Просмотр в «Лацио», звездная болезнь в «Шахтере», начало в «Локомотиве» Семина. Пласконный – о своей карьере
За 17 лет у белорусского защитника случилось многое.
Завязал с футболом в 34.
Чемпион Беларуси 2005 года, трехкратный обладатель бронзы Павел Пласконный завершил карьеру. Тихо и для многих незаметно. Последние годы карьеры игрока складывалась не лучшим образом, и после ухода из НФК летом 2019-го защитник принял решение закончить. Сейчас – новый путь: работа детским тренером. Юным футболистам Пласконный может поведать многое, а в интервью Дмитрию Руто вспомнил не самые логичные ситуации, в которых оказывался будучи игроком, скандалы с Вергейчиком и Гуренко, а также депрессию в Греции.
– Футбольная карьера завершена окончательно и бесповоротно?
– Да. Хотелось еще немного поиграть, но, честно скажу, не хватало уже мотивации. А на каждый матч нужно было искать какие-то раздражители, настраиваться на соперника.
– Не рановато терять мотивацию в 34 года?
– Может, и рановато, тем более здоровье позволяло играть. Более того, были варианты продолжить карьеру. Ездил в Казахстан после ухода из НФК к Олегу Дулубу в «Атырау». Но из-за юридических вопросов не смогли меня заявить.
– Решение закончить с футболом не был спонтанным?
– Когда вернулся в Беларусь, вариантов продолжения не было, трансферное окно закрылось. В итоге решил закончить. Думал, что буду делать дальше, прокручивал в голове разные профессии, примерял на себя разные роли. Жена предложила остаться в футболе и начать работать с детьми, хотя бы попробовать. А так три месяца ходил, было действительно тяжелое психологическое состояние. Прекратились звонки по поводу работы… Сейчас, когда начал тренировать детей – пока не хочу уточнять, в каком клубе, потому что только-только стартовал этот этап карьеры – появилось воодушевление, позитивное настроение. Как будто новую страницу в своей жизни начал писать.
– Прокручивая в голове профессии, не исключал, что можешь пойти, допустим, продавцом на рынок, как делали некоторые наши экс-футболисты?
– Не исключал вообще ничего. Но я всегда думал, что можно делать в жизни помимо футбола. Правда, подобные размышления можно назвать вспышками, не больше чем на неделю-две, потому что потом все равно возвращался к мыслям о футболе. Вид спорта многое мне дал, может, и я смогу что-то дать ему, помочь кому-то.
– Не думал, что с уходом из НФК поспешил? Все-таки получилось, что таким образом завершилась карьера.
– Просто так играть не хотелось. Я шел под конкретного тренера, под Алексея Кучука, мы хотели выполнить конкретную задачу. Не хватало в клубе каких-то условий, бюджет и подбор игроков был немного другой, нежели у соперников. Возможно, это мешало достичь цели. Решил, что если пришел с этим тренером, то и уйду с ним.
– Никогда не предполагал, что последним твоим клубом станет представитель первой лиги?
– Честно, никогда не думал о таком. Зимой был вариант остаться в высшей лиге, один клуб меня уговаривал перейти, каждый день. Какой? Не хочу уточнять, но я отказался, потому что там было слишком много неопределенности, не было стабильности. В итоге оказался в НФК. Иногда, может, принимаются и неправильные решения, но я живу по принципу «все что ни делается – к лучшему».
– НФК – неправильное решение?
– Знаешь, даже не могу тебе конкретно ответить. С одной стороны, если бы остался в вышке, боролся бы за места в нижней части таблицы. А с НФК думал, что мы будем бороться за путевку в высшую лигу. Алексей Леонидович поставил высокие задачи, воодушевил. Просто не все всегда бывает так, как мы запланировали.
– Сейчас тебе интересна судьба НФК?
