Tribuna/Футбол/Блоги/На вулiцы маёй/«Это глупый, ужасный и ненужный поступок. Мне стыдно». Денисевич – о договорном матче, тяжелом разводе и новой жизни

«Это глупый, ужасный и ненужный поступок. Мне стыдно». Денисевич – о договорном матче, тяжелом разводе и новой жизни

Экс-полузащитник раскаивается.

26 декабря 2019, 19:00
16
«Это глупый, ужасный и ненужный поступок. Мне стыдно». Денисевич – о договорном матче, тяжелом разводе и новой жизни

Еще поговорили о переходе из «Немана» в «Шахтер» и о том, как развалили «Дариду».

С профессиональным футболом Иван Денисевич закончил в 2016-м в «Ислочи». Закончил со скандалом как участник договорного матча против брестского «Динамо». Суд установил, что полузащитнику заплатили 1000 долларов. Впрочем, как оказалось, играл уроженец Гродно честно и о характере матча узнал постфактум. Именно поэтому до конца сезона Денисевич остался в «Ислочи» и только потом повесил бутсы на гвоздь, когда добиться двухлетней дисквалификации не удалось. Сейчас Иван живет в родном Гродно и владеет футбольной школой Kinder Time.

Первое время футболист отказывался от общения, но спустя три года в интервью Андрею Масловскому рассказал о детской школе и бюрократии, тяжелом разводе и депрессии, службе в армии и жизни после «договорняка».

– Когда у тебя созрела идея создать свою футбольную школу?

– Еще будучи игроком периодически задумывался, что делать после футбола. Не хотелось заканчивать в пустоту, а хотелось понимать, чем буду заниматься. Мысли о будущем были разные. Думал, бар какой-то открыть, что-то еще такое. Идей много было, но какие-то мне не нравились, какие-то не получилось реализовать.

И однажды на тренировке «Ислочи» во время пробежки рядом оказался Гена Близнюк. Он сказал, что открыл школу в Светлогорске. После объяснил мне, какая школа, что надо, чтобы открыть. Мне идея понравилась.

Тренером взрослой команды не хотел становиться. Если честно, не тянуло и не тянет. А с маленькими детишками другое дело. Школе уже три года, и я получаю истинное удовольствие, когда ребята прибавляют, когда приходят на тренировку с горящими глазами. Это просто кайф!

В общем, после Гениных слов загорелся идеей, приехал в Гродно, посмотрел, что для этого надо, и открыл.

– Близнюк вошел во франшизу «Юниор». У тебя же своя собственная школа KinderTime.

– Я тоже сперва туда сунулся. На первоначальном этапе россияне помогали: показывали нюансы в тренировочном процессе, подсказывали в организации и так далее, а потом никакой помощи. Заказываешь инвентарь – неделями ни ответа, ни привета. В общем, решили выйти из франшизы и делать самостоятельно.

– У школы очень крутой логотип. Кто придумал?

– После ухода из «Юниора» с женой посидели, подумали насчет логотипа и названия. Сперва даже конкурс замутили, а потом сами придумали. Вроде бы неплохо получилось. Родителям нравится.

– Кто рисовал лого?

– Всем жена занималась. И слоган тоже она придумала.

– С кем-то советовался в Гродно, когда открывал школу?

– Ни с кем. У меня был план действий, по которому я шел. Договорился с помещением, с залом, набрал тренеров и запустились.

– Столкнулись с бюрократическими трудностями?

– Конечно. Наша же страна... Многие вещи можно сделать проще, но нет – бумажки и все такое. Но по большому счету ничего сложного. Хотя в налоговой, например, не понимали, что это за сфера деятельности такая. Пришлось объяснять.

Столкнулся с другой проблемой. Никто ж не будет спорить, что в городе не хватает хорошей инфраструктуры. А для детей хочется создать хорошие условия. Первое время занимались в манеже, но в Гродно очень много детей, и мы были вынуждены уйти в зал. Во-первых, манеж не резиновый, а приоритет всегда отдавался государственным школам. Во-вторых, мы не можем делать тренировки в обеденное время или поздно вечером. Детки у нас маленькие – их возят родители. Им должно быть удобно.

