Tribuna/Футбол/Блоги/Контора пишет/Шагойко – про золото с «Белшиной» и «Гомелем», отказы БАТЭ и «Шахтеру», пидоргов в «Ислочи». И ни одной алкоистории!

Шагойко – про золото с «Белшиной» и «Гомелем», отказы БАТЭ и «Шахтеру», пидоргов в «Ислочи». И ни одной алкоистории!

В профессиональном футболе Александр пробыл 21 год.

Автор — Дмитрий Руто
21 февраля 2020, 18:00
9
Шагойко – про золото с «Белшиной» и «Гомелем», отказы БАТЭ и «Шахтеру», пидоргов в «Ислочи». И ни одной алкоистории!

Один из главных дядек белфутбола мог закончить в 18, а доиграл до 39.

До недавнего времени Александр Шагойко выступал за «Ислочь» в статусе самого возрастного участника высшей лиги. Пусть играл в сезоне-2019 немного, но пользу приносил безусловно. Однако в начале нынешнего года в возрасте 39 лет защитник принял решение официально завершить карьеру. Хотя, по своему же признанию, был готов поиграть еще и даже намеревался провести следующий сезон в качестве играющего тренера.

Но эти планы не сбылись. Теперь Шагойко постигает азы тренерского мастерства в роли помощника главкома сборной Беларуси U-14. Своим подопечным начинающему специалисту есть что рассказать. Все-таки за свою карьеру защитник дважды становился чемпионом Беларуси, побеждал в двух финалах Кубка страны, сыграл за молодежную и национальную сборные, а также успел попробовать на вкус украинский футбол. Хотя уже в 18 был близок к тому, чтобы бросить футбол, а в итоге сыграл более 450 матчей в высшей лиге.

В интервью Дмитрию Руто Шагойко вспомнил все самое яркое из насыщенной карьеры: от выступления за минский «Реал», первых шагов в «Белшине» до странного отъезда из Бобруйска и договорного матча в «Ислочи».

– Можно сказать, что ты и мысленно, и физически закончил с футболом?

– Пока еще, если честно, не решил, особенно что до морального состояния. Этот шаг не совпал с моими планами. Не думал так резко завершать карьеру. Были определенные планы, но сейчас говорить о них нет смысла, потому что они не сбылись. Но то, что уже раньше медленно и постепенно себя готовил к завершению карьеры, это однозначно. Физически я, конечно, чувствую в себе силы, готов был поиграть еще. Но сложилось так, как сложилось. Пока не жалею о сделанном шаге.

– Зимой ты ждал предложений от клубов?

– Не то чтобы ждал. Были определенные разговоры, планы. И эти разговоры дали основания думать, что начнется новый этап. Надеялся, что получится.

– Ты должен был стать играющим тренером?

– Да. Поэтому думал, что карьеру закончу постепенно, не резко. А в каком клубе? Планировал, что этот будет «Белшина». Наверное, это было бы символично: где начал, там и закончил. Но мне такого шанса не дали.

– Главный тренер был против?

– Не хочу об этом сейчас говорить. Как получилось, так получилось. У каждого свои причины.

– «Ислочь» тебе предлагала должность детского тренера. Но, по словам Жуковского, ты не согласился, потому что хотел остаться во взрослом футболе, а сейчас ты тренируешь 14-летних игроков. Где логика?

– «Ислочь» мне предлагала ребят 2003 года рождения, хотела, чтобы я остался в структуре клуба, работал главным тренером с футболистами этого возраста. Мне же не хотелось выпадать из большого футбола, детским тренером я себя не видел. Имею в виду главным тренером. Понимал, что многому еще нужно учиться. И теперь, работая в академии АБФФ, вижу, что, не пройдя этот этап, не поймешь всего остального. То есть, по сути, реально нужно увидеть и понять, как становятся футболистами. Обучение 12-14-летних – это, наверное, тот этап, где мне на данный момент хочется поработать.

Поступило мне предложение из АБФФ, позвонил Жуковскому, все объяснил, извинился за то, что не получается. И мы расстались в хороших отношениях. Тренер отнесся к моему шагу с пониманием, а я, считаю, выразил признательность за то, что мне давали какой-то шанс. Пусть это и не совпадало с моими ожиданиями.

– Был вариант остаться играющим тренером в «Ислочи»?

– Нет, даже не было таких разговоров. Только в структуре клуба детским тренером.

– Кто тебя пригласил в академию?

– Владимир Михайлович Корытько. Сейчас уже Владимир Михайлович :). Он курирует всех тренеров в академии АБФФ.

– Твои подопечные знают, кто такой Александр Шагойко как футболист?

– Понятия не имею. И, наверное, не хотелось бы, чтобы знали. Может, это и могло бы сыграть определенную роль в том плане, что слушали бы меня внимательнее, к работе относились ответственнее, но, как по мне, лучше, чтобы не знали. Если, не владея информацией о моих прежних заслугах, дети меня слушают, значит, во мне уже есть профессиональное тренерское зерно, которое поможет в становлении новой карьеры.

– Как тебя представили перед детьми? Двукратный чемпион Беларуси, обладатель двух Кубков страны?

– Нет, проще: в тренерском штабе команды новый человек – Александр Александрович Шагойко. Не более. Какие-то заслуги не вспоминали. Да и, думаю, знатоки интернета сами давно загуглили и увидели, кем я был.

