Tribuna/Футбол/Блоги/Контора пишет/Она взяла медаль ОИ с помощницей Лукашенко по огороду, а теперь протестует – спросили ее о давлении и экс-тренере на митинге за власть

Она взяла медаль ОИ с помощницей Лукашенко по огороду, а теперь протестует – спросили ее о давлении и экс-тренере на митинге за власть

Здравые рассуждения Натальи Лещик.

Автор — Дмитрий Руто
9 сентября 2020, 17:59
3
Она взяла медаль ОИ с помощницей Лукашенко по огороду, а теперь протестует – спросили ее о давлении и экс-тренере на митинге за власть

Не боится увольнения, считает белорусов героями.

Воскресные протестные марши, ставшие в Минске традицией, собирают десятки тысяч белорусов, в том числе представителей отечественного спорта. В это воскресенье топовые спортсмены Беларуси вторую неделю подряд вышли с растяжкой «Спортсмены с народом».

А еще участники марша могли встретить в городе девушку, которая пришла на акцию с лентой для художественной гимнастики. На ее шее висела серебряная медаль лондонской Олимпиады. Это была Наталия Лещик – призер ОИ-2012 в составе сборной Беларуси по художественной гимнастике в групповых упражнениях, а ныне психолог национальной команды по стрельбе из лука. Лещик подписала письмо спортсменов против насилия и за честные выборы.

«Трибуна» пообщалась с девушкой о мотивах, которые побуждают ее ходить на митинги, роли женщин в сегодняшней жизни Беларуси, давлении системы на спортсменов, жестокости силовиков и их переходах на мирную сторону. Наталия также рассказала о том, как относится к бывшей коллеге по команде Ксении Санкович, которая не раз была замечена в компании Александра Лукашенко и даже убирала президентские арбузы, и участию тренера Ирины Лепарской в провластном велопробеге.

– Что побудило вас к тому, чтобы пойти на воскресный марш?

– Помню, был как-то плакат у участников акций, на котором люди написали, что в стране все так плохо, что вышли даже интроверты. Вот это как раз про меня. Не могу смотреть на то, что происходит в родной любимой стране, как обходятся с людьми, какое количество граждан попало под насилие, под репрессии. Невозможно молчать. Власть перешла все границы.

Я не знаю, чем помочь пострадавшим, потому что я, например, не врач, но очень бы хотелось внести свою лепту в разрешение ситуации. Не могу сидеть сложа руки, поэтому пытаюсь, как могу. На все воскресные марши хожу.

– В эти выходные вы появились в городе с лентой и серебряной медалью лондонской Олимпиады. Почему с ними?

– Как уже говорила, я ходила на предыдущие марши, и у меня появлялась гордость за народ, видела, что я не одинока в своих чувствах. Очень вдохновляет смотреть на людей, которые придумывают какие-то плакаты, кто-то музыку пишет и исполняет песни прямо на улице, кто-то что-то рисует. В общем, каждый придумывает свое. И я подумала: вдруг кого-то может вдохновить мой перфоманс. Свою ленту я раскрасила в бело-красно-белый цвет, решила таким образом поддержать белорусов, которые вдохновляют меня.

– Вы одна ходите на марши?

– Со своим молодым человеком. Скажу честно, ходить на марши – это наше обоюдное желание, это даже особо не осуждалось. Пойдем – конечно. Более того, радует, что меня окружают люди со схожими взглядами, все друг друга понимают.

– На женских маршах были, в цепочках стояли?

– Пока нет, но желание, безусловно, было и есть. В эту субботу, к сожалению, не смогла по здоровью, лежала дома. Очень расстроилась по этому поводу. Но надеюсь, что все-таки получится выйти.

– Как вы смотрите на то, что девушки задают тон процессу?

