Tribuna/Футбол/Блоги/Heavy bald/«Дзякуй за гульню». БелАЗовский квест Никиты Мелкозерова

«Дзякуй за гульню». БелАЗовский квест Никиты Мелкозерова

Глава футбольного отдела Tribuna.com – о провинциальных краш-тестах, запахе старой жодинской подтрибунки, пирсинге, Владимире Журавле и котиках.

Блог — Heavy bald
27 июня 2014, 11:20
25
«Дзякуй за гульню». БелАЗовский квест Никиты Мелкозерова

Пятничные истории футбольного фронтмена Tribuna.com – о провинциальных краш-тестах, запахе старой жодинской подтрибунки, котиках, Владимире Журавле и Игоре Коленькове.

Игорь Коленьков был чрезвычайно добрым дядькой. Людей добрее в нашем футболе я, наверное, не встречал. Может, только водитель АБФФ дядя Коля мог сравниться с Игорем Евгеньевичем по показателям душевной теплоты. На больших федерационных праздниках дядя Коля часто с открытой заботой говорил мне: «А чаго ты, сын мой, ходзiш тут? А?! Ідзі яшчэ румку выпей».

С Коленьковым мы познакомились на выставке «СМИ Беларуси», которую я посетил, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту прогулянных уроков. Такое вот просветительное сачкование с профессиональной перспективой. Игорь Евгеньевич, несмотря на всю мою плохо скрываемую причастность к школоте, много улыбался, отвечал на вопросы о существовании программы «Столичный футбол» и был мил.

Время от времени он рождал забавные житейские мудрости. Как-то в поселке Березинское (Березинский не оттуда, оттуда Ходасевич), что совсем недалеко от Молодечно, проводилась лихая ветеранская заруба. Это такая особенность нашего футбола. Иногда нужно дождаться, когда игроки обратятся в ветеранов, чтобы за их матчами стало интересно смотреть. Подобными турнирами в газете «Всё о Футболе» закаляли новоприбывших. Краш-тест в провинции. Потому что поездка предполагала полный фарш. Турнир, общение, фуршет как венец торжественной части и долгая дорога домой. А завершившие активную карьеру спортсмены, надо знать, фуршетятся насмерть.

Принцип простой: студент вернется – хорошо. Если еще и напишет что-то – вообще прекрасно. Игорь Евгеньевич тоже присутствовал на том мероприятии, прихватив с собой камеру с оператором. Камера с оператором, помнится, выпили. Судя по дальнейшим событиям, изрядно.

Шел полуфинал турнира. Мужчины чуть старше бальзаковского возраста бойко играли, напряжение росло темпами чужих детей, – и тут реф назначил «точку». Удар вот-вот должен был состояться. Но в самый ответственный момент оператор криком изнывающего от душевной травмы кита остановил бьющего на замахе. В операторе разом проснулись Эйзенштейн, Феллини и Тарковский. Потребовался сочный ракурс. Пенальтист наблюдал за происходящим с искренним изумлением. Но мешать не смел. Правильно. Человек в творческом припадке – это как трансформаторная будка. Не влезай – убьет.

Оператор пытался создать спецэффекты собственными очумелыми ручками, отъезжая и наезжаю на мяч. Два шага вперед, два шага назад тревожной походкой уставшего от тлена жизни человека. Правильно, зум – это не творчески. Это для лохов. А после оператор стал командовать, театрально-драматично меняя истеричные интонации: «Давааааай! Бееей! Бегииии! Воооот сейчаааас!» Удар оказался голевым.

В это время Игорь Евгеньевич объяснял мне, зафиксированному в паузе между школой и универом, простую истину: «Понимаешь, есть итальянский футбол, испанский, английский. А есть вот такой. Наш. Может, где-то гаденький, но наш. Его надо любить». С этой фразой я живу до сих пор и дежурно актуализирую ее, когда вокруг случается очередной мрак.

Еще Коленьков родил другую мудрую штуку. «В домах бывают домовые, – говорил Игорь Евгеньевич. – А на стадионах – стадионные». В Жодино стадионным являлся дядя Миша. Может, является и сейчас. Просто мы давно не виделись. Это все в пользу мысли, что надо чаще отрывать жопу от дивана и ездить на футболы.

И еще в пользу Ивулина. Когда во время планерок нашим добрым стебом защемляется Сашино самолюбие, он воинственно меняет расслабленную – нога за ногу – позу, обиженно выпрямляет спину, садясь на край стула, и начинает яростно визжать: «Ты! Ты вообще забыл, как белорусский футбол выглядит! А я везде езжу! Вообще, весь сайт на мне держится!»

Далее наш бравый вездеход тычет указательным перстом в плафон потолочного светильника, приговаривая, как все мы плохо ценим его оршанскую гениальность и значимость для белорусской журналистики. Когда собравшиеся признают неправильность своего мироощущения, Саша победно начинает пунцоветь щеками.

