«Не хотели играть в одном звене, дрались между сменами». Возможно, новые главные братья белорусского хоккея

Младшего уже задрафтовала «Филадельфия», старший тоже может уехать в США.

Сергей Сушко возглавил «Брест» в сентябре 2017 года. Директор поставил себе задачу превратить клуб из последнего варианта для хоккеистов в крепкий, стабильный и конкурентоспособный проект. Что интересно, до осени прошлого года Сушко смотрел на хоккей со стороны: занимался бизнесом и воспитывал сыновей-хоккеистов. Их у брестчанина двое: 20-летний Илья и 19-летний Максим. Илья – защитник, проведший минувший сезон в «Сидар-Рапидс Рафрайдерс» в главной юниорской хоккейной лиге США – USHL. В 54 матчах он набрал 7 (1+6) очков и завершил год с «-5» по системе +/-. Максим – форвард. В 2017-м его под общим 107-м номером задрафтовала «Филадельфия». Два последних года форвард провел в команде «Оуэн-Саунд Атак», выступающей в хоккейной лиге Онтарио – одной из трёх основных юниорских лиг Канады. В  прошлом сезоне в 60 матчах Максим набрал 60 (31+29) очков и сейчас готовится к тренинг-кэмпу «летчиков».

Мы встретились с Сушко-старшим в Бресте и поговорили про местный хоккей, реформы федерации, воспитание сыновей и патриотизм.

– Кто и когда предложил вам возглавить «Брест»?

– Это была инициатива руководства области, которую поддержал куратор нашего региона от федерации хоккея Дмитрий Басков. Так что это было совместное решение.

Я сам играл в футбол и оканчивал спортивный вуз по специальности тренер по футболу, но из-за того, что сыновья занимаются хоккеем, считаю себя хоккейным человеком. Я ведь больше 10 лет отдал именно этому виду спорта. Не просто возил малышей на тренировки, но и вникал, чтобы понимать: получается или нет, правильно работают или нет. Да и специфика спорта более-менее везде одинаковая. Это как езда на велосипеде. Научился раз и навсегда.

– Чем занимались до «Бреста?

– Сразу после института был учителем физкультуры в школе и вел секцию футбола. Но потом ушел в бизнес – занимался автозапчастями. Нужно было кормить семью, обустраивать быт и создавать условия для жизни. Сейчас я отошел от бизнеса. Почему? Тяжело сидеть на двух стульях. Да и не надо это. Я лишь могу проконсультировать, когда меня попросят.

– Продали?

– Нет. Я был директором фирмы и просто ушел оттуда. Решил сосредоточиться на хоккее.

– А как вы с Дмитрием Басковым познакомились?

– Мы давно знакомы. Дима когда-то отыграл в «Бресте» около шести сезонов, начинал у нас тренером. А я не пропускал ни одной игры, и со всеми нашими хоккеистами был в хороших отношениях. Но он мне не предлагал возглавить клуб. Я сам начал переговоры с руководством области. И тут Дима приехал по работе в Брест. Мы встретились, я ему рассказал о своем желании и о сомнениях. Он поддержал, сказал: давай, пробуй! Басков не способствовал и не продвигал меня, а просто стал катализатором окончательного вызревания моего решения.

– Как проходили ваши переговоры с губернатором? Пришли на прием и сказали: «Я хочу быть директором «Бреста»?

– Нет. Сперва мы все оговорили с начальником областного управления спорта [Николаем Глушеней], а потом вместе пошли к Анатолию Лису. Глушеня меня представил губернатору и сказал, что я буду директором «Бреста». Лис одобрил. Он человек спортивный. Причем не просто болельщик, но и спортсмен. Регулярно ходит кататься в ледовый.

Идти в руководители не боялся, потому что разбираюсь в хоккее. Вот если бы мне предложили возглавить птицефабрику, я бы отказался, так как ничего в этом не понимаю. А в спорте, по большому счету, ничего нового для меня нет. Хоккейную тусовку я знаю. Со мной все хорошо общаются. Если нужен совет, знаю, кому позвонить.

