Tribuna/Биатлон/Блоги/О духе времени/«Говорили, что нужно вернуться, угрожали, писали оскорбления». Лучшая лучница Беларуси – об увольнении из сборной и тайном отъезде за рубеж

«Говорили, что нужно вернуться, угрожали, писали оскорбления». Лучшая лучница Беларуси – об увольнении из сборной и тайном отъезде за рубеж

О молчании коллег, санкциях и войне.

Автор — Tribuna.com
2 июня 2022, 05:58
4
«Говорили, что нужно вернуться, угрожали, писали оскорбления». Лучшая лучница Беларуси – об увольнении из сборной и тайном отъезде за рубеж

Намерена выступить в Париже, но за другую страну.

Беларусская лучница Карина Козловская уволена из национальной сборной и уже покинула страну. Об этом 21-летняя спортсменка сообщила 31 мая у себя в Instagram. Спортсменка констатировала типичные для режима Лукашенко вещи: заслуги атлета для власти не играют никакой роли, если атлет позволяет себе критиковать систему. А Карина – одна из тех, кто в свое время подписал письмо за честные выборы и против насилия, а также заявлял о своей позиции в СМИ.

Одновременно с этим Козловская демонстрировала отличные результаты: с командой взяла серебро на Европейских играх-2019, стала лучшей в личном зачете на Гран-при Европы-2019, там же взяла «серебро» в миксте. В послужном списке спортсменки победа на чемпионате Европы-2020 и 4-е место в командном зачете на Олимпиаде в Токио.

После начала войны в Украине молодая лучница решила, что в Беларуси ей делать нечего. В интервью телеграм-каналу «О, спорт! Ты – мир» Козловская рассказала, как приняла решение переехать в Польшу и об «особом» отношении к ней со стороны федерации. С разрешения канала «Трибуна» перепечатывает интервью.

– С какими чувствами писали пост в Instagram?

– Было очень трудно. Старалась подбирать слова, не руководствуясь эмоциями, но они все равно влияли. Знала, что меня уволят, ждала этого дня, поэтому постоянно в голове крутила слова, которые скажу по этому поводу. И в своем посте я, в первую очередь, обращалась к самой себе, потом – к тренеру, который остался в Минске, обращалась к своим друзьям. Писала пост часа два: то писала, то удаляла что-то. В итоге, думаю, получилось неплохо.

– Что в первую очередь вы хотели рассказать в своем сообщении – что вы уже вне национальной команды или о том, как с вами обходились в Беларуси?

– Это было больше прощание с беларусским спортом. Решила написать такое своеобразное письмо, где рассказала, что одна карьера у меня заканчивается и начинается другая, за границей. Я не стремилась сказать, как мне было плохо или что-то в таком роде. Просто хотелось попрощаться.

– Вы исключаете возвращение в беларусский спорт?

– В ближайшие несколько лет, думаю, не вернусь. Пока в Беларуси не поменяется отношение к спортсменам, пока федерация стрельбы из лука не изменит свое отношение ко мне и вообще к людям, я не вернусь. Понимаю, что если приеду на Родину через год-два, то ко мне будет или такое же отношение, или даже хуже. Меня же называют предательницей. Мол, мне все дали, все сделали, помогли достичь высот в спортивной карьере, а я, такая плохая, всех бросила, неблагодарная, уехала. Понимаю, что люди на меня обозлены за то, что я сделала, но это их эмоции – пусть с ними сами сражаются.

– Обвинения в предательстве звучат со стороны федерации?

– И оттуда, и со стороны тренеров. Правда, есть тренеры, которые понимают, почему я приняла такое решение. А многие кричат громче всех, что я предательница.

– Если не секрет, кричат руководители федерации?

– Дело в том, что у нас некоторые тренеры входят в руководство федерацией, то есть одновременно работают со спортсменами и при этом занимают управленческие должности. Так что, по сути, я слышала мнение именно начальства.

Большинство спортсменов, кстати, придерживаются иного мнения по моей ситуации, не разделяют взглядов руководителей федерации и некоторых тренеров. Не все спортсмены, конечно, есть отдельные личности, но в основном все ребята меня поддерживают. И сейчас пишут, что я молодец, это сложное решение, но здорово, что сделала такой шаг. Желают добра, счастья. Естественно, люди расстроены, потому что неизвестно, когда мы увидимся, когда сможем пообщаться вживую.