Если честно, я вообще хочу, чтобы те заслуги остались в прошлом. Тем более не считаю, что достиг чего-то великого. Нас всегда как учили? Сегодня ты пришел на новую работу – доказывай. А был чемпионом или не был – это уже не важно.

***

– Ты сказал, что хотел бы завершить карьеру в Бобруйске.

– Да, это было бы по-настоящему символично. Семья в этом городе образовалась, много событий связано с Бобруйском. Да и болельщики вспоминают добрым словом. Поэтому и видел символизм в том, чтобы завершить карьеру в «Белшине». А прощальный матч, наверное, это все-таки не мое, но если бы оказался в Бобруйске, то, может, и захотелось бы провести такой поединок, который бы подытожил всю мою карьеру. Честно говоря, мне немного обидно, что большинство наших футболистов просто заканчивают карьеру тихо и спокойно. В том числе и заслуженные футболисты, принесшие немало пользы сборной Беларуси.

– В «Белшине» у тебя было два этапа карьеры. Наиболее примечательный первый?

– Не сказал бы. Хотя, если по заслугам – чемпионство, Кубок плюс там началась моя карьера, – тогда да, возможно. Но и второй этап не считаю менее важным. В ту команду я попал уже немолодым парнем, перовые два года в клубе были неплохими. Но потом начались финансовые проблемы, мы переживали не самые лучшие времена. И тем не менее в 2015 году мы боролись за тройку до последнего. В общем, и в тот период было много разных событий.

– Кто тебя пригласил в «Белшину» в 1999 году?

– Тогда главным тренером был Людас Румбутис, помогал ему Иван Савостиков. На сборы в Стайки меня отправлял мой первый тренер из ДЮСШ. Позвонил как-то и сказал: «Есть вариант с «Белшиной», я поговорил. Не думаю, конечно, что у тебя что-то получится¸ но съезди». Приехал я в клуб на просмотр и с первых же тренировок все получалось. Хотя изначально ехал знаешь с какими мыслями? Если не получится, вообще закончу с футболом в 18 лет. Куда мне было идти? Ни академий, ни еще чего-то. В дубль? Какой команды? Я уже играл тогда за фарм-клуб минского «Торпедо» – команду «Реал». Пробовал пробиться в «Торпедо», зимой тренировался с командой, проходил тесты, но все равно отправляли в «Реал», который выступал в первой или второй лиге. Играл, получал какие-то деньги. Параллельно учился в БГПУ на «Менеджера в споре и туризме». По сути, особых перспектив в футболе у меня не было. Хотелось чего-то большего, а не ездить по первой и второй лигам.

Так вот, ехал в «Белшину» и сам себе определил, что этот просмотр – последний шанс остаться в футболе. Если не получится, пойду искать другую работу. Приехал в Стайки, на тренировках все получалось. При этом состав у «Белшины» был очень сильным. Не зря же команда за год до этого заняла третье место в чемпионате. Рядом со мной работали Градобоев, Ковалевич, Хлебосолов, Разумович, Тимофеев, Смирных, россиянин Жемчугов в воротах.

Громких имен было много. Тем не менее я не стушевался, сыграл в товарняке против витебского «Локомотива». Матч проходил в крытом манеже в Стайках, прямо на досках. Январь же на дворе. А после игры Румбутис подошел ко мне и сказал оставаться в команде.

– Вспомни знакомство с Румбутисом и Савостиковым.

– Безусловно, я знал, что приехал под руководство чемпиона СССР-82. Я из той команды всех знал поголовно, дома в уголочке были наклеены фотографии игроков. Так что знал, куда и к кому еду. Но как такового знакомства не было, просто приехал и начал тренироваться. За мной со стороны наблюдали, Савостиков с юморком со мной общался, спрашивал, как себя чувствую. В общем, все было нормально. А получалось все, наверное, потому, что изначально думал, что это мой последний шанс остаться в футболе. Ничего не довлело, расслабился, получал удовольствие, особо не переживал.

– Твоим конкурентом за место в составе был Ковалевич?

– Жесткий защитник, и меня учил жизни. Ничего глобального не было, но как-то в шутку сказал: «На моем счету восемь сломанных ног. Твоя может быть девятой. Так что аккуратнее». Но, повторюсь, все в шутку. Понятно, что я молодой пришел, пытаюсь конкурировать со взрослыми дядьками. Могли и под жопу дать, чтобы понимал, где нахожусь.

– Кто был самым ярким футболистом из того белшиновского состава?

– Хлебосолов тогда находился на своем пике, был капитаном и лидером. В нападении был одним из самых ярких футболистов. Градобоев всегда был на виду, о нем много говорили.

– Тебя кто-нибудь взял под опеку?

– А такого в «Белшине» не было. «Старики» были своей компанией, молодые – своей. Да и вообще так получилось, что в команде было всего четверо молодых игроков, причем один я не из Бобруйска. Поэтому все парни жили у себя дома, а я – в профилактории. И не скажу, что с кем-то очень уж сильно общался. Впрочем, не скажу, что и обижал меня кто-то, чтобы требовалась какая-то защита. Хотя был один момент. На одной из тренировок мне показалось, что Гена Кашкар работает менее старательно, чем я. По этому поводу предъявил ему претензии. А он мне в ответ: «Малый, ты ротик-то прикрой». Понял, извините, вырвалось. Больше себе такого не позволял :). Но дедовщины у нас не было.

– После «Стаек» были еще сборы?

