«В России такого жесткого об##ра, как в Беларуси, я не замечал». Веремеенко – про особенности русских, европейцев и белорусов
Один из лучших баскетболистов страны не стесняется говорить правду.
Топ-баскетболист 18 лет отыграл за границей, вернулся в Минск и теперь делится впечатлениями.
Владимир Веремеенко, в свое время шесть раз становившийся лучшим баскетболистом Беларуси, недавно снова заставил о себе говорить. 35-летний спортсмен, осенью подписавший контракт с минскими «Цмоками», вернулся в сборную Беларуси после 13-летнего перерыва. В преквалификации чемпионата мира игрок, тайным голосованием избранный капитаном нацкоманды, помог разгромить Кипр в гостях и победить Португалию дома.
Через несколько дней после игры с португальцами Дмитрий Руто встретился с Веремеенко, чтобы поговорить о возвращении в главную команду страны, но больше всего – про опыт человека, 18 лет выступавшего за границей. Тяжелый форвард не только поиграл, но и пожил в России, Испании, Италии, Турции и Германии и теперь может сравнить белорусов с русскими и европейцами, а также жизнь на Родине и за ее пределами.
– Давайте начнем с вашего возвращения в сборную Беларуси. Как себя ощущаете, снова оказавшись в команде спустя 13 лет?
– Отлично, на самом деле. Ребята и тренеры меня поддержали, не чувствовал никакого давления или дискомфорта. В общем, все так, как и должно было быть. Как будто и не пропускал такой этап в сборной.
Некоторые жалуются на формат отбора, но для меня это очень удачное время, чтобы вернуться. Раньше игры проходили в августе, и чтобы хорошо сыграть, нужно было все лето тренироваться, то есть уже после сезона. Для меня это было совсем неудобно, потому что каждый сезон доигрывал с микротравмами. Плюс хотелось уже отдохнуть, побыть с семьей. Все это плюс какие-то другие причины наслаивалось друг на друга – в итоге не получалось приехать в сборную. А сейчас все сложилось удачно. Поддерживаю физическое состояние в клубе, нахожусь в Минске, в «Цмоках». Было бы глупо отклонять приглашение.
– По сравнению с той сборной, где вы играли, нынешняя – совершенно другая команда?
– Безусловно. Но в таком коллективе, может, даже интереснее играть. Ты видишь, как молодые баскетболисты смотрят на тебя, растут, прогрессируют. Может, у них даже желания играть больше, чем у тех, кто постарше. На нашей стороне, конечно, немалый опыт, но вот эмоций и стремления у молодняка все равно больше.
– Возвращение в сборную вы воспринимаете как способ снова заявить о себе или вспомнить молодость?
– На самом деле никак не расцениваю. Я вернулся, а ощущение такое, будто и не уходил, будто и не было перерыва в 13 лет. Меня позвали – я приехал.
– Вы с Ростиславом Вергуном, главным тренером команды, друзья. Он вас попросил выступить за сборную по-дружески?
– Когда он еще не знал, что будет назначен наставником сборной, появились слухи, что я могу вернуться в команду. Вергун меня спросил, как я на это смотрю, не буду ли против еще поиграть за «националку». Все в шутку, конечно, было сказано, но, как видите, от шутки все пришло к серьезным вещам.
– Сразу же по результатам тайного голосования вас выбрали капитаном.
– Естественно, для меня это было неожиданно, тем более сам всех агитировал голосовать за других баскетболистов. Ходил и нашептывал ребятам, советовал :) Предлагал либо Лешу Тростенецкого, либо Сашу Пустогвара. Но выбрали меня. Конечно, приятно, но и одновременно ответственно, ведь я капитаном никогда не был. Впрочем, с ответственностью появилась и дополнительная мотивация.
– Что вы можете дать сборной в первую очередь: игровые качества или больше мотивации, выступить в роли «дядьки»?