– Негативной реакции от спортсменов не было?

– Нет. По крайней мере лично мне ничего плохого не писали.

– Когда окончательно решили уехать?

– Когда началась война в Украине, это стало для меня шоком и, можно сказать, последней каплей, после которой я всерьез начала задумываться, что что-то тут, в Беларуси, не так. Наверное, тогда окончательно это поняла. Мне писали друзья из Украины, задавали вопросы, что происходит в Беларуси, почему мы помогаем бомбить мирные города. Я пыталась им объяснить, что мы, беларусы, ничего не делаем. Это все вина правительства, российской армии, которая разместилась в нашей стране. Честно, не все меня хотели сразу услышать, но со временем все поняли. А когда я им рассказывала, что вообще сейчас происходит в нашей стране, они с сожалением отвечали, мол, жалко, что мы, беларусы, пока никак на это не можем повлиять.

Через неделю после начала войны произошло то, что, можно сказать, дало сильный толчок к решению уехать. У национальной команды начался сбор, все спортсмены приехали и, конечно, обсуждали друг с другом события в Украине. Реально, все читали новости, были в курсе происходящего. У людей была определенная тревога. В общем, неравнодушных в команде среди спортсменов не было. Но в определенный момент тренерский штаб прямым текстом сказал, что во время сборов нам запрещено говорить не только о войне, а вообще обо всем, что не касается спорта, в том числе о политике. Наша задача – стрелять. Естественно, мы не могли молча это все переживать, но даже если ничего не обсуждали друг с другом, настроение у всех было очень плохое, состояние подавленное. А что тренеры? Они спокойно смеялись, были на расслабоне, как будто ничего и не происходит. Будто в Украине не бомбят города, не погибают люди, будто никто там не прячется в подвалах, в метро и не вынужден покидать свои дома. Как так возможно? Для тренеров, похоже, такое поведение предельно нормально.

Мне это напомнило события после выборов-2020, когда разгоняли митинги. Тренеры говорили, что беларусы сами виноваты, что их избивают. Вышли, поэтому получают. А на самом деле в Беларуси все спокойно, ничего не происходит. У меня тогда в голове прозвучал колокол, сигнализирующий, что это ненормальное поведение, так не должно быть. Мы все должны оставаться людьми и нельзя относиться к тому, что творится вокруг, спокойно.

В общем, поняла, что, во-первых, от таких людей ждать какой-то помощи и понимания просто бессмысленно. Во-вторых, экономическая ситуация в Беларуси становилась все хуже и хуже. При этом руководители федерации постоянно твердили нам, что все в порядке, деньги есть, мы и дальше будем участвовать в соревнованиях. Но это же все такой бред….

– Такое отношение, в том числе к войне, со стороны руководства федерации и тренерского штаба вас окончательно убедило, что нужно уезжать?

– Уже на сборах в марте начала прикидывать, куда можно уехать, как это все сделать, но продолжала работать, тренироваться. А потом начались какие-то непонятные проверки со стороны федерации, давление. Почему-то функционеры закрыли глаза на все мои прежние достижения и начали постоянно говорить, что я неправильно тренируюсь, плохо работаю, слишком мало делаю выстрелов. Я им отвечала: «Какая разница, сколько выстрелов делаю – результат же есть». По-моему, это главное. Плюс тренировочные планы буду обсуждать с личным тренером. Но чиновники из федерации не успокаивались и продолжали давить чуть ли не каждый день. Поняла, что больше жить в такой обстановке не хочу и не буду.

Не самые приятные ситуации были и до этого. Зимой у нас прошло несколько двухнедельных сборов. На один из них я не смогла поехать, потому что заболела крапивницей. В таком состоянии работать, конечно, просто нереально – даже жить нелегко. А мне в федерации постоянно говорили, что в «Стайках» прекрасные условия, я там буду чувствовать себя хорошо, поэтому нужно ехать на сбор. Потом был еще один сбор, который я пропустила – но уже из-за травмы. После этого в мой адрес посыпались обвинения, что я вообще специально пропускаю УТС, не хочу тренироваться, а со здоровьем у меня на самом деле все прекрасно. Извините, зачем мне это? В школе ребята иногда болеют и радуются, что не нужно идти на уроки – и в федерации подумали, что я поступаю точно так же. Что за бред?

– Такое отношение было только к вам или ко всем в команде?

