Не подошел клубам во Франции (жил там в бандитском районе), вернулся в Минск и попал под нагрузки Юревича, от которых наросло 10 кг мышц
До 17 лет Айк Мусаханян играл на любительском уровне.
Необычная история армяно-франко-белоруса Айка Мусаханяна.
Белорусский этап полузащитника «Энергетика-БГУ» Айка Мусаханяна длится уже третий год. В сезоне-2018 четырьмя голами он помог «студентам» пробиться в высшую лигу. В начале сезона-2019 заставил о себе говорить уже на новом уровне, когда вышел на замену и дублем приговорил «Шахтер» к первому поражению в чемпионате.
В начале нынешнего сезона Мусаханян отличился уже иным способом. Еще не закончилась весна, а футболист успел схлопотать две красные карточки – завидная продуктивность!
Судьба футболиста тоже складывается примечательно. Мусаханян часть детства провел в Минске, но Беларусь считает Родиной лишь по паспорту. Больше 10 лет он прожил во Франции, куда перебрался с родителями, причем отнюдь не в респектабельные районы (например, там запросто могли ограбить). До 17 Айк играл на любительском уровне, успев провалить смотрины в академиях «Сошо», «Нанси» и «Метца». Заиграть по-настоящему ему удалось лишь после возвращения в Минск, пусть первое время и пришлось умирать под нагрузками Анатолия Юревича.
– Между тренировкой и интервью ты успел съездить на какие-то процедуры.
– У меня небольшие проблемы с коленом, но в целом ничего серьезного, готовлюсь к следующей игре.
– Желания выйти на поле у тебя немало, учитывая то, что пришлось пропустить матч с «Динамо-Брест» из-за дисквалификации.
– Конечно. Я и так хотел играть против брестчан, действующего чемпиона. Но это удаление… В любом случае рад вернуться на поле, а то в этом сезоне уже успел схватить две красные карточки, пропустил две игры. Реально, надоело, хочу постоянно играть в футбол.
– Тебя можно назвать грубым футболистом?
– Нет, ни в коем случае. Я не грубый, просто в этом году рефери получили новые требования, они судят немного по-другому. В прошлом году арбитры, по-моему, были более лояльны, давали играть, на что-то закрывали глаза, а сейчас они очень уж строго судят. Сам видишь, много желтых, удалений. А что с этим делать? Просто надо перестраиваться нам, футболистам, тогда все будет хорошо. Другого выхода не вижу.
– Тем не менее твоя вина в удалениях все-таки есть?
– Если вспоминать красную карточку в матче с «Минском», то я считаю, что не заслужил ее. Но арбитр принял такое решение. Не хочу обсуждать его работу и то, правильно он дал мне две желтые или нет. Что касается встречи со «Слуцком», то там сам виноват, по крайней мере при втором предупреждении. Первый «горчичник» вообще как-то быстро получил. Потом смотрел повтор и видел, что даже не дотрагивался до соперника. Но почему-то судья решил меня предупредить. Это меня завело, вот эмоции где-то и подвели во втором тайме. Была накладка с моей стороны, и там уже карточка справедливая. Я схватился за голову, понимал, что оставляю команду в меньшинстве, а играть еще 20 минут. Хорошо, что ребятам все-таки удалось удержать победный счет.
– Санкции со стороны клуба последовали?
– Ничего такого, просто объяснили, как правильно играть, какие ошибки допущены. Я и сам понимаю, что нужно играть аккуратнее.
– Ты тяжело переживаешь свои удаления?
– А у меня такое, по сути, впервые в карьере. По крайней мере так быстро я не получал две красные карточки. Так что реально непривычно. И игровой тонус теряется, и настроение не то, грустно, конечно. Но нужно делать правильные выводы, анализировать и готовиться к следующему матчу.
– Если к требованиям судей тебе еще нужно адаптироваться, то к белорусскому футболу за три года привык?