Так вот дядя Миша. Его наружность не была особо привлекательной. Но человек не доставлял никому хлопот. Разве что мог подговорить детей, которые встречали футболистов после матчей, облить водой игроков гостевой команды. Игрокам гостевой команды, наверное, было не особо прикольно. Но дядя Миша очень потешно радовался реализации своих планов. Абсолютное счастье. И наблюдать за ним было интересно.

Жодино – первый город в карьере, в которой меня официально командировали. Тогда я был столь же маленьким, глупым и 17-летним, сколь журналист, сделавший Юрия Крота хедлайнером футбольных неадекватов страны. Я слабо разбирался в устройствах мира и железнодорожных узлов города-героя Минска. Оттого перепутал остановки «Минск Центральный» и «Институт культуры».

Пришлось резко углубляться в метро и бежать. Бегать получалось. На тот момент я всего два года как отказался от футбольной карьеры и не успел растерять форму… Хотя ввиду незначительного таланта правильнее сказать, что не я отказался от футбольной карьеры, а футбольная карьера от меня. Так присела на краюшек кровати и виновато начала: «Знаешь, нам нужно поговорить... Это не может дальше продолжаться. Давай расстанемся. А? Нет-нет-нет, дело не в тебе. Ты хороший. Дело – во мне. Я пока не готова. Мы не подходим друг другу. Давай останемся друзьями». Незадача, в общем.

Выбежав из вестибюля станции метро «Институт культуры», я разогнал ветер до 12 баллов и с ураганной мощью прискакал к билетным кассам. По инерции влез в окошко чуть ли не всей башкой. А башка у меня на тот момент была примечательной. Будто на нее напал прайд голодных и безжалостных дыроколов. Прическа в стиле Росомахи и пирсинг: уши, губа, после еще и язык. Билетерша сперва испугалась моего появления, но после, привыкнув, повела себя, как любой нормальный человек… Заржала, как конь. Ее карающий смех был слышан на станции метро «Академия наук».

Я купил себе билет, но электричка от меня сбежала. Следующая прибыла в Жодино за девять минут до начала матча «Торпедо» (тогда еще без БелАЗ) – «Гомель». Всю дорога меня атаковывало мандрэ. Я прибежал на стадион примерно в том же возбужденном состоянии, что и к билетным кассам. Пресс-атташе «Торпедо» Сергей Пузанкевич изрядно удивился моему виду, но в отличие от билетерши не заржал. Все-таки школьный учитель. Развиты педагогические навыки. Повышена интеллигентность. Он просто оценил меня внешне и понял, что у белорусского футбола начинаются не самые простые времена.

Дела «Торпедо» на тот момент обстояли крайне паскудно, команда находилась в глубокой заднице. Ну, по крайней мере, стремилось туда, болтаясь в зоне вылета. Юрий Малеев ушел в бессрочный отпуск. Исполнять его обязанности принялся абсолютный дебютант Владимир Журавель.

Июль 2006 года. Журавлиный старт в качестве главного тренера проходил в удивительных декорациях. Жодинская стадиошка ждала реконструкции. Она как бы уже даже началась. Западная трибуна была разбурена и функционировала только своей внутренней частью, где располагались раздевалки.

Там стоял удивительный амбре. Запах складских помещений советских магазинов, где все было заполнено металлическими (подобных сейчас уже нет) ящиками для бутылок. Такие мы воровали зимой, чтобы делать из них хоккейные ворота. Шайба просто замечательно застревала в перекрученном металле. Не приходилось куда-то бежать и объяснять владельцам автомобилей, почему их бамперам и фарам настал трагический трындец.

В подтрибунке было настолько темно и сыро, что я не удивился, если бы встретил там поющего водяного из мультфильма «Летучий корабль». Сиденья с трибуны давно уже демонтировали. Пузанкевич каким-то чудом взобрался на ее вершину и оттуда вещал в громкоговоритель: «Дзякуй за гульню!»

Дзякуй Богу, у меня все сложилось. То «Торпедо» было командой с довольно пестрым составом. В Жодино выступали игрок сборной Таджикистана Далер Тухтасунов. Младший брат Максима Бузникина – Евгений. Молодой Игорь Шитов. Украинский полузащитник со смешной фамилией Сергей Старенький…

Кстати, оффтопово про веселые фамилии. Как-то в Кунцевщине играли «Дарида» и брестское «Динамо». Небо над стадионом сильно расстроилось и принялось заливаться слезьми, как брошенная коварным физруком старшеклассница по своей потерянной любви. Поле трагически поплыло, белые футболки гостей обрели насыщенный цвет свежей грязи. Настал второй тайм. Начались замены. Один из брестчан устало шел к бровке. И тут около нее появился человек в белоснежной форме. На его спине виднелась издевательская надпись… «Чистый». Андрей Чистый. Полузащитник «Динамо», которому для полноты картины не хватало только нимба над макушкой.

