Кем бы стали Суарес, Фергюсон и Балотелли, родись они в Беларуси

Нелегкая судьба таланта. Часть 3. Блог «Картофельная Душа» продолжает свои увлекательные рассказы, о нелёгких судьбах талантов, которых угораздило родиться в Беларуси. 

Луис Суарес/Леонид Суарский

Леонид Суарский родился 24 января в городе Светлогорске, в самой обычной беларуской семье. Уже в роддоме за ним стали наблюдаться всяческие странности. Во первых он появился на белый свет уже с одним зубом, а во вторых, спустя минуту после своего рождения, он укусил этим самым зубом фельдшера принимавшую роды.

«Какой он у вас кусачий!» – всхлипнула фельдшер, потирая окровавленный палец.

В возрасте семи лет Леонид переехал вместе со своими «предками» в Могилев. В этом городе пошел в первый класс. На торжественной линейке приуроченной ко дню знаний произошел очередной конфуз. Малыш Суарский пробрался в комнату с аппаратурой и перегрыз провода колонок, вместе с проводами идущим к микрофонам. Директору школы пришлось всю линейку рвать глотку, выкрикивая заранее заготовленную речь.

Благо, учителя, отягощенные дедуктивными методами Шерлока Холмса, не смогли отыскать виновного. Обвинив в происшествии матерого хулигана, восьмиклассника Петьку.

Вскоре у Лени стали проявляться первые признаки таланта. Он очень сильно любил играть в мяч, и это у него получалось. Но вот беда, мяча у него не было. Он весь урок физкультуры гонялся за ребятами бегающими с мячиком в попытках его отобрать, чтобы сыграть в футбол. Ребята же со своей круглой забавой расставаться не желали. На 37-й минуте урока Суарскому все же удалось настичь одного из убегающих владеющего мячом. Им был самый пухлый мальчик класса Федя. Леня тут-же вцепился зубами в его ногу. Шокированный сим событием и одновременно болью Федор мгновенно упал на землю со слезами на глазах. А довольный Суарский побрел в сторону стадиона, чеканя заветный мячик двумя ногами.

Федору наложили пять швов, а потом он еще пять лет посещал школьного психолога. У мальчика развилась фобия уроков физкультуры. Суарского же вызвали к директору в радушной компании родителей. На первый раз Леню простили, но строго-настрого запретили ему кусать детей.

Но недолго музыка играла...

На перемене творился необузданный хаос. Школьники выплескивали свою молодецкую удаль и резвились, аки макаки в зоопарке. Мальчики дергали девочек за косички, те их били в ответ по голове портфелями. Все это сопровождалось диким писком, гоготом и воплями. В общем царила «рабочая» атмосфера школьной переменки. Суарский тихонько сидел за своей партой, ковырясь в зубах зубочисткой.

– Эй, Ленька! Ай-да с нами девок гонять! – подбежал к Суарскому озорной парнишка по имени Стас.

– Да что их гонять...Скукота... – глубоко зевая, ответил Суарский.

– Нет, не скукота. Вот, смотри. Катька Шахович идет, дерни ее за косичку! Поржем! Ха-ха!

– Дернуть Шахович за косичку, это по-твоему смешно?

– Смешнее некуда! Ахахаха!

– Нет, это не смешно... Вот если бы ей эту самую косичку отгрызть... Эх... – мечтательным тоном произнес Леонид.

– Так отгрызи!

– Ай, нет. Настроения нету.

– Трусишь! Ты просто трус. Хвастать только можешь. Слабо?

– Ничего мне не слабо...

– Ну так давай!

Суарский встает из-за парты, тихо подходит к Шахович стоящей к нему спиной, резко хватает ее за косу и впивается в нее своими зубами...

Через 15 секунд коса Шахович лежит на полу. Катька рыдает как Аленушка у ручья, а Суарский хлопает по плечу ошарашенного от увиденного Стасика и говорит:

– Вот видишь, не слабо...

Затем, естественно, был очередной вызов на ковер к директору, на который были приглашены завуч и родители Лени. На свою беду завуч имела дурную привычку грозить провинившимся детям пальцем, при этом крича на них в судорожном припадке. За это она и поплатилась. Она подвела свой палец к лицу Суарского и стала водить его по сторонам, тот не долго думая произвел силовой захват пальца зубами, с последующим выходом на болевой прием. Завуч в ответ с разъяренным визгом побежала созывать школьный «сходняк», то бишь педсовет. На педсовете решили перевести «кусающегося мальчика» на домашнее обучение, от греха подальше. Больше на школьный порог нога Лени Суарского не ступала.