– Конечно. Начал здесь карьеру в первой лиге, но уже через год оказался с «Энергетиком-БГУ» в высшей. Тут футбол, естественно, совсем другой. Более физический, я бы так сказал. Плюс скорости совсем и другие. И мне привыкать было непросто, потому что, сам видишь, какой я худой, нужно было набирать физическую форму. Пришлось очень много работать, в том числе самостоятельно, оставался в тренажерном зале, пил какие-то добавки, старался есть побольше. Юревич мне говорил, что для того, чтобы играть, мне нужно работать больше остальных. В итоге за три года я набрал 10 килограммов мышечной массы. И сейчас, считаю, уже привык к футболу в элите. Тут играть намного интереснее, чем в первой лиге. Хорошие сильные соперники, плюс интересно сравнить с себя с такими игроками, как, например, Кисляк, Нойок, Сзоке. Они, как и я, опорные полузащитники, поэтому какие-то черты стараюсь перенять у них, смотрю, как они адаптируются и действуют на поле.
– Когда ты играл в первой лиге, были игроки в высшей, на кого ты ориентировался?
– На самом деле когда я только начал выступать в Беларуси, даже не следил за элитным дивизионом, не знал игроков. Не то, что мне было неинтересно, просто перед нашей командой стояла задача выйти в высшую лигу, и я был сконцентрирован на работе в «Энергетике-БГУ». Конечно, иногда смотрел матчи БАТЭ, брестского «Динамо», но, в целом, был погружен в свою команду.
– Помнишь, как впервые столкнулся с требованиями Анатолия Юревича?
– О да. Приехал и, честно скажу, к таким жестким нагрузкам даже не был готов. В первую очередь в физическом плане. Но желания доказать, что я что-то могу, было много – старался, работал. Но таких нагрузок, которые дает Анатолий Иванович, нигде не видел, если честно. Во Франции акцент делается на технику, там работают больше с мячом, обращают внимание на качество передач. Я вырос в таком районе, где выходишь из дома – а во дворе футбольная коробка, маленькая площадка. И во время игры нужно быстро думать, включать всю свою технику. Если ты взглянешь на нынешних звезд французского футбола – Погба, Мбаппе – то увидишь, что они развиты в первую очередь технически. А в «Энергетике-БГУ» немного по-другому. Например, нам приходилось и по 150 метров в горку бегать, прыгать.
– Погба и Мбаппе выдержали бы нагрузки Юревича?
– Погба, думаю, да, а вот насчет Мбаппе не знаю :). Хотя они тоже физически развиты, хорошо готовы.
– Но пришлось бы пострадать?
– Потому что пришлось бы бриться каждый день :).
– И Погба бы не покрасил волосы.
– Да, это точно. У нас в команде тоже есть темненькие игроки, они любят разнообразные прически. Но вынуждены носить обычные, потому что знают: если что-то Юревичу не понравится, сразу придется стричься налысо.
– Ты рассказывал, что под нагрузками даже как-то забыл, какой день недели.
– А дело было так. Когда только приехал в команду, по-русски вообще не разговаривал. Мы бегали по 150 метров под горку. Спускаюсь, чтобы еще одну серию сделать, на середине пути меня останавливает Анатолий Иванович и спрашивает, какой сегодня день недели. Я понял вопрос, начал размышлять. Но что-то ответить было реально сложно, потому что так закислился, так устал, что ничего уже не соображал.
– Когда ты ехал в Беларусь, разве не искал информацию о Юревиче, об «Энергетике-БГУ»?
– Нет, вообще. Я узнал человека, когда познакомился с ним вживую. Но даже несмотря на то, что я ничего не понимал по-русски, сразу убедился, что Юревич – очень требовательный тренер, он ставит большие задачи. Со временем понял, что Анатолий Иванович – очень хороший специалист, и я нисколько не жалею, что попал в его команду.
– Кто помогал тебе адаптироваться в Минске, в белорусском футболе?
– Естественно, партнеры по команде. Больше всего помогал Русецкий, он прекрасно говорит на английском. Сергей рассказывал, куда можно сходить, где можно питаться. Я же вообще ничего не знал. И так как жили мы рядом, подвозил на тренировки. Русскому языку обучал, и базовые слова я усвоил. Большую помощь оказал Артем Радьков, который также очень хорошо владеет английским. С ним мы легко нашли общий язык.
– Когда ты самостоятельно передвигался по городу на транспорте, проблем не возникало?
– Попал как-то в историю, когда самому пришлось поехать на метро на Каменную горку. Мне потом ребята рассказали, что туда от Семашко ходит прямой троллейбус, но, не зная это, поехал на метро и, можно сказать, заблудился. Добирался с тренировки домой. Мне сказали, что «Каменная горка» – конечная станция, мне на ней выходить. Но не понял, что необходимо с синей ветки перейти на красную. В итоге доехал до «Уручья», все начали выходить из вагона, а я просто сидел и чего-то ждал. Потом мне сказали, что нужно выйти. Вышел на улицу и вижу: совсем не тот район. Вообще не понимал, куда попал. Пришлось звонить парням, спрашивать, что делать. Спасло только такси, на котором и доехал.
