журнале посещаемости. Такого больше нигде не было.
– Как после Боровского и Дулуба, которые не доработали сезон в вышке, тренировалось под руководством Синковца?
– Я его, кстати, сейчас часто встречаю – он тренирует детей в «Минске». В «Витебске» он работал с дублем и принял основу, когда вообще не было никаких денег. Ему было очень сложно, но он как-то пытался разгрузить команду. Помню, Синковец говорил: «Ну что, сейчас у вас десять кругов переменного бега и жестокая пуля. Надевайте щитки с двух сторон!» Он выходил на поле и сам рубился вместе с нами. Было прикольно, но атмосфера в команде все равно была гнетущая.
– Но давай закончим о «Витебске» на мажорной ноте. Кто был главным весельчаком?
– Белоусов. Хоть и был уже взрослым мужиком, но все равно любил посмеяться и пошутить. Жестче всего он однажды разыграл Артема Скитова. Да и всех, кто тогда присутствовал на поле. За нас тогда играл Вячеслав Ярославский. Скажем так, он был немножко грубый игрок. У нас была двусторонка, и Ярославский как-то толкнул Скитова, и тот на полном ходу влетел в Белоусова. Жесткое столкновение. Леша упал, сразу начал орать и хрипеть. Пацаны завелись: «Скорую! Вызовите скорую!» Белоусов начал судорожно повторять: «Ой, б#я, б#я, б#я! Ой, б#я, б#я!» Все окончательно перепугались, подумали, что Леха реально умирает. Кто-то практически заплакал. Все наклонились над ним и не знали, что делать. Скит вообще потерялся. И тут Леша сказал: «Все.. все.. все…Уэ…», замолчал и закрыл глаза. На мгновение все замерли, а Леха резко открывает глаза и произносит: «Да ладно, я пошутил!» Человек так исполнил, что все ему поверили. Кстати, скорая по итогу приехала, но ничего серьезного у него не обнаружили.
Ну и еще был интересный момент. Мы комнату в гостинице делили с Кучуком, а за стенкой жил как раз-таки Белоусов. Мы как-то собрались спать ложиться, и в этот момент за стенкой неожиданно зазвучал гимн Беларуси. Я решил посмотреть, что происходит. Захожу в комнату. Белоусов лежит на кровати, скрестив руки. Пульт – на груди, по телевизору играет гимн, а он спит и храпит. И, наверное, спит уже часа два или три. Знаешь, как человек старой закалки, который в зале засыпает под телевизор. Как мой отец :). Я выключил и пошел спать. Повторялось так несколько раз. Мы даже накрывали его одеялком, но он ни разу не просыпался.
* * *
– Пять лет назад тебя занесло в «Ислочь». Я как-то в Смолевичах через стенку хозяйской раздевалки слышал, как тренер Виталий Жуковский настраивал команду на матч. Кричал он, конечно, нереально громко. Все можно было разобрать.
– Он никогда не любил проигрывать. И больше всего не любил, когда человек недорабатывал на поле и не жестко вел себя в борьбе. Иногда жестил, но в целом это ведь хорошее качество, когда ты такой неуступчивый. Если судья даже в ауте ошибся, он готов был его просто сожрать. На установках мог говорить, говорить, говорить, потом вспоминал, что произошло в прошлом матче – и понеслась. Заводился с полуоборота. Это, безусловно, самый эмоциональный тренер, с которым я работал.
Виталий Жуковский.
– Чем он бросался в раздевалке?
– Ничем. Подобное я видел лишь у Боровского в «Витебске». Все время он вел себя спокойно, но мы проиграли в ключевой игре первого круга «Днепру» 0:2. Зашли в раздевалку. На столе уже стояли стаканчики с напитком для всей команды, а на полу в бауле лежали мячи. К сумке были прикреплены пластиковые углы с колесиками, чтобы ткань не стерлась. Боровский зашел в раздевалку и начал: «Ну как так можно играть дома!», и неожиданно с размаху, с подъема, бьет ногой по пластиковому углу баула. Я представил, что это такое, и у меня чуть слезы из глаз не пошли. Думал, ногу сломает. Тренер сделал недовольное выражение лица, захромал, развернулся и рукой смахнул все стаканчики с напитком на ребят. Облило всех. Боровский открыл дверь и вышел.
Жуковский только кричал. Самая забавная ситуация связана с другим. За день до игры он на СОКе, после тренировки, оглашал состав на завтрашний матч. За «Ислочь» тогда играли Олег Протченко и Александр Працкевич. Первого называли «Протчем», а второго «Проней». Ну и Жуковский сказал, что «Протч» в заявку не попал, хотя до этого играл во всех матчах. Олег на предматчевый сбор не пошел и решил, наверное, подойти к самой игре. И тут на установке Жуковский называет состав и сообщает: «Так, в середине выходит Протченко, справа…» Пацаны останавливают его и говорят: «Леонидыч, так он же в заявку не попал» – «В смысле?» – «Вы же сами сказали, что он не включен». До матча оставалось 45 минут, Жуковский звонит Протченко и говорит: «Олег, здравствуй. Не спишь? У нас тут ошибка вышла. Ты должен играть сегодня. Можешь приехать?» Приехал на машине и, если не ошибаюсь, даже в старте вышел.
