Tribuna/Футбол/Блоги/Heavy bald/Виталий Володенков: «Отказался перейти в «Спартак». Наверное, Чиж мне этого не забыл»

Виталий Володенков: «Отказался перейти в «Спартак». Наверное, Чиж мне этого не забыл»

Песни Александра Хацкевича, Робокоп, хозяйственное мыло и ведро водки – легенда минского «Динамо» дает Никите Мелкозерову первое интервью после окончание игровой карьеры.

Блог — Heavy bald
30 сентября 2014, 19:00
44
Виталий Володенков: «Отказался перейти в «Спартак». Наверное, Чиж мне этого не забыл»

Песни Александра Хацкевича, Робокоп, хозяйственное мыло и ведро водки – легенда минского «Динамо» дает Никите Мелкозерову первое интервью после окончания игровой карьеры.  

– Свой последний контракт вы подписали со «Сморгонью».

– Было дело. После того, как подписался, начались проблемы со спиной. Тренер возлагал на меня большие надежды, но обманывать никого не хотелось, отсиживаться на скамейке… Нет. Решил не мучиться. Хотя мог. Контракт-то был на руках… Подошел в итоге к Павлу Батюто, сказал: «Спасибо за приглашение, но здоровье не позволяет». Честно. В глаза.

Потом сделал МРТ. Оказалось, у меня две грыжи. Тогда я и ходил слабо, потому о футболе говорить не приходилось. Порой отдавало так, что согнуться не мог. Сейчас вроде стало лучше. Нормально себя чувствую. Походил к мануалисту – отпустило.

В «Сморгони» мне даже время давали, чтобы подлечиться. Но я подумал: «Оно как выстрелит где-нибудь, сто процентов, останусь калекой». С поля в инвалидную коляску – это нет. С футболом мне хотелось расстаться по-другому.

Трудно было уйти. Думал: «И куда теперь сунуться?» Реально тяжелые мысли. Хотя первое время казалось, что куда-нибудь все-таки влезу. Но со временем стал понимать, что никому я в футболе нахер не нужен, грубо говоря. Свыкся с этим… Звонил по знакомым, понятное дело. Все что-то обещают, но до серьезного пока не доходит. Буду ждать. Полтора года уже жду :). Получится, так получится. Нет, так нет. Буду жить, как сейчас, и не стану жаловаться.

Чиж – нормальный мужик. Адекватный. У него нет такой манеры, чтобы собеседника в говно втоптать

Да, странно, конечно. Вроде столько лет в «Динамо» провел. Когда покидал клуб, думал, меня все равно возьмут обратно, пусть мы с Юрием Санычем и не договорились по контракту в 2007-м. Но, получается, я думал неправильно. И вообще, сейчас считаю расставание с «Динамо» своей ошибкой…

Помню, баннеры фанатов «Малый, оставайся». Слезы наворачивались. Честно. Мы же тогда не впервые с Юрием Санычем сцепились. Каждый раз, когда у меня заканчивался контракт, начинались конфликты. Но они легко объяснимы. Чиж выдвигал свои условия. Я – свои. Каждый хотел, чтобы ему было лучше. Общались в основном с генеральными директорами. Сычев, Богайчук… Но я же понимал, что они ничего не решали.

А вот последний разговор состоялся конкретно с Чижом. У Юрия Саныча был офис в Стайках. Мы там встретились сели, поговорили. Он нормальный мужик. Адекватный. У него нет такой манеры, чтобы собеседника в говно втоптать. Нормально все понимает. Но, видишь, тогда не договорились. Может, я кому-то из тренеров стал поперек горла. Хотя нас Саша Хацкевич тренировал. У нас с ним хорошие отношения…

Просто я по разговору с Юрием Санычем понял, что ко мне уже нет интереса. Может, из-за политики омоложения. Может, еще почему-то. Все же меня в клубе все знали и понимали, что сидеть на скамейке за деньги я не стану. Лучше уйду куда-нибудь играть за меньшую зарплату… Конечно, я потом надеялся, что Чиж одумается, позвонит, пойдет на уступки, мы поговорим. Но не случилось.

– Динамовский период лучший в вашей карьере.