Еще одна история случилась совсем недавно. В мае заключили договор с залом на Ледовом дворце, что с осени придем к ним заниматься. За неделю до октября, делаю контрольный звонок – все в порядке. Но потом приходит какая-то тетенька из декретного отпуска и просто все перекручивает: «выбрасывает» договор и выгоняет нас на улицу. Почему? Просто она так решила. Пришлось искать другой зал, а это дело сложное. В Гродно любят спорт – порой даже в школе сложно зал найти. Самое интересное, что до этого мы зиму отзанимались. То есть не новые клиенты. Когда такое происходит руки, опускаются.

- С твоими футбольными связями можно решить.

– Не скрою, связи помогли. Если бы не было знакомых, было бы сложнее.

– Насколько «высоко» забирался?

– Не высоко. Есть адекватные и понимающие люди, которые легко входят в положение. Спасибо им большое.

– А в Гродно много частных школ?

– Чем их больше, тем лучше. Частник заинтересован в детях. Чем качественней он будет работать, тем больше у него будет ребят и, соответственно, тем выше заработок.

Когда открывали школу, до меня доходили слухи, что тренеры «Немана» и «Белкарда» скептически к ней относились. Говорили, что буду продавать детей в другие клубы. Отвечаю: «Не буду продавать. Вам отдам в «Неман» и «Белкард». Просто теперь эти дети будут приходить подготовленными. Мы же делаем одно дело. Я не конкурент.

Школе третий год, и за это время у нас было уже два выпуска. И мне звонили родители и рассказывали, что их детей почти сразу забирали в клуб и благодарили за работу. Родительская благодарность – самое главное. Когда начинали, набирали детей, искали их, давали рекламу. Сейчас есть положительная реакция, и к нам уже идут с охоткой. Специфика наших тренировок в том, что они направлены не только на то, чтобы ребята стали футболистами, но и на их общее развитие. Например, парочка наших ребят в хоккей пошла. И тренеры довольны. Катание ставят, а ребята физически подготовлены.

Была одна история. Пришел к нам семилетний мальчик, которого не брали ни в «Белкард», ни в «Неман». Чем-то он их не устраивал. Родители попросили позаниматься, и через полгода его взяли в «Неман», где он стал хорошим вратарем по своему возрасту – кубки, грамоты, медали. Если медведя можно научить кататься на велосипеде, то любого человека можно минимально научить футболу.

– Почему работаете только с детьми от 3 до 7 лет?

– Во-первых, если набирать старших, то сложно будет конкурировать с государственными школами. А во-вторых, тогда возрастают расходы на тренировки. Не каждый родитель может себе это позволить. Экономическая ситуация в стране не располагает. Мы же стараемся делать приемлемую цену от 40 до 70 рублей в месяц.

– Как тебе с детьми? Получается?

– Замечательно. Если бы не получалось, думаю, никто бы к нам не ходил. Поначалу больше смотрел со стороны, но потом решился попробовать и втянулся в процесс.

– Чтобы работать с маленькими, надо иметь железные нервы. Они же иногда такую ерунду вытворяют.

– Я сам себе удивляюсь. Я всегда был эмоциональным и заводным, но с детьми это все куда-то уходит. Я даже не закипаю, когда они делают что-то не то. Просто понимаю, что они только начинают учиться, что у каждого свой характер. Стараюсь находить индивидуальный подход к каждому.

– Родители смотрят тренировки?

– Обязательно! У меня принцип, чтобы родители видели, за что они платят деньги. Чтобы видели, каким ребенок приходит и каким становится через месяц, через полгода. Они должны это видеть.

– Где знания берешь?

– Саморазвитие. В наше время найти информацию не проблема. Изучаю упражнения, читаю психологические материалы по работе с детьми. Никаких проблем. Я не очень люблю просить у кого-то советы, но если очень надо, могу поговорить с Виталиком Надиевским, который в «Немане» отвечает за детский футбол. Но больше стараюсь развиваться самостоятельно. И если что-то не понимаю, стараюсь разобраться.