– Как ты общаешься с белорусами?
– Первое время обращался на английском, и иногда возникал языковой барьер. Например, нужно было сходить в банк, а там языка вообще не знают. Звонил кому-то из команды, просил, чтобы мне помогли, перевели по телефону кассиру. В такой же ситуации сейчас Мавату. У него возникли какие-то проблемы с карточкой, он пошел в банк. Позвонил мне, и я все объяснил работнику банка. А вообще я заметил, что в Беларуси английский больше знает молодежь, а вот если обратиться к людям постарше, они вряд ли тебя поймут. Не знаю даже, почему они не хотят учить иностранный язык. Может, желания нет, а, может, потому что им хватает русского и белорусского.
– Сейчас ты передвигаешься по Минску на машине. Права получил во Франции?
– Да. В течение трех месяцев, целое лето, учил теорию и совмещал это с практикой. Собрался и решил, что надо все-таки сдать на права. Хотя теория мне совсем не давалась, неинтересно было. Знал, как водить, потому что папа научил. Мечтал, чтобы поскорее закончились теоретические занятия. Мне родители поставили задачу сдать все экзамены на максимум, но, признаюсь, некоторые вопросы все-таки провалил, так что максимального балла не получил. В любом случае права дали с первого раза.
– Ты аккуратный водитель?
– Скажем так, иногда нарушаю. Но кто из нас не нарушает :)?
– Где аккуратнее водители – во Франции или Беларуси?
– Конечно, во Франции. Там все по правилам: люди пристегиваются, включают поворотники. Все предельно четко. А тут, в Беларуси, носятся, не включают поворотники, в городе гоняют по 120 километров в час, обгоняют по правой полосе. Во Франции такое точно не встретишь. Там что-то нарушить на дороге вообще нельзя, очень много полиции, которая внимательно за всем следит. Везде камеры. Каждое нарушение – сразу штраф. Люди не хотят терять права.
– В Минске успел заплатить штраф?
– Бывали случаи, за превышение. Чуть задержался по своим делам, опаздывал в клуб. Хотел успеть, поэтому пришлось превысить скорость. Заплатил одну базовую. А так я не злостный нарушитель.
***
– Ты, свободно владея английским, столкнулся с не совсем обычной транскрипцией названий станций метро в Минске.
– Я вообще сначала не понял, что это за язык, написано немного странно :). Потом мне объяснили, что это перевод с белорусского. Для меня он очень сложный, если честно. Но пару слов все-таки знаю. Например, усё добра. Когда слышал этот язык в метро, становилось смешно от непривычного для меня акцента. Но, знаешь, я удивлен, что люди в Беларуси особо не пользуются белорусским языком. У меня родители – армяне, но даже несмотря на то, что живут во Франции, мы стараемся дома общаться по-армянски. Хотя все в семье знают французский. Мы делаем так, чтобы родной язык не забывался.
– Сейчас тебе уже намного проще в Беларуси. Русский язык знаешь, наверное, уже выучил и несколько нецензурных слов.
– О, это первое, что выучил :). Хотя тут даже не надо учиться. Ты слышишь такие слова на поле от других игроков, привыкаешь. И потом, когда теряешь мяч, что-то не получается, ругаешься. Я даже обратил внимание, что и другие легионеры в «Энергетике-БГУ» иногда могут выругаться. Хотя, конечно, я понимаю, что это нехорошие слова.
– Когда ты только начинал карьеру в Беларуси, приходил после тяжелых тренировок домой, и наверняка сил хватало, лишь чтобы выругаться?
– Можно и так сказать. Более того, после таких тренировок нужно хорошо питаться, а у меня просто не было сил подойти к плите, что-то себе сделать. Приходилось покупать в магазине, заказывать. А еще вещи нужно было стирать. А я приходил домой и валился спать, особенно в предсезонке, когда были по-настоящему жесткие нагрузки. День у меня был такой: потренировался, поел, поспал – и так по кругу.
– Родители следят за твоей белорусской карьерой, смотрят матчи?