– Конечно. Прошел динамовскую СДЮШОР. Потом попал в «Динамо-Юни». Как раз на Кубок встретились с главным «Динамо». 18 лет мне было. Вот тогда Щекин меня и заприметил. Пригласил в команду. 

Щекин – легенда. Жестким был человеком. Дисциплина стояла на первом плане. Ничего лишнего себе нельзя было позволить. Перед игрой заезжали на базу на два дня. И работали-работали-работали. У Щекина были такие разборы, что люди чуть не вешались. Мат-перемат – рев такой стоял…

Помню, мы поехали на турнир в Набережные Челны. Мой первый выезд с «Динамо». На поезде. Оказались в вагоне с Виталиком Варивончиком и Антоном Майоровым. Ехать далеко. Пацаны: «Давай, возьмем что-нибудь». А я молодой: «Нет-нет-нет, вы чего?!»… В итоге нашвырялись прилично. Постепенно-постепенно так, по ходу движения. Варик вроде курил. Пошли в тамбур. Ну, и я, дурень, тоже схватил сигарету. Думал: «Дай, попробую». Только я взялся за ту сигарету, в тамбур заходит Щекин… Что там было… Мне он сказал, что отправит в армию сразу по приезду. А Вите Борелю жестами все объяснил. Руками нарисовал в воздухе жопу и стал показывать на ее центр: «А ты меня будешь целовать прямо сюда!» Полоснул нас прилично, в общем.

Но мне повезло. Антон Майоров тогда играл на моей позиции. И вот первый тайм у него не получился. Щекин выпустил меня. Я прилично отпахал. На следующую игру он меня в основу поставил. По приезду в Минск Иван Григорьевич ничего не вспомнил про тамбур. Просто влупил мне еще два года контракта. Помню, пришел я подписываться. Сидят они с Хвастовичем. На столе бумага. Мне говорят: «Подписывай». Я думаю: «Куда на три года?» Отвечаю: «Не буду». Щекин: «Иди нахер отсюда!» – «Куда?» – «В армию!» И Хвастовичу: «Оформляй его в сапоги». Я на рывке схватил ручку и все подписал :). Щекин расцвел: «Молодец! Ты не бойся, все нормально будет».

Если ты Лухвича поволтузишь где-то, он тебя запомнит и потом словит. Сейчас так не ловят. Серьезно

Интересный мужик. Всегда ухоженным был. Всегда элегантно выглядел. В спортивном костюме мы его видели только на тренировках. А на играх – брюки, рубашечка.

Наказать мог жестоко. У него на матчи ездили все. Игроки, не попавшие в заявку, – тоже. Иван Григорьевич считал, что нагрузку должен получить каждый. И вот приезжаем мы в Бобруйск. Часа полтора до матча. Народ уже собирается по чуть-чуть, а шесть человек выходят на беговую дорожку фартлек делать. Представляешь, люди на трибунах смотрят, как игроки приезжей команды носятся. Сотку – на максимуме, сотку – трусцой. И так кругов десять. Зрители ржали. А Щекин оставался доволен.

Он баню очень любил. Никто так не парился. В парилку заходил минут на 40.  Меня старики, помню, словили. Просто у Щекина была привычка. Он садился в душе, брал хозяйственное мыло и ждал, пока какой-нибудь молодой придет. Как увидит его: «А ну-ка давай сюда!» И заставлял себе спину натирать хозяйственным мылом.

А я не знал об этом. И вот старшие мне говорят: «Малый, Григорич тебя зовет». Ну, я и поверил. Вышел: «Иван Григорьевич, что вы хотели?» – «Я? Что? Ничего… А! Ну раз уж ты пришел, на мыло». И вот я его натирал :). Знаешь, до сих пор не понимаю, почему он пользовался хозяйственным мылом… В общем, Щекину всю жизнь буду благодарен. Человек дал мне шанс.

– А правда, что у Майорова была кличка Сантехник?

– Да разные клички у него были. Саша Лухвич Антона Шакалом называл :). Бывало, они зарубятся. А Антон Саню побаивался. Лухвич же долго не говорит, может подойти и сразу в лоб дать. Вот Антон, как собака, отбегал на безопасное расстояние и давай на Саню «гав-гав-гав». А Лухвич смотрел и говорил: «Шакал».