– Во сколько обходится содержание школы в месяц со всеми арендами и зарплатами?

– Конкретную сумму не назову, потому что каждый месяц по-разному. Многое зависит от размера аренд. Когда снимали манеж, было дорого, в зале – чуть дешевле. Но вообще не очень много. У нас не такая большая школа – всего 40 детей занимается. Мы стараемся брать маленькие группы, чтоб уделить каждому ребенку больше внимания. В таком возрасте только так и надо работать. Считай, индивидуальные занятия.

– Дебет с кредитом сходятся?

– Какой-то доход школа приносит, но не большой. Говорю же, это больше для души. Не скажу, что это какой-то супербизнес. Скорее больше для удовольствия. Но я хочу развиваться дальше.

– Это твоя основная работа?

– Пока – да. На жизнь хватает. Понятно, что доходы с футбольными не сравнимы, но весь вопрос в запросах.

***

– В создании школы тебя поддержала жена. Она же разработала и нарисовала логотип. А мне говорили, что у тебя был какой-то очень тяжелый развод.

– Это другая жена :). Развод был в 2013-м после травмы. Процесс был очень сложный. Три года длились суды, дележка имущества и так далее. Это очень тяжело. Понимаешь, эйфория, футбол, деньги – это все хорошо. А когда начинаются сложные этапы в жизни, не каждый может это выдержать. В моей жизни получилось так…

Не хочу говорить о причинах и вспоминать что-то об этом.

– Много потерял с дележкой имущества?

– Нормально :).

– Как эта история сказывалась на твоей игре?

– Очень сильно. Считаю, карьера разделилась на два этапа: до травмы и после. После у меня началась жуткая депрессия. Я не мог смотреть футбол, не мог ходить на тренировки и от этого загонялся еще больше. Спал час в сутки, потому что в голове постоянно крутились мысли. Жуткое состояние. Клубок завертелся, начались проблемы в личной жизни. Это был очень сложный период.

– Начал выпивать?

– Нет. Ни в коем случае.

– Мог покончить с жизнью?

– Нет! Ты что?! Я считаю, что у меня достаточно сильный характер. Мой отец умер, когда мне было 17 лет. И все, что у меня есть, я достигал сам. Конечно, с помощью мамы :).

Понимаешь, я очень любил футбол, и до 2013-го у меня не было серьезных травм. Получу ушиб в стыке – почешу и дальше побегу. Опухнет галик – через день забинтовал туго и на тренировку. Я привык играть постоянно, а тут травма и ты не можешь тренироваться, бегать, нормально ходить... Восстановление, упражнения – это прибивает. А нога не проходит, а тебе хочется быстрее, быстрее, быстрее.

– Самая темная мысль, которая тебя посетила во время депрессии?

– Все бросить. Закончить с футболом и уехать в другую страну, где меня не знают, и поменять образ жизни. Начать новую жизнь.

– Как вышел из этого состояния?

– Время помогло. Да и я не считаю, что толком вышел. На свой [футбольный] уровень не вернулся. Не мог показывать свой футбол. Эмоциональное состояние было совершенно другим. Я хотел быстрее набрать форму, и это мне мешало. Выходил, играл один неудачный матч, второй… Начинал думать, что дровосек. Состояние было не то совершенно.

Но со временем все проходит. И этот этап меня закалил.

– Кто помогал больше в тот период?

– Мама. Она очень помогала и переживала. Кроме того, в период реабилитации много для меня сделал Семен Борисович Шапиро. Я ему очень благодарен. Насколько знаю, он говорил работникам «Немана»: «Что Ване надо – все сделать». А когда мы играли с «Шахтером» финал Кубка на «Борисов-Арене», он уже, будучи губернатором Минской области, подошел ко мне: «Ваня, как дела? Как колено? Восстановился?» И даже признался, что за нас болеть будет, а не за «Шахтер». Очень жаль, что Шапиро мало времени провел в «Немане». Задержись на дольше, и результат был бы очень серьезный.