– Только ко мне. На самом деле особое отношение ко мне начало проявляться еще в 2018-2019 годах. Людям не нравилось, что я тренируюсь меньше, чем остальные, делаю нагрузки в два-три раза ниже, чем другие спортсмены. Но при этом то, что я даю результат, никто замечать не хотел. Главное – чтобы я тренировалась не меньше остальных.

Помню, в 2019 году, уже по ходу сезона, на моего тренера начали давить, что я мало стреляю на тренировках – нужно увеличить количество выстрелов. Но делать это во время сезона запрещено – перемены чреваты травмами и спадом результатов. Мы ничего не стали менять, даже несмотря на тотальный пресс. И 2019-й получился просто прекрасным: летом я выиграла Гран-при Европы, на Европейских играх в Минске мы взяли «серебро» в командных соревнованиях, в личном зачете я вошла в топ-8, в миксте стали четвертыми. Кроме того, мы взяли лицензию на Олимпийские игры. Еще в том сезоне я установила два рекорда Беларуси, стала 23-м номером в мировом рейтинге. В общем, год получился замечательным. Но все равно в федерации были люди, которые на такие достижения не обращали внимания и говорили, что я плохо работаю, мало тренируюсь.

– Отношение к вам даже после таких достижений не улучшалось?

– Оно даже ухудшалось. Естественно, ничего хорошего в свой адрес я не услышала после выборов-2020. Не могла на все происходящее спокойно смотреть, высказывала свою позицию, подписала письмо против насилия, пыталась как-то к этому привлечь тренеров, но безуспешно. Как-то я сделала взнос в благотворительный фонд, написала об этом в Фэйсбуке, на что мне люди из федерации сказали: «У тебя что, денег много, что ты таким занимаешься?» Извините, это мои деньги, я сама буду разбираться, что с ними делать.

Этот момент еще больше разделил меня и руководство федерации. Эти люди просто за действующую власть, поэтому им не нравилось, когда я где-то что-то писала и критиковала режим. Плюс меня не раз просили поменять свое мнение, отозвать подпись. Ну, как просили – в агрессивной манере, давили. Но я каждый раз говорила, что останусь при своем мнении.

Все это перешло в 2021 год, тогда началось еще большее давление на меня из-за позиции. И летом случился очень неприятный инцидент. В нашей команде есть очень сильная тройка девочек, куда вхожу и я, и мы должны были ехать на чемпионат Европы. Но начальство решило, что если я где-то высказывалась против власти, не поддерживаю режим, то вместо меня на ЧЕ должна ехать другая девочка. Я тогда была, мягко говоря, в шоке от происходящего. Не понимали, что происходит, и другие члены команды, в том числе тренеры. А потом вообще дошло до того, что диктор РЦОП заявил: «Она не едет на чемпионат Европы. Может, ее и на Олимпийские игры лучше не везти? Зачем она – такая, которая критикует власть, в Токио?»

– То есть мало того, что вас лишили возможности выступить на ЧЕ, так потом еще и хотели оставить без Игр?

– Всеми способами старались. Чемпионат Европы был в начале лета, но еще до этого случилась интересная ситуация. Из-за пандемии весной отменили один международный старт, который должен был стать отборочным на Олимпиаду. В итоге нам сказали, что в мае в Беларуси пройдет Кубок открытия сезона, и по его итогам будет принято решение, кто поедет в Токио. В личном зачете я победила, но когда формировался состав для поездки на Олимпиаду, мне вдруг сказали, что результаты Кубка открытия сезона не учитываются, и вместо меня поедет другая девочка.

Заявку на Игры федерация все равно не отправляла, тянула с этим вопросом. Потом сказали, что нужно выступить на Кубке мира за три недели до ОИ, и по его итогам пройдет отбор. Я стала девятой в финальном зачете. Руководство федерации поняло, что не пустить меня на Олимпиаду уже просто не получится – это будет очень уж подозрительно. Возникло бы много вопросов.

– И все же риск пропустить Олимпиаду был?

– Да. Руководство искало способы, чтобы меня не отправлять. Хотели, чтобы я провалилась на каком-нибудь соревновании, и они [функционеры] сказали бы, что по результатам я не попадаю в состав. Но у них это сделать не получилось. При этом девочка (не буду называть ее фамилию), которую хотели послать вместо меня, сама понимала всю ситуацию, ей было морально нелегко. И даже мне говорила, что ей не очень комфортно от всего, что творится.