– Не то, чтобы интересна. За выступлениями НФК не слежу, во многом потому, что полностью поглощен работой с детьми. До этого был занят поисками работы. Да, первое время за НФК следил, матчей пять. Думал, что-то изменится, команда пойдет вверх. Был бы только рад, если честно. Но не увидел кардинальных перемен. Не думаю, что дело было в тренере. На поле ведь все равно выходят игроки.
– За какой своей бывшей командой ты наиболее пристально следишь?
– Мне интересны не клубы, а люди, с которыми довелось поработать. За тренерами и игроками. Поддерживаю отношения с Павлючеком из «Городеи», с Трубило из «Слуцка». Интересно, как работают Анатолий Юревич, Артем Радьков. Вообще, всех и не перечислишь.
– Тебя удивило назначение Сергея Яромко главным тренером молодежной сборной?
– Абсолютно нет. Это тренер с большим опытом, он поработал с командами белорусской высшей лиги, иностранными коллективами. К Сергею Валерьевичу отношусь с большим уважением, хотя именно при нем я перестал играть. Но никаких обид нет. Наверное, я перерос тот возраст, когда стоит обижаться на тренера, если тот не выпускает на поле.
– В «Городее» сложилась странная ситуация. Ты хотел уйти, просил об этом тренера, но Яромко попросил тебя остаться. И ты остался, понимая, что будешь сидеть в запасе. Какая-то противоречивая ситуация.
– Со стороны может так и показаться. Вопрос стоял как? Хочешь уйти – мы тебя отпустим, но для начала найди команду, которая будет готова тебя забрать. Я нигде не сообщал, что готов уйти из «Городеи», и, может, поэтому не появлялось вариантов. Люди, наверное, действительно не понимали, что я свободен, что со мной можно работать.
– Так почему ты согласился быть в резерве?
– Не соглашался. Руки не опускал, на каждой тренировке выкладывался, Валерьевич все это видел, но… Шестиловский неплохо меня заменил, дай бог ему успехов в спорте. А обижаться на тренера, как уже сказал, не буду. Сейчас даже начинаю сам понимать, как тренеру тяжело принимать то или иное решение, сказать все человеку в глаза.
– В той ситуации не задумывался об окончании карьеры?
– Нет. Наступило межсезонье, было желание поиграть на высоком уровне. Но многие команды сейчас избрали курс на омоложение, не стремятся приглашать возрастных игроков. После 30 очень тяжело найти команду.
– «Городея» – далеко не лучший этап твоей карьеры?
– Может, и не лучший, но команда дала мне возможность играть на высоком уровне. Добротный коллектив, середняк высшей лиги, всегда пытаются подобрать качественный состав. Тренеры не смотрели на возраст, главное – результат. Поэтому в свое время я и остановил свой выбор на «Городее».
– Какой клуб ты хотел бы вычеркнуть из своей жизни?
– «Витебск», где сразу не пошла карьера. Провели несколько матчей, очки не набирали. Не было ни результата, ни игры. Из-за этого возникало психологическое напряжение в команде. А потом со мной расторгли контракт по соглашению сторон. И, честно скажу, ни капли об этом не пожалел, потому что перешел в «Белшину», которая находилась в верху таблицы, Александр Седнев поверил в меня, давал играть. Условия в клубе были неплохие, состав подобрался отличный. Могли даже в тройку влезть. Этот сезон меня вдохновил играть дальше. Плохо, что потом пришли новые владельцы и развалили готовую команду. Было неприятно наблюдать за тем, как разрушали добротный клуб.
– Ты мог остаться в новой «Белшине»?
– Было собрание, всем объявили, чтобы находились на связи. В течение месяца должны были связаться. Но мне никто не позвонил. Понял, что не стоит ничего ждать – нужно двигаться дальше.
– Вернемся к «Витебску». Расскажи, откуда появилась информация о том, что ты получал там четыре тысячи долларов в месяц?