– Мне кажется, конкретно в нашем случае это вынужденная мера. Например, когда я вижу, как зверствуют те, кто обязан нас защищать, вижу последствия издевательств, хотела бы всех парней своего семейства оставить дома. Пусть они сидят в безопасности, пусть лучше я схожу. Но одновременно я понимаю, что нашим мужчинам сложно прятаться, если можно так сказать, за спинами девушек. И они тоже хотят помочь, защитить нас. Поэтому, считаю, несмотря на наличие женских маршей, несмотря на то, что мы видим случаи, когда девушки отбивают у омоновцев парней, гендерный баланс все равно сохраняется. Нет такого, что женщины захватили власть, и теперь мужчины будут стоять сзади. Когда парни оказываются за спинами девушек, все это происходит в целях безопасности, пока власть творит беззаконие. Мы бережем мужчин, чтобы потом они смогли нас, девушек, защитить, помочь.

– Меня впечатлил ролик, как девушка закрыла собой незнакомого парня, которого избивали в районе Немиги в это воскресенье.

– Это очередной показатель того, как и насколько белорусы объединились. Все белорусы – просто герои. И при этом продолжают гнуть свою мирную линию, несмотря на то, что простых людей избивали и продолжают это делать. Каждый белорус – настоящий герой. Свои фотографии в инстаграме я всегда сопровождаю хэштегом #беларусыневерагодныя. И это истина. Я очень горда, что могу назвать себя белоруской.

– Интересно ваше мнение по поводу слов Александра Лукашенко о том, что женщина в нашей стране не может быть президентом, Конституция не под нее.

– Естественно, это покоробило меня как девушку. Мы видим отношение к людям, с которыми в повседневной жизни часто сталкиваемся. Мол, это не твоя профессия, да что ты знаешь и так далее. Или, как говорят: что там, ленточкой помахал, по ковру побегал – и все. А на самом деле те же спортсменки прекрасно знают, что такое выносливость, терпение, боль, как ее перетерпеть и выдержать. Повторюсь, слова президента мне были неприятны, но я постаралась не акцентировать на них внимание. Не подстраиваться же под такие высказывания. Не верите – как хотите. Главное, что я верю и буду идти вперед.

– Женский триумвират Колесникова-Тихановская-Цепкало влюбил в себя, повел за собой огромное количество людей. Как им это удалось?

– Мне кажется, тут тяжело дать один ответ. На всю ситуация повлиял и ряд ошибок, которые до этого совершили власти. Люди устали терпеть все это. Но учитывая то, что кандидатов, которые были симпатичны белорусам, отстранили, больше никого не осталось, на первый план вышло женское трио. Девушки смогли сплотить белорусов, они сказали, дали им то, чего хотел и ждал народ. В итоге все собрались в единое целое.

– А потом пошло давление на девушек. Тихановскую вывезли в Литву, Цепкало уехала и находится под уголовным преследованием, теперь похищение и попытка вывоза Колесниковой.

– Не могу сказать, что это меня удивляет. К сожалению. И это ненормально, что нас не удивляет то, что происходит в Беларуси. В стране нарушаются абсолютно все права человека, но мы уже настолько привыкли к этому, что даже не удивляемся. А по факту это просто ужасно, надо с этим бороться до конца, потому что иначе будет еще хуже. Получается, в Беларуси каждого можно похитить, забрать и потом издеваться. А потом, не дай Бог, еще и не найдут. Это ужасно, так не должно быть.

– Вам самой не страшно выходить на улицу сейчас?

– Страшно, не скрою. Но я всю жизнь в спорте, поэтому научилась бороться со страхом. Наверное, еще страшнее, что все так и останется. Этот страх пересиливает опасения по поводу того, что с тобой могут сделать на улице.

В Беларуси, да и в нашем спорте, давно сложилась своя система. Имею в виду, что как только ты даешь результат, ты молодец. Но как только ты заболел, получил травму или еще что-то, то ты уже никому не нужен, тебя отовсюду выгоняют. Никогда не понимала такой логики. Если вы хотите результата, неужели тяжело сделать что-то для человека, помочь ему в тяжелой ситуации? Тогда человек будет развиваться и давать результат. Почему-то у нас, в нашем спорте, такого нет. Хотя вы же видите, что большой скамейки запасных, откуда можно взять новых спортсменов, нет. И такая система, такое отношение во многих сферах жизни. Ты что-то не то сказал, не то сделал – все, уволен. А где брать людей, которые будут нас развивать, двигать страну вперед, чтобы она процветала? Угодные власти люди будут сидеть тихонечко и молчать, ничего не делая.

