Tribuna/Футбол/Блоги/Контора пишет/Жавнерчик – о громком уходе из БАТЭ, деле Веремко, отношениях с Ермаковичем и любви к молодым

Жавнерчик – о громком уходе из БАТЭ, деле Веремко, отношениях с Ермаковичем и любви к молодым

Первое интервью защитника не в роли футболиста.

Автор — Дмитрий Руто
22 ноября 2019, 10:30
17
Жавнерчик – о громком уходе из БАТЭ, деле Веремко, отношениях с Ермаковичем и любви к молодым

Первое интервью защитника не в роли футболиста.

Карьера Максима Жавнерчика получилась насыщенной. Вместила она в себя выступления за БАТЭ, «Кубань», минское «Динамо» и сборную Беларуси. В феврале 2019 года, за неделю до 34-летия, защитник принял решение закончить как профессиональный футболист, и сейчас все свободное время посвящает жене и троим сыновьям. Тем не менее Жавнерчик нашел время для разговора с корреспондентом «Трибуны» и объяснил, почему не скучает по футболу, вспомнил резонансное интервью после матча с «Алашкертом», а также поведал об отношениях с Капским, Ермаковичем и Гончаренко.

– В начале этого года сложилась странная ситуация. Сперва появилась информация о том, что ты завершил карьеру. Позже ты ее сам опроверг. Но в начале февраля все-таки официально объявил о своем решении. Сейчас опровергать не будешь?

– Конечно, нет. А как все было зимой? Никому не сообщал, что завершаю карьеру, но «Прессбол» почему-то решил написать такую новость. Зачем? Не знаю. И мне фактически пришлось опровергать то, чего я, по сути, и не говорил. Лишь в начале февраля, за неделю до дня рождения, официально об этом объявил. Шел к этому решению долго, все произошло обдуманно, не спонтанно.

– Может, ты просто кому-то сказал, что раздумываешь над таким шагом, а информацию подали как свершивший факт?

– Скорее всего, так и было. Со знакомыми обсуждал ситуацию, в приватной беседе с журналистами мог обронить такую фразу. Но никому не говорил, что все, точно и однозначно завершу карьеру. Мои же слова преподнесли в другом свете.

– В 33 года закончил. Не рано?

– Почти в 34, за неделю до дня рождения :). А что значит рано? Если говорить о возрасте, то, может, и рано. По здоровью? Мог еще играть. Но у меня не было самоцели играть до тех пор, пока бегут ноги, или пока меня не выгонят из команды. Или, как некоторые говорят, пока колени не сотрутся. Считаю, что поступил правильно. Еще один год в футболе здоровья мне бы точно не прибавил.

Еще летом 2018-го начал обдумывать свою дальнейшую жизнь, понимал, что в любом случае рано или поздно остановиться придется. И решил, что пора завершать. Окончательно это понял за неделю до своего 34-летия.

– Один твой бывший одноклубник сказал, что в сезоне-2018 в играх ты выкладывался, а на тренировках не всегда работал на 100 процентов, готовясь к окончанию карьеры. Это правда?

– Нет, в плане самоотдачи в тренировочном процессе, в игровых упражнения слабины себе не давал. Но Сергей Витальевич Гуренко к возрастным футболистам относился чуть более бережливо, чем к молодым, за что ему благодарен. Например, в «квадрате» я мог играть нейтрального, большой беговой работы не выполнял, и, соответственно, получал нагрузку меньше, чем [другой] полевой игрок. Может, поэтому некоторым футболистам казалось, что я работал на расслабоне.

Что касается матчей, то в них я выкладывался на 100 процентов. Сомневаюсь, что найдутся люди, которые смогут предъявить мне претензии по поводу самоотдачи в играх.

– Что повлияло на окончательное решение завершить карьеру?

– Морально устал от футбола, заездов, сборов. Последний год был очень тяжелым. И наступил момент, когда понял, что не хочу мучить ни себя, ни футбол. Профессионалом, считаю, нужно оставаться до конца. Поэтому еще с лета 2018-го готовил себя к завершению карьеры.

– Зимой 2019 года у тебя были какие-нибудь предложения?

– Мог остаться в минском «Динамо», был разговор с Булыгой. После того, как команда вышла из отпуска, месяц-полтора велись переговоры по поводу нашего дальнейшего сотрудничества. Я принял решение, что нужно все-таки уйти.

– Что тебя могло бы заставить передумать?