– Зачем вам это надо было? «Брест» – не самый успешный клуб.

– Вот именно поэтому. Про нашу команду сложилась дурная слава, что это последняя остановка для хоккеистов. К нам едут играть только тогда, когда уже нет никаких вариантов. Хочется это изменить. Брест – спортивный город. На отличном уровне гандбол и футбол. БГК – единственная команда в стране, которая не просто участвует в еврокубках, а борется за высокие места. А что в медийном плане делает «Динамо», в Беларуси не делает никто.

Вот и хоккей надо поднимать. У руководства города и области есть активная позиция на этот счет. Нам все пытаются помогать – входят в наше положение и содействуют в решении проблем.

– Вы шли в клуб под какие-то финансовые гарантии от губернатора?

– Нет. Я просто знал и знаю, к кому обратиться. Например, областную федерацию возглавляет Виктор Саковский, с которым у нас шикарный диалог. Я знал, что могу его вовлечь в этот процесс и сделал это. Мэр Бреста, Александр Рогачук, тоже всегда поможет. Поймите, если бы была бетонная стена, я бы не ввязывался. Но я знал, что стена не бетонная. Надо просто приложить усилия, чуть-чуть расшевелить, и она пробьется. Есть контакт и с Лисом. Губернатор выслушает, поинтересуется для чего это надо и большая ли в этом необходимость, и если поймет, что без этого никуда, не откажет.

Наш спорт весь такой: если губернатор заинтересован в развитии, спорт в регионе будет. Это реалии. Наш губернатор понимающий. И с правильной позицией. Он не строит дом с крыши. При встречах сперва спрашивает о том, как дела в клубной школе, как идет набор, а только потом интересуется делами основы.

Чтобы человек знал, что тебе нужна помощь, ему нужно об этом сказать. Не надо бояться подходить и обозначать проблемы. О них надо говорить, а не замалчивать. Я, может, в какой-то степени чрезмерно навязчивый, но понимаю, что если не буду так делать, ничего не получится.

– В каком состоянии застали клуб?

– Для меня там не было никаких неожиданностей. Я очень часто посещал ледовый и понимал, что в клубе творится. И я видел, что надо делать в первую очередь. Конечно, финансовые вопросы я изучил заранее. И в итоге цифры немного разошлись с реальностью. Долгов оказалось чуть больше, чем мне говорили. Но мы их уже почти закрыли.

– Много были должны?

– Не хотел бы озвучивать суммы. Это уже пройденный этап. Скажу только, что долги были перед коммунальщиками, и оплата за различные работы и услуги. Но критичной ситуации не было.

– Что вы уже сделали, чтобы приблизить «Брест» к вашей цели?

– Мы купили автобус и новую ледоуборочную машину, увеличили бюджет клуба и, главное, зарплатную ведомость. Кроме того, пригласили хорошего тренера. Одного из лучших. Андрей Ковалев – очень хороший тренер и человек. Он трудоголик. Ковалев приехал не просто получить свои деньги, а именно отработать их. Он хочет выстроить клубную структуру. А в хоккее или в спорте мелочей не бывает. Даже в одежде. Есть же разница: приехала команда на матч в одинаковых костюмах или кто в чем попало? Есть. Вот и мы начали работать над этим. Пока с тренеров. В «Бресте» все тренеры, и детские в том числе, во время матчей должны быть в костюмах.

Родилась идея спонтанно. Как-то возвращались с женой из Минска и заехали на матч ребят 2004 года. Наш тренер Василий Хивук был в черном костюме и белой рубашке. Жена обратила на это внимание, и я на следующем тренерском совете сказал: «Если хоть один тренер на матч выйдет без белой рубашки и костюма, на доплату может не рассчитывать». И это не предвзятость. Тренер в детском хоккее – это же еще и пример для подражания.

До общего дресс-кода команды пока не добрались, но в этом сезоне обязательно сделаем. На самом деле купить 25-30 костюмов – по большому счету, мелочь. 2,5-3 тысячи долларов – не тот порядок цифр, которого надо бояться.