– Да, были два выезда за границу, тогда в «Белшине» деньги водились. И в Европу потом ездили, и на Кипр. На первый заграничный сбор в том году меня почему-то не взяли, очень сильно расстроился. А вот на следующий – в Чехию – поехал. С нами еще был молодой Саня Борисик. Так у него такая радость была, что он на сборах ходил все время довольный.

Но и я был под впечатлением на чешском сборе. Мы приехали на какую-то олимпийскую базу, и после совпедоповских гостиниц это был как будто другой мир. Понимаешь, у нас как было. Приезжали в один город, заселялись в гостиницу, а нам говорили: «Ребята, там у вас на этаже стоит окно, поставьте его на место, чтобы не дуло». То есть мы заходили в номер, а на месте окна – просто дыра! И мы сами ставили эти рамы. Более того, скажу, что лет пять-шесть назад я приезжал с командой в эту же гостиницу, и повторилась та же история с окнами. Представляешь? И в таких условиях жила команда высшей лиги.

А в Чехии все было реально круто. Окна на месте, поле – рядом с гостиницей. Я думал: «Что, даже никуда на тренировку не надо ехать? Рядом с полем можно бутсы почистить? А еще и сауна есть. Да ну нафиг!» Вообще не верил в то, что видел. А еще в номерах телевизоры были с пультом, шло больше трех каналов. Да какой футбол? Я тебе говорю, на тех сборах я был в таком состоянии, что меня спрашивали, что случилось. Мол, раньше только о футболе думал, а сейчас в своих мыслях. Нужно было собраться. А как? Я тогда будто попал в параллельную реальность.

– Ты, 18-летний пацан, сумел закрепиться в том звездном составе?

– Да, но стабильно начал играть в 19. Были какие-то заморочки с моим переходом из ДЮСШ, поэтому лишь в конце весны начал выходить за дубль. Провел пять-шесть матчей, и стал попадать в основную команду, пару раз выходил на замену. После первого круга кто-то заболел, кто-то сломался, мне дали шанс в Кубке в матче с «Полесьем». Сыграл – и после этого постоянно выходил на поле. Кого вытеснил? А никого. Потому что четкой позиции сначала не было. Куда поставят, там и играл. Но чаще, конечно, в защите.

В общем, начал играть, провел за «Белшину» всего пару матчей, и меня сразу же выпустили в Кубке УЕФА против кипрской  «Омонии», мы принимали соперника на «Динамо». Вышел и, если честно, думал, что просто обо###сь от страха. Хотя после 15 минут стало как-то поспокойнее. Мы, естественно, проиграли, причем крупно – 1:5. На выезде тоже проиграли. Когда летел на Кипр, вообще не понимал, что происходило. Толком так и не запомнил, что там было. Потому что для 19-летнего пацана, который еще полгода назад думал заканчивать с футболом, всем было необычно.

– Румбутис тебе доверял?

– Да, и я очень благодарен ему и Савостикову за доверие. А Иван Иванович так и вовсе в первый мой год в «Белшине» позвал меня в молодежку. Наверное, я тогда этого приглашения все-таки не заслуживал, тем более был на два года младше многих парней в сборной. Казалось, что не достоин, что есть парни сильнее меня. Но Савостиков решил, что мне нужно дать шанс. Я приехал, а в составе – Гончаренко, Гаев, Лихтарович, Кутузов, Василюк, Ковальчук. В октябре 1999-го в Борисове на «Городском» мы играли отбор на Евро с итальянцами, за которых бегали Гаттузо, Пирло, Абьятти, Перротта. И я – в основе. Мы проиграли 1:2, но все равно это было что-то невероятное.

***

– Твоя первая зарплата в «Белшине» была большой?

– Небольшая, 200 долларов по тем временам. У нас в команде все держалось на премиальных. Чтобы ты понимал, мне зарплату не поднимали до следующего сезона, я жил фактически на премиальные. Мне как молодому футболисту хватало. Когда получил зарплату, сразу купил себе музыкальный центр, очень мечтал о нем. Купил и отвез родителям в Минск. А что мне еще надо было? Play Station. Когда получал неплохие деньги, уже после чемпионства, купил себе последнюю на тот момент модель и играл постоянно. Одноклубники приходили, вместе играли.

– Чемпионом «Белшина» стала при Акшаеве.

– Да. Этот тренер сумел собрать хороший состав, в команде был отличный сплав молодости и опыта. Атмосфера между тренером и игроками была замечательная. То есть Акшаев сумел создать в «Белшине» семью. И это в том числе позволило нам взять золото. Не скажу, что у нас были сумасшедшие тренировки, методики, просто решала атмосфера в команде, ну и без удачи никуда.

– Кто был в чемпионском составе?

– Например, Седнев, Шанталосов, Болтрушевич, Градобоев, Гормаш.

– Получается, ты сумел и поиграть с Седневым, и поработать под его руководством?

– Да, как игрок он был неплохим футболистом, с лидерскими качествами. Хотя назвать его выдающимся игроком не могу :). Но даже будучи центральным защитником, в чемпионском сезоне сумел забить 10 мячей. Пусть они были в основном со штрафных, с пенальти, но еще и эти удары нужно было правильно исполнить. В любом случае Седнев был тем игроком, без которого невозможно было представить ту «Белшину».