– Мне кажется, и то, и то. Всего по чуть-чуть. Плюс ребята будут видеть мою жизненную и игровую уверенность, спокойствие, опыт. Им от этого будет становиться спокойнее. Я не такой капитан, который будет в раздевалке деспотом, кричать и обзывать.
– Не думаете, что, учитывая вашу дружбу с Вергуном, в команде может сложиться нездоровая ситуация, какое-то предвзятое отношение к вам со стороны игроков?
– Нет, об этом даже речи не идет. Я уже полгода в «Цмоках», и у нас чего-то лишнего не проскакивает. Никаких дружеских отношений во время тренировок, игр нет. Поблажки есть, но не как другу, а как человеку, которому они нужны в силу возраста, здоровья. Так что и в клубе, и в сборной отношение со стороны главного тренера ко всем одинаковое.
***
– Как вы сейчас смотрите на свои же слова о том, что больше не будете выступать за сборную?
– На самом деле это я сказал в 2017 году только потому, что меня начали припирать тем, что заберут лицензию профессионального игрока, еще как-то накажут, если я не приеду в сборную. Так что объявить о своем уходе для меня было единственным выходом. Хотелось, чтобы просто от меня отстали представители федерации, тренеры. Так что, можно сказать, то заявление было вызвано обстоятельствами.
– О том, что к людям, которые не приезжает в сборную по неуважительным причинам, нужно применять санкции, в свое время говорил председатель Белорусской федерации баскетбола Максим Рыженков. И вы такие шаги одобрили.
– Да, было такое. Если нет объективных причин, не позволяющих приехать в команду, тогда можно заводить тему наказаний. Но, с другой стороны, зачем тянуть в сборную того, кто просто не хочет приезжать? Какой смысл? Я, например, иногда не хотел, потому что понимал, что приеду растренированным, не в форме, сделаю только хуже и себе, и сборной. У нас много баскетболистов, есть из кого выбирать. Стоит приглашать в первую очередь тех, кто хочет.
– Ваше объявление об уходе из сборной в 2017 году один из журналистов назвал театром абсурда. Мол, не играл много лет, а тут решил об уходе сообщить официально.
– Читал это. И, честно говоря, такие слова меня не обижают. Образно говоря, кто-то боится смотреть фильмы ужасов, но делает это, потому что они все равно приносят определенный кайф. Так же и в отношении меня и комментариев. Какие-то отзывы мне неприятны, но я их все равно читаю, потому что они дают мне заряд. Каждый может писать то, что хочет. У нас свободная страна. И я могу писать и говорить то, что хочу. Единственное, мне не нравится то, что меня знают, пишут обо мне, а вот я даже не представляю тех, кто отзывается негативным образом обо мне. Когда уже начал играть в «Цмоках», на нас как-то наезжали в интернете. Я предложил всем комментаторам собраться, встретиться с командой, пообщаться вживую с игроками. Но никто же не пришел.
Я бы, если честно, в конце карьеры собрал бы всех своих хейтеров, взглянул бы на них, пообщался. И заодно бы посмотрел, сколько человек придет. Думаю, мало кто пришел бы.
– Сачковать на новом этапе выступления за сборную будете? Ведь раньше признавались, что пару раз так делали.
– Сейчас отбор на Евро проходит во время сезона. И даже если бы я не хотел играть за сборную, все равно бы туда приезжал, чтобы не проходить мини-сборы в клубах, во время сезона. Это самое тяжелое время. В сборной тоже тренировки, игры, но режим все-таки другой. А, может, у меня появилось второе дыхание. Услышал гимн, поддержку болельщиков, песни.
– Переезд в минскую команду – это не завершающий этап?
– Нет. Хотя, конечно, все будет зависеть от состояния здоровья. В команду я приехал, во-первых, потому что находился без клуба. А во-вторых, Ростислав предложил потренироваться с «Цмоками», а уже дальше самому решать, хочу выступать тут или нет. Я остался, и очень доволен.
***
– 18 лет вы выступали за границей, в Европе. И только сейчас вернулись в Беларусь, играете в Минске. По-вашему, этот город можно назвать европейским?