Лухвич-то в жизни нормальный. Приятный, воспитанный. Классный мужик. Но на поле… Если ты Саню поволтузишь где-то, он тебя запомнит и потом словит. Сейчас так не ловят. Серьезно. Он мог специально отпустить мяч, дождаться, пока соперник за счет скорости его подберет и после встретить того с такой жесткостью, что просто страшно. Никаких тебе «с двух сзади», но выносил вместе с ногами.

У Щекина, помню, играли междусобойчик на нижнем поле Стаек. А Иван Григорьевич любил всех заводить. И вот мы на адреналине носимся. Я Саню начал немножко возить. Быстрый, убегать легко. Раз от Лухвича оторвался, второй. Слышу голос Щекина: «Саня, да е##ны рот, сколько тебя этот  молодой полоскать будет!» Буквально следующий эпизод. Принимаю мяч, разворачиваюсь. Вижу – Лухвич. Следующее воспоминание – врач надо мной стоит, откачивает. Саша поработал.

Плюс он мог подойти и напугать: «Еще раз тут появишься, щенок, я тебе устрою!» И любой нормальный человек в такой ситуации думал: «Да ну нафиг!» Саша, пусть и ловил, но делал все честно. Всегда прыгал в лицо. И не жалел ни себя, ни соперника. Пусть ему и самому становилось больно, но главное, что нападающего вынес с ногами.

Саша – человек конкретный. Шуток не любил. Мы боялись над ним смеяться. Опасно. Лухвича же тогда называли Робокоп. Человек из камня. Все знали: если ты где-то пошутил над Сашей, жди. У Лухвича чувство юмора плохое, а память – отличная :).

Вообще, когда я только-только пришел в «Динамо», то долго не мог привыкнуть. Звонил своему первому тренеру Домашевичу и говорил: «Хочу назад в «Динамо-Юни». Куда я попал?!» Щекин же по-хорошему провоцировал ребят. Поделит на примерно равные составы, заведет перед тренировкой – и давай. В итоге двусторонки получались реально жесткими. И вот победит кто-то. Старики сидят в бане и травят проигравших: «Во, мы вас сегодня повозили». А те заводятся, злятся. Значит, следующая тренировка снова будет жесткой.  

Меня Щекин, чтобы мышление улучшить, ставил в команду к Хацкевичу, Белькевичу и Качуро. Попробуй с такими партнерами потеряй мяч… Такого о себе наслушался в первое время. Честно, очень сильно переживал. Но я работал-работал-работал. В итоге ко мне стали нормально относиться.

Мы жили вместе с Варивончиком и Майоровым. Они мной занимались. Варик балагуром был, как я. Мы кроссы по Стайкам бегали. Там есть маленький мостик над озером. И вот Варик как-то придумал меня оттуда сбросить. Ребята в итоге реализовали задумку. Матрас, помню, спрятали мой. Прихожу в комнату. Смотрю, все спят. «Рановато как-то», – думаю. Включаю свет – кровать моя застелена, но матраса на ней нет. А Майор с Вариком ржут, к стенке отвернувшись. Спрятали мой матрас на первом этаже – и довольные.

Хац решил провести беседу с моей будущей женой. Отвел в сторонку и так серьезно: «Ты мне смотри! Виталика не обижай!»

Весело жили. Помню, как моя будущая жена впервые попала в динамовскую общагу. Ей 16 лет было. Испугалась жутко. День рождения Маковских праздновали всей командой. Братья – прекрасные люди. Помню, как чудили по молодости. Вовик с Мишкой дрались постоянно. Все решали, кто из них лучше. «Я лучше». – «Нет, я». – «Да ты никто!» И рубятся. А мы сидим и смотрим.

В тот день Пименовна накрыла в зале большой стол. Мы засели. После куражиться стали. Знаешь, как водку пили? Поставили ведро десятилитровое. Туда все слили и черпали стаканами.

Девушек присутствовало, может, только две. Жена моя была в шоке. Не понимала тогда вообще, что такое футбольный праздник. А тут еще Саня Хацкевич шампанского бутылку открыл и давай всех обливать. Нам весело, а ей реально страшно. Человек наших шуток не понимал. Толкала меня в бок: «Виталик, а, Виталик, пойдем скорей отсюда».