– Такие угодные люди могут и закончиться.

– Конечно. И мы уже сейчас видим, сколько невероятно крутых людей вышло на улицы. Огромное количество. При этом белорусы настолько креативные, неординарные, творческие. Когда ходила на все марши, думала, что если дать свободу этим людям, наша страна была бы удивительной. Жители других государств хотели бы приезжать в Беларусь только ради того, чтобы посмотреть, как у нас все классно, как все работает. Каждый хорош в свое деле, в своих сферах, и почему не дать гражданам развиваться. Черт с ним, не помогайте, если не хотите, но тогда и не мешайте.

***

– Вы затронули систему в спорте. И она сейчас проявляет себя, когда за выражение гражданской позиции даже в отношении топовых атлетов следуют репрессии.

– К сожалению, это так. Мне кажется, раньше система запугивания, которая доминировала в Беларуси, работала. Немногие возникали, а если кто-то подавал голос, то этого человека увольняли. И начальники особо не переживали, когда выгоняли на улицу несколько работников, потому что главное – все остальные напуганы и поэтому не будут больше возникать. Но теперь такая система просто не работает. Выступило колоссальное количество людей – и что, вы всех уволите? А кто будет работать? Система, очевидно, перестала работать, но власти все равно продолжают идти по проторенной дорожке и пользоваться шаблонами: «Мы так всегда делали, это работало, поэтому ничего менять не будем. Нет смысла что-то придумывать новое, изобретать велосипед. Запугивали раньше – это сработает и сейчас». Но власти не видят, что время и люди поменялись. Общество стало более смелым, оно устало, поэтому активнее выражает свое мнение, гражданскую позицию.

Я сама, кстати, сейчас сижу и жду, уволят меня или нет. Пока я работаю психологом в национальной сборной по стрельбе из лука, и мне еще ничего от начальства не прилетело. Наверное, это счастливое стечение обстоятельств :). Впрочем, увольнение меня нисколько не пугает. Я уже как-то сталкивалась с высказыванием «если что-то не нравится, увольняйтесь». В свое время работала в научной лаборатории в РНПЦ спорта, и начальство как-то сказало всем работникам, что если их что-то не устраивает, то можно уйти. Никогда не понимала, что это за угроза такая. Пойду и уволюсь – думаете, мне будет сложно найти работу? Да, появятся какие-то трудности, но зато я буду себя чувствовать лучше. И сейчас со стороны руководства были разговоры о том, что открытое письмо спортсменов подписывать нельзя, выражать свою позицию и ходить куда-то нельзя, а то уволят. Для меня такие угрозы не имеют никакого веса. Единственное, что меня беспокоит, это чтобы мои поступки и слова не отразились на людях, с которыми я работаю. А так, повторюсь, сама угроза увольнения не так страшна, как начальники себе это представляют.

Честно, не понимаю, почему человек должен как-то страдать за то, что выражает свою гражданскую позицию. К тому же я, например, ничего плохого не говорю, никого ни на что не толкаю, никого не оскорбляю. Я просто говорю то, что думаю, подписала письмо спортсменов, продемонстрировав, что со всеми изложенными в нем требованиями полностью согласна. Тут даже обсуждать нечего: все четко и понятно изложено. Мы действительно наблюдали фальсификацию на выборах, видели, как людей на улицах хватали ни за что. Мне кажется, почти у всех есть знакомые, которые пострадали. У меня – в том числе. Сложно не согласиться с каким-то из перечисленных в письме пунктов.

– Кто из вашего окружения пострадал?

– Коллега, с которым я работала в РНПЦ спорта, сейчас он там не работает. Как и многие, он на неделе после выборов шел с работы, которая находится в районе Немиги, и его забрали. Сначала мне позвонил друг и сказал, что наш общий друг пропал, он просто не вернулся домой, никто не может его найти. Я просто сидела и не знала, что же делать. Потом начали всплывать фотографии тех людей, которых выпускали, например, с Окрестина. Мы читали и слышали истории тех издевательств, которые происходили за стенами. Друга мы так и не могли найти, поэтому становилось только хуже и страшнее. Лишь через сутки после задержания мы нашли его, он оказался в Жодино. Было страшно, каким он выйдет на свободу. Потом он рассказывал, что его били, но ему все равно повезло относительно того, что делали с другими белорусами. Кости целы, синяки есть – а в остальном все, в принципе, нормально. К сожалению, в нашей стране это уже можно назвать везением.