– И они, конечно, и друзья, и родственники из Франции. Парни с моего района постоянно смотрят матчи «Энергетика-БГУ», тем более до недавнего времени ничего кроме белорусского футбола там не показывали. Это сейчас возобновили Бундеслигу. А так – только ЧБ.
– Что родители говорили насчет твоих удалений?
– Так как моя семья неспортивная, родители особо не понимают, почему это случалось, что я делал неправильно, сколько игр я должен пропустить. Какой ответ им дать? Просто сыграл жестко, по-футбольному не объясню.
– А белорусский футбол им нравится?
– Да, тем более они смотрят не только мои игры. Мама, правда, старается смотреть только поединки «Энергетика-БГУ», а вот папа, который из-за своего бизнеса вообще никогда не интересовался футболом и моей игрой, сейчас изменился, следит за чемпионатом Беларуси. И мне это очень нравится. Но в футбол в свое время меня привела именно мама, папа всегда был на работе. Мама в принципе любит спорт, больше всего – баскетбол. Но так получилось, что во Франции мои родственники играли в футбол, мама на них посмотрела, решила, что занятия в футбольной секции – отличный способ как-то занять мое свободное время, чтобы я нигде не шатался. Я начал играть, и мне так понравилось, что решил остаться. У меня потом режим был таким: школа, футбол во дворе, а вечером – занятия в клубе. Вот так и прошло все детство.
***
– Но ты же во Францию попал в семь лет, до этого жил в Минске. Здесь футболом не занимался?
– Нет, никогда. Снова же благодаря маме занимался гимнастикой. Но все-таки я не был таким гибким, чтобы там преуспеть. А вообще, если честно, детство в Минске совсем не помню, оно было непримечательным. Единственные воспоминания о тех временах – это какие-то царапины, раны. Когда маленьким ребенком бегал, падал, где-то мог пораниться. Мне как-то напоминали, где я много гулял с мамой, где рос. Сейчас это Парк Челюскинцев. Но, повторюсь, ничего другого не помню. Друзей и знакомых с тех времен не осталось.
– То есть переезд во Францию тебе дался относительно легко.
– Сам переезд да, но в этой стране сразу нужно было учить французский язык. Я пошел в специальную школу, чтобы его освоить. Поэтому потерял год. То есть мои ровесники, пока я был в спецшколе, учились в первом классе обычной школы, а я лишь в восемь туда пошел. И в итоге был самым старшим в классе.
– Каким было обучение в спецшколе?
– Туда приходили все иностранцы, которые только-только приехали во Францию. Нужно было изучить язык, культуру страны, мы учились разговаривать, читать. Честно признаюсь, мне французский давался очень легко. Во многом еще потому, что моя мама, до того как открыла булочную, работала переводчиком с армянского на французский. Ей было легко в новой стране, она помогала мне. Мне язык давался легко, уж точно легче, чем русский. Да и французский, я считаю, очень красивый.
– В спецшколе были другие ученики с армянскими корнями?
– Если откровенно, не помню. Но, по-моему, в том городе, где я поначалу жил – в Кольмаре – армян в принципе было немного. Знаю, что в Марселе большая диаспора, в других крупных городах. В Кольмаре было больше арабов, африканцев, людей с Ближнего Востока.
В Кольмаре прожил пару лет, а потом переехал с семьей в другой город, в 50 километрах от Кольмара – Мюлуз. И там тоже пришлось адаптироваться. Мы переехали, потому что в Мюлузе папа нашел новую работу. Он в течение месяца ездил из Кольмара в Мюлуз, по 50 километров туда обратно, а потом сказал, что лучше всем вместе переехать и жить там.
– Ты говорил, что у твоего отца автобизнес.
– Да, у него во Франции свой автосервис, плюс он продает поддержанные автомобили. В общем, чинит и продает машины. А мама, как я говорил, года три-четыре назад открыла свою булочную, хотя раньше работала переводчиком.
– То есть ты не успел на ее выпечке набрать вес?
– Нет, но когда в отпуск езжу к родителям, то, конечно, каждый день, каждое утро ем эти булочки. Лишний вес набрать не боюсь, потому что мне, по сути, и нужно набрать еще пять килограммов.
– В Минске бывал во французских пекарнях?
– Да, но булочки, которые готовит мама, все равно самые вкусные :).
– В Кольмаре ты пожил два года. Расскажи, что это за город.