А потом Хац решил провести с ней беседу. Отвел в сторонку и так серьезно начал спрашивать: «А у вас с Виталиком все серьезно?» Она такая: «Ну, наверное ж, да, серьезно». – «Ты мне смотри! Виталика не обижай!» Много чего рассказывал ей. Ну, ты сам понимаешь, что могут рассказать пьяные футболисты.

Хацкевич вообще отдыхать умеет. Мне нравится. Дышит полной грудью. Ему все всегда рады. Помню, праздновали мои 30 лет на «Макс-Шоу». Саню позвали. А он: «Ребята, я наверное, не приеду… Не получается…» Ну, ладно. Мы празднуем. Три часа ночи уже. И тут в зале появляется Хацкевич и начинает петь: «Летящей походкой ты вышла из мая». Мы обалдели. Праздник начался по новой. Саша классный.

Валик, Хацик – легенды. И знаешь, чем большего достигли люди, тем они проще. Это правда. Таких добрый и открытых ребят, как Саша, редко встретишь. Помню, приедет в Минск из Киева, припаркует свой Мерседес, и кто-то начинает посматривать на машину. А от стоимости этого автомобиля всем страшно становится. Но Саня без всяких разговоров сразу же предлагает: «На ключи, покатайся. Нет, серьезно. Держи».

Вообще, в «Динамо» всегда с коллективом было хорошо. Андрюха Лаврик повеселиться любил. О! Историю про Лаврена помню. Они примерно в одном время купили себя машины с Олегом Чернявским. А тогда это было очень серьезное приобретение. И вот идем мы с тренировки. Заметили машину Лаврена. Олег – тоже. А у него, считалось, был черный глаз. Чернявский такой: «Хорошая машина». И провел рукой по капоту… На следующий день машину угнали.

Лаврен бегал по базе за Олегом и кричал: «Я тебя прибью!» В «Шахтере» с Чернявским произошло то же самое. Похвалил чью-то машину. Так у парня через некоторое время открылся капот во время движения, и он съехал в кювет. Мы Олега боялись. Старались над ним не шутить.

Я, Лаврен и Майор – три  главных дурня в «Динамо». Самыми веселыми были. Может, кто-то над нами и смеялся, но мне все равно. Я считаю, в каждой команде такие люди должны играть. Что это такое, когда все правильные? Ерунда какая-то. Это же коллектив. Все же не должны быть Робокопами :). Разные ребята нужны. Тем более когда доходило до дела, мы себе никакой лени не позволяли.

Байдачному что-то не понравится. Он: «Мля!» И кулаком администратору как даст в плечо

Классное время. Потом уже стали люди меняться. Стало чуть менее интересно. А тогда было здорово.

– Тренер «Динамо», которого запомнили лучше остальных?

– Щекин был сильным специалистом. Байдачный тоже мне понравился. Но у Анатолия Николаевича характер сложный. Если ты хорошо играешь, все отлично. Как только чуть ошибся, про тебя забывают. Байдачный с людьми вообще не считался. В этом и была сложность. Хотя в плане тренировочного процесса он, может, и посильнее Щекина.    

«Мля» все время свое говорил. Слово на все случаи жизни. Вроде сейчас отошел. Помню, как он все время бил нашего администратора по плечу. Сидят они во время игры на скамейке. Байдачному что-то не понравится. Он: «Мля!» И кулаком Михалычу как даст в плечо. Оно со временем синим стало :).

Разборы у Байдачного запомнились. Все собирались. Он стул ставил перед нами. Садился ко всем спиной и начинал смотреть. Если хороший матч, то объяснения нормальные. Если плохой… Тогда разбор мог минут за семь пройти. Сядет, запустит видео, а потом как психанет и скажет Курненину: «Да ну его на ##й, выключай это говно, пошли на тренировку! Не могу, мля, смотреть на этих баранов!»

У него ж аэрофобия. У меня – тоже. Но мы – игроки – могли сесть сзади и потянуть чуток. А он же лицо команды. Должен спереди салона сидеть. Вот и занимал первое кресло. Ставил перед собой икону – и летел. На время полета человек просто пропадал.