***

– Вы столкнулись с фальсификацией на своем избирательном участке?

– На моем участке не было таких диких очередей, как на некоторых других. Мы с семьей простояли в очереди минут 5-7. Вроде бы все было в порядке, то есть нам дали листы с нужным количеством подписей, без каких-либо точек. Кабинки были без шторок, но в целом все более-менее по правилам, по крайней мере, в тот момент, когда я была на участке. Свой бюллетень я сфотографировала, отправила.

– А что по итогу?

– Честно говоря, даже не знаю. Меня впечатлили фотографии, где запечатлены прозрачные урны на участках, а в них – бюллетени, сложенные гармошкой. Очень классно. Наша урна была непрозрачной. Не знаю, как и кто голосовал.

– 80 процентов, которые якобы набрал Лукашенко, вас шокировали?

– Естественно! Но, к сожалению, в нашей стране такое развитие событий было ожидаемо, подобный итог не сильно удивил. Тем не менее, не получается сдерживать эмоции по данному поводу. Тем более я сама, мои близкие и родные голосовали за Тихановскую.

– Вы или ваш молодой человек не порывались на акции протеста сразу после выборов?

– Нет. Если честно, я даже не думала, что такие события начнут развиваться сразу после выборов. Предполагала, что пройдет день, подсчитают голоса, а потом уже что-то будет. Но, к сожалению, уже 9 августа, живя на окраине города, я слышала грохот от гранат, видела вспышки. Ужасное состояние, на самом деле.

У нас дома нет телевизора – очень комфортно без него, а те же фильмы можно посмотреть на компьютере. Но в тот день хотелось включить, например, «Евроньюз», чтобы иметь какое-то представление о событиях, ведь интернета не было. Мы слышали грохот, стрельбу, крики, но находились в неведении, не понимали, что же на самом деле на улицах происходит. И мы звонили знакомым, у которых есть телевизор, они нам рассказывали последние новости. Появилось какое-то понимание событий, но желания поехать в гущу не было. Когда все-таки появился интернет, мы увидели все те зверства, которые происходили на улицах... Честно, даже не могу описать свое состояние. Не знала, что делать, что думать. К насилию я определенно не готова, поэтому решила для себя, что буду ходить на марши и мирным образом выражать свое несогласие.

– Вы не могли поверить, что это все происходит буквально на соседних улицах?

– Конечно. Да что брать далеко: вот [7 сентября] разбили витрины в центре Минска. И кто это сделал? Те, кто должен охранять наш порядок? Это за гранью любого понимания. Реально, вернулись 90-е.

– Как думаете, чего таким образом добивается власть?

– Мне кажется, власти по-прежнему избирают старую систему – запугивание, которое раньше работало. Власти думают, что, несмотря на количество несогласных, они это смогут замять, мол, запугают белорусов и все снова будут ходить послушно, согласно системе. А еще мне кажется, что есть во власти, в силовых структурах люди, которые понимают, что они натворили. Поэтому сейчас, боясь какого-то наказания, эти люди стоят на своем до конца.

– На прошлых маршах, акциях девушек не трогали, но теперь задерживают уже и их. Вам не было страшно?

– Конечно, было. Страшно, что тебя неизвестные могут затянуть в машину без номеров. Страшно, что такое может произойти с родными или близкими людьми. Но, как я уже говорила, страшнее то, что подобное может происходить все время, пока мы, белорусы, хоть что-нибудь не поменяем.

– Думаете, мирные акции приведут к желаемому результату?

– Хотелось бы верить, конечно. Хотя, уверена, будут какие-то провокации. Крупнейшие войны развязывались в результате провокаций. Все возможно и у нас. Почему-то есть ощущение, что произойдет что-то нерадостное. Тем не менее, верю, что нам удастся добиться своего, люди из власти постепенно начнут понимать, что лучше перейти на мирную сторону, минимизировать насилие.