– Сложно сказать… Может быть, если бы Сергей Витальевич остался в команде, мы бы нашли общий язык. Но все эти передряги в клубе, смена собственников, владельцев, уход тренера также повлияли на решение. Команда к сезону готовилась без конкретики, главный тренер появился не сразу.

В начале февраля объявил о завершении карьеры. Потом мной интересовался дзержинский «Арсенал», там формировалась команда. Спрашивали, хочу ли я и готов ли помочь коллективу начать путь во второй лиге. Отказался. Не хотел завершать карьеру во второй лиге.

***

– Какие испытываешь чувства от того, что твоим последним клубом стало минское «Динамо»?

– Не тайна и не секрет, что карьеру хотел завершить в БАТЭ. Не раз об этом сам говорил. Из России приехал туда, где начинал карьеру. И контракт с борисовчанами у меня был рассчитан до 31 декабря 2018 года. Как раз все шло к тому, что закончу карьеру именно в БАТЭ. Но чуть-чуть не хватило… Тем не менее, заканчивал я в известном клубе, в команде, которая боролась за чемпионство.

– Что испытывал в Витебске после заключительного тура, когда команда, за которую провел вторую половину сезона, могла отобрать золото у клуба, в котором ты начинал и сезон, да и всю карьеру?

– В тот момент хотелось стать чемпионом в минском «Динамо», в котором заканчивал сезон. Эта команда дала возможность продлить футбольную жизнь. Честно скажу, расстроился, что не стали чемпионами, потому что, повторюсь, хотел выиграть золото с минчанами. Не на зло БАТЭ. Просто хотелось занять первое место с «Динамо», с клубом, футболистом которого я и являлся. Было желание сделать команду счастливой и реализовать свои личные амбиции.

– В 2017 году было знаменитое «дело Веремко». Каких результатов ждал?

– Если смотреть со спортивной точки зрения, то я был на стороне БАТЭ. Лишать команду трех очков за то, что игрок не вовремя заплатил штраф – это неправильно. Но раз написано такое в регламенте, то исполняйте.

– Ты хотел, чтобы все было по букве закона?

– 50 на 50. Но так как я был игроком «Динамо», то хотелось, чтобы ситуация разрешилась согласно прописанным правилам.

– В том сезоне ты получил какую-нибудь медаль?

– Нет. Это уникальный сезон. Восемь или девять матчей я провел за БАТЭ и, по-моему, 13 – за минское «Динамо». По регламенту АБФФ для получения медалей нужно сыграть 50 процентов матчей за сезон. Хотя в Беларуси многие получали медали и за один матч, и за два. Ладно, я особо не расстроился.

– В сезоне-2017 с «Динамо» ты заключил контракт до конца года. После окончания действия соглашения было желание остаться в минском клубе или мог куда-то перейти?

– Уже в конце сезона мы проговаривали варианты сотрудничества на следующий год. Тогда генеральным директором был Алим Максимович Селимов. Обсуждали все с Виталичем, с людьми, которые имели отношение к комплектованию команды. Но переговоры затянулись, я ставил свои условия, руководство – свои. Мы долго искали консенсус. Поэтому на первый сбор я не поехал.

– А мне рассказывали такую версию. Мол, Жавнерчик подписал контракт чуть позже, потому что не любит много бегать и не хотел ехать на первый сбор, где бега очень много.

– А кто любит бегать без мяча :)? А насчет того, что тебе рассказывали, приятно, что не забывают. В принципе, никогда не любил бегать на сборах. Особенно после предсезонки с Даном Петреску в «Кубани». Понимал, что это нужно, закладывается физическая, функциональная и эмоциональная база, но бег все равно не любил. Только это не стало причиной того, что на первый сбор с «Динамо» я не поехал. Все дело в затянувшихся переговорах. Плюс в то время прорабатывал другие варианты продолжения карьеры.

– Куда-то мог уехать?

– Просил человека проработать варианты в чемпионатах Греции, Кипра.

***

– Летом 2018 года матч с БАТЭ ты провел в запасе. А накануне поединка появилась информация, что тебя, Нойока и Сачивко заподозрили в намерении сдать матч. Как та ситуация выглядит изнури?

– За день до игры Сергей Витальевич после тренировки позвал меня, чтобы пообщаться один на один. И в лоб спросил, предлагали ли мне что-то, звонил ли мне кто-то по поводу сдачи игры с БАТЭ. У меня кроме улыбки на лице ничего не было. После такой реакции Гуренко вопросов больше не задавал. Через какое-то время спрашивал у него: «Что мне вообще нужно предложить, какие деньги, что в принципе должно на меня и мое мировоззрение повлиять, чтобы я сдал игру?» Просто не представляю. Поэтому кроме улыбки та ситуация у меня ничего не вызывала.