– Насколько увеличится бюджет клуба?

– Клуб – государственное учреждение с большой структурой: первая команда, фарм, ледовый дворец, школа. Общая цифра мало что скажет. А вот зарплатную ведомость первой команды увеличим на 300 процентов. В прошлом сезоне на зарплаты тратилось 17-23 тысячи рублей в месяц, в этом планируем выйти на 50 тысяч.

– За счет чего это стало возможно?

– После бесед с Анатолием Лисом и руководителем областной федерации мы пришли к понимаю, что надо поднимать хоккей. Чиновники подсказали предприятия, которые можно привлечь. Пока вы меня ждали, я был в приемной у директора одной организации по поводу спонсорства. Думал, справлюсь быстро, но разговор затянулся. Но помогать он в итоге согласился.

– Одним из первых бизнесменов, пришедших к вам, был глава «Санты» Александр Мошенский.

– Мы давно знакомы. Просто вскоре после моего назначения встретились на хоккее. Он сказал: если с чем-то надо будет помочь, обращайся. Ну, я и обратился. Благодаря хоккею начали с ним общаться еще более тесно. Я поражен его человеческими качествами – про деловые и не говорю. Александр Михайлович простой в плане общения. У него нет короны. Я был не просто приятно поражен, а был в приятном шоке. Мошенский сейчас активно занялся хоккеем. Регулярно ходит во Дворец, катается и играет. Это такой человек, который если за что-то берется, то чисто формально относиться не будет. Вникает в дело очень глубоко. И всех высот в бизнесе он достиг благодаря труду.

– Чем он помог?

– Появилась реклама «Санты», «Савушкина продукта». Он дает спонсорские деньги. И если, не дай бог, будет тяжелая ситуация, я знаю, что могу подъехать и сказать: «Михалыч, все очень плохо. Не мог бы чем-то помочь». И он поможет.

– На оживление «Бреста» повлиял бурный прогресс футбольного «Динамо»?

– Повлияло то, что руководство области и города заинтересовались нами.

– И нет зависти к футболу?

– Нет. Я со всеми футболистами в очень хороших отношениях. Тот же Сергей Ковальчук – мой одногруппник. И я очень рад за всех в «Динамо». Они приносят в город праздник. Так что это скорее гордость за Брест. Сейчас весь мир говорит о Марадоне в Бресте.

***

– Сезон скоро стартует, а федерация все еще не приняла новый регламент (на момент интервью регламент не был принят – Tribuna.com).

– Это немного осложняет жизнь. Причем больше не мне, а Ковалеву. Есть небольшие сложности с комплектованием и планированием подготовки. Так что пока работаем вслепую.

– Как относитесь к реформам федерации хоккея?

– Проще всего говорить, что Шапиро и Басков что-то придумали, но на исполкоме ФХРБ присутствует 40 человек – бывшие хоккеисты, тренеры, – но позиция почему-то была только у Володи Цыплакова. Реформы же возникли не с кондачка. Их обсуждали. И никто никому не мешал высказывать свое мнение. Скотчем рты не заклеивали. Кто мешал высказываться другим? Никто! Но все молча голосовали, а потом за углом недовольно шептались. Меня эта наша позиция страусов убивает.

– А вы высказывались?

– Да. И получал за это.

– Что говорили?

– Когда Семен Шапиро спросил, что я думаю про возрастных хоккеистов, я сказал, что это меня волновать не должно. Это в первую очередь важно для «Юности», «Шахтера», «Немана» и «Гомеля», где много опытных игроков. А у меня самый «старый» хоккеист 1992 года рождения. На этой почве возникла у нас легкая перепалка. Но я все равно считаю, что по проблеме должны высказываться в первую очередь те, кого она затрагивает. Но кроме Цыплакова все молчали и соглашались. Значит, все устраивало.