Обучался он дома и с другими детьми ему играть запрещали (т.к. кусается). Социум ему был чужд и дик, а ведь дальше надо было как-то жить.

Когда Суарскому исполнилось 17, его родители всерьез стали беспокоится о будущем мальчика. Для совета они позвали дядю Колю. Дядя Коля был зоотехником, посему считался очень грамотным и уважаемым человеком.

– С волками жить – по-волчьи выть, – загадочно сказал дядя Коля.

– Ты что имеешь ввиду? – вопрошали озадаченные родители.

– Если он не может уживаться с людьми, потому что кусается. Пусть контактирует с теми, кто и сам может укусить. Пускай подается в кинологи!

Сказал дядя Коля, как отрезал (а резал дядя Коля часто). Вскоре были курсы, служба на погранзаставе, вольеры, собаки, обоюдные дрессировки...

Собаки в Суарском души не чают. Он их кормит, играет с ними, кусает когда-нибудь в порядке воспитания. В общем, стал вожаком и возглавил стаю. Не верите? Приезжайте в Могилев и сами посмотрите.

***

Алекс Фергюсон/Александр Фергюшенко

Александр Фергюшенко появился на свет в тяжелые годы войны. 31 декабря 1941 года в оккупированном Гомеле. О детстве его знают мало. Сам же Александр о своей босоногой поре говорит так: «Я родился в Гомеле и рос с гомельчанами». В общем одни банальности.

Также известно, что в молодости он работал помощником слесаря, потом вступил в комсомол, с ним и в профсоюз, затем КПСС, партийная работа... Многочисленные съезды и прочая номенклатурная мишура. Зато с развалом СССР начали происходить процессы выбросившие Фергюшенко на самый верх.

В руководстве страны тогда творилась неразбериха и лютая вакханалия. Люди не знали чего ждать от завтрашнего дня, накапливалось негодование. Вот-вот должно было произойти что-то страшное. И тут на сцену политический баталий вышел он. Новоявленный кандидат в президенты собрал все необходимые бумаги, подписи и подал заявку... «Темная лошадка» вступила в игру.

На первой своей пресс-конференции в качестве кандидата Фергюшенко неистово жег пламенным глаголом, растапливая холодные сердца избирателей. На вопрос журналиста «Для чего вы приняли решение баллотироваться в президенты?» Фергюшенко невозмутимо ответил:

– Для того, чтобы скинуть гребаных Шушкевича и Кебича с их гребаных мест! Можете так и написать.

Началась предвыборная кампания. Беларусам импонировал этот харизматичный мужчина. Он выгодно отличался от своих соперников, как внешним видом, так и повадками. Всегда опрятный, в очках с красивой оправой и элегантном пальто. В отличие от своих политических оппонентов он курил сигары, а не сигареты «космос». Пил только шотландский виски, а не польский спирт «Рояль»...

Такие казалось бы мелочи не могли остаться незамеченными. Беларуский плебс всем сердцем возлюбил Фергюшенко, и был готов идти за ним хоть на край света. Люди знали наверняка, что кто-кто, а этот мужчина гвозди воровать никогда не будет. К тому же Ферги собрал вокруг себя талантливых молодых политиков, которых в СМИ называли «молодые волки» или «Класс-92».

Предвыборный слоган Фергюшенко гласил: «Голосуй за Ферги, или он надерет тебе зад!»

Как и ожидалось, Фергюшенко с легкостью выиграл выборы, намного опередив Кебича, Позняка и прочих альтернативных кандидатов. На церемонии инаугурации Ферги произвел очередной фурор. Вот несколько цитат:

«Зарубите себе на носу. Президент теперь я. Теперь я ваш папочка, черт бы вас побрал!»

«Колхозы – это гребаное собачье дерьмо. Мы будем производить лучшие виски и сигары в мире, и пошло бы оно все...»

«Если кто-то считает, что я победил на выборах нечестно, то пусть этот сукин сын скажет мне об этом в глаза, и я отшлепаю его мамочку.»

«Кебич говорил, что я позер? Пусть теперь выращивает свои сраные помидоры, на своей сраной даче».