В тот раз мне фартануло, как может фартануть только новичку. Случилась сенсация. «Торпедо» счастливо бахнуло «Гомель». Добротный такой «Гомель», в составе которого играли Василюк и Стрипейкис в полном расцвете сил. 2:0. Пузанкевич нарушал технику безопасности и счастливым гладиатором бегал по руинам западной трибуны, победно махая громкоговорителем, и с задором ансамбля народной песни объявлял фамилии авторов голов. Ими стали Евгений Зуев и Андрей Диваков.

Так вышло, что спустя несколько лет мы пересеклись с обоими. Это еще одна особенность белорусского футбола. Он настолько маленький, что встретившись с человеком однажды, вы обязательно найдетесь вновь. Причем в совершенно нежданных условиях. С Диваковым мы вместе играли за любительский ФК «Запад-3-Celio» в 2012-м. С Зуевым – играем там же сейчас…

Хотя ввиду моего незначительного таланта правильнее сказать, что играет Женя, а я сзади закрываю зону. Есть такие центральные защитники, функционал которых включает в себя убедительный крик «Поджали!» (для большего эффекта можно добавлять табуированную лексику) и вынос мяча головой. А еще такие игроки чудесным образом первыми прибегают поздравлять своих нападающих с голами.

Кстати, Женя Зуев завершил карьеру. Прошедшей зимой. Как-то совершенно тихо и незаметно. И вот что я теперь хочу сказать болельщикам «Гомеля», которые пару лет назад травили нападающего. Нехорошие вы люди. В мировом рейтинге безобидности совершенно спокойный и умиротворенный Зуев располагается даже выше детеныша декоративного кролика и всех остальных мимимишных созданий.

Так вот, по завершении матча на останках стадиона «Торпедо» игроков «Гомеля» атаковала печалька и натасканные дядей Мишей боевые дети со своими самопальными брандспойтами. Надо было как-то вернуться в город-герой, и Пузанкевич предложил мне обратиться к «тому вон мужчине». Мужчина пустил меня в автобус «Торпедо». Мужчиной оказался Владимир Журавель.

Я слабо помню, какой именно агрегат вез нас в тот день в Минск, но жодинцы находились в удивительной транспортной ситуации. На лето команда лишалась клубного автобуса. Потому что заводских детей нужно было возить в солнечный Крым. Взамен погрустневшим футболистам давали… Ну не то чтобы корыто… Ну, тазик с глушителем.

Из таких поездок мне отчетливо вспоминается одна. Год примерно 2008-й. Тогда «Торпедо» вынужденно бомжевало ввиду перестройки своего Колизея и выступало в Борисове. Автобус проезжал через Жодино и сделал остановку. Футболисты уже возвращались, и тут Игорь Шитов обнаружил одинокого котенка, который так жалобно мяукал, что рвал душу на лоскуты. Защитник сходил в магазин, купил животному какого-то хавчика и вроде бы даже организовал ему с помощью водителя кров. В общем, молодец. Серьезно. Правда, судя по тому, что это единственная хорошая история, которую я знаю о Шитове, кажется, котиков он любит больше, чем людей. Есть такая парода человека.

В общем, это Жодино из моей памяти. Какое-то очень компактное и милое место.

А Владимир Журавель зафиксировался в моем восприятии добрым «вон тем мужчиной», который пустил меня в автобус… Я понимаю, что иногда Владимир Иванович заставляет играть свою команду в убийственно скучный футбол, уходит от ответов на острые вопросы, но все равно пребываю в постоянной готовности выписать ему искренний респект. Обычно есть за что.

Еще однажды история – и гамовер. Прошедшей зимой мы общались с Журавлем для интервью. И тут в комнату властной походкой проник кот. Бесшерстный и худой. Порода такая типа родственник канадского «Сфинкса». Похож на жертву голодомора, но чем-то очаровывает. Зовут Максом. Он не представился, но мне потом сказали. Животное долго и недовольно смотрело. Смотрело-смотрело. А потом принялось кусать меня в желтые носки и царапать их задними лапами. Это прозвучит странно, но тогда мне стало понятно, что за четыре года в семье Журавлей «Шахтер» надоел даже коту. И как раз на следующий день Владимир Иванович подписал контракт с «Динамо».

Все.

Если дочитали до конца, купите себе шоколадку с цельным фундуком.

Если поставили плюс, да прибудет с вами во сне молодая Орнелла Мути.

Всем котов, углеводов и хороших воспоминаний. Мир.

Фото: fratria.ru, torpedo.zhodino.by, vk.com, zhodinonews.by, Юлия Чепа

Лучшее в блогах
Больше интересных постов

Другие посты блога

Все посты