А как с тренером впервые познакомился с Седневым, когда приехал в Бобруйск в 2010-м, меня на год арендовали у «Гомеля». До этого всегда на ты, мог и Сеня его назвать, а тут приезжаю и не знаю, как к нему обращаться. Седнев мне все потом наедине и объяснил. Дальше – по имени и отчеству.

– Вспомни подробнее чемпионский год «Белшины», празднование.

– Праздновали мы, естественно, хорошо. В гостинице «Юбилейная» в Бобруйске отметили, в ДК поздравляли, награждали. Подробности празднования никто их не узнает, но было хорошо :). А так, если честно, я не люблю, когда в интервью бывшие футболисты рассказывают, как, кто и где пил, с кем гулял. Это немного позорит наш футбол. Так же и не особо люблю о других игроках рассказывать разные истории. Это больше личное. Захотят – расскажут сами. А могут и обо мне что-то.

– Так а ты нарушал режим?

– Бывали случаи, особенно по молодости. Как-то было пару моментов, когда игра совсем не шла, ничего у меня не получалось, просто катастрофа. Наступала апатия. И в такие моменты, как и у многих, появлялся человек, который звал отдохнуть на выходные, расслабиться. Я махал рукой и шел гулять. Но, признаюсь, это было редко. Я не любитель застолий, да и со временем понял, что таким способом проблемы не решишь.

– На следующий год у «Белшины» была Лига чемпионов…

– В первом квалификационном раунде мы обыграли североирландский «Портадаун». И с этими матчами связана интересная история. Первый на «Динамо» мы сыграли 0:0. Отправились в Северную Ирландию, с нами полетел кто-то из белорусских журналистов. Перед игрой тогдашний директор «Белшины» Олег Гуща заявил: «Вот, при журналистах, при всех обещаю вам, что в случае прохода дальше – «штука» [долларов] каждому». Мы выиграли 3:2, но денег, как ты понимаешь, никто не видел.

Во втором раунде был «Маккаби» из Хайфы. Ответный матч в Борисове провели, а до этого ездили на Кипр. В Израиле были военные действия, поэтому запретили там проводить матч. Дважды крупно уступили и вылетели из Лиги чемпионов.

Ну а потом начались финансовые проблемы в «Белшине». Мне по контракту не выдали квартиру, плюс всей команде полгода не платили зарплату, премиальные. Передо мной накопилось столько долгов, что двушку в Минске я бы сто процентов купил. Так вот, на этом фоне в конце года состоялось фееричное заседание КДК. Я подавал заявление на клуб в федерацию по поводу долгов. АБФФ тогда, к слову, находилась еще в здании нынешнего минспорта, на седьмом этаже. Сидим на заседании я, Гуща и председатель АБФФ Григорий Федоров. Посчитали все долги, подбили цифры, Гуща пообещал, что рассчитается со мной, что все будет хорошо. Ладно, порешали, я ушел по своим делам, а эти двое остались. Иду мимо старых касс на стадионе «Динамо», и тут звонок от Гущи: «Слушай, я тут подумал. Долги прощаю тебе – можешь уходить из клуба свободным агентом».

– Стоп, так это же клуб тебе должен был!

– Вот именно. Поэтому я и не понял слов Гущи. В итоге, как оказалось, когда я ушел, на заседании КДК было принято такое решение: или клуб ничего не выплачивает мне и отпускает свободным, или отдает деньги, но от следующего моего клуба требует компенсацию за переход. Мне тогда было 21-22 года. Получилось так, что я ушел из «Белшины» без денег и без квартиры.

И тут же подсуетился «Гомель», предложил контракт. Но меня агенты начали возить по просмотрам. То в Турцию, то на Кипр по разным командам. Помню, съездил в «Торпедо-ЗИЛ», другие клубы. Где-то оставляли, где-то были свои нюансы, где-то не договаривались с агентами. В общем, не получилось. Хотя в «Уралан» меня даже уговаривали перейти. Я сыграл 30 минут в товарняке против «Черноморца» и уехал домой. Тренер звонил: «Ты нам подходишь, приезжай, подписывай контракт». А я уже настолько наездился, что заявил: «Везите сами контракт. Я даже жопу не подниму». Уговаривали, предлагали подписать предварительный контракт. А я устал гонять по просмотрам, по разным клубам. Два месяца был в этом режиме. Поэтому и с «Ураланом» не получилось. Позвонил Подпалому, который руководил «Гомелем», и сказал, что еду к нему.

– Четко: пришел в клуб – сразу стал чемпионом.

– Да, но об этом потом. Расскажу тебе историю с еще одним сумасшедшим межсезоньем в «Белшине». Еще зимой 2002-го, до старта сезона, когда были и Лига чемпионов, и когда клуб оказался без денег, меня пытались как-то продать. Но не смогли.

С финансами в «Белшине» начинались проблемы, но мы на сборы в Турцию все равно поехали. Прилетели, меня отправили на просмотр в новороссийский «Черноморец». Сказали: «Сыграешь второй тайм. Если все нормально, если понравишься, тебя заберут». Я еду к «Черноморцу», благо гостиницы недалеко друг от друга находились. Сыграл, понравился. Еду обратно к отелю, где базировалась «Белшина». Собрал свои пожитки – и к россиянам. Живу, тренируюсь с ними неделю. Меня даже наигрывали на матч чемпионата России с «Балтикой».  И тут звонок от Гущи: «Езжай обратно». Приехали за мной гиды, отвезли обратно к «Белшине». Два дня тренируюсь с бобруйчанами. Потом, вроде, руководители клубов что-то решили – я снова еду к «Черноморцу». И вскоре – снова обратно. Парень, с которым я жил в российском клубе, вообще не понимал, что происходит. Я же с этим футболистом уже познакомился, будущей жене сказал, чтобы звонила именно в тот отель, где базировался «Черноморец». А россияне спрашивали: «В «Белшине» вообще нормальные люди работают?» В общем, в очередной раз приезжаю в бобруйский клуб, и Гуща мне говорит: «Мы тебя за мешок редиски продавать не собираемся». Короче, покатался по отелям.