У Байдачного всегда было интересно. Тренировки интенсивные. Максимум – час и десять минут. И нагружал в основном аквариумами. А был до того какой-то россиянин, так мы у него по два с половиной часа тренировались. Ничего до начала не объяснит, выгоняет нас на поле. И там давай растолковывать. А мы стоим и ждем… Два часа! Ходишь, как баран. Устаешь, пока стоишь без дела… И игры при нем не было. Дебилизм, в общем. Единственный тренер, с которым мы ругались. Даже фамилии не запомнил. С остальными отношения – нормальные.

Гюров, помню, странный был. Говорил все время на болгарском. Они как-то с Колей Рындюком смешно сцепились. Гюров очень любил братьев Цыгалко. А Колю, кажется, нападающим вообще не видел. И вот они поругались. Гюров ему что-то вроде: «Бери моталоки и вон с терена!» Коля стоит, смотрит, а потом на эмоциях: «Да, б##, дайте мне переводчика! Я ни фига не понимаю, что он говорит!»

Башмаков мне понравился. Хороший тренер. Упражнения у него смешно назывались. «Ералаш», «Абвгдейека». Этот человек может научить играть в футбол. Но с ним нужно терпение. А у меня душа требует быстроты.

А вообще, в «Динамо» были хорошие тренеры, плохие тренеры и Эдуард Васильевич Малофеев. Этого человека нельзя классифицировать. Утром, помню, собирал всю команду в одном помещении. Приходил настолько надушенным, что за километр чувствовалось. То ли это мыло так ландышами пахло, то ли… И вот он с утра всем в глаза смотрел. И попробуй их отведи, сразу взрывался: «А чего это ты мне в глаза не смотришь? Стыдно?!»

Я помню его последний матч в «Динамо». Сгорели в Могилеве 0:2. Перед игрой садимся в автобус. Вперед ехать некуда. Тупик. Стена. Водитель начал сдавать назад на разворот. Малофеев: «Назад не едем!» Водитель не знает, что делать: «Так, а куда мне ехать?» – «А мне насрать! Выходи и переноси автобус руками. Назад не поедешь!»

В итоге мы как-то нейтрализовали Эдуарда Васильевича. Приехали в Могилев. После первого тайма горим 0:1. В раздевалку залетает Малофеев. Подходит к Пете Качуро. Говорит: «Петя, повернись ко мне спиной». А у Качуро десятый номер был. Он поворачивается. И тут Эдуард Васильевич хватается за единицу на Петиной спине и начинает отрывать ее. Качуро: «Василич, что вы делаете?» – «Оторви нахер эту единицу! У тебя на майке должен быть ноль!»

Он мог нас даже не тренировать. Но своей энергией заставлял носиться по полю. Человек жил футболом. У него установки длились секунд 15. Заходит: «Все могут играть?» Тишина (а он очень не любил, когда игроки не сообщали о своем плохом самочувствии). Послушает эту тишину, поймет, что все в порядке, и: «Ну, все, поехали!» И отдаст нам свою энергию, аж подскакиваешь.

И главное, память у него феноменальная. Малофеев мою тещу один раз в жизни видел. И вот они пересеклись недавно. Эдуард Василич ее узнал и сказал: «Виталик – лучший. Передайте ему». Ко мне Василич всегда нормально относился.

Он в сборную привлек шамана. В «Динамо», правда, звать не стал. Но я того доктора помню. Идешь утром кушать. Толком еще не проснулся. Он тебе: «А ну-ка зайди». Заходишь. Доктор тебя разворачивает и по спине ка-а-ак лупанет: «Ты в норме. Иди» :). Помню, у нас установки обычно проходили так. Он приходит. Становится рядом. И начинает руками водить. Поколдует-поколдует – и уходит.

– Самая запомнившаяся поездка?

– Во времена Щекина поехали в Голландию на сборы. С нами Хвастович. Отработали всю программу. Собрались назад. На автобусе. В то время Сергея Широкого заприметила какая-то европейская команда. Его должны были встретить по пути.

А в автобусе пары кресел повернуты друг к другу. Стол между ними. Сидели по четыре человека. Часа не проехали, а мы уже столько убрали пойла, что как-то резко напились. Сборы-то закончились. Расслабились.