– Если говорить чисто о городе, то центральные улицы, та же Зыбицкая, напоминают Чехию, Польшу, Литву. Но если ехать по тому же Партизанскому проспекту, то о Европе вряд ли стоит говорить. Много советского наследия.
– А что касается людей?
– Везде разные люди. Если говорить о тех, кого я вижу постоянно в клубе, все очень добрые, отзывчивые, живые. Болельщики приходят и поддерживают нас. Но есть такие люди, которые в интернете, в газетах стремятся покритиковать, как-то обидеть. Такой контингент мне не нравится. Даже не понимаю, откуда этот негатив, ненависть. Причем не только ко мне. Приехал в сборную Семенюк, так и на него почему-то наехали. Я говорю: «Саня, мы с тобой по комментариям за первое место еще поборемся. Смотрю, тебя в Беларуси тоже очень сильно «любят». Вот такое поведение – зависть, желание поддеть – мне непонятно. Эти люди – единственное, что мне не нравится в Беларуси.
Я всегда читал и читаю эти комментарии. И постоянно замечал, что как бы ни сыграла сборная или «Цмоки», комментаторы все равно об####т.
– А разве в России не такие же болельщики?
– Честно, вот такого жесткого об##ра, поголовного, я не замечал. Хотя постоянно читал комментарии. Да, если кто-то совсем завалил игру, могли выступить, что-то написать неприятное. Но в Беларуси совсем по-жесткому проходятся. На матчах «Цмоков» иногда смотрю на трибуны и думаю: «Где же вы, хейтеры?» Высматриваю, кто на меня плохо взглянул :).
– В России от болельщиков вам доставалось?
– Честно, не помню. Поэтому и говорю, что выражение эмоций в Беларуси меня по-настоящему удивило. Не понимаю, что плохого я сделал этим людям.
– А если говорить о простых россиянах, о быте, насколько они отличаются от белорусов?
– Россия же тоже большая. В Москве – одни люди, в Казани – другие. Казанцев, например, не стоит сравнивать с белорусами, потому что у них свои менталитет, понимание жизни, религия. Там много мусульман. А в Москве, понятно, люди жесткие, целеустремленные, постоянно бегущие куда-то, работающие, с горящими глазами.
– Вы немало пожили и поиграли в России. Заметили негативное отношение к русским со стороны внешнего мира?
– Как-то в интервью я сказал: «Какая разница – Россия или Беларусь? Мы все один народ, русские и белорусы». И понеслось: «Да ты что такое говоришь? Какой один народ?» Много чего писали, «москалем» называли. С чего такая реакция? Причем, самое интересное, такая реакция была только в Беларуси! А в России о белорусах говорят очень хорошо. Все любят нашего президента. Да, считают его жестким, но при этом отмечают, что он навел порядок в стране, все стабильно. Я сам всегда о белорусах отзывался с положительной стороны. Оказывается, все совсем по-другому. Люди такой негатив выплескивали, наезжали на Россию и русских.
Хотя ладно, «москалей» во всем мире не очень любят. Сама же Россия их не любит. Но кроме Москвы ведь много других городов, где живут нормальные люди. Зачем к ним такое отношение проявлять?
Почему такой негатив к москвичам? Там люди, можно сказать, живут на другом уровне, все деньги собраны в одном городе. Может, у хейтеров какая-то зависть по этому поводу.
Москва засасывает? Когда в молодости играл в «Химках», что-то в голове у меня, может, и поменялось, на какой-то период времени. Можно сказать, перестал быть белорусом :). Но сейчас семья живет в тихом районе города, я туда приезжаю, и, честно скажу, в Москву не всасываюсь, и она меня не засасывает.
– Что значит «перестали быть белорусом»?
– Наверное, когда приехал в Россию, подписывал контракты, был в состоянии эйфории, в розовых очках. Можно сказать, от реальности отбился. Когда переехал в Казань, все стало на свои места, женился, все устаканилось.
– Вы можете охарактеризовать типичного белоруса?