– У меня? Четыре? Зарплата была в разы меньше, но я просто хотел играть. Да, давали на квартиру, но жил в Витебске практически только за свои деньги. Информация о такой сумме – какой-то бред, таких зарплат и в помине не было. Даже не знаю, как это прокомментировать.
– Если в «Витебске» ты получал совсем немного, тогда почему уехал из «Атырау», ведь в Казахстане реально крутятся большие деньги?..
– Закончился сезон, поменялся тренер, пришел Владимир Никитенко. У него были свои взгляды на футбол. Я ждал звонка из клуба с предложением продлить контракт, но никто не позвонил. Остался в Беларуси, тем более нужно было заканчивать учебу в педагогическом по специальности «Преподаватель физкультуры». Хорошо, что так сложилось, потому что карьеру закончил, и высшее образование есть.
– Значит, шаг по получению казахстанского гражданства был сделан зря?
– По сути, да. Тогда я исходил из тех условий, которые мне предлагали. Казахстанское гражданство – это один из пунктов контракта. Согласился.
– И все равно первое время не играл из-за юридических вопросов.
– Да, пропустил 10 матчей. Разговаривал с Анатолием Ивановичем [Юревичем], он видел, что я нервничал. Но заверил, что волноваться не стоит, буду играть, как только все бумажные вопросы решатся.
– Твоя карьера полна каких-то странных и нелогичных моментов. НФК – скандальное расставание с тренером, «Белшина» – развал, «Витебск» – не самый удачный период, «Атырау» – отсутствие практики.
– Есть такие моменты, действительно. Но не особенно обращал на это внимание, потому что всегда понимал: на всякий случай нужно искать запасной вариант. И все равно горжусь даже теми моментами и этапами, которые ты перечислил. Рад был поиграть в «Белшине», в «Атырау» Юревич создал добротную команду, приезжали даже легионеры из высшей лиги России.
– Был ли клуб, где тебе не хотелось искать запасной вариант, и ты был уверен в своем будущем?
– В «Шахтере» немало поиграл. Мне казалось, что это продлится долго. Но сложилось так, что мне пришлось уйти. В Гродно было хорошо. В «Немане» у Александра Корешкова собрались футболисты, у которых можно было многому научиться. С этим составом команда затем дошла до финала Кубка Беларуси. После Гродно меня пригласили в «Динамо», где тоже было приятно поиграть, посмотреть на всю систему клуба. Но быстрая смена тренеров отразилась на результатах. Впрочем, для меня это все равно был шаг вперед. Вообще, «Динамо» дало мне многое. Увидел, как работают динамовские школы, сколько воспитанников дает школа. Наблюдал, как молодые парни переходят из дубля в основу. Плюс, конечно, получил игровую практику при Протасове, Масканте, Дулубе, Седневе.
– Когда ты говорил о самом неудачном этапе карьеры, я рассчитывал, что вспомнишь греческий «Панионис».
– Ох, нелегкая страница. Очень много было травм. Четырехглавую два раза практически разорвал, колено повредил. Не знаю, с чем это было связано. Может, климат сказался, какое-то психологическое состояние. Нагрузки? Не скажу, что они были больше, чем в Беларуси. Опытный немецкий тренер Эвальд Линен общался со мной, поддерживал. Но на восстановление после первой травмы у меня ушло четыре месяца, потом столько же лечит колено. С психологической точки зрения было очень тяжело. Не играл, постоянно лечился. Если бы не травмы, думаю, все было бы нормально. А что касается расторжения контракта, это было полностью мое желание, сам пришел к руководству. В «Панионисе» готовы были и дальше ждать меня, за что всем очень благодарен.
– У тебя была депрессия?
– Да, постоянно. Замыкался в себе, занимался самокритикой.
– Не думал, что обилие травм – знак, что футбол – не твое?