Потом я сыграл первый круг за «Белшину» – появился ярославский «Шинник». Клубы договорились сделать так: я к ним уезжаю на четыре дня, в пятницу возвращаюсь в Бобруйск, день тренируюсь с «Белшиной», играю матч и уезжаю. Россияне сразу готовы были меня взять, они узнавали мои условия. В общем, с руководством обо всем договорились. Так вот, я потренировался, хотел уже уезжать, но «Шинник» мне говорит: «Оставайся, мы все решим, позвоним. Ты нам нужен, только не уезжай». Нет, честно, обещал же, подведу команду, у нас матч с жодинским «Торпедо». Ладно, отпустили и сказали, что приедут за мной в Беларусь. Реально приехали, но в итоге забрали Юру Шуманского из «Торпедо». А я? Руководители «Белшины» и «Шинника» что-то решали, но так и не договорились. Остался в Бобруйске. А после сезона был этот КДК, поездки по клубам и переход в «Гомель».

– И в итоге ты стал двукратным чемпионом.

– Да, под руководством Сергея Подпалого. Ничего особенно про него как тренера и человека, если честно, не скажу. Да и не сказать, что в тот год была проведена выдающаяся тренерская работа, просто команда собралась реально сильная, классная. Был четкий сплав опыта и молодости. Многое совпало, и в тот год мы были сильнее всех. Обыграли и минское «Динамо», и БАТЭ. Почти во всех значимых играх побеждали.

– Вспомнишь тот чемпионский состав?

– Вратарями были Гаев и Афанасенко. Причем они стабильно чередовали игры. Сначала один – потом второй. 11 первых туров не пропускали, а в 12-м, в Гродно, нам поставили пенальти в самом конце встречи. До сих пор уверен, что тот пенальти придуманный. 4:0 вели, но пропустили в концовке.

Кто еще был в составе? Черепнев, Иванов, Панковец, Морозов, Данилов, Разумов, Лукашенко, Никитенко, Горовцов, украинец Кузнецов, Близнюк в нападении. Крутой состав тогда был, просто сумасшедший. Если бы на следующий год костяк остался, мы бы снова взяли золото.

– Близнюк – топовый форвард?

– Тогда был вообще супер. Это игрок, который может решить момент в штрафной в одиночку, создать гол из ничего. Прямо как Василюк, к слову. Матч может быть настоящей ватой, без моментов, на выносах, а тут – бац-бац – и гол. Рома мог с 40 метров ударить в «девять», Гена решал в штрафной.

– Помнишь, с кем была Лига чемпионов в следующем году?

– С албанской «Тираной». Дома мы проиграли 0:2, а в ответке выиграли 1:0. Но в Албании я чуть не умер прямо на поле. Матч назначили на пять вечера, бегали по самому солнцепеку. Думал, там и лягу. В любом случае, не прошли дальше.

– Подпалого сменили буквально за неделю до старта в Лиге чемпионов. Помнишь ту ситуацию?

– Точно не помню, что там произошло. Но, по-моему, у тренера случился конфликт с руководством, и Подпалый сам решил уйти. Как восприняла команду эти перестановки? Конечно, было неприятно, но всем мыслями находились в Лиге чемпионов, думали только о предстоящих матчах.

– В «Гомеле» ты задержался до 2007 года. Почему?

– Тогда произошла смена тренера, пришел россиянин Кузнецов, он мне предложил контракт на три года. При этом спросил, что мне надо, чтобы я остался. Я попросил квартиру в Минске. Он сказал, что поговорит с руководством, все узнает. И клуб пошел на мои условия. Тогда во главе «Гомеля» был Александр Клименков, деньги благодаря «Белоруснефти» водились. Но, знаешь, определенный осадок от последующего периода в «Гомеле» остался. Все-таки больше не взяли титулов, в 2007-м стали серебряными призерами. А что касается личного, тут жаловаться не на что. Как раз из «Гомеля» меня и начали вызывать в национальную сборную. Тогда ей руководил Байдачный Помню, как-то ехал на машине с базы, остановился у газетного ларька, купил «Прессбол», открываю, а там моя фамилия в списке вызванных. Закрыл газету и сидел в ступоре. Мне 24 года, а в «националке» такие игроки: Штанюк, Ромащенко, Кульчий. Булыгу, Корытько! Омельянчука я еще знал по «молодежке», общался с ними. Но все равно было что-то невероятное. Тем не менее я так особо и не сыграл за сборную. В парочке неофициальных турниров, в товарищеских матчах выходил на поле. В официальных играх шансов сыграть мне не дали.

– Какой «сборник» произвел на тебя самое большое впечатление?

– По игре мне больше всего нравился Кульчий. Действовал умно, четко, спокойно. Разбирался в моментах просто великолепно, поле видел шикарно. Я на его фоне находился где-то далеко-далеко. Кстати, уже тогда было видно, что он будет играть долго. Человек с такими данными, таким футбольным интеллектом способен держать уровень.