– Кроме травмы у тебя вообще были серьезные футбольные переживания? Как мне кажется, громкую историю с болельщицкой нелюбовью после перехода в «Шахтер» ты перенес спокойно.

– Переход в «Шахтер» – это, конечно... Я понимал, что мне надо расти и развиваться. Хотелось медалей и побед. Я ненавижу проигрывать. Поражения меня очень прибивают. Это плохо. Некоторые ребята говорили: «Да забей!» А я не могу. На следующий день долго копаюсь в себе.

А ситуация тогда была такая: у меня был контракт, но клубное руководство честно сказало, что финансирования не будет, усиления состава не будет, особых задач не будет. А я хотел что-то выиграть. Позвонил Эдуард Васильевич Малофеев и пригласил в «Шахтер». А для меня это имя. Потом связался Юрий Васильевич Вергейчик и обрисовал все конкретно. Клубы между собой договорились, и я перешел. Зарплата в «Шахтере» не сильно отличалась, но за счет премиальных выходило неплохо. Побед-то больше было.

Но я, честно, не знал, что фанаты не дружат между собой. Я тогда особо не общался с фанатами, и для меня было нормально. Так совпало, что первая игра за «Шахтер» в Гродно. По ходу матча обычно не обращаю внимания на трибуны – я весь в игре. А после хотел подойти к болельщикам похлопать. Нлядь на сектор, а там баннер с моей фамилией и значками евро и доллара. Подумал: «Ну ладно…»

Ребятам было обидно, я их понимаю. Но за все время только один человек в Гродно подошел ко мне и поинтересовался, почему я так поступил. Один! Хотя я замечал, что меня узнавали на улицах, но подошел только один. Мы хорошо поговорили, я объяснил ситуацию, он сказал: «Ваня, я тебя понял. Никаких вопросов». Пожали руки и разошлись.

– Мама же ходила на стадион. Как она реагировала на негатив с трибун?

– Конечно, переживала. Я ей говорил: «Не ходи, не надо». Но все равно пошла. Успокаивал потом. Говорил, что у ребят своя точка зрения, что они считают так. Да, обидно, но я их понимаю. Хотя в какой-то степени я не виноват. Сделали бы в Гродно сильную команду, люди оставались бы дома и боролись за высокие места здесь.

Меня в Солигорске все устраивало: и коллектив, и руководство, и тренеры, и условия. Но когда позвонил Андрей Ашихмин и рассказал, что в «Неман» приходит Корешков, что Семен Борисович [Шапиро] заинтересован в клубе, а команде ставят задачи, сказал, что если буду нужен, конечно, вернусь.

Позже мы очень долго разговаривали об этом с Юрием Вергейчиком. Он говорил: «Ваня, ну что ты в «Неман» этот пойдешь? Будешь за пятые-шестые места бороться?» Убеждал его в обратном: «Да не, Василич, команда хорошая подбирается». И я благодарен «Шахтеру» за то, что пошел навстречу.

– Легко дался тот разговор с Вергейчиком?

– Вполне. Сели, по-мужски поговорили. Я объяснил, что дом, задачи, серьезная команда, хороший тренер. Состав опять-таки серьезный подбирался: Олег Страханович, Леша Сучков, Дима Ровнейко, Паша Рыбак, Паша Пласконный.

– Знал, что Евгений Корешков предпринял очень большие усилия, чтобы заплатить за тебя 70 тысяч долларов?

– Я не вел переговоры и не знаю, сколько за меня заплатили. Я дал согласие на переход и сказал: «Договаривайтесь с «Шахтером». Если бы не договорились, я бы остался в Солигорске. Как уже говорил, меня там все устраивало. Навыигрывал бы медалей.

***

– Ты служил в армии с приключениями – в какой-то момент «появлялся» Евгений Шабуня и портил жизнь. Ты вообще хотел идти служить?

– Ситуация сложная. И сейчас будет долгое предисловие. Еще школьником попал в минское «Динамо». Приметили меня на каких-то соревнованиях и сказали, что позвонят, когда надо будет переезжать. Хожу на уроки, жду. В один из дней в класс залетает младшая сестра: «Ваня, тебя в «Динамо» забирают! Давай быстрее!» Хватаю портфель, говорю всем «До свидания!» и бегом домой. Счастья было море!