– Уже есть примеры, когда свои посты покидали силовики, чиновники.

– Это замечательно. И радостно, что акции продолжают быть мирными, потому что если мы начнем применять насилие, то уподобимся тем, кто такими методами действовал против белорусов.

***

– Можете с позиции психолога сказать, возможно ли достучаться до силовиков? Мы не раз видели, как белорусы на акциях разговаривали с омоновцами, смотрели им в глаза и пытались что-то сказать.

– Мне хочется верить, что достучаться до силовиков можно. Но нужно понимать, что там работают разные люди. Кто-то все понимает, а для кого-то разговоры абсолютно бесполезны. Да, мы видим случаи, как люди переходят на сторону мирных граждан, когда до людей действительно удается достучаться. Таких силовиков зачастую держит страх, но если они видят, что при переходе на мирную сторону им будет оказана поддержка, то делают нужный шаг. А кто-то свой страх не может пересилить. Тот же страх по поводу того, что за совершенные действия, преступления придется отвечать. Этот страх, мне кажется, только больше загоняет человека в яму, он думает, что терять-то уже нечего, поэтому нужно держаться до конца. И вот до таких достучаться очень сложно. Но я верю, что сделать такое возможно. Уверена, что если силовики окажутся без масок, когда не будут находиться за щитами, дистанцироваться, когда поговорят, например, с близкими, родными и услышат их просьбы, тогда эффект будет намного сильнее.

Кстати, мы уже видели случаи, когда во время задержаний с людей срывали маски, и эти люди сразу же убегали. Они теряли всю свою прыть, смелость, силу. Возможно, они боятся того, что их потом узнают и накажут простые белорусы. Со своей стороны я могу лишь поддержать этих силовиков и дать им понять, что если они перейдут на мирную сторону, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы их защитить, помочь.

– Понятно, что психолог и психиатр – это совершенно разные профессии. Но можете ли вы охарактеризовать случаи появления Александра Лукашенко с автоматом на фоне безоружного народа?

– Думаю, это все-таки должны оценивать соответствующие квалифицированные врачи, психиатры. Хотелось бы пожелать людям, чтобы они ходили к психологам и не доводили себя до стадии, когда уже нужно идти к психиатру.

***

– Как считаете, нынешние события как-то разделили общество на тех, кто за перемены, и на тех, кто против них?

– Думаю, разделение есть, но не 50 на 50. Мне кажется, 85-90 процентов выступает за перемены, остальные – против них. И поэтому такого явного разделения мы не видим, тут все равно стоит говорить о единстве. Хотя, безусловно, есть люди, которые выступают за стабильность: «Мы стоит на одном месте, топчемся – и все прекрасно». И это вполне нормально, что у кого-то есть отличное от нашего мнение. Каждый имеет право его высказывать и придерживаться. Главное, чтобы это не переходило в угрозы или репрессии.

– Тех, кто выступает за перемены, называют фашистами, президент сравнил их с крысами. А бело-красно-белый-флаг, который был государственным, по-прежнему пытаются приравнять к нацистскому знамени, несмотря на исторические данные.

– Просто удивительно, как некоторые все еще продолжают говорить подобную ерунду. Им промывают мозги с помощью того же телевизора, люди слепо верят тому, что им сказали с экрана. Это грустно.

– В вашем окружении есть те, кто выступает против перемен?

– У меня дедушка с бабушкой в почтенном возрасте, они боятся за меня, просят не ходить на марши. Говорят, что все это неважно, все успокоится, останется по-прежнему. Их страх понятен, и ясно, что они не особо настроены на перемены. Но радует, что они придерживаются своего мнения, при этом не навязывая его. А так окружение у меня со схожими с моими взглядами и мыслями.

– И не было разногласий в силу последних событий?

– Я всегда осознанно подходила к выбору друзей. Я не тот человек, который общается с людьми, потому что это в какой-то степени выгодно. Если мне комфортно с этим человеком, я буду поддерживать с ним отношения. И переделывать себя не хочу, потому что абсолютно счастлива и довольна.

– Вы с бывшими коллегами по команде общаетесь?