***

– Зачем ты уехал из «Гомеля»?

– Во-первых, захотелось поиграть за границей. А во-вторых, я тогда был в национальной сборной, и думал, что легионером меня будут чаще вызывать. Но пришел Штанге и весь вектор сместился на белорусские клубы.

Я, кстати, мог остаться тогда в Беларуси. В 2008 году Виктор Гончаренко звал меня в БАТЭ. В клубе долго ждали моего ответа. Даже были готовы на то, что если у меня что-то не получится в Украине – а я уезжал на просмотр в «Кривбасс», – то вернусь в Беларусь и начну сезон с борисовчанами. Честно, очень болезненно отказывал, очень переживал, когда говорил им нет. Но все-таки хотелось играть за границей, и почему-то была сильная вера, что на меня как на легионера будут обращать внимание тренеры сборной. Но Штанге, как я говорил, поступал иначе. Хотя за «Кривбасс» я играл, первый год был железным игроком основы.

– Что такое «Кривбасс» в то время?

– Хороший крепкий украинский клуб. Там был неплохой подбор футболистов. Игроков, которые не проходили в основу «Днепра», отправляли как раз в «Кривбасс». Некоторые из них, кстати, поиграли в свое время в киевском «Динамо». У меня в Украине одним из одноклубников был Александр Грановский, который помогал Олегу Дулубу в БАТЭ и в сборной U-19. Когда украинец тут работал, звал меня в гости. Но так и не получилось с ним встретиться.

Переживал ли я из-за того, что БАТЭ в тот год вышел в группу Лиги чемпионов, а меня не было в этой команде? Да, было такое. Но это тоже опыт. Глупо жалеть о том, что случилось.

– Ты хоть по финансам выиграл?

– Если учесть то, что БАТЭ играл в Лиге чемпионов, то однозначно нет :). Но что случилось, то случилось.

– Где ты жил в Украине?

– На базе «Каскад». Условия просто шикарные. Бассейн, баня, номер комфортный, интернет. Поле в парке, можно было пешком дойти до него. Но, так скажем, у меня там могло получиться лучше.

– После «Кривбасса» были легионерские варианты?

– Да, мог оказаться в «Хазаре» из Азербайджана. Поехал на просмотр, сыграл один матч, но вроде бы клубы не договорились по цене – и этот вариант отпал. Появился интерес со стороны «Гомеля» и «Шахтера». И тут я допустил свою самую главную, считаю, ошибку в карьере – отказал солигорчанам, о чем потом очень сильно жалел. Даже сильнее, чем по поводу неперехода в БАТЭ. Руководители «Гомеля» меня просто уговорили подписать контракт, но через полгода я снова остался без денег. Все дело в одной формулировке в контракте. Мне должны были сумму денег, но соглашение было составлено так, что если команда вылетает в первую лигу, а я уйду из клуба, то мне ничего не выплатят. Если бы продолжил играть за «Гомель» в первой лиге, то деньги бы мне отдали. У меня еще год действовал контракт.

А я ушел в аренду в «Белшину». Александр Седнев проявил интерес, да и я сам всегда рад поиграть за Бобруйск.

– Седнев-игрок и Седнев-тренер – это разные люди?

– Наверное, да. Когда ты игрок, требования больше предъявляешь себе. А когда ты тренер, то и требования, и сами люди меняются. Сказать, что Седнев сильно изменился как человек, не могу. Плюс-минус такой же и остался. Обычный, спокойный. Но как тренер он мне вполне нравился, ничего плохого о нем не скажу.

***

– Так получилось, что «Белшину» ты покинул вместе с Седневым.

– Только наши уходы не взаимосвязаны. Я ушел из Бобруйска по другим причинам. Да, не отказываюсь от слов, что за «Белшину» всегда рад играть, но тогда, в 2015-м, я все-таки ушел. Точнее, меня ушли.

Расскажу подробно, как было со мной. В декабре мне позвонили из клуба, сказали, что завтра должен быть в Бобруйске, состоится встреча с мэром города. На ней буду я как капитан команды, Виталий Павлов, которого планировали назначить на пост главного тренера, и директор клуба Дмитрий Мамонов. Директор спрашивал у меня мнение по поводу того, сможет ли Павлов быть главным тренером «Белшины» в новом сезоне. Я сказал, что безусловно сможет. Человек долго был в тренерском штабе «Белшины», знает весь процесс, да и пора ему идти на повышение. В общем, я был двумя руками за Павлова. Встретились мы втроем в Бобруйске, пошли к мэру. Поговорили с ним о будущем клуба, о предстоящем сезоне. Он высказал свое видение развития «Белшины», мы ему изложили свою точку зрения. Пожали друг другу руки, обо всем договорились и разошлись. Он на прощание сказал: «Надеюсь на вас – на главного тренера и капитана».

Начало января, до меня доходят слухи, что якобы появился какой-то инвестор, что-то в клубе будет меняться. Фиг его знает, мы же обо всем договорились с мэром. Наверное, круто, что в клубе будут деньги. Но дальше началось что-то странное. Многих, особенно тех, у кого заканчивались контракты, никто не ставил в известность, что сбор начинается 12 января. Я позвонил администратору команды, он сказал приехать. Прибыли в Бобруйск, но нас будто никто не замечал. Я пытался узнать, что нам делать. К тому времени уже был назначен новый главный тренер – Владимир Ежуров. Павлов сам находился в неведении – вдруг новый главком привезет своих помощников? Получается, где-то параллельно, за нашими спинами. велись переговоры, какие-то дела. Все игроки были в подвешенном состоянии. Кому-то сказали остаться, молодым тоже, а те и те, в том числе я, оказались не нужны. Я, честно говоря, даже растерялся. При этом никто никаких возражений не высказал.