Он с футболистами был, как с друзьями. Все чувствовали субординацию, но Жуковский играл с нами в покер, в карты. И если его обыгрывали, даже как-то по-доброму заводился. Я запомнил, что игру он сравнивал с уличной дракой. Дескать, побеждает на поле не самый мастеровитый соперник, не имена, а тот, кто больше этого хочет.
– Ты в «Ислочи» застал Игоря Логвинова. Я никогда не видел вратаря, который бы так долго, не переставая, говорил во время игры.
– Он мог. Постоянно объяснял нападающим и полузащитникам, куда нужно бить и отдавать передачу. Хотя многие это не воспринимали и отвечали: «Блин, Игорь! Стой в воротах и смотри, как ты там играешь!» Но это же вратари. А так Логвинов очень хороши парень, который вне поля со всеми хорошо общался. Я запомнил совместную тренировку Логвинова, Вадима Алешкевича и Геннадия Тумиловича, который давал им мастер-класс. У нас было упражнение, согласно которому пас следовал на фланг, а оттуда – в центр штрафной площадки на набегающего футболиста. И Тумилович Алешкевичу говорил: «Не стой на ленточке. Выходи сразу – читай!» Вадим задумался: «Так а если срежется мяч, и с фланга залетит в угол?» Возникла пауза. Тогда Геннадий подумал и сказал: «Срежется в ближний... Да? Ну и х#й с ним!»
– Это шедеврально. После «Ислочи» ты оказался в «Смолевичах». Неужели тогда не было вариантов в вышке?
– Нет, я потренировался со «Сморгонью», но увидел детский садик, где жили игроки, и решил туда не ехать. Ничего страшного там нет, однако это был реальный садик на отшибе, в котором просто жили взрослые люди. В некоторых комнатах не было дверей, а на всех жильцов работал всего один туалет. Когда у меня спрашивали, что там делают ребята, я отвечал, что сходят с ума.
В «Смолевичах» был суперколлектив. Ярик Шкурко и Денис Трапашко, с которыми там познакомился, – мои хорошие друзья. Со многими до сих пор общаюсь. Да и играли мы хорошо, пока с деньгами проблем не было. Расскажу про один случай. Клуб курировал и курирует один человек из вертикали власти. После победной игры с «Гранитом» он зашел в раздевалку, пожал каждому руку и сказал: «Ребята, молодцы! Подарили праздник людям!» Его за язык никто не тянул, но он сказал: «Во вторник все смотрим карточки. Все». Футболисты ему даже зааплодировали. Но во вторник мы посмотрели карточки, а там ничего не было, через неделю – тоже. В итоге мы решили, что он просто сказал посмотреть карточки :). Он ведь не обещал, что там что-то будет.
С этим человеком была еще одна ситуация. Тренер Альберт Рыбак всегда был с коллективом, стоял за пацанов, и, наверное, был тоже не в лучших отношениях с руководством. За любой косяк ему прилетало. Помню, как перед одной игрой он основе сказал: «Ребята, сегодня вы все остаетесь на лавке. Я выпущу других. Они первый тайм загоняют соперника, а потом выйдете вы и сделаете результат» И, знаешь, эта штука прошла – забили победный гол на 90-й минуте. В следующей игре он вновь попробовал этот план, но не вышло – проиграли. Во время одной из последующих тренировок к полю подъехала черная машина, из нее вышел этот человек и по полю пошел к нам. Рыбак что-то объяснял, но он тренера остановил и сказал: «Чтобы таких экспериментов больше не было», а потом добавил, что за 24 часа освобождает людей от должности. Развернулся, ушел, сел в машину и уехал. Больше экспериментов Рыбак не делал. Потом у меня появилась вариант переехать в Литву, и я уехал. Все.
* * *
– Ты лишь в двух клубах поиграл с африканскими легионерами – в «Утенисе» и в «Слуцке». Чем они тебе запомнились?
– За «Утенис» играл Модемба Сиссе. В общей сложности он провел на поле не больше 30 минут. Первый раз вышел, когда мы пропустили гол. Разводим в центре, ему дают передачу, и вместо того, чтобы отыграться с партнером, он просто побежал с мячом на 11 человек «Тракая». Наверное, хотел всех обыграть. Одного даже обошел, но больше ничего не получилось. Мы просто смотрели на него и не понимали, что происходит. После этого он играл только за вторую команду. В одном из матчей его кто-то обозвал, Сиссе ударил обидчика и получил красную карточку. Непонятный парень. Казалось, что не игрок, а студент. Ничего футбольного в нем не было. Он целыми днями готовил себе курицу. Это все, что он делал. А еще однажды украл велик у одноклубника. Оказалось, что он просто взял покататься и вернулся на нем лишь вечером. Один он никуда никогда не ходил, и постоянно звал составить ему компанию в магазине, аптеке и тренажерке. Но вот там он смотрелся здорово – поднимал больше сотни килограммов.
