Он играл за БАТЭ против «Барсы», но отправился с «Крумкачамі» в Д3, чтобы стать акционером клуба
Защитнику НФК есть, что рассказать.
Много историй от Кирилла Алексияна: про травмы, бургеры и Гончаренко.
Кирилл Алексиян – один из тех, кто после проблем с получением лицензии отправился с «Крумкачамі» во вторую лигу, чтобы помочь команде выкарабкаться. Алексиян отказался от более выгодных денежных предложений и стал одним из учредителей клуба. В интервью Андрею Масловскому футболист рассказал о мотивах решения, вспомнил самую жуткую травму в карьере, рыцарский поступок, обернувшийся переломом руки, и педагогику Анатолия Капского.
– Как дела? Что в НФК происходит?
– Все отлично. Тренируемся в одноразовом режиме, играем много матчей, через которые стараемся набрать кондиции. Ну и скоро сбор в Пинске, где будем работать дважды в день. Атмосфера в команде веселая, коллектив сплоченный. В общем, думаю, все нормально будет.
– Вас все ждут в «вышке» в следующем году.
– Хотим повторить историю «Крумкачоў» и выйти в высшую лигу за два года. Посмотрим, как получится. Но команд, которые также хотят выйти, много: «Рух», «Белшина», ЮАС. У парней из Житковичей такой задачи вроде нет, но составчик неплохой подбирается. В «Лиду» пришел хороший тренер Вячеслав Геращенко. Думаю, команда игровая будет. В «Волне» что-то происходит. Ну и понятно – «Смолевичи». Чемпионат ожидается интересный.
– Ты поиграл в обоих «Крумкачах». В чем разница?
– Тогда была «вышка». А еще неопределенность, неясность и нестабильность :). Сейчас есть четкая картина, к чему мы стремимся. Есть ясность. Тренер остался тот же, но требования повысились, тренировочный процесс очень интересный.
– НФК покинули некоторые лидеры. Ты мог уйти?
– В этом году ничего не искал. У меня есть договоренность, что я до конца с командой. А вот год назад были варианты, но я что-то подумал-подумал, пообщался с ребятами и решил, что останусь.
– После «вышки» было тяжело играть сразу во второй лиге?
– Первое время ходил, как во сне, словно в коматозе каком-то. Скажи мне год назад, что я буду играть во второй лиге, ответил бы: «Ребята, вы чего?! Такого быть не может!» Пару недель ходил и не верил, не понимал, что происходит. А когда чемпионат начался, и я увидел уровень, подумалось: «Е-мое… Неужели это то, к чему я стремился?» Вечерами подобные мысли просто метались в голове. И я себя накручивал, накручивал.
Справиться с этим было очень трудно, но очень важно. Отпустило меня только после того, как понял, что нам по силам выйти в первую лигу. Эта мысль, наоборот, заряжала позитивом и эмоциями. Понимал, что надо просто перетерпеть сезончик, что через какой-то промежуток времени это все станет прошлым, пройденным этапом, и забудется.
Радовало еще и то, что Леонидыч остался, и то, что с нами были болельщики. Они присутствовали на всех матчах. В любой город приезжало под сотню человек. И мы играли ради них и для них. Если бы остались без болельщиков, было бы очень тяжело подняться. А так смотришь на них с барабанами и флажками и думаешь: «Блин, ради этих парней нужно постараться выиграть». Представляешь, на «Рух» почти тысяча человек пришло! Не каждая команда «вышки» может похвастать такой посещаемостью. Поэтому год пролетел быстро и незаметно.
– Самая яркая поездка во второй лиге?
– Я очень ждал матчи с «Рухом». В первом круге съездили в Брест, сыграли там 0:0, и я весь второй круг только и думал об ответном матче. Ждал только «Рух». Это соперник, с которым было по-спортивному сложно играть. Да и ажиотаж был соответствующим. В интернете много писали и перед, и после игры. Жалко, победить не удалось.
На выезды мы добирались в дни матчей. Особой проблемой были только дальние поездки в Брест и Гомель. В гости к «Руху», например, приехали за полтора часа до игры, попили чай, послушали бодрящую музыку в раздевалке и на поле. А там жара, бутсы горят от синтетики, ноги ватные. Хотелось полежать после автобуса, а надо бегать. Очень тяжело было и физически, и морально. Хорошо еще, что поле ровное. А то играли в Речице – там огород огородом. Благо дождь перед матчем прошел, и мяч ходил быстро. Говорят, когда там сухо, ужас: кочка на кочке. Играть в футбол совершенно невозможно.