Могли бы, например, взять на сборы, посмотреть там. Если нужен – оставляете, нет – значит, нет. Но поступили как-то некрасиво.

– А почему ты не пошел разбираться на правах капитана с тем же мэром?

– Так к нему на тот момент нереально было попасть. От нас уже открестились. Ходили Павлов, Мамонов что-то пытался сделать. Но этот мэр то занят был, то еще что-то. А сейчас он вообще сидит.

Потом спрашивали люди, почему со мной так поступили. Так формально руководители клуба ничего не нарушили – у меня закончился контракт, его не продлили, так как команде оказался не нужен. Юридически нет вопросов. А по-человечески… Разогнали готовую команду, собрали кучу людей. Да и люди туда приходили не играть, а за деньгами. Ждали, что выстрелят с командой, им из ковша будут деньги сыпаться. А в итоге проект развалился. Как начали, так и закончили.

***

– В итоге ты оказался в «Ислочи», которая и стала твоей последней командой в карьере. Какое впечатление на тебя произвел Виталий Жуковский?

– Мне сразу показалось, что он больше не тренер, а в первую очередь такой мотиватор. Человек, который своей энергией заряжал всех. Думаю, если он прочитает, согласится со мной, что в те годы в «Ислочи» было немного тренерского процесса. Нет, он был, но далек от того, что происходит сейчас. Нынешнее время в «Ислочи» – это совсем другое, совершенно иной подход. А Жуковский, повторю, всех заряжал, равнодушных в команде не было. Пресс-конференции превращались в маленький спектакль. Вот такое первое впечатление было о Жуковском.

Мне нравился энтузиазм коллектива, тренера. Это и сыграло определенную роль в переходе. Ну и, конечно, понравилось, что «Ислочь» тренируется и играет в Минске. В то время были предложения из «Гранита» и «Славии». Но это далеко, заколебался ездить. Да и не те деньги предлагали, чтобы мотаться по Беларуси. Если бы позвали в Брест, например, – не имею в виду команду, которая сейчас, а в принципе город, это все-таки областной центр – тогда бы, наверное, согласился. Я, к слову, руководству «Гранита» обозначил свои условия, они мялись, думали, потом мне позвонил Бохно и сказал, что не согласны на эти условия. А вскоре в клубе начались финансовые проблемы. Благодарен «Граниту» за то, что не стали обманывать, давать каких-то обещаний.

В «Ислочи» же все получилось хорошо. В первый год и забивал, и отдавал передачи, причем действовал на, условно говоря, незнакомой для себя позиции – в опорной зоне.

– Расскажи, какая была ситуация, атмосфера в команде, когда грянула первая волна договорняков?

– Хреновая, скажу откровенно, просто отвратительная. Тогда даже до конца не было уверенности в том, что еще кто-то не замешан. На любого смотришь – и кажется, что он тоже что-то сделал. Потому что нечестно поступили те, от кого никогда этого не ожидал. И мотивы были глупые, не стоило это того.

Кстати, расскажу тебе историю. Уже после того, как все закрутилось, сидели мы как-то в раздевалке, пришли на тренировку. Жуковский заходит и показывает на игроков. И вдруг указал на меня. Все, и я в том числе: «Что!?» Просто в недоумении. Жуковский: «Шагойко? Ой, нет, я ошибся». У меня и так седых волос много, а тут их прилично добавилось :) Тренер назвал фамилии игроков и сказал: «Вы освобождены от тренировки. До свидания. Потом будете разбираться с клубом, вам все скажут». Мы после этого ушли тренироваться, но, откровенно, не до футбола, не до работы было. Просто провели время и  разъехались.

– Ты тренировался под руководством в том числе Владимира Маковского, и тут он, оказывается, сдавал матч. Как он вел себя в той ситуации?

– А он, по-моему, еще раньше перестал приходить на тренировки. И во время того разговора в раздевалке его точно не было. А остальные? Некоторые повели себя по-мужски, все признали. Например, Лебедев, Папуш. А некоторые просто по-свински повели себя. Не буду называть фамилии, но были такие моменты, что человек, даже оказавшись в такой ситуации, подавал в суд на клуб. Пытался доказать в чем-то другом свою правоту, отсудить деньги, при этом признавая, что был замешан в договорняках. Это бред. Ты не имеешь даже морального права что-то требовать от клуба, особенно в тот момент.

– Папуш же остался потом в «Ислочи».

– Да, и мы с ним жили в одном номере на выездах. Общались, в том числе на эту тему. Саня говорил: «Ты даже не представляешь, насколько мне было противно от того, что я сделал. Первые два-три месяца не находил себе места. Но обстоятельства сложились таким образом. Это не оправдание, просто констатация фактов. Признаю, был не прав». Какие обстоятельства? Я не уточнял, это личное. Саня штрафы платил, сотрудничал.

– Слово «пидорги» вошло в обиход «Ислочи»?