– Не злился?

– Нет. Причем, что нужно отметить, та игра ничего, по сути, не решала, это был первый круг. А такие разговоры – обычный вброс, чтобы взбаламутить ситуацию перед поединком. Причем решили сконцентрироваться на ведущих футболистах команды. Другой логики не вижу.

– Ты в том матче так и не сыграл.

– Остался на лавке запасных, но я изначально не наигрывался в стартовом составе. Сергей Витальевич выпустил других ребят, а я не попал в основу по спортивным принципам.

***

– Вызывает у тебя улыбку прозвище, которое дал в «Динамо» Нойок?

– Он меня называл Каборе. Но это так, в шутку. На тренировках часто называл Сашу не по фамилии, не по имени, а какими-то известными украинскими футболистами. Он потом назвал меня Каборе, с которым я играл в «Кубани». Нойок был, к слову, одним из самых ярких персонажей в клубе, человек-позитив, никогда не унывает. Здорово, когда в коллективе есть парни, способные поднять эмоциональный фон.

– Бывшие одноклубники тебя так же характеризовали: всегда на позитиве, никогда не унываешь.

– Так оно и было. Даже если не играл, не отчаивался, не бросал тренироваться. Когда в 2018 году в «Динамо» делали ставку не на меня, а на более молодых игроков, на того же Швецова, все равно сохранял позитив и старался быть в хорошем настроении.

– При этом мне рассказывали, ты очень любил «пихать» молодым.

– Так это все по любви :). Я знал, кому «напихать», чтобы этот молодой игрок в следующий раз сделал свою работу лучше. Есть футболисты, с которыми иногда нужно себя так вести. Но тираном не был, никакой злости. Очень часто под мою критику попадал Саша Джигеро из БАТЭ. Думаю, если он прочитает это интервью, мой пихач вспомнит с улыбкой. При этом попадал он не только под мою критику.

***

– Можешь описать атмосферу в БАТЭ и «Динамо»?

– И там, и там была классная атмосфера. Это честно. Просто в БАТЭ атмосфера особенная, я ее прочувствовал сполна. И сейчас, давно не играя за клуб, прекрасно чувствую, что там сейчас происходит – заезды, разборы, тренировки. Как будто все перед глазами стоит. Особенность в большей степени ощущается, когда наступает время еврокубков. Градус повышается и благодаря руководителям, и благодаря тренерам. Поджигается эмоциональный костер. Все понимают, что начинается, происходит особенное единение, сплоченность. И вот за счет этого, за счет духа команда часто вырывала победы, из полумоментов создавала голы.

В «Динамо» коллектив был более раскрепощенный, был меньше груз ответственности, не существовало такого жесткого пресса со стороны руководства. Не было нагнетания обстановки после каждой неудачной игры. Хотя разносы от Виталича в раздевалке случались, не без этого. Даже после победных матчей тренер мог предъявить вопросы по качеству игры.

– Пресс, существовавший в БАТЭ, заставил тебя дать откровенное интервью после матча с «Алашкертом»?

– Нет. Сейчас, без эмоций, могу рассказать, как все было. Мы сыграли с армянами 1:1, очень обидная ничья. Пришли в раздевалку. Была тишина, все переодевались. Анатолий Анатольевич Капский заходил, но не кричал, хотя у него, как и у тренеров, было очень недовольное лицо. Понятно, все расстроены. Спустя какое-то в раздевалке остались я, Щербицкий, Капский и, если память не изменяет, Ермакович. Мы с Анатольевичем стали разговаривать по поводу игры, результата, почему так все случилось.

– Не на повышенных тонах?

– Нет, никто не кричал, на оскорбления не переходил. Но Анатолич реально был злой. Я ему сказал: «Если мы «Алашкерт» не пройдем, я разорву контракт с клубом, напишу заявление». Потом вышел в микст-зону, где Саша Ивулин задал мне вопрос, что будет с командой, если мы не пройдем дальше. И я на эмоциях выпалил, что в таком случае нужно разгонять всех.

– Эмоции к тому моменты должны были улечься.

– Да, начиналось все без эмоций, я завелся уже в процессе разговора. Предложение за предложением, во мне все бурлило. Но потом, когда зашел в автобус, понял, что перегнул. Впрочем, назад я бы забрал только слова о тренерах. По отношению к ним это было некрасиво. В той ситуации, если честно, хотел сказать не тренера, а тренеров. Поставил неправильное окончание в слове – и все, фраза приобрела совершенно другой смысл. Начали говорить, что футболист ведет себя как руководитель, собирается убирать тренера. Надо было изложить свои мысли по-другому.