– В принципе, понимаю, кто это такой, но объяснить не могу. Сам себя считаю и белорусом, и русским, и украинцем (у меня отец украинец). Я рожден в СССР – лучше сказать так и закончить эту тему :).
***
– Вы вспомнили о том, что на вас начали наезжать после слов об одном народе. А почему, по-вашему, в Беларуси боятся высказывать свое мнение на этот счет? Те же спортсмены предпочитают не говорить о политике. А русские и европейцы, напротив, легко говорят на подобные темы.
– Даже не знаю. В Беларуси, в принципе, много чего люди боятся говорить и делать. Есть какая-то зашуганность. Но в словах же, по сути, ничего плохого нет. Ты же говоришь, а не делаешь. Если я считаю, что между нами и русскими нет никакой разницы, то я так и скажу. Мы все говорим на русском языке, выглядим одинаково – почему не могу выразить свою мысль? А по каким причинам другие молчат и боятся говорить, не знаю.
– Почему, играя в Европе, вы не поправляли людей, которые называли вас русским, а не белорусом?
– Да мне все равно. Белорус и русский – не вижу большой разницы. Я и тот, и другой.
– А что вы думаете о теме интеграции, о которой совсем недавно очень активно заговорили?
– Русским, мне кажется, вообще все равно. У них столько своих проблем, что им не до вопросов, кто к кому присоединится и когда. Я же, если честно, не разбираюсь, кому лучше станет от этого, кому хуже. Конечно, народ должен решать, и если людям живется хорошо в сегодняшних условиях, то зачем что-то менять? Я, если честно, в политику предпочитаю не лезть.
– После присоединения Крыма относиться к русским в мире стали хуже?
– Украинцы – конечно. У меня брат двоюродный живет в Днепропетровске, тетя. И она очень негативно к этому относится. Говорит, что русские забрали не свое. Думаю, в Украине процентов 95 населения так считает. А русские же, как мы знаем, думают, что вернули свое. Тут палка о двух концах.
***
– Вернувшись в Беларусь из Европы после такого длительного отсутствия, вы попали в другой ритм жизни?
– На самом деле, где бы ни выступал, во время сезона у меня один ритм, он подстроен под рабочий график: проснулся, поел, тренировка, сон, тренировка или игра. Единственное, есть отличия по погоде. В прошлом году я играл на Кипре, и если заканчивать карьеру, это, мне кажется, самое идеальное место. Очень хотел там остаться, но не получилось. На Кипре постоянно расслабляешься, наслаждаешься жизнью, а в здесь… Может, в условиях постоянной серости и нет позитивных эмоций, глаз не радуется.
– Ваша жизнь сейчас серая?
– Честно, не могу каждое утро просыпаться и радоваться. Смотрю в окно – все серое. С тренировки выхожу – снова серость, лишь иногда солнце светит. Когда мы недавно со сборной летали на Кипр, ощутил совсем другие эмоции: там много красок, светла. И там переносить проигрыши или какие-то неудачи намного легче.
– В каком российском городе вам было наиболее комфортно?
– Играл я в Питере, Москве, Казани и Нижнем Новгороде. В Казани было хорошо, классный город. Тем более я там обосновался, была квартира, дача, семья. Много знакомых, друзей. Никаких проблем и забот, в клубе меня хорошо знали. Было реально комфортно. Хотя отношение к женщинам там не очень. Это же мусульмане, у них мужчина главный, он выше женщины. Плюс напрягало, когда при тебе разговаривали на татарском, а ты ничего не понимал. Но в целом все было хорошо.
– Однажды вы сказали, что по духу вам близок Санкт-Петербург. Что имели в виду?
– Даже не могу объяснить. Когда играл там за местное «Динамо», город запал в душу. Фильмы, связанные с Питером, вызывают приятные эмоции. Климат там, конечно, очень плохой, он отворачивает. Но жить там классно, комфортно.
– Почему же тогда после окончания карьеры хотите переехать в Москву и жить там?