– Нет. Верил, что все равно выздоровею, выйду на поле. Тем более из Беларуси мне постоянно звонили, поддерживали. [Генсек АБФФ] Леонид Дмитраница интересовался делами, Юрий Вергейчик звал в «Шахтер», если не получится в Греции. Когда приехал в Солигорск, колено все равно болело. Спасибо Юрию Васильевичу за то, что поверил в меня.
– О «Шахтере» поговорим отдельно. Но, насколько известно, до отъезда в Грецию ты успел заключить трехлетний контракт с «Химками».
– Да, там такая ситуация получилась… Контракт заключал не с тренером, а с руководством. Когда встретился с тренером, он мне сразу сказал, что могу искать аренду или расторгать соглашение. Особо не расстроился – ушел из клуба сразу. Получается, я нужен был боссам клуба, а не тренерскому штабу. Еще одна нелогичная ситуация в карьере.
– Сейчас хочу вспомнить этап в московском «Локомотиве». В твое время там выступали настоящие звезды: Овчинников, Сычев, Лоськов, Измайлов, Пименов… Рядом с ними ты себя ощущал пацаненком?
– Поначалу – да. Но когда постоянно принимал участие в двусторонках на базе клуба, чувствовал, что расту, прогрессирую. Ощущал определенное доверие Юрия Семина. Но та команда была настолько слаженная, сильная, что попасть в состав – это фантастика. «Локомотив» постоянно боролся за чемпионство, и молодому, а тем более легионеру, очень сложно было получить шанс выйти на поле.
– Но как-то же в «Локомотив» ты попал.
– До этого выступал за непрофессиональный клуб «Ника» из Москвы. Играл в чемпионате города, а после окончания контракта подошел тренер Сергей Рожков и сказал никуда из Москвы не уезжать – нужно будет ехать в «Локомотив». Правда, сначала был вариант с «Динамо», потому что Рожков работал там в дубле. Но что-то у него не сложилось – я уехал к «железнодорожникам». Неделю потренировался и подписал контракт.
– Ты родился в Белыничах, коренной белорус, а карьеру начал в России.
– В то время на родине было очень тяжело с полями, как таковой команды не было. Заходил за Павловым и практически на пустом поле играли. Или сами работали, или мой отец помогал, или Сергей Зайковский. Нужно было двигаться вперед. С Сашей мы отправились в училище олимпийского резерва. Но мне трудно было в юном возрасте адаптироваться к новому режиму, переездам, характер у меня более домашний. И через полгода отправился в Москву. Там в 14 лет пришлось нелегко. Жил в гостинице, на тренировки добирался по 50 минут. Отец несколько раз приезжал, поддерживал, как мог. Помню, мне было настолько трудно, что даже расплакался. Папа предложил поехать домой. Но, знаешь, тогда я твердо решил, что хочу остаться и продолжать, придется свыкнуться с трудностями. Надо было доказывать, что я чего-то стою.
– Кто из твоих тогдашних партнеров по дублю «Локомотива» заиграл?
– Будаков, Криворучко, Концедалов, Аравин. В принципе, когда смотрю матчи РПЛ, замечаю тех, с кем когда-то вместе играл.
– Самое яркое впечатление того периода – втык от Семина за то, что ты проспал вылет на сборы?
– Да, было такое. А ситуация какая была? Думал, что самолет у нас вечером. Сплю, утром звонок от начальника команды. Спрашивает, где я. Говорю, что отдыхаю. «Быстро на базу! Будем решать по тебе вопрос – ты опоздал на самолет!» Прихожу, а мне еще в упрек ставят, что я пьяный. Как, если я свеженький пришел? К счастью, тренеры дубля нормально отреагировали, не кричали. Пришел на тренировку, извинился и продолжил работу.
– Последний раз на родине в Белыничах ты был в мае?