Буквально через 15 минут после отъезда от стадиона мне начали поступать звонки. Звонили Ермакович, Анатолич, говорили, что мне нельзя было так говорить.

– Тебе намекали, что с тобой могут попрощаться?

– Нет. Более того, я готов был ехать на ответную игру с «Алашкертом». И все, что было в моих силах, даже больше, я бы сделал, чтобы мы прошли дальше. Да вообще тогда был уверен, что иного результата, кроме как выход в следующий раунд, у нас не будет. Как помнишь, в Армении БАТЭ в итоге победил 3:1.

Через день или два после первого матча с «Алашкертом» Ермакович сказал: «Будет лучше, если ты в Армению не полетишь».

– В тот момент ты понял, что твои дни в БАТЭ сочтены?

– Все равно не до конца это осознавал. Был уверен, что вернусь в команду. Тем более тогда сломались Милунович, Риос. В общем, надежда, что продолжу сезон в БАТЭ, была.

Тем не менее, у нас с Анатоличем, несмотря ни на что, остались хорошие отношения. За две недели до его смерти я ему послал сообщение, поздравил с проходом первого раунда Лиги чемпионов. Он мне ответил. Так что все было хорошо.

***

– Слышал историю о том, что Виктор Гончаренко отговаривал Ермаковича от того, чтобы тот приглашал тебя в БАТЭ?

– В прессе прочитал. Если честно, с Гончаренко у меня никогда не было теплых отношений. И на сегодняшний день они такие же. Чисто рабочие.

– Отношения с Гончаренко не сложились в том числе из-за конфликта с Вадимом Скрипченко в 2008 году, когда ты на одной из тренировок жестко подкатился под помощника, а Гончаренко, несмотря на твои извинения, в итоге встал на сторону Скрипченко и сослал тебя в дубль до конце сезона?

– Нет, это тут ни при чем.

– А какие отношения со Скрипченко?

– До сих пор общаюсь. Та история была, но она забыта. Никто не таит никаких обид.

– А как у вас с Ермаковичем?

– Я общаюсь с Сашей.

– С Сашей?

– Да, для меня – Саша. Он был, есть и будет им. В коллективе это, конечно, Александр Владимирович, во внерабочее время – Саша, Саня. С этим человеком я прожил пять лет в одной комнате на базе. Даже когда уехал в «Кубань», мы продолжали общаться. Это мой друг, старший товарищ. И он есть и останется для меня Сашей.

Но какие ко мне были вопросы на футбольном поле во время выступления за БАТЭ? Меня Ермакович за фамилию или по дружбе не ставил в состав. Я выходил на поле и делал то, что от меня требовал главный тренер. Результат был? Был. Пришел в 2015 году, и как тот сезон мы провели? Стали чемпионами, выиграл Кубок, Суперкубок, вышли в группу Лиги чемпионов. Я был игроком основного состава. О какой привилегированности можно говорить? И вдруг в 2017 году пошли такие разговоры. Почему так резко поменялось мнение? Я делал все то же самое, что и в 2015, 2016 и 2017 годах. Тренировался, играл, работал так, как умею, как могу.

– Может, привилегированность заключалась в том, что мог к Ермаковичу обратиться на ты?

– При футболистах такого себе не позволял. Субординация была всегда, и это могут подтвердить многие. Но, знаешь, близкие и теплые отношения с главным тренером были не только у меня – у Родионова, Стасевича, Гордейчука, Милуновича. Но когда видели Жавнерчика рядом с Ермаковичем, начинались какие-то непонятные разговоры. И я это все понимал, чувствовал. Почему такое ревностное отношение было к нашему общению со стороны футболистов, не знаю.

***

– Расскажи про тот уникальный день, 31 июля. Утром ты еще в БАТЭ, а в обед – игрок минского «Динамо». Как так случилось?

– За несколько дней до официального объявления о моем уходе из БАТЭ знал, что контракт будет разорван. С клубом обговорили условия, мне за пару месяцев дали зарплату. Мог потребовать компенсацию за оставшиеся по контракту полтора года, но это было бы некрасиво, очень низко – столько лет провел в команде, и так поступать. Мы встретились с Захарченко в кафе в Минске, за 40 минут договорились по условиям, на которых расстаемся, и все. Никаких разногласий не было.