– Там сейчас семья. Хотя и на Кипр я бы с удовольствием уехал :) Туда, где солнце. Но сейчас я исхожу из того, где детям будет комфортно, где они учатся. Это самое главное.
– Вы как-то говорили, что в Москву возвращаетесь как к себе домой.
– Опять же, потому что там семья, дом. У меня нет любимого города, в который я бы всегда с удовольствием приезжал. Родной Гомель? Это мое, родное, там я вырос, нравится приезжать, потому что там родители. А Москва – это дом, где живет моя семья.
– Рассматриваете вариант перевезти семью в Беларусь?
– Наверное, я еще не настолько воодушевился Минском и этой страной, чтобы перевозить семью.
– Москва сделала вас жестче?
– Да я не знаю. Я там живу от силы две недели в году. Сезон заканчивается, я на месяц еду в Гомель к родителям, потом – с семьей на отдых. Так что немного времени провожу в Москве, поэтому о какой-то жесткости не буду говорить. Я не сталкиваюсь с негативом, чтобы как-то эту жесткость прочувствовать и в других людях.
– Москвичи и многие россияне славятся хамством на дорогах. У вас как с соблюдением ПДД?
– Вы знаете, я вообще считаю, что в Минске водят очень плохо. Может, из-за того, что дороги сделали как-то неправильно? У меня отец, например, едет по левой полосе, спрашиваю у него, почему он так делает. Она же для обгона. Отвечает: «Мне через километр поворачивать налево, меня никто не пропустит». В России такого нет. Там ездят справа, а по левой полосе – только те, кто хочет двигаться быстрее.
***
– После России вы оказались в Европе, где играли в клубах Германии, Испании, Италии, Турции. Европа – это другой мир?
– Абсолютно, особенно после России. Там начинаешь жить по правилам. Например, не парковаться в запрещенных местах, мусор обязательно надо сортировать по разным пакетам. В той же Германии все жили по законам и установленным правилам. Например, в «Брозе» работал физиотерапевт, и один выходной в неделю у него обязательно должен был быть, в определенный день. И даже если этот выходной выпадал на день игры, физиотерапевт даже в зал не приходит. Я вообще этого не понимал, спрашивал у него, как такое возможно. Он на меня с недоумением смотрел. В Беларуси такое представить просто невозможно. Если завтра игра, то выходной перенесут. Наш физиотерапевт понимал бы, что это нормальная практика, на игре нужно поработать. В Германии все совсем по-другому, по своим правилам. Никто ни под кого не подстраивается, там не жертвуют своим временем, чтобы кому-то угодить.
– Как вы говорили, в Германии для советского человека слишком много правил.
– Для меня так точно. Хотя, может, кому-то это и нравится. Начиная от той же сортировки мусора. Я что, дома должен иметь три ведра? Да, к этому привыкаешь, особенно если с детства тебя так воспитывали. Но для человека, который всегда мусор бросал в одно ведро, а потом все выносил в контейнер, принять такие правила тяжело.
– Если взглянуть на уровень Германии и уровень постсоветских стран, то напрашивается вывод, что такие правила – не так и плохо.
– Может. Но я смотрю на этих немцев и вижу, что они вообще не улыбаются. У народа каменные лица, все в работе. У них план на жизнь: с 20 до 40 лет работаю, надо столько-то накопить, а потом, на пенсии, можно отдохнуть. Да, это все работает, но ты же годы проживаешь как робот, безэмоционально. Я считаю, надо получать кайф от жизни.
– Белорусы больше кайфуют от жизни, чем немцы?
– Думаю, да.
– Немцы к деньгам относятся более взвешенно, чем белорусы?
– Конечно. Помнят, куда и на что был потрачен каждый евро. Копеечка к копеечке. Ведут учет расходов, коммунальных платежей. Для немцев это нормальное дело.
– А еще вы говорили, что в Германии вам не понравилась серость города.