Если надо мое мнение, я противник всяческих ограничений. Если парень талантливый, он пробьется и без помощи. А если «старик» сильнее молодого, он должен играть. Если Ягр в 44 года был на уровне, он играл в команде НХЛ. Когда перестал соответствовать, перешел в другую лигу.

– Вы тоже могли высказываться, как Цыплаков, а не говорить, что вас эта проблема не интересует.

– В федерации знали мою позицию по всем вопросам.

***

– Ваши сыновья стали хоккеистами. Вы для них с самого рождения рисовали такое будущее?

– Это во многом случайность. Я их видел в футболе. Как уже говорил, сам поигрывал, и думал, что они будут футболистами. Но так вышло, что сперва попали на хоккей. Мои друзья предложили привести их на тренировку просто посмотреть за тем, как тренируются другие. Пацанам понравилось, и на следующий день я купил два комплекта формы.

На футбол уже не повел, о чем не жалею. Я очень люблю футбол, но хоккей для меня сейчас лучше. Смотришь на валяния Неймара по полю – тошнит. В хоккее, когда так корчатся, значит, в душу въехали так, что о-го-го! Поэтому хоккей сейчас для меня спорт номер один.

– У вас были деньги, чтобы купить сразу два комплекта формы?

– Это не так и дорого, на самом деле. Коньки детские стоили 50-100 долларов, остальная форма – около 300. Коньки, шлем, нагрудник – на два-три года. Клюшку ребенок сломает тоже спустя несколько лет. Ну потратишь ты 400 долларов на ребенка – ничего страшного. Поверь, каждый родитель за год пропивает гораздо больше. На рестораны, дни рождения и простое пивко с рыбкой тратится гораздо больше. Но об этом никто не говорит. Это менталитет.

– Пропивают в течение года, а тут разом.

– Бывает, и за вечер такие суммы уходят. Просто почему-то это считается необходимыми тратами. А если вложишь в ребенка – то все… В Западной Европе и Канаде родители платят с первых дней. В Канаде ты только обозначил, что хочешь ребенка отдать в хоккей, как тебе: «Заплати 50 долларов, чтобы мы завели карточку». Уже платишь, хотя еще на лед не ступил!

– Мальчишкам понравился хоккей?

– Очень. Я видел их огромное желание! Их не надо было заставлять идти на тренировки. Они всегда радовались, когда я говорил им, что едем на какой-то кэмп. Очень любили к Мише Грабовскому приезжать. Для Макса это было что-то сродни полету в космос. Мишка всегда многому научит да еще и клюшку подарит.

– Дома играли в хоккей?

– На даче сделал небольшую площадку для бросков. Ворота сварил, повесил брезентового «вратаря» – попасть можно было только в девятки и зону между щитков. На цемент постелил пластик, и все. Бросали мальчишки постоянно. Бывало, шайбы соседу в окна прилетали. У него вообще весь участок в наших шайбах был. Он их накапливал, а потом приходил и выгружал кучкой. Но реагировал нормально: сам бывший спортсмен, поэтом все понимал.

На даче сыновья работали или сами, или с тренером Вячеславом Астапенко, которого я просил. Я же не знал тогда, да и сейчас не знаю, всех особенностей. Мог только рассказать что-то общими фразами, а тренировать должны профессионалы. Пацанам вообще повезло, что судьба занесла к нам в Брест такого специалиста, как Астапенко. Он взрастил Мишку Грабовского, Костю Кольцова. Знаний у него очень много – стационарно окончил Высшую школу тренеров в Москве. Учился каждый день, а не три сессии за два года. Вячеслав Григорьевич получал удовлетворение не от каких-то материальных благ, а от самой работы. Для него это кайф. И я видел, что пацаны попали в хорошие руки.

Максим Сушко

– Как воспитывали сыновей?

– Они понятливые. Мне не пришлось их как-то особенно воспитывать. Они были увлечены хоккеем, и, по большому счету, выросли в ледовом и на турнирах. У обоих была голова на плечах. Илья школу окончил с золотой медалью, а у Макса всего несколько восьмерок. Учеба им как-то легко давалась. Видимо, предрасположенность. Я хорошо учился, жена – тоже.