– Вторая лига – бей-беги. Тебе было интересно играть?
– Обратил внимание, что там жесткие ребята, но в ноги с двух [ног] никто не прыгает. Наоборот, уважительно относятся. Когда против тебя выходит мужичонка с пузом, что он сделает? Ничего. Весом оттеснит? Мы старались с габаритными ребятами в стык не идти, а обыгрывать за счет передач.
– Как команда отметила выход в первую лигу?
– Награждение прошло в начале 2019-го. Нам вручили дипломы и медали. Я приболел, и мероприятие пропустил, но парни говорят, что все было очень душевно. А сразу после решающего матча заехали в «Фестивальный» и покушали шашлыков.
– Евгений Костюкевич пивом торгует. Сколько раз за год он угощал команду?
– Когда из Китая приехал, привез несколько литров. Употребили на обратной дороге после матча.
– Алексей Кучук разрешает?
– Скажу так: не поощряет, но в отдельных случаях и не запрещает. А считаю, что если человек хочет после игры выпить баночку пива, то почему нет? После матча обычно заезжаем в магазин за едой. И если кто-то из «старших» ребят возьмет баночку пива, ничего страшного не будет. У нас такого нет, чтобы кто-то по восемь-девять банок выпивал.
***
– Вторая лига – турнир любительский и без особых зарплат. Где ты работал?
– Ну, во-первых, нам платили немного. А так занимался индивидуальными тренировками с мальчишками. Правда, деньги не очень большие. Еще у меня с друзьями есть небольшой бизнес (назовем это так), связанный с уличной едой. Называется «Территория вкуса». Сперва какое-то время работали в тестовом режиме, а в прошлом году стали участвовать в различных мероприятиях. Например, «закрывали» по еде какой-то дизайнерский показ мод. Сделали 50 бургеров и думали, что они не продадутся. А оказалось, что мы были единственными на мероприятии. Еду размели моментально, а после подходили и спрашивали, есть ли еще.
Также выставлялись в Дримленде на фестивале уличной еды. Сейчас договорились и на будущее лето. Хотели поставить стационарную точку на Немиге, но оказалось, что это очень сложно. Нужно собрать 12 подписей. С одиннадцатью проблем не было, а 12-й человек говорит: «Точка не подходит под архитектуру». И все. Никак.
– Вы хотели павильон поставить?
– Обычный тематический «прицеп» с открывающейся стенкой. Изначально, когда не до конца разобрались в особенностях, думали, будем кататься по Минку, останавливаться, где захотим, и продавать. В общем, посмотрим, как пойдет в этом году, и дальше будем думать о развитии.
– Что у вас за меню?
– Бургеры по особому рецепту, хот-доги и так далее. Повар выготавливает бургеры нереально вкусно! Там вся фишка в соусе. Надо пробовать.
– Прибыльное дело?
– Когда все продается, да. Но понятно, что пока это существенных денег не приносит.
– Тогда как выживал прошлый год?
– Тратил то, что заработал раньше. За год практически все ушло.
***
– Какое впечатление у тебя от хозяина НФК Юрия Блинова?
– Добрый, отзывчивый человек, готовый всегда прийти на помощь. Стремится помочь команде. Надо отдать ему должное – он молодец. Во всех марафонах участвует. Даже 1 января на забег вышел. Меня как-то звал. Ответил, что желание есть, но пока на сто процентов не созрел. Я поддерживаю форму, бегаю кроссы, но до марафонов пока не добрался. Хотя и думал об этом. Может быть, в скором времени поучаствую.
– Скоро у него будет большой концерт. Футболисты «НФК» обязаны ходить на его выступления?
– Он постоянно приглашает, но все по желанию и возможности. Меня звал, но возник форс-мажор, и не получилось.
– Он играл на фортепиано для команды где-нибудь?
– Нет. А вот диск мне подарил на День рождения.
– Ты его слушал?
– Да :). Красивая музыка. Талант есть у человека. Правда, не скажу, что могу слушать такую музыку постоянно. Такого эмоционального состояния, чтобы прийти домой и запустить классику, у меня еще не было. Но все равно приятно, что Юрий уделил внимание и поздравил.
– Чего он к тебе так по-особенному относится: диски дарит, на марафоны зовет?