– Есть такое. Плюс-минус такая же погода, как в Беларуси. Может, только солнце чуть чаще выглядывало. Но когда его не было, Бамберг реально становился серым. Да в Германии в принципе многие города похожи друг на друга. Для меня год выступления за «Брозе» был выброшенным из жизни: травмы, отсутствие игровой практики, жизнь – все было не так.
– Согласны, что белорусы, в отличие от европейцев, довольствуются малым, тем, что есть?
– Да, так и есть. Потому что мы не видели большего, не пробовали лучшего. Мне кажется, если бы людям показали, как можно жить, дали выбор – остаться там или вернуться обратно, – тогда можно было бы о чем-то говорить. Но сейчас люди живут с тем, что им дают. Хотя многим нравится – стабильность же.
– А русские стремятся к чему-то большему или тоже «едят» то, что им дают?
– В первую очередь надо сказать, что в России каждый сам за себя. Вот, например, я сегодня зарабатываю 10 единиц, а мой друг – одну, ну и ничего страшного, его проблемы. Каждый сам за себя, для русских самое главное – заработать себе побольше, построить дом или уехать.
***
– Настоящий кайф от жизни, думаю, вы получили, играя в Италии и Испании.
– В Испании я пробыл всего месяц, так что чего-то особенного не заметил. А в Италии был целый год. Это для меня топ: и город, и люди, и баскетбол, и еда, и болельщики. Как человек и спортсмен там я испытал настоящее счастье. Мне там было наиболее комфортно.
Наша команда, «Реджана», выступала неплохо, на играх собирались полные залы, болельщики поддерживали, пели песни. После игры мы могли зайти в любой ресторан, и нас кормили бесплатно. Город Реджо-нель-Эмилия, в котором я жил, совсем небольшой, менее 120 тысяч человек населения. И когда шел по улице, все узнавали. Я кайфовал от того, что команда играла хорошо, от того, что было всегда солнце, тепло. Не было каждодневного негатива. Что еще нужно для счастья?
– Расскажите о городе, где вы жили.
– Провинциальный городок, практически все население – люди за 30. Вся молодежь уехала, так как там всего один университет. Своя уникальная инфраструктура, красивый город. Люди добрые, отзывчивые, улыбчивые, позитивные. Это город, мне кажется, для спокойной позитивной жизни. Там будет комфортно тем, кто вырастил своих детей, может, имеет во владении маленький магазинчик. Люди там живут, наслаждаются проведенным временем, на выходные куда-нибудь ездят.
– Эмоции итальянцев – это что-то с чем-то?
– О да. Я в «Униксе» и «Брозе» играл под руководством итальянских тренеров, поэтому представлял, что меня ждет. Знал, что итальянцы экспрессивные, чересчур эмоциональные. С улыбкой на все смотрел, мне было весело.
– Вы читали то, что о вас писали болельщики в Европе?
– Нет, и, наверное, это меня спасало. Это же надо было искать сайты, переводить. В той же Италии рассказывали, что пишут обо мне, но мы же играли хорошо, поэтому критика была редкой. Помню, мне даже как-то один итальянский баскетболист сказал: «Я тут играю четыре года, но мне болельщики песен не посвящали. А ты такое заслужил уже через два месяца».
***
– Перед Италией у вас был период выступления в Турции.
– Там тоже было хорошо. Жил в маленьком портовом городе Бандырма. На выходные часто ездил и в Бурсу, и в Стамбул. Семьей познакомились с одной парой: девочка русская, а муж у нее турок. До сих пор общаемся. Мне в Турции нравилось, народ там простой, отзывчивый.
В любой команде, где я играл, ко мне очень хорошо относились как к игроку – с уважением. Всегда помогали. Поэтому, чтобы как-то объективно оценивать страны, их жителей, мне кажется, нужно пожить там не как спортсмену. Хотя могу сказать, что в России никто так не заботится об иностранцах да даже о своих людях, как в Европе. Не относятся с таким радушием. Что имею в виду? Вот, например, в Италии я как-то в ресторане поужинал, попросил счет. Мне сказали: «Не надо платить. Ты сегодня хорошо играл, ужин – наш подарок». Пару-тройку раз так сходил в ресторан, потом мне просто было неудобно. Перестал после игр ходить в ресторан. Не думаю, что в Беларуси или России такое возможно.