– Возвращаясь к нынешнему году, негативное отношение к вам, постоянное давление было связано с вашими взглядами на войну?

– Не только на войну, но и на то, что творится в Беларуси. В федерации очень не нравилось, что я высказываюсь, где-то критикую происходящее. Во мне видели выскочку-подростка, который не знает, что делает, и лезет куда не надо. Хотели на меня надавить, чтобы я поняла, что неправа, чтобы замолчала.

Но мне и так не давали говорить открыто. Помню, на Олимпиаде мне вообще запретили общаться с прессой, говорить открыто даже о спорте. Думала, этот запрет будет длиться, пока я соревнуюсь, но нет, оказалось, что пока Олимпиада вообще не закончится. Да и после Игр мне прямо сказали: «Если ты хочешь продолжать спортивную карьеру, тем более ты неплохо выступила на ОИ, то молчи, никому не давай интервью. Не дай Бог ты кому-то что-то лишнее скажешь, у тебя будут проблемы». Честно, я тогда так устала от всего этого стресса, от давления, в том числе того, которое было перед Олимпиадой, что на время решила уйти в тень.

– Вы уже сказали, что на сборах с девчонками все равно обсуждали тему войны. Отношение у спортсменов к этому негативное?

– Конечно. Я даже не знаю, какой нормальный спортсмен в Беларуси может поддерживать войну. Мы все люди, понимаем, что такое война, какой она несет ужас, что этого не должно быть. Не видеть того, что происходит, или видеть и одобрять это – не знаю, кем нужно быть в таком случае.

– Вы же знаете об антивоенной декларации Беларусского фонда спортивной солидарности?

– Да, слышала, но пока не подписала ее. Просто потому, что до 31 мая официально была в составе национальной команды, имела отношение к Беларуси. Да и сама была до недавнего прошлого в Беларуси. А вы понимаете, что, находясь в стране, очень опасно подписывать эту декларацию, потому что ты привлечешь к себе ненужное внимание не самых порядочных людей, и от них последуют угрозы, давление. Да вообще могут быть серьезные проблемы. Спортсмены, которые находятся в Беларуси, боятся подписывать декларацию, хотя многие и хотят, и я понимаю их страх. Очевидно же, что если твое мнение отличается от мнения начальства, это уже не лучшим образом может сказаться на твоей жизни. А если ты начнешь еще об этом открыто говорить, то о безопасности можно забыть.

– Как прошло ваше увольнение из команды?

– Очень долго думала, как решить этот вопрос. Изначально хотела написать заявление и уехать из страны. Но потом решила, что в таком случае мне просто могут перекрыть выезд. Мол, если тебе что-то не нравится, давай выяснять, что конкретно не нравится. Поэтому уезжала я тайно, даже мои друзья узнали об этом, уже когда я оказалась за границей. Я ни с кем не советовалась, самостоятельно искала выходы, способы переезда. От этого было еще тяжелее – всё хранила в строжайшем секрете, даже от семьи и близких.

О том, что я переехала, узнали люди из федерации, РЦОП. Думала, они отстанут от меня, раз я уехала, но нет. В мой адрес посыпались оскорбления, угрозы, начали говорить, что мне нужно вернуться и все сделать по-нормальному, написать заявление и так далее. Самое интересное, что все это преподносилось как желание мне помочь все сделать по закону, но одновременно угрожали проблемами и писали оскорбления. Если откровенно, для меня это стало очередным шоком, потому что я надеялась, что люди ко мне отнесутся более уважительно, будут вести себя более культурно.

– Получается, вы уезжали из Беларуси, еще будучи членом сборной?

– На тот момент – да. А уволили меня за прогулы, за то, что я не находилась на рабочем месте. С одной стороны, они правы, но ничего не мешало обойтись со мной по-человечески. Причем я же отправляла им из-за границы заявление на увольнение, но мне пришел ответ, что бумага составлена неправильно, поэтому принять заявление они не могут.

Когда уехала, как уже сказал, мне писали люди из федерации, из РЦОП с угрозами. Но, что интересно, даже в этих организациях нашлись те, кто меня поддержал. Они писали, что жалко терять такого спортсмена, человека. Там есть понимающие люди, они прекрасно осознают, что у меня не было иного выхода. И еще выражают надежду, что я когда-нибудь в Беларусь все-таки вернусь. Но таких людей, наверное один из 10. Остальные девять пишут оскорбления и угрозы.