– Живет в соседнем доме просто :). А вообще он со всеми игроками хорошо общается.
– Ты один из четырех учредителей НФК. Зачем тебе это надо?
– Я, по сути, и остался во второй лиге с таким условием, что буду иметь определенный процент акций клуба.
– Это ведь твоя идея.
– Да. Когда возникла ситуация с тем, что клуб не допустили в высшую лигу, у меня были разные варианты продолжения карьеры по первой лиге. Думал, поехать на стабильные деньги. Пару дней размышлял, а потом прикинул: «А что, если сделать так?» Поговорил с руководителями и остался. Такая вот перспектива на будущее, надеюсь.
– Но ведь это может стать и проблемой, как для предыдущих руководителей.
– От проблем никто не застрахован, но давай не будем о грустном. Пока у нас все на позитиве. Верим в светлое будущее.
– С кем-то советовался?
– С отцом. Он воспринял идею с позитивом. А к нему я прислушиваюсь в любых вопросах. Он меня всегда вел в футболе и очень сильно поддерживал на протяжении карьеры. После того, как принял решение, позвонил Жене Костюкевичу и рассказал все ему. Он переговорил с другими учредителями, и мы все уладили.
– Был кто-то, кто отговаривал от этой идеи?
– Ребята из других команд в основном, но я всем отвечал: «Разберемся». Я ж не на дурачка это решил. Это не эмоциональный порыв. Долго взвешивал «за» и «против» – плюсов оказалось больше. Конечно, меня можно было бы переубедить, если разложить все конструктивно, но ничего такого не было.
– Видишь себя кем-то вроде Сильвио Берлускони?
– Нет, все более приземленно. Так далеко не заглядывал, но это направление мне интересно :). Я люблю узнавать что-то новое. Это своеобразный опыт.
– Сколько ты вкладываешь в НФК?
– Не будем об этом. Могу только сказать, что ничего пока с этого не получаю.
– Твой процент на что-то влияет?
– Не могу об этом говорить. Я участвую в жизни клуба на съездах и собраниях, обсуждаю будущее НФК наравне со всеми.
– Ты можешь запретить выводить себя из состава?
– Ха-ха, у нас по этим вопросам все решает тренер. А Леонидыч в таких делах достаточно строгий.
***
– В прошлом сезоне у тебя было четыре травмы. Болельщики говорят, что ты хрустальный.
– Да, периодически могу выпадать :). Изначально повредил мышцу бедра. Не самая серьезная травма, но я ее просто не долечивал, выходил тренироваться и происходил рецидив. Сейчас за отпуск залечил все болячки, мышцы закачал. Надеюсь, все нормально будет.
– Почему не долечивал?
– Так по ощущениям все казалось нормальным. По футболу скучал, вот и рвался играть. Из-за этого и ломался.
– Какая самая суровая травма за карьеру?
– Лет в 15 ключицу сломал. Играли на лицензировании в Сморгони. Выхожу один на один с вратарем, и меня подсекают. Я сгруппироваться не успел и рухнул на плечо. А поляна жесткая! Боль дикая пришла почти сразу. Меня подняли, отнесли на скамейку. Скорая помощь стоит на противоположной стороне поля. Врачи кричат: «Что он там лежит! Пусть идет сюда». Им в ответ: «Он не может встать». Тогда они спокойно, вразвалочку подходят, смотрят: «Наверное, ушиб у тебя». А у меня кость торчит! И это видно. Показываю на нее, а врач говорит: «Сейчас выходной и неизвестно, будет ли доктор в больнице». Хорошо, говорю, наложите шину, я в Минске схожу к врачу. И тут доктор прибивает: «А шину я вам не дам. Она одна на всю Сморгонь». И смешно, и грустно. В итоге решили везти в больницу. А машина не стандартная для скорой, а легковушка. И я в нее сесть не могу со своей рукой. Кое-как на коленях там стоял и «подпрыгивал» на каждой кочке. На мое счастье доктор был на месте, наложил временный гипс и отправил в Минск.
Ужасная травма. Я полторы недели сидя спал. Кроме того простыл немного и кашлял. Больно было каждый раз. Потом долгое время ходил с оттопыренной рукой. Как-то сидели на улице с сестрой. Мимо идет человек зековской наружности. И ему, видимо, показалось, что я к девушке пристаю, раз сижу в такой блатной позе. Он подошел: «Э, сдуйся!» И так угрожающе смотрит. Поворачиваюсь к нему: «У меня ключица сломана!» Он как начал извиняться.