Самое большое мое завоевание в том, что мы общаемся как друзья, а не как отец с сыновьями. Я с ними могу поделиться абсолютно всем. Они со мной – тоже. Понятно, у них были и есть свои мальчишеские секреты, но без них никуда.

– Запрещали им что-то?

– Они сами понимали, что не дай бог, если я их увижу с сигаретой. Это было бы плачевно! Но при этом сыновья знали, что в любом коллективе я всегда буду их выгораживать. Даже если они не правы. Но зато потом дома получали по первое число. Хоккей помог им не попасть в дурные компании. Просто не было времени и возможностей отвлекаться на другое. Помимо хоккейных тренировок они занимались с тренером по ОФП, боксом и 5 раз в неделю ходили к репетиторам.

– Зачем?

– Нужно же развиваться многогранно, а не зацикливаться на чем-то одном.

– Они в детстве дрались между собой?

– Очень часто. Это обычная история. Когда одному что-то надо, тут же это надо и другому. Но насколько тогда была напряженка в отношениях, настолько они сейчас дружны. По пять раз на день разговаривают друг с другом. А когда-то не хотели играть друг с другом в одном звене. Когда их ставили вместе, не давали друг другу передачи, а между сменами выясняли отношения. Порой до драк доходило. Я был рядом и пресекал подобные штуки, а дома наказывал отжиманиями.

Бывали случаи, когда пытался их чему-то научить в плане хоккея. За некоторые вещи мне стыдно.

– За что конкретно?

– Во время обсуждения игр пытался учить. Например, не попал Макс в пустые ворота, и я дома: «Почему не попал! Ну как так! Пустые ворота!» Мне казалось, что он обязан был попадать. Сын пытался что-то объяснить, но я все равно: «Блин, пустые ворота!» Вот за это стыдно. На ошибки в хоккее должны указывать не люди с улицы, а специалисты. И мне как родителю надо было максимально помогать и не мешать. Я вовремя это понял и по этой причине игры ребенка на камеру не снимал и не разбирал их потом дома. Это же самая большая глупость, которая может быть со стороны родителей, которые не особо понимают в спорте. Мужик целый день крутит баранку, а вечером учит сына попадать в девятку. Это глупо.

– Но вы при этом повлияли на то, чтобы Максим тренировался и играл не со своим возрастом, а с ребятами постарше.

– Сверстников он объезжал на одной ноге. Так неинтересно. Как-то проиграли «Юности» 9:10, он забросил девять шайб. После того матча понял, что хватит. Поговорил с тренером, и мы решили, что ему будет лучше со старшими.

– Реально по девять шайб забрасывал?

– Да. Главное было выудить шайбу за своими воротами. Потом он накручивал всех и забрасывал. Макс и среди старших выделялся и катанием, и пониманием игры. Не зря Павел Перепехин в фарме «Шахтера» начал его выпускать в 14 лет. Помню, играли в Лунинце товарняк против какой-то челябинской команды. Пашка говорит: «Я его поставлю». Я стал возражать, что он маленький еще, но Перепехин отрезал: «Какой маленький?! Пускай играет». И выпустил. Макс нормально отыграл.

– В 14 лет отправили сыновей в «Шахтер». Зачем?

– В Солигорске им могли дать больше, чем в Бресте. Условия для развития молодых шикарные. «Шахтер» для Беларуси – как хоккейный ЦСКА для России. А подбор тренеров в фарме отличный: сперва Перепехин работал, сейчас – Шульга. Это одни из лучших специалистов страны по работе с молодыми пацанами.

***

– Ходили слухи, что парней активно зазывали в одну из российских академий.

– Еще до переезда в Солигорск их приглашало московское «Динамо». Переехать проблем не было никаких, но я понимал, что рано или поздно поднимется вопрос по гражданству. Ну, а смысл россиянам вкладывать средства в развитие белоруса? Понимал, что к этому придет, поэтому и не пошли на этот шаг.