– Исторический городок. Раньше территория, на которой он находится, принадлежала Германии, поэтому сейчас там много красивых зданий, приезжает немало туристов. Могу сказать, что Кольмар чем-то похож на Гродно. Такие же узкие улочки, пешеходные зоны. В общем, небольшой европейский городок со своими плюсами и минусами.
В Беларуси, например, гораздо безопаснее и чище, чем во Франции в том же Кольмаре. Не знаю, как в других белорусских городах, но в Минске по крайней мере так. Тут многие магазины работают круглосуточно. В Кольмаре же после девяти все закрывается, в городе просто нечего делать.
– Ты говоришь, что в Кольмаре было опасно. Могли на улице ограбить?
– Я жил в не самом благополучном районе, поэтому знаю, о чем говорю. Бывало, что и грабили прохожих, и машины останавливали, чтобы забрать какие-то вещи. Свидетелем таких случаев я не был, мне только рассказывали. Но мой район был таким опасным, что туда не то, что туристы не ходили, а даже полицейские редко приезжали. Если появлялись на районе, то шли за конкретным человеком. Потому что там жили такие люди, которые, завидев полицейских, сразу всех предупреждали, народ разбегался, и поймать кого-то уже было нереально. Вот в такой обстановке я жил. Честно скажу, не было страшно, потому что особо никуда не ходил. Только во двор, чтобы поиграть в футбол на площадке. Друзья приходили, звонили в дверь, звали меня играть, и возвращался я домой только вечером.
– Много детей было в твоем районе?
– Очень. Кто-то футболистом уже тогда хотел стать, кто-то мечтал получить хорошее образование. У каждого – свои цели, но все равно мы вместе играли постоянно.
– Тебя, человека, который приехал из Минска, у которого родители – армяне, на районе и в школе приняли хорошо?
– Да, потому что я иностранец. Знаешь, я ходил в школу, которую посещали только дети из моего района. А там коренные французы, по сути, и не жили. В основном – беженцы: Марокко, Сенегал, Алжир, Китай, другие страны. Так что я ничем не выделялся, был, как тут говорят, нерусским :).
***
– В Кольмаре ты и начал заниматься футболом. Что из себя представляет футбольная школа в этом городе?
– В той области она была самая лучшая. Это я узнал потом, а в детстве просто приходил на тренировки, занимался, играл. Даже не знал, что хочу стать профессиональным футболистом. Когда мы переезжали в Мюлуз, очень много плакал, не хотел уезжать из школы «Кольмара». Мне там было по-настоящему хорошо, нашел много друзей.
Что касается условий, в которых начал заниматься футболом, то скажу, то они были очень хорошими, несмотря на то, что «Кольмар» – полулюбительский клуб. Для занятий было доступно много натуральных полей хорошего качества, залы. Сейчас, правда, там начали переходить на синтетику, но я занимался на натуральном газоне.
В «Кольмаре» у нас практиковалась одна интересная вещь. Нам давали мяч и листик домой. Мы должны были записывать, сколько набили мяч правой ногой, сколько – левой, сколько – головой. Я так наловчился, что правой ногой мог набить тысячу раз, левой – 500, 250 – головой. И когда принимал участие в турнирах по набиванию, знал, что окажусь в топ-5 или одержу победу. Потом даже скучно стало :).
– После Кольмара ты оказался в Мюлузе.
– Этот город уже побольше. Но тоже здания в основном старые, исторические. Там я продолжил заниматься футболом, хотя, признаюсь, переход дался не очень легко. Потому что в «Кольмаре» сложился коллектив, меня сделали капитаном. Я, кстати, начинал центральным защитником. Так вот, переехал в Мюлуз, там поиграл за «As Illzach Modenheim». Через некоторое время переехал в Виттенхайм и выступал за юношескую команду «Us Wittenheim». Мне тогда было, по-моему, 12-13 лет.
– Ты уже понимал, что хочешь связать свою жизнь с футболом?
– Не поверишь, но понял это, когда не прошел просмотры в школах трех клубов, просто провалил свои попытки. Получилось так, что я, по сути, просто играл, получал удовольствие, не задумывался о профессиональном уровне. Но, не пройдя просмотры, поменял свое отношение. Сначала ездил в академию «Сошо», в команду U-15. Меня и еще двоих парней, потенциальных новичков, без тренировок, сразу же выпустили на поле в матче против какой-то неплохой команды. Меня поставили в опорную зону, и я просто провалился. Никогда так ужасно не играл. Может, сказалось волнение. Естественно, меня не взяли. Потом поехал на просмотр в академию «Нанси». И там тоже провалился. Но там был большой просмотр: из 50 человек выбирали троих. После была попытка перейти в «Метц». Тоже неудачно.