Остановились. Вышли подышать. Хацкевич мне: «Малый, Хвастовича нет?» – «В двух метрах от нас стоит». Саня берет сигарету, закуривает. «Саня, – говорю. – Ты чего?!» – «Малый, упокойся, да он меня не видит». Понятное дело, Хвастович увидел. Штрафа нам всем тогда ввалили ого-го. Но никто не расстроился. Есть зато что вспомнить.

Тогда Хвастович запаниковал: «Е# твою мать, как сейчас за ним приедут люди!» И давай возить нас по городу. Серегу проветривать. Потом смотрим – Серый чуть очунял, посвежел. Ему говорят: «Выходи. Сейчас за тобой люди приедут». А Валик Белькевич – заботливый – протягивает ему полстакана: «На, вот тебе на посошок, чтобы игралось хорошо» :). Серый – брык, выпил, пошел ждать.

Через два дня в Стайках открывается дверь. На пороге – Серый Широкий. Не попал он к своим купцам. Мы Серегу высадили возле кафе. В итоге у него украли куртку и сумку. Проснулся Серега на вокзале. В общем, чуть домой доехал. А мы-то думали: «Серый, дай Бог ему здоровья, уже в Европе карьеру строит». А тут дверь открывается – «Здрасьте» :).

В Турцию как-то летели. Доктор в салоне самолета нашел кошелек. Открывает – там десятка зелени

Все самое веселое – это поездки и сборы. У нас, помню, играл камерунец Камдем. Жрал, ты меня извини. Вес был +6 от нормы. Для сборов вообще дичь. Петя Качуро тогда главным был. Говорит: «Надо сбросить». А камерунец: «Я ничего не ем. У меня вес стоит. В туалет сходить не могу два дня». Качуро идет к доктору: «На тренировку он не пойдет. Делай, что хочешь, но пусть нормально сходит в туалет».

А доктором у нас был Тадуеш Переход. Ой, блин, что Тадеуш там только ни делал… Принес этому Камдему стакан масла подсолнечного: «Пей». Тот смотрит удивленно: «Кого пить? Это пить?» – «Это! Пей масло!» Выпил. «Хочешь, в туалет?» – «Не хочу в туалет». Доктор стал носить ему Регулакс. Камерунца уже тошнит, а Тадеуш – человек советской закалки – не успокаивается: «Ешь, а то меня штрафовать из-за тебя будут!» Не помню, как та история закончилась. Но вес у камерунца никуда не делся. 

Еще доктор все время что-то находил. Тогда нам возили зарплату на базу. Делал это человек по фамилии Галкин. И вот как-то он всем раздал деньги, а Хацкевичу не хватило. Е-мое, что такое? Галкину плохо стало. На самом деле испугался. Скорую вызвали. Человека забрали с сердечным приступом… А оказалось, что деньги завалились Тадеушу за тумбочку. Он их после нашел. Поехал с бабками к Галкину в больницу. Тот подумал, что постебаться пришел. Как здоровье, то да се, а потом показывает деньги – у Галкина чуть второй приступ не произошел.

В Турцию как-то летели. Тадеуш в салоне самолета нашел кошелек. Открывает – там десятка зелени. Он пошел к полицейскому. А тот не понимает по-русски. Чуть не забрал нашего доктора в камеру :). Но потом пришла русскоязычная сотрудница. По аэропорту пустили объявление. Хозяин кошелька прибежал весь белого цвета. Не помню, правда, как он доктора отблагодарил. Видишь, какой молодец. Честный. 

– Из «Динамо» вы однажды уезжали в «Сокол». Другие покупатели были?

– Мы с Чижом в первый раз зацепились, потому что я не поехал в «Спартак». Юрий Саныч даже жене моей звонил: «Вы с ума сошли. Вы что, не понимаете, от чего отказываетесь? Сделай с ним что-нибудь! Включите мозги!» А она что? Ей 19 лет. С ребенком маленьким на руках. Это было в том же году, когда я поехал в Саратов. Посчитал тогда, что не был готов к «Спартаку». Да и в Саратов мы отправились вчетвером с Храпковским, Качуро и Челядинским. Это подкупало.