– Да, когда открывалось там новое искусственное поле, с Павловым принимали участие в мероприятии. Поле – это, конечно, хорошо, но оно совсем небольшое, можно было бы сделать что-то масштабнее. А изменится ли в городе ситуация? Отец как работал, так и работает. Воспитывает футболистов без условий, порой мячей не хватает, занятия проходят в зале. Но даже так он сумел научить футболу меня, Селяву, в первой лиге кто-то играет и в дубле «Шахтера».
– А теперь поговорим об этапе в Солигорске. Мне кажется, о твоих отношениях с «Шахтером» и в частности с Юрием Вергейчиком можно написать отдельную книгу.
– Это точно. Разные были отношения с Вергейчиком. И хорошие, и не очень, и откровенно плохие. Но я это связываю только со своим характером. На тот момент он был не сахар. Подростковый период был тяжелый.
– Однако чемпионом Беларуси ты стать успел.
– Юрий Васильевич в 2005 году собрал в основном возрастных игроков, видавших виды, сделал боевую команду. Мы шикарно прошли по дистанции, потерпели одно поражение. Нападающие забивали, защитники отбирали – все помогали друг другу.
– Солигорский период тебе больше запомнится футболом или не самыми сладкими отношениями с Вергейчиком?
– На самом деле мы с ним нормально общались и тогда, продолжаем общаться и сейчас. В то время отношения иногда действительно были сложными, но Юрий Васильевич всегда шел на контакт, пытался что-то мне дать и чему-то новому научить. Ссылки в дубль – это все в воспитательных целях, ведь затем в основу возвращал. Такое случалась не один раз. Хотел до меня достучаться. Я обижался, но только сейчас начал понимать его решения, определенные действия.
– Приведу цитату Вергейчика о тебе. В 2006 году он заявил: «Пласконный считает, что всему научился, все умеет, даже знает, как тренировать команду и сколько платить денег игрокам».
– На тот момент, может, он и был прав. Не могу отрицать, что в молодости у меня характер был не самый сладкий. Видимо, я хотел где-то что-то подсказать, но все это было лишь из-за неопытности.
– Ты лез не в свое дело?
– Не то, что лез. Больше отстаивал свои права. Наверное, и зарплату хотелось побольше. Может, казалось, что я действительно что-то умею, присутствовала звездная болезнь. С годами, с опытом она прошла.
– А как тогда объяснить твой поступок, когда ты за пару часов до матча пошел в мебельный магазин? Вергейчик был в ярости и затем в интервью говорил, что за такое нужно отчислять.
– Возможно, тогда просто возникло желание прогуляться. Когда сидишь в номере и ждешь матча, зачастую испытываешь дополнительный стресс. Мне же нужно пройтись, развеяться, настроиться. Вообще, неоднократно так делал. А Вергейчик поступок мой не понял.
– «Шахтер» тебе дал и путевку в сборную.
– Да, впервые меня вызвал Анатолий Байдачный, на матч с Литвой. Но на поле тогда я так и не вышел. Дебютировал в поединке с эстонцами в 2006 году, уже под руководством Юрия Пунтуса. Давно это было, освежил воспоминания.
– Почему стерлась из памяти сборная?
– Был поток игроков, менялись люди от сбора к сбору. Не было стабильного состава, но все хотели идти по пути омоложения. Кроме, пожалуй, Штанге. Считаю, что немец в принципе провел очень большую работу со сборной и как тренер, и как менеджер, пусть многие и критиковали его. Трибуны начали заполняться, игра у сборной появилась, свое лицо. И соперники были подобраны топовые. На самом деле было приятно приезжать в ту команду.
– Как ты отреагировал на назначение Вергейчика первым зампредом АБФФ?
– Отлично. Это достойная кандидатура. Как он поставил работу в «Шахтере», как старался, всегда все было на уровне: и поля, и база. Все это благодаря Вергейчику.
– Он же мог и возглавить федерацию, но свою кандидатуру отозвал.
– Может быть, посчитал, что пока не готов к должности.
– Ты же сейчас можешь позвонить ему и попроситься на работу в АБФФ?