Потом до 17 играл на любительском уровне, пока не предложили приехать на просмотр в молодежную команду «Бельфора», грубо говоря, в дубль. Приезжаю, вижу много людей, но, к счастью, я понравился тренерам, меня взяли. В итоге уехал от родителей, жил уже самостоятельно. Бельфор, кстати, чем-то напоминает Брест. Там и крепость, похожая на Брестскую.
С командой провел на сборы, тренировался, принимал участие в товарищеских матчах. Но при этом понимал, что по сравнению с одноклубниками еще не готов к профессиональному футболу, хоть и стремился этим заниматься. Мне еще нужно было много работать, набирать навыки и форму. Тем не менее стартовал сезон, кто-то у нас в команде сломался, меня поставили в центр защиты. Сыграл довольно неплохо, а потом уже на протяжении всего сезона выходил в стартовом составе. Помню, как-то играл против Мавату, с которым сейчас выступаем бок о бок в «Энергетике-БГУ». Где-то даже фотография есть, на которой я в форме «Бельфора», а он – в форме «Осера».
– Почему три неудачных просмотра не отбили у тебя желание дальше заниматься футболом?
– Если честно, сначала даже не мог понять, почему меня никто не забирал. А сейчас смотрю: один из тех, с кем я приехал на просмотр в «Сошо», Жан Руиз, выступает в швейцарском «Сьоне». А второй парень поиграл в академии некоторое время и уже закончил с футболом. А почему меня не остановили те неудачи? Просто слишком сильно любил футбол. Тем более учиться, скажу сразу, это не мое. А если не школа и не уроки, то лучше футбол. Он у меня был на первом месте.
– Школу ты хорошо закончил?
– Я считаю, что да, сертификат получил :). Хотя мама говорила, что мог бы и лучше, что надо было поступать в университет. Но я считал, что мне, чтобы играть, нужно уезжать из Франции. Ведь в этой стране как: если в 17-19 лет у тебя нет профессионального контракта или ты не интересен какому-нибудь хорошему клубу, тогда нужно или искать что-то за границей, или заканчивать со спортом. Я мог бы попасть в молодежный чемпионат Швейцарии, были варианты. Но у меня не было к тому моменту автомобильных прав, я не знал, как мне добираться туда, как жить. Но все равно был решительно настроен переехать за границу и продолжить играть.
– Помнишь свою первую зарплату во Франции?
– А я там никогда ее не получал, играл ведь в юношеских командах. Учился и играл параллельно.
– Ты же в Бельфоре жил самостоятельно. За какие деньги?
– Клуб оплачивал квартиру, поездки домой и обратно, обеспечивал питание. Чтобы как-то провести свободное время, просил деньги у родителей. Но, признаюсь, этого времени у меня было очень мало. Такое расписание: с 8.00 до 11.30 учеба, потом – час обеда. После, до шести вечера, снова учеба. Из школы я ехал на тренировку, ужинал – и все, домой. Очень сложно было, а еще столько времени на учебу... Самым нелюбимым предметом были математика и французский. Нет, язык я, в принципе, знал, общался на нем, но вот действительно правильный французский, со всеми его формами и оборотами – это очень сложно. Я же вырос на районе, и впитывал уличный французский, а он совсем другой. Грубо говоря, уличный жаргон. А любимыми предметами были всемирная история и география. Легко мне давались. А, и, конечно, физкультура :).
***
– В одном из интервью ты говорил, что мечтаешь играть за «Лион». Почему?
– Когда переехал во Францию, «Лион» был очень хорошей командой, семь раз подряд выиграл чемпионат страны. В составе были классные футболисты, мне они очень нравились. А еще мне импонирует Карим Бензема, который как раз является воспитанником «Лиона». Знаю, что там самая лучшая во Франции академия и инфраструктура. Все для того, чтобы стать хорошим футболистом. Плюс, что самое главное, в «Лионе» рассчитывают на молодых футболистов.
– А почему не мечтаешь играть за ПСЖ и получать много денег?