А со «Спартаком» дело было так. В Минск приехал Грозный, который тогда заправлял всеми делами в клубе. Сказал: «Я видел три твоих матча. Завтра летишь со мной в Москву». А люди из Саратова к тому моменту мне уже контракт привезли. Я-то готов был разговаривать с Грозным. Но он ничего не объяснял. Спросил: «Так, а условия хоть какие?» – «Ты понимаешь, куда ты едешь?!» – «Ну, в «Спартак». И дал понять, что не из говна еду в его «Спартак», а из минского «Динамо». Из клуба с историей и традициями. В этом плане «Спартак» и «Динамо» для меня равноценны.

Грозный завелся: «Ты что? Ты такой молодой, а уже условия требуешь!» Ну, я ему объяснил, что просто хочу нормального конкретного разговора. И тут он: «На контракт мы тебя не берем. Поедешь на просмотр на две недели». – «Не, на просмотр я не поеду». Честно, боялся пролететь. «Спартак» и «Сокол» синхронно стали предлагать, вот и не хотел остаться ни с чем.

Наверное, Юрий Саныч не забыл мне тот отказ. Может быть, я и жалею, что не поехал в Москву. В Саратове-то провел всего три месяца. Но, честно, не уверен, что у меня бы в Москве получилось. А с другой стороны – смысл жалеть. Было, да прошло. Надо жить весело.

– Веселиться во время карьеры у вас получалось.

– Гигевича помнишь?

– Ну, конечно, в «Витебске» играет.

– В «Витебске». Он же в Польшу собирался… Ладно. Приехал как-то в Стайки Артур Лесько с женой и ребенком. Так малой в памперс насрал. Навалил столько, что с ума сойти. Ну, я все это дело аккуратно завернул в газету, в пакетик положил, сверху бантик завязал. И пошел по коридору гулять.

Гуляю. Понимаю, Гига все слышит. Иду и делаю вид, будто меня администратор зовет: «Михалыч, так что там? Кому передать? Гиге? Хорошо». Захожу к Сереже. Говорю: «На, Михалыч просил передать». И ухожу быстренько… Проходит несколько секунд. Слышу вдогонку: «Да ну на ##й!». На всю базу :). Кисляк рядом сидел. Говорят, он со смеху чуть в обморок не упал.

Доктор у нас был по фамилии Загородный. Крови на вид вообще не воспринимал. Плохо ему становилось. И вот доктор Рому Трепачкина с кем-то перепутал. Сделал ему укол, хотя не надо было. И как-то так получилось, что у Ромы кровь пошла. Доктор увидел ее – и все. В общем, откачивали всей командой :).

«Динамо» – это лучший этап карьеры. Она у меня делится на «Динамо» и все остальное. Что из остального вспомнить… Неприятно было, когда в «Городее» Кузьменок собрался снимать Миколаевича. Позвал нас – стариков (меня, Маковского, Сорочинского) – и давай: «Ребята, помогите, я тут все сам делаю». А нам это зачем? Мы стали объяснять: «Не ты нас сюда звал»…

Все равно сожрал того Миколаевича. Поставили его главным. А с Вовой Маковским Кузьменок как поступил? Володя ему помогал. Но как только в команде в роли консультанта появился Криушенко, Кузьменка словно подменили. Про Вову он забыл. Сожрал человека. Стал алкашом называть… Блин, кто бы говорил. Есть люди, которые выпьют, но на следующий день выйдут на работу и все сделает хорошо. А этот – как уйдет в запой, так не найдешь потом.

Зато в остальном хорошие эмоции. О Криштаповиче, который курирует клуб, только лучшие воспоминания. Человек любит футбол. И за нас всей душой болел. Еще коллектив был хороший.

В «Нафтане», кстати, тоже. Мне очень понравилось. У Ковалевича были хорошие второй и третий тренеры – Гасюто и Зайцев. Гасюто – человек старой закалки. Тренировки устраивал физической направленности. Бежать-бежать-бежать. Жесткий такой. Он в основном и работал с командой. А Кова – балагур :). «Нафтан» за счет этого и держался. Главный атмосферу создавал. Его ассистент давал физику.