В общем, к зиме восстановился, и меня Петр Иванович Михеев вызвал в юношескую сборную для подготовки к турниру в манеже. Я уже начал форму набирать, хорошо себя чувствовал, но на тренировке случается нелепый эпизод, который выкашивает на четыре месяца. Бью по воротам, голкипер отбивает – и попадает мне мячом в глаз. Послезилось немного, я обтер и дальше бегаю. Вдруг понимаю, что нифига не вижу этим глазом. Подхожу к тренеру, объясняю, а он как глянул на меня: «О, господи! Едь в больницу». Оказалось, отек сетчатки. Положили в стационар и сказали, что четыре месяца нельзя играть. Одно резкое движение, и может быть отслоение.
Такая вот нелепость. Я тогда почти год потерял. С тех пор у меня бег изменился: чисто рефлекторно при движении рукой закрываю область ключицы. Ничего с собой поделать не могу.
Возвращаться было очень тяжело. В первую очередь психологически. Раньше дальние передачи получались на автомате, а после простоя ошибался катастрофически. То неточно отдам, то вообще не в ту зону. Приходилось перед пасом думать об этом, концентрироваться. Но со временем наладилось.
– У тебя была еще история с сотрясением мозга, когда ты за «Гомель» выступал.
– Я вообще тот эпизод помню урывками. Верховая борьба. Открываю глаза – лежу на земле и не понимаю в чем дело. Раздевалка. Мало что понимаю. Моргаю – игра закончилась. Все воспоминания в таких вот вспышках.
В Минске врачи сказали, что сотрясение мозга и надо лежать. А мне на следующий день звонят из Гомеля: «Ну как ты?» – «Сотрясение». – «Приедь, тебя наш доктор осмотрит». Кое-как четыре часа выдержал на поезде, а доктор посмотрел и говорит: «Ну да, сотрясение. Какой-то ты бледный. Едь обратно». И так пару раз меня гоняли. Во многом из-за этого восстановление тогда и затянулось. Отправляют тренироваться, а у меня голова болит, в висках пульсирует, я ничего делать не могу. Не знаю, что тренеры себе думали, но я не филонил.
Обратился к доктору БАТЭ Павлу Гончаренко. Он меня направил на МРТ, которое показало, что у меня жидкость в голове, и что мне вообще нельзя двигаться, пока она не рассосется. А я уже нагонял несколько раз в Гомель. В итоге больше месяца восстанавливался.
– Ну и последнее про травмы. Этой зимой ты умудрился сломать руку.
– Были рабочие моменты.
– Из-за девушки подрался.
– Ох :). Гуляли по Немиге. Вдруг какой-то неадекватный, пьяный мужик начал к ней доколупываться. Я ему пару раз сказал, чтобы отошел, а он все равно. Пришлось успокаивать иначе. Ну и неудачно получилось – сломал со смещением :).
Я вообще не драчун и драки никогда не приветствовал. С детства папа научил, что сперва надо конфликты разрешать словами. Но если после разговоров понимаешь, что без драки никак, тогда бей первым.
***
– Тебя отец в футбол привел?
– Оба родителя. Еще толком ходить не умел, а уже мяч пинал. Играл в футбол во дворе и дома, из-за чего пострадало много посуды и люстр. Я с самого детства постоянно капал родителям на мозги, что хочу заниматься футболом. Так их доканал футболом, что в восемь лет они все-таки отвели меня в «Смену». Попал в группу вместе с Тьири [Терентием Луцевичем], Сашей Сверчинским.
– Как ты из «Смены» попал в БАТЭ?
– В «Смене» у нас было две команды одного возраста. Мы постоянно соперничали за право считаться лучшей. В конце сезона всегда проходил матч. Победители становились «Сменой-1», проигравшие – «Сменой-2». Наша команда, которую тренировал Анатолий Николаевич Комоско, всегда была первой. А однажды во вторую приехали какие-то рослые азербайджанцы. Чтобы ты понимал уровень, скажу, что мы до центра поля не всегда мяч добивали, а они лупили будь здоров. В итоге они нас физически перебегали. Мы проиграли 3:4 и стали второй командой. Лучших из нас забрали в первую, но тренер не особо доверял. И тут появилась возможность попасть в БАТЭ-РМ. Переходом занимался отец. Он все решил.
– Ты начинал полузащитником. Кто из тебя сделал защитника?