– А в Турции такое возможно?
– Конечно. Может, не в ресторанах, но уличные продавцы, в каких-то лавках очень хорошее отношение. Например, покупал рыбу, делали мне ее на мангале и отдавали даром. Продавцы знали, кто я. На базаре фруктами или орехами угощали.
– Кстати, ощутили, как погода и климат влияют на характеры людей?
– Да, это очень влияет. Намного спокойнее становишься, умиротвореннее, когда солнце светит, когда тепло. К проблемам, заботам при южном климате относишься совсем по-другому. Когда я после Кипра приехал в Россию, встречался с друзьями, которые думали заканчивать карьеру, я им сказал: «Прежде, чем завершать, поиграйте год-два на Кипре. Вы кардинальным образом поменяете свое решение, вам не захочется уходить из спорта. Будете жить у моря, под солнцем, игры и тренировки нетяжелые». Идеально для того, чтобы плавно заканчивать карьеру и входить в новую жизнь.
– Для итальянцев, турков, киприотов что главное – наслаждаться жизнью или, как для немцев, заработать?
– Не могу сказать об Италии и Турции, но на Кипре что я видел: пускай там люди мало зарабатывают, может, им тяжело, но по вечерам с друзьями собирались, пили вино. Дети гуляли, веселились. В общем, там люди счастливы, никто не думал о том, что завтра на работу. Я вообще никогда не слышал, чтобы они рассуждали о каких-то проблемах. О футболе, о баскетболе, о событиях в мире, о чем-то еще говорили, но не о семейных заботах, работе, политике. Люди довольны тем, что у них есть, и наслаждаются жизнью.
– Мы говорили об автомобильном движении в России, о манере езды. А как обстоят с этим дела в Южной Европе, на Кипре?
– Там к нарушителям относятся спокойно, люди друг другу доверяют. За год на Кипре меня полиция остановила только один раз. Я жил за городом. Как-то у команды был намечен выезд в три часа ночи, и на въезде в город меня остановили. Там все машины проверяли.
Или еще пример. Там такие же светофоры, как у нас: нажимаешь на кнопку, ждешь зеленый сигнал и переходишь дорогу. Я ехал, передо мной на светофоре остановилась полиция. Человек перешел дорогу, больше – никого. Полицейские поехали на красный свет, я – за ними. А зачем стоять и ждать, если больше никто не переходит? Не понимаю.
Такие законы мне нравятся. То есть я за законы, но если есть варианты нарушения правил, и эти нарушения никому не помешают, не приведут к каким-то плохим последствиям, то почему бы не пойти на такой шаг? А в Беларуси: дорогу перешел в неположенном месте или на красный свет – штраф. Так если нет машин, зачем чего-то ждать? В Европе, например, разрешено поворачивать направо, даже если не горит стрелка. Главное, чтобы ты никому не мешал. А у нас сразу в уголке, в кустах будет стоять с камерой, штрафовать.
***
– Недавно вы говорили, что уже задумываетесь о тренерстве.
– Возможно, но точно не главным тренером. В этой роли я себя не вижу и не хочу им работать. Это колоссальные нервные перегрузки, к ним я не очень стремлюсь. И после игровой карьеры переходить на этот уровень не буду. Может, стану агентом. Посмотрим. Когда приму решение заканчивать, тогда начнут думать о том, чем заниматься.
– Спина, которая на протяжении всей карьеры доставляла вам дискомфорт, уже не беспокоит?
– Скажем так, стало получше. Но есть проблемы с коленями. Всего по чуть-чуть. Старой «машине» нужны новые детали.
– За сборную сколько готовы играть?
– Лет семь :). Шучу, конечно, но если будет такое же расписание, как сейчас, когда матчи проходят во время сезона, буду приезжать в сборную всегда.