Реформы Ферги были из разряда шоковой терапии. Закрывались колхозы, остатки сельского хозяйства уходили с молотка в Молдавию, из Шотландии выписывались лучшие производили виски и открывались иностранные филиалы. Все, что напоминало о Советском Союзе и аграрном прошлом, подлежало уничтожению.

– Те, кому не нравятся мои реформы, пусть еду в гребаную Монголию и живут в своем любимом сраном дерьме! – говорил в своих речах президент.

Беларусь по-тихоньку начинала превращаться в «новый Амстердам», но для этого необходимо было время...

В парламенте перед Ферги все трепетали и боялись ему перечить. Любое его предложение принималось на ура. Один дяденька заседающий в парламенте говорил про него:

– Я никогда никого не боялся до этого, но Фергюшенко с самого начала был устрашающим сукиным сыном.

Время шло. Проведенные реформы не давали желаемой отдачи. Виски на экспорт не шел, сигары гродненской табачной фабрики особым спросом не пользовались, а туристов приезжало с гулькин нос. Народные массы взволновались. В Минске был проведен митинг, на котором жители города растянули сорокаметровый баннер: «Три года извинений и до сих пор хрень. Пока, Ферги»

Наступал 1999 год. Приближались выборы. Конец мая. Второй тур. В него вышел Фергюшенко и некий альтернативный кандидат. Счёт 48% на 52% в пользу альтернативного кандидата, он уже начинает праздновать победу. Последний избирательный участок оглашает результаты... Весь участок за Фергюшенко! Он вырывает победу в самом конце. 51% на 49%. Творится сумасшествие, Фергюшенко в экстазе танцует Ча-ча-ча.

– Я не могу поверить в это. Просто не могу поверить. Это выборы, черт возьми! – на пресс-конференции Ферги не скрывал своих чувств.

После этой невероятной победы дела страны пошли в гору. Виски с сигарами стали экспортироваться, туристы начали подтягиваться, инвесторы выстроились в очередь. Обстановка нормализовалась и стабилизировалась. Под Оршей начали строить вискипровод идущий в Европу.

Далее были новые выборы, на которых Ферги рассек своему сопернику на дебатах туфлем лоб и одержал безоговорочную победу. Затем были и еще одни выборы. Опять же закончившиеся очередная и уверенной викторией Фергюшенко.

После этой победы молодой журналист спросил у Ферги:

– Когда вы собираетесь уходить на пенсию?

На что Фергюшенко со всей своей харизматичностью ответил:

– Можете не беспокоится – вы уйдете на пенсию раньше, чем я.

Так до сих пор и руководит он страной. Правда, поговаривают, что Ферги больше 26-ти лет президентом не будет. Это значит, что возглавил он страну в 1994, а 1994+26=2020. Следовательно Александр Фергюшенко задержится на своем посту до 2020 года.

***

Марио Балотелли/Марк Болотов

Марка беларусом можно назвать лишь отчасти. Все же родился он у выходцев из Ганы, но зато в Беларуси. А дело было так.

В Пинск на симпозиум юных мелиораторов прибыла бравая делегация из братской Ганы. В делегацию входило два человека: муж и жена. То ли на них так сильно наши красоты повлияли, то ли эхо Чернобыля гормоны вскружило, то ли еще что... В общем, зачали они ребенка на необъятных просторах близлежащих окрестностей Пинска. Зачать-то зачали, но потом еще десять месяцев болота учились осушать. Затем бросили новорожденного в роддоме и были таковы. Чемодан – вокзал – Аккра, как говорится.

Взмолились врачи и медсестры к небу окаянному, да пожалели «черныша» (так между собой называл его медперсонал), да и транспортировали в ближайший детский дом.

Заведующая когда узнала, что малыша на произвол судьбы оставили африканские мелиораторы, дала ему фамилию Болотов (ну любила женщина всяческий символизм). Имя же мальчику придумала сентиментальная нянечка. Она в тот день закончила читать книгу Марка Агеева «Роман с кокаином» и была в таком сильном впечатлении от прочитанного, что дала мальчику имя Марк, в честь писателя, естественно. Так и стал «черныш» Марком Болотовым.

С детства Марк был странным мальчиком. Как обычно говорят, «не от мира сего». Когда Болотову было шесть лет, ему во сне приснилась собака которая хотела его покусать. Не следующий день Марк стащил из столовой нож и лег спать вместе с ним – чтобы прирезать эту чертову собаку. Больше сны Марку никогда не снились.