– Первое время звучало, а потом сошло на нет. А откуда оно появилось? Тогда в раздевалке часто использовалось, поэтому и всплыло потом на пресс-конференции. Да была куча выражений, но не думаю, что стоит их вспоминать :)

– Жуковского подкосила та ситуация? Он начал вести себя с игроками по-другому?

– Не думаю, что его поменяла конкретно та ситуация. Жуковский сам по себе менялся, и сейчас ведет себя совсем по-другому и как человек, и как тренер. Многое переосмыслил, в том числе в плане отношений «игрок – тренер». Раньше как было? Все по-компанейски, ха-ха, хи-хи. Леонидович был человеком-заводилой. Помню, когда я забил в свои ворота, во втором или третьем мачте за «Ислочь», Жуковский ко мне подошел, веселый и заводной, и говорит: «Да ничего страшного. У каждого бывают ошибки. Все нормально. Впереди будет все хорошо». Сейчас, думаю, он бы так уже не сказал. Жуковский пытается быть ближе к игрокам, но он все равно уже не тот человек. Для кого-то он хороший, для кого-то – плохой. Все индивидуально.

– Тебе, ветерану, доставалось от него?

– Очень редко. В прошлом сезоне был пихач, правда, я так и не понял, за что. Мы проиграли 0:1 минскому «Динамо», на разборе игры Жуковский мне высказал претензии, но я не понял за что. Подошел к нему, он говорит: «Ну вот, понимаешь, то и то». «Нифига не понял. Можно поподробнее?» «Ну, так и так». Что-то начал объяснять, я махнул рукой: «Ладно, можешь ничего не говорить».

***

– «Ислочь» – твой последний клуб. Доволен?

– Возвращаясь к первому вопросу: хотелось символично закончить карьеру в Бобруйске. Но как есть, так есть. Может быть, не исключаю такой возможности, что что-то изменится. Не знаю.

– Вернешься на поле?

– А черт  его знает :) Я в форме, месяц-два побегать – и все будет отлично.

– Как Глебу.

– Не, Сане достаточно и месяца. Он может играть за счет своих футбольных качеств. С такой техникой, как у Глеба, у нас нескоро родится футболист. Для нашего чемпионата его мастерства выше крыши, можно выпускать даже на тайм. Сделает свое дело. А я? Тут, скорее, в форме бреда говорю. Скорее всего, уже все. Когда отходишь от всего этого, постепенно пропадает азарт, запал. Вот недавно был момент, задумался: «Сейчас же предсезонка. А это бегать, терпеть, выдерживать нагрузки». Задумался, кстати, об этом в бане в академии АБФФ, когда лежал на шезлонге: «Не, все хорошо. А то сейчас бы бегал где-нибудь, допустим, с «Тоболом» играл бы. Нет, класс, надо отдыхать».

– Глеб – самый топовый твой одноклубник?

– По регалиям да. Кто еще в «Барселоне» играл и здоровался за руку с Месси? А по мастерству, наверное, были еще другие классные одноклубники.

– Самый странный футболист, с которым ты пересекался?

– Их было очень много, выделить кого-то тяжело :) В основном странные были из молодых. Вот был такой Саша Мринский, играли вместе в «Белшине». Я ему как-то сказал: «Саня, мы с тобой вместе закончим». А в итоге он закончил раньше, чем я. Хотя, может, еще бегает за какие-нибудь КФК. А в чем его странность? Он футболист с огромным талантом, техника шикарная, скоростные данные. Но с пулей в башке. Это проявлялось и в режиме, и во многом другом. И нарушал, и другие поступки совершал. При этом никакие наказания на него не действовали. Вот мне непонятно, как можно с такими данными угробить карьеру. У людей изначально талант, а они с ним так обходятся…

– Хоть одну историю о нем расскажешь?

– Нет, не стоит. Да я вообще о людях плохо говорить не хочу. А хорошо? Хорошего достаточно. Но, в принципе, зачем выносить на суд общественности разные истории? Их, конечно, масса, но зачем это мусолить? Со всеми все случается.

– Против какого футболиста тебе было тяжелее всего играть?

– При всем том, что Рому Василюка считаю очень сильными нападающим, выдающимся, мне против него всегда легко было играть. Даже не знаю почему так получилось. А вот кто доставлял неприятности, особенно когда я выступал за «Гомель», это Виталий Володенков. Я играл правого защитника, а он – левого хава. Не сказать, что Володенков меня возил, но заставлял очень много работать. Я всегда находился в напряжении, расслабиться нельзя было ни на минуту. И если я ошибался, он сразу наказывал. У тренеров спрашивал, что мне делать с ним. Но это, по-моему, было на протяжении года. А потом я привык, начал подстраиваться, перестраиваться, думать. Стало полегче.

– В конце хочу, чтобы ты вспомнил одну историю, после которой ты у меня стал прочно ассоциироваться с фамилией Шагонян.

– О да, было такое. Когда я ездил на просмотр в «Торпедо-ЗИЛ», жил в Москве в общежитии, а внизу был ресторан, в котором кормили игроков. Как-то зашел туда, а там сидели армяне. У меня, как видишь, внешность не очень славянская. Эти армяне у меня спрашивают: «Армянин?» «Нет, белорус». «Да ладно, заливаешь». Пригласили к себе посидеть и говорят: «Будешь Шагонян». И частушки еще придумали: «Самый лучший из армян – Александр Шагонян».

Лучшее в блогах
Больше интересных постов

Другие посты блога

Все посты