В «Слуцке» легионеры, конечно, были сильнее. Я постоянно жил на выездах в комнате с Себаи. Специально говорил с ним на английском, и он оказался интересным собеседником. Постоянно рассуждал о политике, рассказывал, что не очень любит французов – они из Кот’Д-Ивуара вывозят все полезные ископаемые и эксплуатируют его народ. А Конану Ауие и Секу Думбия, кажется, было по барабану, что происходит вокруг. Парни все время сидели в Инстаграме, покупали модные шмотки в Минске и слушали музыку в огромных наушниках. Они постоянно косячили с готовкой. Когда кашеварили, стоял такой запах, что на кухню было не зайти. Вратарь Дударь как-то просто офигел: зашел туда, там все в дыму, а на раскаленной сковороде жарится рис без масла. Пришлось объяснить, что так нельзя. Африканцы никогда не зазнавались и очень много времени проводили с детьми. Думбия как-то купил себе гироскутер, но толком не мог даже покататься – на нем все время гоняли дети.
Но вообще я хочу сказать, что «Слуцк» – пример того, как должен работать каждый белорусский клуб. Зарплаты там небольшие, а вот премиальные – очень хорошие. И мы деньги не получали, а зарабатывали. Футболист стремился получить эти премиальные. Их нам, кстати, всегда выплачивали. На сахарном комбинате при мне команду очень любили. Директор завода Николай Прудник заходил в раздевалку и говорил, что гордится нами. Да и коллектив был, наверное, лучшим, который я видел за свою карьеру. Ребята стояли друг за друга горой. Просто обидно, что после перерыва между кругами каждый год у «Слуцка» случаются какие-то непонятные трансферы. И каждый год во второй части команда просто сыпется у всех на глазах. Ни с того, ни с сего. Хотя в прошлом году, считаю, до конца могли бы подпирать тройку.
* * *
– И последнее. Скажи честно: в «Гранит» в этом году стоило ехать хотя бы ради того, чтобы познакомиться с Валерием Бохно?
– Да. Считаю, что каждый футболист должен познакомиться с ним :). О нем я слышал много негатива, но Бохно, скажу тебе честно, дал мне исключительно позитив. Ему 48 лет, и на свой возраст выглядит просто идеально. Я бы в свои 48 хотел выглядеть так, как он. Кроме того, я столько новых слов узнал, столько новых выражений запомнил. Он интеллигентный человек, хорошо одевается и ездит на хорошей машине. Но однажды один пацан засек, что за разбор игры он 30 раз за пять минут сказал слово б#я. У него была одна словарная связка, которая очень хорошо заходила в этом сезоне. Мы часто ее повторяли. В игре со «Сморгонью» Самуэль Одеиобо дал хорошую передачу. Валерий Петрович развернулся к скамейке и обратился к кому-то из запасных: «Знаешь, что это была за передача? Ювелирная на ###, #####!» Он эту связку использовал постоянно. На таких людей вообще злиться не стоит. Да, он тебя назовет своим непонятным словом, но после игры обязательно подойдет и скажет: «Извини, это всего лишь эмоции».
Кроме того, у него есть фраза, которая адресуется тому, кто любит рассказывать, как пытался что-то сделать, но по итогу почему-то не смог. На это он сразу говорит: «Старина, не смеши секель бабки Гаргунихи» или «Расскажи это лучше старухе Гаргунихе». Мы все пытались узнать, что это за бабка такая, и он мне как-то сказал: «Трач, ну я же знаю, что вы начнете сейчас гуглить. Это просто вымышленный народный персонаж и не более того».
У меня как-то сломалась машина, и я попросил, чтобы Бохно разрешил с ним проехаться на его колеснице. Он посмотрел на меня и произнес: «Ты хочешь проехать на моем космическом корабле? Ну, давай» Очень он любит свой джип Infiniti.
Я не жалею, что познакомился с этим человеком. Как личность он мне интересен. Хотя установки иногда были в стиле «биться – рубиться». Мне было комфортно с ним, я носил капитанскую повязку. И не сожалею, что побывал в Лунинце. Правда, не знаю, останусь ли еще там. На банкете после сезона главный фанат сказал, что хотел бы, чтобы все ребята продолжили выступать за клуб. Петрович ответил: «Только через мой труп!» Посмотрим, что будет дальше. Я сейчас играю в мини-футбол, поддерживаю форму и наслаждаюсь временем, которое провожу вместе с четырехмесячным сыном и женой – Кириллом и Юлей. Так что я всем доволен.
ФОТО: из личного архива Ильи Трачинского, vk.com/fcisloch, vk.com/fc_dinamominsk