Если Ковалевич пришел зализанным, значит, накануне где-то квасил

Бывало, они как схлестнутся… Ковалевич любил потравить Гасюто. Возьмет – и полтренировки срежет, чтобы все повеселились. Свистнет, и нам подмигивает, типа, смотрите, что сейчас будет. А Гасюто уже на конях: «Да, е# твою, сам тренируй, если такой умный!»     

Кова как-то приехал в Новополоцк на новой машине. Купил себе BMW, семерку. И выходит из нее такой весь – ах, на понте. Красавчик. Вот только люк забыл закрыть. А мы с Белоусовым – ребята предприимчивые. Вечерочком смотрим, около базы листьев целая гора. Аккуратная такая, в одном месте собранная в мешок. Мы с Белым за этот мешок – и Кове в люк все высыпали :).

Слушай… Надо было видеть его лицо :). Выходит: «Да ну на х##!» А мы с Лехой сочувственно так: «Николаич, и где это вам так натрясло?» Тот на коня: «Да ну вас!» – «Николаич, это не мы». Веселый мужик.

Они как-то поспорили с Антоном Ковалевским, кто из них бегает быстрее. Антоша шуток не понимал. Вообще. Если начинали стебаться над ним, воспринимал все очень близко. И вот они с Ковой завелись. Поспорили. И реально вышли бежать на прямую. Блин, как они побежали. Серьезно, это надо было видеть. Комедия. Один не бежит, потому что старый. Второй – потому что вратарь. И вот они бегут, а вся команда лежит со смеху.

В Новополоцке был дружный коллектив. Любили тусить в заведении Plaza. А Кову туда не пускали. Вроде с кем-то из руководителей поругался, вот ему и выдали черную карту. Мы, понятное дело, знали, что главному в Plaza нельзя, и с удовольствием ее посещали.

Но Ковалевич – коварный. Договорился с директором клуба «Пластилин», который вроде как получше и подороже, чтобы нам всем выдали его золотые карты. Скидка процентов 50. В общем, необходимость контролировать нас отпала. Кова просто приходил к директору и спрашивал: «Кто был?» Директор показывал. Потом Николаевич начинал тренировку: «Ну, как отдохнули?»

Мы чуханули эту ситуация. Перестали ходить в «Пластилин». Ковалевич забеспокоился: «А что это вы не ходите в «Пластилин». – «Откуда вы знаете, Николаич, мы ж ходим». – «Не ходите вы, я все знаю!» В итоге кружил вокруг «Плазы», все пытался узнать, как мы чудим.

Знаешь, как игроки узнавали, что Кова накануне нарушал? Если пришел лохматым, значит, нормально отдыхал и спал дома. Если пришел зализанным, значит, накануне где-то квасил :).

– Хочется играть?

– Оно-то хочется… Макуха вон за ветеранов зовет играть. Но у меня график работы сейчас мало подходит для футбола… О своей нынешней работы я совсем не хочу говорить. Нечего.

Вспомнил, кстати, про Макуху. Моя жена Вовку однажды выгнала. Они приехали из Киева, мы сели втроем, и стали судачить про каких-то девок. А жена моя подумал, что про нее. Прибегает такая и Вове: «Ах вы так! Про меня! Вон отсюда!» Вовка: «Да ты тут совсем не при чем…» – «Я все слышала!» В конце концов, ушли братья, а вместе с ними и я :). Вернулся только утром. В общем, много друзей мне футбол подарил.

Недавно, кстати, общались с болельщиками «Динамо». Пацаны попросили старые фотки. Я дал штук 20. Времен Щекина. Готовят, видимо, что-то… В городе узнают иногда. Спрашивают: «Где я?» А мне сказать нечего. Я хочу чтобы меня ассоциировали с футболом. Жив-здоров – это главное. Дочь в РУОР поступила. Учится, бегает спринты свои – 200, 400 метров. Уходит в семь утра, приходит в семь вечера. Вроде ей тяжело, мы беспокоимся, но она говорит, что справляется. Посмотрим.

Хотелось бы, конечно, вернуться в футбол. Но я не горюю. Всем мил не будешь. Кто-то любит, кто-то лижет. А жизнь продолжается. Надо ей радоваться в любом случае.

Фото:dinamo-minsk.by, Екатерина Гарбулько, Иван Уральский, Сергей Шелег

Лучшее в блогах
Больше интересных постов

Другие посты блога

Все посты