Это был прикольный этап жизни: в 16 оказаться в столице одному. Благодарен родителям, что отпустили. Я прошел хорошую школу жизни.

– И попал в список тех, кто так в команде и не заиграл.

– В «Динамо» всегда собирали лучших со всей республики. Конкуренция была сумасшедшая. Не каждому воспитаннику там дано заиграть. Если один-два пробивались, это уже неплохо. У нас в Гродно среди ребят 1984 года рождения семь или восемь человек заиграли в высшей лиге, но в «Немане» только Дима Гинтов и Коля Езерский. Кирилл Павлючек – в минском «Динамо», Сергей Ирха – в «Славии», я – в «Дариде».

Динамовский дубль я тогда перерос и надо было искать варианты. Подвернулась «Дарида», которую возглавил Олег Кубарев. Он месяц поработал, а затем его неожиданно убрали и назначили Адамяна, который привез 20 легионеров. Началась чистка состава, но мне, Пашке Довгулевцу, Димке Кирдуну и Сергею Кроту повезло. Нас оставили. В итоге отдал «Дариде» три неплохих года. Последний был очень хорошим.

Большая благодарность Людасу Румбутису за то, что поверил в меня. Я сейчас понимаю, каким был дровосеком. У меня записи остались. Как гляну сейчас – мамочки :). Людас Ионович поверил в меня, Антона Рябцева и Виталика Трубило. Да вообще подобрался отличный коллектив, и мы дали результат. Хорошо прошли первый круг, и тут у Делендика эйфория: «Только первое место!» Но мы стали немного опускаться. Считаю, были бы в пятерке, если бы не один деятель (речь о Евгении Шабуне – Tribuna.com), который начал капать Делендику на мозги: «Вот, они такие-сякие...» В итоге за шесть или семь туров до конца приходят на тренировку со списком, и человек восемь выставляют на трансфер.

Но это не вина Делендика. Он любил футбол, но не понимал его. Просто нашелся деятель, который шептал ему на ухо. В итоге бизнесмен убрал Людаса Ионовича, а вскоре и команду просто развалил. Хотя коллектив у нас был классным. Все, начиная от уборщицы и заканчивая директором, горели делом и друг друга поддерживали. Очень душевное время. Но только пока не пришел этот деятель. Во многом благодаря ему клуб и развалился.

В общем, я на трансфере. Мне 22 года, за плечами хороший год и пара вызовов в «молодежку». За меня требуют компенсацию. А насчитали! Зарплата была 200 долларов, что-то умножили, что-то прибавили – получилось 120 тысяч. Ну, кто за такого игрока столько у нас заплатит?

Поехал домой в Гродно. Сидел без клуба и тренировался с «Неманом», который возглавил Румбутис. И тут повестка в армию приходит. Ну и Румбутис говорит: «Иди в армию, и будешь за нас играть». Я согласился. А дальше все произошло очень стремительно. После одной из тренировок встречают, сажают в «бобик»: «Поехали домой. Возьмешь пасту, щетку – и в часть». Еду в бобике и ничего понимаю: что я здесь делаю, куда еду. Дома быстренько собрался – и в часть. Повезло, что часть сразу возле дома. По плацу ходить было невыносимо. Голову поднимешь – родные окна.

Чуть позже мама звонит – телефон еще забрать не успели: «Где ты ходишь?» – «Мам, я в армии». – «Какой армии?! Что за шутки?..» Объяснил все, мама в шоке. Прихожу в расположение – все лысые, а я один волосатый. Смотрят на меня: «Ты откуда?» В итоге через пару дней я уже тоже лысым ходил.

Обещали через месяц забрать. Жду. Ничего не происходит. Меня начинает немного напрягать. Тут друзья приносят «Прессбол», а там письмо Делендика Министру обороны, чтобы Денисевич служил до конца. Я пропотел весь за секунду. Поднялся кипишь. Вроде бы даже министр с проверкой в часть приезжал.