– Да, могу, но пока не хочу. Сейчас больше желания самому все попробовать, посмотреть, получится ли у меня, хочу исследовать другую сторону футбола.
– Случались у тебя конфликты не только с Вергейчиком, но и с Сергеем Гуренко. Давай вспомним эпизод, произошедший в матче с «Динамо» в августе 2017 года – тренер тогда даже отпускал оскорбления в твоей адрес.
– Считаю, тренер не имеет права акцентировать внимание на чужой команде, оскорблять людей, переходить на личности. Это не достойно тренерской профессии. Ладно, если бы это было сказано возле поля, в игровых моментах, но когда все выливается на пресс-конференции, это человека совсем не красит. Но, знаешь, через некоторое время после того эпизоды мы поговорили и, в принципе, закрыли тему.
– Давай разъясним один момент. В интервью ты говорил, что встретил Гуренко в подтрибунке и тот молча прошел мимо, ничего тебе не сказал. А на следующий день «Динамо» делает заявление и обвиняет тебя во лжи. Якобы этой встречи не было.
– Я не вру, мне просто незачем это делать. Но если они считают, что правы, пусть так и будет. Вообще, не считаю, что подобные ситуации приемлемы для футбола. И если вижу что-то, чувствую несправедливость, то не боюсь об этом сказать. Зачем мне молчать и уж тем более врать?
– Если уж говорим о тренерах, то с каким специалистом, по-твоему, тебе просто повезло поработать?
– Таких достаточно много: Вергейчик, Корешков, Юревич, Рожков, Малофеев, Родненок, Пунтус, Яромко, Штанге, Курненин, Зайковский, Ловчев, Кондратьев. Вообще, пока всех перечислишь, не хватит времени. Да и если начну рассказывать, кого-нибудь забуду, а обижать никого не хочется. Но отдельно хотелось бы поблагодарить родителей и семью, которые верили в меня и всегда поддерживали.
– Давай составим символическую сборную футболистов, с которыми довелось поиграть.
– Схема будет 4+4+2. Голкипер – Юра Цыгалко. Это вратарь с сумасшедшей игрой, с великолепной реакцией. Его обязательно внесу в сборную.
– Полевые?
– По игровым и человеческим качествам сделаем такой состав. Правый защитник – Трубило, левый – Соболь. В центре – Павлючек и Будаев. Опорники – Ровнейко и Галюза. По краям – Блажич и Калачев. Под нападающим – Рекоба. А чистый форвард – Дубаич.
– В конце хочу вспомнить, пожалуй, самый именитый клуб, с которым была связана твоя карьера. В 2007 году ты проходил просмотр в «Лацио».
– Да, неделю находился в Италии, пару тренировок провел с дублем. Принял участие в двусторонке в составе соперника «Лацио». К сожалению, не впечатлил тренеров. Но отношение ко мне было неплохое. В отличие от, например, «Краковии», где у меня также случился просмотр. Поляки изначально неуважительно относились к белорусам. Как в быту, так и на поле. Не считали, что нужно чем-то помочь или идти на контакт.
– Самый странный просмотр, на котором тебе довелось побывать?
– Прошедшей зимой с Андреем Чухлеем поехали в «Арарат». Нас отвезли на базу, где никого не было. На улице лежит снег, а в номерах нет ни отопления, ни одеял. Мы спали в куртках. Было желание сразу же взять вещи и вернуться в аэропорт, но решил подождать до утра. Приехало руководство клуба, мы пообщались. В итоге неделю я потренировался, но от поездки на сборы отказался. И судя по тому, что Андрей тоже вернулся, проведя пару игр, я принял верное решение.
– Решение об окончании карьеры тоже, надеешься, правильное?
– Да. Поэтому хотелось бы выразить благодарность всем тренерам, друзьям и партнерам по командам, врачам, которые помогали восстанавливаться. Поддержку и помощь я не забуду.