Еще до появления новости [на официальном сайте БАТЭ] мне позвонили из «Торпедо-БелАЗ», предложили свои условия. Попросил Олега Михайловича Кубарева дать пару дней на раздумья. Но вскоре позвонил Андрей Иванович Лаврик из минского «Динамо». Обсуждение контракта много времени не заняло. Отзвонился Кубареву, сказал, что решил перейти в «Динамо». Никаких обид. Все-таки минчане боролись за чемпионство, да и работа рядом с домом.

– Видел, как в интернете отреагировали на трансфер? Мол, Жавнерчик утром разорвал контракт с БАТЭ, сел на электричку и переехал в «Динамо».

– Может, и шутили так :). Но такого не было, ты же сам понимаешь. У нас любой может написать: от шестилетнего ребенка до пожилого человека. Все, кто умеет нажимать на кнопки. Пусть пишут, мне это неинтересно.

***

– Мы много говорили о твоем интервью после «Алашкерта». Какие еще произнесенные за карьеру слова забрал бы обратно?

– Говорил я много, но, вроде, скандальных интервью не давал. Высказывал свое мнение о стадионах «Шахтера» и «Нафтана». Так а что там скандального? Это нашли реалии. И сегодня могу сказать, что это катастрофа. И в Солигорске, и в Новополоцке, и там, где играет сейчас «Энергетик-БГУ». Сам играл на Семашко в 2017 году с «Крумкачамі». Катастрофа. Много вопросов по стадионам, по инфраструктуре, а мы все плачемся, что у нас нет футбола. В таких условиях его и не будет.

– Почему сошла на нет твоя инициатива по сбору денег на реконструкцию «Атланта»?

– Это было больше сказано в адрес тех, кто содержит команду. Завод не способен найти немного денег, чтобы отремонтировать эти туалеты. Это даже не смешно, это дико.

– Это самый ужасный стадион, на котором играл?

– Нет. Таковым назову стадион на Семашко.

***

– Перед интервью я звонил Александру Федоровичу, нынешнему тренеру вратарей дубля БАТЭ. И он кое-что рассказал.

– Я даже знаю что :).

– И что же?

– Наверное, как он меня пригласил к себе в гости на дачу, сказал, что нужно будет поработать. Это было где-то в середине нулевых. Я приехал, и мы с ним вдвоем несколько часов под песню Mr. Credo [«Медляк»] с газона убирали сухие листья. Мы часто вспоминаем эту историю, песню и звучавшие на весь участок слова «Сегодня в белом танце кружимся» :).

– На самом деле Федорович кое-что другое рассказал. Например, что ты поначалу на тренировки БАТЭ ходил с советской авоськой, в которой были сложены все вещи.

– Было такое. Не помню точно, авоська ли, но в БАТЭ приехал таким оборванцем. Без бутс, в майке Эрнана Креспо. И пока мне не выдали экипировку, ходил со своей одеждой в пакетике, в ней и тренировался.

– А еще при малейшей возможности бегал на горку с телефоном и постоянно звонил оттуда будущей жене.

– Телефон на базе [в Дудинке] плохо ловил. И пока не поставили вышку, бегал на горку. Единственное место, откуда можно было дозвониться. За день бегал много раз.

– Сейчас все время посвящаешь семье?

– Да, 24 часа в сутки.

– Плюс ты многодетный отец.

– Трое сыновей, поэтому все внимание им.

– Получается, если раньше кормильцем в семье был ты, то сейчас жена?

– Точно :). Жена получает пособие. Плюс есть финансы, накопленные за футбольную карьеру. Успел что-то заработать. Не был футболистом, который тратил деньги на новые машины, шмотки. Все в меру. И все, что успел заработать, грамотно вложил. Какой-то доход есть.

– Но работать в любом случае придется. Чем думаешь заняться?

– Пока не нашел себя, если честно. Связывать свою жизнь с футболом совсем не хочется, сейчас от него просто отдыхаю. После завершения карьеры не прошло и года, и, откровенно, не скучаю по спорту. Какой-то ломки или мыслей, что нужно было поиграть еще, нет. Я наслаждаюсь жизнью, отдыхом, уделяю время семье. Помимо футбола есть много других интересных вещей.

– Ты хочешь, чтобы кто-то из твоих сыновей стал футболистом?

– Да. Но заставлять не буду. Может, желание появится сразу у троих сыновей, получится династия. Буду только за и обязательно помогу.

– В форме какого клуба ты их хочешь видеть?

– «Баварии».

Лучшее в блогах
Больше интересных постов

Другие посты блога

Все посты