Но где-то через месяца два волна стихла и я потихонечку стал ходить на тренировки. Однако год в плане футбола выпал. Ну как можно играть, когда ты после тренировок идешь в часть, что-то там делаешь, встаешь в шесть утра и ходишь в наряды? Понятно, что год выпал.

Зимой меня стали еще чаще выпускать из части – мог неделями не появляться. Фактически приходил только показаться. Поехал с «Неманом» в Турцию на сборы. Все хорошо. Но в отеле пересекаюсь с Шабуней – и тут началось. Прилетел со сбора: проверка, билеты, военная прокуратура в части. Срочникам же нельзя за границу выезжать. Оказалось, он опять начал писать министру и снова проверки. Еду на игру, звонок: «Срочно, Денисевича в часть – проверка». Меня выбрасывают на трассе, а Сергей Короза на машине отвез обратно. В итоге на три месяца до дембеля остался в армии. Хорошо, что людям, которые мне помогали, ничего не было.

– Какую специальность освоил?

– Гранатометчик. В армии, как и в жизни, есть понимающие люди, а есть не очень. Как-то на две недели выехали за город на учения. Сидим на полигоне, ничего не делаем, теорию учим. А я жду, когда за мной приедут. Началась практика: надо было из гранатомета в макет танка попасть. А напарника мне дали... Такой маленький, худенький, гранатомет в руки взял – руки трясутся. Сперва я наводчиком был. А там особенность такая, что если аккурат по мушке наведешь, стрельнешь себе под ноги. Надо на одну, две, три черточки выше брать. Смотрю я на него и думаю: «Не, парниша, шутки шутками, а надо себя поберечь». Решил перестраховаться и сразу на 10 черточек добавил. В итоге он чуть ли не вертикально вверх выстрелил. Нормально получилось :).

Следом я стрелять должен был. Приготовился, смотрю по сторонам, вижу – бусик неманский въезжает на полигон. Оружие бросил: «Товарищ лейтенант, я поехал!» – «Денисевич! Куда?!» Только меня уже не остановить. Так и не довелось из гранатомета стрельнуть. Зато из «калаша» настрелял. Первый раз зимой дело было. Бухнулся на землю, тра-та-та, попал в мишень. Думаю, нифига я меткий – сразу попал! А мне говорят: «Молодец, только теперь по своей стреляй». – «Понял, товарищ лейтенант».

– Старики не завидовали, что они служат, как положено, а ты спокойно можешь ходить на гражданку?

– Никаких проблем не было. Наверное, я себя так просто поставил. Да и ребята попались нормальные ребята. Иногда приходил в часть вечером, а они говорят: «Старшего нет. Иди домой. Все равно утром на тренировку».

Но конфликты иногда случались. Был в наряде по столовой, а мне на тренировку в семь вечера уходить. Все знают об этом, но старшие специально наряд не принимают. Намерено затягивают, чтобы я опоздал. В итоге пришлось с ножом побегать – приняли и на тренировку успел.

– С ножом? Ты серьезно?

– Ну не бегал, а так припугнул слегка. Меня потом пугали расправой, но ничего такого не было.

Под конец службы был на хорошем счету у командира – был смотрящим за спортивным залом. Помню, как-то зачет у военных офицеров принимал. Приходит такой с пузиком и с вызовом так: «Солдат, ну-ка зачет мне поставь!» «Чего? – говорю – Побежали!» Он начал быковать: «Я тебя уничтожу!» Я спокойно в ответ: «Сейчас позвоню комбригу». А комбриг перед зачетом дал свой номер и сказал: «Денисевич, гоняй их, чтобы никому просто не было. Начнут душить – сразу звони». А этого полковника все боялись. Ослушаться никто не мог. Поэтому бегали у меня офицеры по полной.

– Как дембель проходил?

– Ну как? Домой пришел, переоделся и на тренировку :).

***

– Давай поговорим про окончание карьеры и договорную игру «Ислочи» с брестским «Динамо».  

– Конечно, это минутная слабость. Точнее, десятиминутная, когда...