Болотову десять. В детском доме готовится небольшой праздник, а с ним и выступление коллективов самодеятельности. Марка приглашают вступить в ансамбль и выступить на концерте в качестве заводилы. Ведь его пластике и манере двигаться все завидовали. На это предложение Марк ответил категорическим отказом:

– Выступать в ансамбле? Я не играю с девочками.

Вскоре Марка усыновляют сердобольные итальянцы. Но забирать его в Италию не спешат. Решают помогать мальчику на расстоянии. Когда Болотову исполняется 17, они покупают ему дом в агрогородке и помогают материально. Марк поступает в ПТУ на токаря, где у него окончательно сносит крышу. Он конфликтует со всеми подряд, по 20 минут надевает рабочий фартук (причем задом наперед), «мастак» от Марка тоже сходит с ума. Он не знает, что с ним делать, ведь педагогические меры физического воздействия на нем не работают. У мужика полнейший разрыв шаблона.

Далее события развиваются по накатанной в пропасть траектории. Болотов «забивает» на учебу, находит сомнительных приятелей и прогуливает «еврики» гуманных итальянцев. Им начинает интересоваться участковый, а с ним и социальная служба. В один весенний день они совершают визит к Марку домой.

Заросшее листвой крыльцо, на дверной ручке и подоконнике следы блевоты. Весь двор завален бутылками из-под дешевого вина... Внутри дома от бывшей обстановки осталось одно название. Вся итальянская мебель и техника продана соседям (точнее пропита), на ободранных обоях коричневые следы отпечатков рук. В комнате один лишь стол, три стула и деревянная шконка. На которой спит какой-то бомж в изорванной телогрейке. На одном из немногочисленных стульев сидит одурманенный бырлом Марк, с его рта по бороде стекают тоненькие струйки слюны.

– Ну что ты, Марк, жилище так свое запустил? Не стыдно тебе? – обращается участковый.

– Тише-тише. Не спугните его, – пытаясь размахивать руками, говорит Болотов.

– Что тише? Кого не спугнуть?

– Ангела не спугните. Тсс, – прикладывая палец к обслюнявленным губам, отвечает Марк.

– Какого еще это ангела?

– Святого ангела...

– И где же твой святой ангел?

– Вы что не видите? Он сидит рядом со мной.

– Нет, мы его не видим.

– Значит вы слепы, ваши души черны и вы не видите святой дух. Он всегда со мной рядом. Я с ним разговариваю, общаюсь...

– Так-так, что же ты еще с ним делаешь?

– Много чего. Путешествую, например.

– И где ты путешествуешь?

– Вы вот видели когда нибудь Рай или Ад? Там я с ним бывал.

– Нет, и что там?

– О! Рай – это такой светлый круг. Где люди гуляют, кушают, разговаривают, делают что-нибудь полезное. А Ад где-то внизу, не помню точно, в каком низу. Там люди все время лежат, кушают и не разговаривают...

Участковый ухмыльнулся и обратился к социальному работнику:

– Ну что, Светлана, с этим все понятно. Вызывай «дурку».

Два месяца Марк пробыл в психиатрической лечебнице. Лечение нейролептиками только усугубило состояние Болотова. Он подолгу лежал в койке, обхватившись двумя руками за голову и перекачиваясь из стороны в сторону. «Параноидальная шизофрения» – констатировали диагноз врачи. Итальянцы от своей помощи тут-же отказались, но дом парню оставили.

Болотова поставили на учет в диспансере с периодической госпитализацией и отпустили на все четыре стороны, но под надзор.

Свобода был недолгой. Уже через два дня к нему наведались друзья-приятели и стол со стулом были благополучно пропиты. Дело чуть не закончилось пожаром. Кто-то зажег в доме китайское подобие фейерверка, от которого бенгальским огнем вспыхнули засохшие от блевотни шторы. Благо, пожарники поспели вовремя и пресекли на корню грядущую трагедию.

Марка опять положили в лечебницу. На этот раз уже надолго. «На анализы», – лукаво сказал Болотову главврач.

Санитар, принимая одежду Марка, обнаружил в его брюках 20 тысяч беларуских рублей.

– Откуда у тебя деньги? – спросил удивленный мужчина.

– Просто я богат, – безразличным тоном ответил Болотов.

Два санитара отвели его в отделение. За спиной у Марка Болотова гнетущим воем защелкнулся железный замок. Занавес...

***

КонецЪ