– Когда и как вы узнали, что уволены из команды?

– Никто мне официально это не сообщал, но определенные люди мне рассказали, что приказ о моем увольнении вступит в силу такого-то числа, и 31 мая я буду уволена. Самое интересное, что приказ, как оказалось, подписали задним числом.

– Вы не думали, что придирки и давление прошлой зимой – это попытки вас выжить из команды?

– Вполне возможно, что так и было. Я очень сильно не нравлюсь начальству, и оно хотело, чтобы меня не было в команде. При этом не важно, какой у меня результат, что я сделала для страны. Им просто не нравится, какой я человек, поэтому меня нужно убрать.

– Вы говорите, что «особое» отношение к вам проявлялось на протяжении несколько лет. Почему не уехали раньше?

– До 2020 года я думала о переезде, присматривалась к тому, как работают американцы, европейцы, азиаты. Потому что даже в свои 18-19 лет понимала, что в Беларуси, в системе, что-то не так. После выборов-2020 о переезде уже не задумывалась, потому что надеялась, что ситуация в стране станет лучше, а я смогу этому посодействовать. Хотела помочь своему виду спорта, федерации стрельбы из лука стать лучше. Реально надеялась, что у беларусов получится все изменить и сделать страну лучше. Но прошло время, и я поняла, что, к сожалению, пока нет. А когда страна достигла очередного дна, решила, что все, здесь мне оставаться уже нельзя.

– Какие у вас дальнейшие планы?

– Продолжать стрелять из лука, участвовать в соревнованиях, стремиться к лучшим результатам на международной арене. К тому же Олимпийские игры в Париже уже недалеко, буду готовиться к ним.

– Под каким флагом?

– Пока под польским.

– Есть планы по смене спортивного гражданства?

– Да.

– Что бы вы сказали тем спортсменам, которые остались в Беларуси и продолжают молчать, несмотря на санкции, отстранение от соревнований и давление со стороны руководителей?

– Пожелала бы этим спортсменам сил, здоровья. Хотела бы сказать, что все это скоро закончится, все станет гораздо лучше, но, мне кажется, сейчас это достаточно жестокие слова. Потому что я не знаю сама, когда все это будет. Так что пожелание одно: сил, стойкости, чтобы атлеты оставались людьми и держались.

– А как вы воспринимаете их молчание в нынешней ситуации?

– Мы все люди разные, кто-то из нас более смелый, кто-то менее. Поймите, спортсмены не глупые, как многие думают. Они все прекрасно понимают, но молчат, потому что боятся за себя, за свои семьи. Не каждый готов все бросить, угробить в один момент. Плюс атлетов запугивают с каждым годом все сильнее и сильнее.

– А что вы думаете по санкциям, которые наложены в том числе на беларусский спорт?

– Вообще, это правильно. И в первую очередь в этом виноваты руководители стран, федераций, которые вовремя не сказали нужные слова, не сделали правильные поступки. Да, больше всего страдают спортсмены, но сейчас, мне кажется, должны высказываться не атлеты, а те, кто привел вообще к этим санкциям. И если уж они [чиновники и главы федераций] заботятся о спортсменах, то должны сделать все, чтобы баны были сняты. Но, как мы видим, говорят и делают они именно то, что и ожидалось. Судя по всему, снятие санкций им не нужно.

– У вас есть тоска из-за того, что пришлось все оставить и начать новую жизнь?

– Конечно, есть. Мне переезд дался очень тяжело, в том числе потому, что у меня были грандиозные планы и на карьеру, и на жизнь. Хотела закончить БГУФК, отучиться в магистратуре и попробовать составить какой-то план подготовки, пособие для беларусских спортсменов. У нас это делается, но каждым тренером по отдельности, то есть нет общей системы подготовки. А я хотела изучить стрельбу из лука гораздо глубже, чем знаю сейчас, попробовать написать книги для лучников. Но, к сожалению, произошло то, что произошло. И неизвестно, когда смогу это сделать, потому что сейчас мне все нужно начинать с нуля. Я люблю реализовывать какие-то идеи, создавать что-то новое, но понимаю, что в Беларуси сделать это просто не смогу.

Фото: Instagram Карины Козловской

Другие посты блога

Все посты