– Когда согласился в этом участвовать?

– Я не согласился. Там была определенная ситуация. Я не хочу о ней говорить... Но со стороны следователей ко мне не было вопросов.

Если честно, к окончанию карьеры готовил себя давно. После травмы понимал, что перспектив особых уже нет. Просто пришел момент, когда понял, что пора. Кому-то нравится играть до 40, а у меня уже не было кайфа. Не получал удовольствия от футбола. А ходить, как на работу, не хотел. Ну и все это совпало с этим нехорошим делом и нехорошей ситуацией.

В то время было очень много искаженной информации, которая усугубляла ситуацию. Насколько знаю, была ставка, что команда не выиграет первый тайм. А если бы выиграли весь матч? Но так получилось, что проиграли.

Но да ладно. Это глупый, ужасный и ненужный поступок. Мне стыдно. И мне очень неприятна эта ситуация. Я не оправдываюсь. Я совершил этот поступок и как мужчина должен отвечать. Я подвел «Ислочь». Я знаю, что Виталий Леонидович делает для клуба, и понимаю, что эта ситуация в плюс не пошла. Мне стыдно.

– Ты знал, что матч сдается?

– Нет. Я честно играл. Старался выиграть. И я уверен, что тот же Саша Лебедев играл честно. Я не знаю, как сдаются матчи, но смысл забивать голы тогда? Просто так сложилось. Я потом пересматривал матч и не видел, чтобы кто-то сдавал. Все ребята старались. У меня даже с Леонидычем было непонимание легенькое на этот счет.

– Как твои родные отреагировали на новость о том, что ты среди тех, кто брал деньги?

– Мое окружение знало, в какой я был ситуации в тот момент. Понятно, это неприятно, но я объяснил причину, почему взял деньги. И все близкие поняли. Ну, а как иначе? Родные в любой ситуации поддерживают близкого человека. Насчет болельщиков – не знаю. Но опять-таки в лицо мне никто не высказывался.

– Каким был первый разговор с Жуковским, когда все вскрылось?

– Тяжелым. Я понимал его состояние. Это был шок. Но он тоже понял меня. Посмотри, я и Саня Папуш остались в команде до конца сезона.

Боль, обида и шок. Пожалуй, это главные слова, которыми можно описать состояние всех в клубе.

– Часто потом мешала эта история?

– Не знаю. Нет, наверное. С открытием школы – точно. Может, люди и вставляли палки в колеса из-за этого, но в лицо никто ничего не говорил.

– Я был на всех судебных заседаниях по этому делу. Почему ты не ходил поддержать футболистов?

– Не знаю. Уезжал, кажется, за границу. Жена говорила, что пока меня не было, звонили со следственного комитета и говорили, что надо прийти [на заседания]. Когда она сказала, что я уехал, ей ответили, что мои показания не очень важны. Так что об исходе дела узнал из прессы.

Я и про свою дисквалификацию от АБФФ узнал случайно. Играл в мини-футбол в чемпионате города, а мне соперники говорят: «Тебя дисквалифицировали на два года». Звоню руководству федерации Гродненской области уточнить, а там ничего не знают. Потом оказалось, что дисквалифицировали, и мою команду в итоге из-за этого сняли с чемпионата.

Да, это плохо поступок, но, думаю, у каждого был свой мотив и своя причина. Корыстный? Не думаю… Я не оправдываю никого. Виноваты, вопросов нет. Но надо спрашивать, почему каждый так поступил. Все они нормальные ребята. Не подлые.

– Почему ты публично не хочешь говорить о своем мотиве? Это сняло бы многие вопросы.

– А зачем? Это личное. Я об этом совсем не люблю говорить. И не особо хочу распространяться.

– Сейчас надвигается вторая волна по раскрытию договорных матчей. Как думаешь, это поможет убрать «договорняки» из нашего футбола?

– Не знаю. Мне кажется, поможет закрытие всех букмекерских контор и казино. Это сохранит много человеческих жизненных ситуаций.

Лучшее в блогах
Больше интересных постов

Другие посты блога

Все посты