– Я вообще ненавижу этот клуб. ПСЖ был внизу, а поднялся только благодаря деньгам. Мне этот проект не нравится. А вот клубы, у которых есть история, где дают играть молодежи, – вот это совсем другое дело. Да, за ПСЖ выступали Рональдиньо, Бэкхем, другие хорошие футболисты, но все равно парижан не люблю. И сейчас команда стала чемпионом, потому что деньги все решают. Не все могут себе позволить иметь Неймара и Мбаппе.
– Ты говоришь, что тебе нравится Бензема. Но он – нападающий, а ты – опорник.
– Мне в первую очередь Карим импонирует как человек, не забывающий откуда он, у него особенное отношение к Родине. 10 лет играет в «Реале», но приезжает в район, в котором вырос, не ведет себя, как звезда, а со всеми на равных. Это прекрасно. Ну и в футбольном плане он мне нравится. Для меня Бензема – лучший нападающий сборной Франции. А его отсутствие в команде – это, по-моему, больше политика. Даже не тренер сборной решал, что Бензема нельзя играть за сборную. Команда, конечно, молодец, выиграла чемпионата мира с Жиру в нападении. Но если выбирать между Каримом и Оливье, все равно Бензхема лучший :).
– Кто из опорников тебе нравится?
– Например, Серхио Бускетс. Да, он играет в центре защиты, но мне больше нравится, как он действует в опорной зоне. Импонирует Яя Туре. А еще привлекал Иньеста, пусть он и не моего профиля игрок.
– Когда играл во Франции, пересекался со звездами?
– Может, таких игроков многие не знают, но, например, мой друг сейчас выступает за «Зальцбург» в Лиге чемпионов. Этого защитника зовут Жером Онгюэне. Он со мной играл год за «As Illzach Modenheim», а потом перешел в «Сошо». После – в «Штутгарт», а сейчас выступает за «Зальцбург».
***
– Тебя родители отправляли в Беларусь со спокойной душой?
– Мама переживала, а папа был спокоен. Он считал, что я уже взрослый, все-таки это произошло в 19 лет. Тем более он армянин и эмоций показывать не будет.
– Ты приехал в Беларусь в пустоту или были знакомые?
– Еще в советские годы родители решили переехать из Армении в Беларусь, у них остались в Минске знакомые, которые помогли мне с квартирой, объясняли все нюансы по транспорту. Но потом Анатолий Иванович сказал им, чтобы перестали помогать, хотел, чтобы я сам это все делал и учился всему самостоятельно.
– Насколько известно, контракт с «Энергетиком-БГУ» у тебя до середины лета. А потом что?
– Хочу остаться в команде, доиграть сезон до конца, постоянно выходить на поле. Тем более я никому еще ничего не доказал. Мне расти и расти, работать и работать.
– Почему «Энергетик-БГУ»? Не было других вариантов в Беларуси?
– Нет. Знакомые моих родителей узнали, что я переезжаю в Минск и хочу тут играть в футбол. Они рассказали, что есть такая команда в городе. Когда приехал сюда, просто взял и пришел на одну из тренировок «Энергетика-БГУ». Попал в дубль к Родненку, понравился ему. Потом поработал несколько дней с основой, и Юревич сказал, что я подхожу. И началось: работа, большие нагрузки. Но я уже привык.
– Сейчас у тебя на первом месте футбол. И, естественно, есть желание выступать за сборную.
– За какую?
– Вот хороший вопрос. Ты родился в Минске, являешься гражданином Франции, родители – армяне. Есть из чего выбирать.
– В команду Франции пробиться очень сложно, остаются две сборные. В Беларуси нужно получать вид на жительство, а для этого необходимо отказываться от французского гражданства. Не хочу идти на такой шаг, потому что получить французский паспорт потом будет очень тяжело. Это долгий процесс. Нужно объяснять, зачем тебе французское гражданство, потом собирать кучу документов. В соответствующих органах будут решать, нужно ли тебе давать паспорт Франции, а потом еще и право работать в стране. Не меньше года вся эта процедура занимает.
В Армении можно иметь два гражданства. Так что, думаю, все-таки хочу выступать за армян, тем более у меня родители оттуда. Да и, на самом деле, Беларусь для меня – это официальная Родина, но по духу я армянин.
– Больше, чем француз?
– Сложно сказать. Наверное, во мне 40 процентов Франции, 40 – Армении, и 20 процентов – Беларуси.
Фото: vk.com/energetikbgu