– Да, но, к сожалению, редко. Мы сейчас в разных сферах, все на работах, все занятые и встречаемся редко. Тем не менее, отношения у нас друг с другом хорошие.

– Среди коллег была Ксения Санкович, которую не раз замечали около Лукашенко, на его огороде. Какие у вас с ней взаимоотношения?

– С Ксенией я уже давненько не общалась, но могу сказать, что раньше отношения строились нормально. Мы обсуждали вещи в разных сферах, не касающихся политики. Да и, признаюсь честно, раньше мне эта тема вообще не была интересна. Это сейчас мы вынуждены больше следить за политическими событиями.

– Не поменяется у вас отношение к Ксении оттого, что она за нынешнюю власть, а вы против?

– У каждого может быть свое мнение, это нормально, не вижу ничего плохого. Ксения может поддерживать хоть единорога. Как человек она мне ничего плохого не сделала, мы не ссорились, не ругались. Не знаю, что нужно сделать, чтобы испортить отношения. Не вижу причин, почему это должно произойти. Есть дружба, а политика останется в стороне.

– Недавно много шуму наделал пост Санкович, где она рассуждала о развитии Беларуси за последние 26 лет, описывала, насколько, по ее мнению, прекрасной стала страна. Как вы отреагировали на слова Ксении?

– Пост Ксюши был вполне корректный и лаконичный, не знаю, что тут можно прокомментировать. Наверное, только сказать, что не бывает в жизни только черное и только белое, есть еще и полутона. И в связи с этим думаю, что все описанные плюсы – это здорово, не хочется их обесценивать, вот только хотелось бы, чтобы это был не красивый фасад, за которым пустота внутри, а чтобы это было эффективно функционирующее здание. Чтобы красивый кувшин, которым восхищаются со стороны, был так же красив внутри, наполнен смыслом. Я тоже дорожу тем хорошим, что у нас есть, но держаться за это и закрывать глаза на другие аспекты не могу.

– Открыто выражала свою поддержку нынешней власти главный тренер сборной Беларуси по художественной гимнастике Ирина Лепарская, принимала участие в провластном велопробеге. Как вы относитесь к этому?

– Это вполне естественно и меня нисколько не удивляет. Так и думала, что Лепарская будет выражать такую свою позицию. Я знаю точно, что она за нынешнюю систему в стране и гимнастике. Ведь тут система схожа: все по струнке, четко, под давлением.

– У вас какие-то взаимоотношения с Лепарской сейчас есть?

– Я ни разу не любимица у нее. Хотелось бы с ее стороны немного другого отношения ко мне, но я не могу на это повлиять. Когда в свое время передо мной встал выбор – остаться в системе или пойти по своей дороге, учиться чему-то новому, – я предпочла второй вариант и в итоге выслушала неприятный монолог Лепарской о себе. Но для меня это стало лишь подтверждением, что выбор я сделала верный.

– Один спортивный чиновник сказал мне, что в вопросе участия в провластном митинге у него не было выбора. Как думаете, много ли таких чиновников, таких спортсменов на подобных мероприятиях?

– Конечно, их хватает. В таких случаях включаются какие-то личностные качества, когда люди решают для себя, что им важнее – быть человеком или иметь какие-то блага на своем посту. Здесь нет каких-то правильных вариантов, просто каждый решает для себя, что для него в приоритете.

– Мы уже месяц наблюдаем противостояния, акции и марши. По-вашему, к чему это все приведет и когда закончится?

– Хотелось бы и мне знать. Я хотела бы, чтобы Беларусь развивалась. Слышала фразу: «Если вам что-то здесь не нравится, то уезжайте за границу». И почему я, уроженка этой земли, должна уезжать куда-то? Мне это непонятно. Я хочу только хорошего, добра для своей страны. Готова в своей сфере, в своей деятельности достичь чего-то лучшего. И хочу сделать это на Родине. Да, могу уехать, но почему я должна это делать, когда у меня есть родная страна, где я родилась и могу пригодиться? И мне бы хотелось верить, что нынешние события приведут Беларусь к возможности развиваться и процветать. Наша страна должна удивлять мир в хорошем плане.

Фото: pressball.by

Лучшее в блогах
Больше интересных постов

Другие посты блога

Все посты