– Как реагируете на повальный отказ хоккеистов от белорусского гражданства?

– А кто из молодых сильно востребован в России?

– Тот же вратарь Кирилл Устименко. Но я спрашиваю про взрослых игроков.

– По большому счету, у них нет выбора. Если в клубе дают хорошую зарплату и предлагают пойти на такой шаг, нет выхода.

– А патриотизм?

– А кормить семью? Патриотизм – это хорошо, но его в тарелочку не нальешь.

– В других клубах можно играть. Там, где не требуют менять гражданство.

– Я, возможно, скажу грубо, но где Шинкевичу будет сытнее кормить семью: за 50 тысяч долларов в «Витязе» или за три тысячи в «Гомеле»?

– Понятно, что в «Витязе». Но как же сборная?

– 50 тысяч, понимаете! Но вообще каждый случай индивидуален. У кого-то в карьере преобладает финансовый интерес, у кого-то патриотический. Понятно, что все хотят быть хоккеистами уровня Миши Грабовского, чтобы не было необходимости менять гражданство. Но других ребят поставили перед выбором. Надо стараться быть такого уровня, чтобы вопрос паспорта вообще не стоял. Хотя я не представляю, какую проблему для России и КХЛ создадут 10 лишних белорусов?

***

– Какие чувства испытывали, когда Максима выбрали на драфте НХЛ?

– Я был безумно рад и счастлив. Я был очень доволен, что труды не пропали. Это словно подъем на Эверест. Мы идем высота за высотой. Сейчас поднялись на четыре тысячи метров. Макс готовится к сбору с «Филадельфией», который будет в августе. У него есть все шансы уже в этом сезоне заиграть в НХЛ. Я вижу его настрой и огромное желание. Я уверен в нем.

В Илье я тоже уверен и горжусь им, как и Максом. Пока он тренируется с «Шахтером», но вопрос по его будущему за океаном еще открыт. Если сын останется здесь, я буду спокоен за его развитие. «Горняков» тренирует Дмитрий Шульга и я уверен, что в игровом и хоккейном плане он даст сыну очень много.

– Последние годы сыновья играли и жили за океаном. Что рассказывали о Канаде и США?

– Они живут в семьях, которые несут за них полную ответственность: кормят, возят на тренировки и обратно. Максим живет в хорошей канадской семье. В его расположении первый этаж дома – кровать, телевизор, стиралка. Все, что надо. В общем, если где-то и есть коммунизм, то в Канаде.

У Ильи была не менее шикарная семья. Когда он уезжал в Беларусь, его провожали 12 человек! Бабушки, дедушки, хозяева и их дети – все плакали в аэропорту. Таможенник даже поинтересовался, что случилось и почему все плачут. Илья до сих пор каждый день созванивается с хозяином и его детьми. А хозяйка как-то прислала смс: «Мы думали, что берем хоккеиста, а взяли члена семьи». Это о многом говорит.

– Как у них с английским языком?

– Так, как у меня с русским. Они спокойно говорят по-английски. Я же водил детей к репетиторам. Знание языка помогает интегрироваться. Элементарный пример: заходишь в раздевалку, а пацаны переговариваются и смеются. Без знания языка ты не понимаешь, о чем они говорят, и думаешь, что смеются над тобой. Это замыкает и закомплексовывает. А мои дети в раздевалке свои. Свободно шутят и смеются со всеми.

– Младший Максим задрафтован и борется за НХЛ. Старший Илья – пока в минорных лигах. Получается, младший брат переплюнул старшего?

– Пока нет :). Да и не смотрю я так на эту ситуацию. Просто у каждого свой путь. У Макса он прямее, а Илье надо немного попетлять. И я уверен, что у Ильи тоже все получится. Он парень с головой, трудолюбивый и с бойцовскими качествами. Мне радостно, что между ними нет ревности к успехам другого. Они радуются друг за друга.

Фото: из архива Сергея Сушко, shahter.by, vb.by, nhl.com.