– Петр Иванович [Михеев] в сборной как-то предложил попробовать перед каким-то матчем. Мне показалось, что я сыграл отвратительно, но ему понравилось, и он начал меня ставить в защиту. Мне было очень неуютно и непривычно. Я во многих моментах просто терялся и не понимал, что делать. Ругался жутко. Говорил: «Ну поставьте обратно!» Но Михеев стоял на своем: «Ты теперь левый защитник. Главное от мяча избавляйся быстрее». Со временем свыкся. И если сейчас поставить левым полузащитником, тоже сперва косячить буду.
Что интересно, в дубле БАТЭ я долгое время продолжал играть левого хава. И только когда Виктор Гончаренко стал привлекать к работе с основой, до него дошла информация, что я могу играть ниже, и он стал использовать меня слева в обороне. Первый мой матч за основной состав был на Кубок в Городее. Нас вместе с Максом Володько выпустили. Он, кстати, тогда левого полузащитника играл. Первый тайм смотрелись не очень, а потом освоились и сыграли как надо.
– Ты помнишь первую тренировку с основой?
– А как же! Мандражик был. Настраивался, как на игру, и даже проснулся раньше будильника. Так волнительно было. Зашел в раздевалку: кругом одни легенды, а ты шкет… Хорошо хоть не накосячил.
– У тебя в дубле была кличка «Танцор». Кто ее придумал?
– Не в дубле, а в основе. Гончаренко придумал. Я любил потанцевать. На вечеринках никогда просто так не сидел – танцевал. И на командных банкетах, когда все танцевали, я лунную походку Майкла Джексона исполнял. Ну, как исполнял – минимально в ритм попадал. В общем, Гончаренко раз назвал и приклеилось. А Пепе Верчили при встрече мне всегда говорил: «Привет, Майкл!»
– В твоей биографии есть яркая страничка – 30 минут против «Барселоны». Когда узнал о том, что сыграешь?
– Мне по ходу того года много раз говорили накануне матчей: «Готовься, может, выйдешь». Но по итогу ничего не было. А тут за день до игры подошел Виктор Михалыч и просто начал рассказывать: «Если Дани Алвес мяч получает, он пойдет по бровке. Перекрывай ему траекторию, чтобы он в тебя врезался». Я сперва не понял, зачем он это мне говорит, а потом врубился, что Михалыч готовит к выходу.
Во втором тайме отправляют разминаться, но я даже до места добежать не успел, как меня окрикнули назад. Бегу на скамейку и думаю: «Нифига себе, я сейчас выйду!» Еще помню фразу Вадима Скрипченко: «Давай, Кирюха, это твой день».
Стою у бровки, рядом Фабрегас тоже готовится выйти. А у меня сестра была беременна, и ей рожать скоро. Знаю, что она смотрит матч и волнуется. И я стою рядом с ним и бормочу про себя: «Блин, Катя, только не роди сейчас». А еще думал о том, что пару дней назад играл за «Барсу» на приставке, а тут на поле против нее. Я говорил уже, что это был нереальный мастер-класс. В результате один раз мяч у Месси забрал, один раз подкатился, сделал одну обостряющую передачу, с которой Макс Скавыш должен был забивать, но не забил. Такая вот история для внуков есть.
– Какие у тебя были отношения с Анатолием Капским?
– Сильно тесно не общались. Он ко мне как к молодому относился. Говорил: «Ты должен за двоих работать».
– Что за история про то, как он застал тебя одного в раздевалке и накричал.
– Я тогда уже тренировался с основой, но играл за дубль. Мы свой матч выиграли, а вот основа сыграла плохо. И на первой тренировке после выходных Анатолич зашел в раздевалку и стал всем пихать. Хорошенько так прошелся. Я хоть и не играл, но даже мне хотелось сквозь землю провалиться. Закончил он и отвернулся разговаривать с Гончаренко. Все игроки вышли, а у меня в бутсах шнурок завязался на узел, и я никак обуться не мог. Сижу, колупаюсь и вдруг понимаю, что в раздевалке остались только я, Капский и Гончаренко. И тут Анатолич поворачивается в мою сторону и так строго: «А ты что тут сидишь?!» – «Да ничего. Бутсы развязываю». – «Ты должен за двоих работать! Понял?!» – «Да!» Тут на мое счастье шнурок развязался, и я убежал. Если честно, тогда очень испугался. Но после разноса результаты наладились.
