Tribuna/Футбол/Блоги/Оршанский вокзал/«Молодые могут назвать старичком или хромоножкой». Экс-капитан «Динамо» в 37 помог «Крумкачам»

«Молодые могут назвать старичком или хромоножкой». Экс-капитан «Динамо» в 37 помог «Крумкачам»

Двухчасовой разнос в автобусе, «крокодильчики» в армии, несгибаемое колено – 37-летний защитник «Крумкачоў» рассказал Александру Ивулину о своей карьере.

24 ноября 2015, 17:50
8
«Молодые могут назвать старичком или хромоножкой». Экс-капитан «Динамо» в 37 помог «Крумкачам»

Двухчасовой разнос в автобусе, «крокодильчики» в армии, несгибаемое колено –  37-летний защитник «Крумкачоў» рассказал Александру Ивулину о своей карьере.

На стыке веков Сергей Ковальчук задавал тон в игре минского «Динамо». Одно время даже выводил команду с капитанской повязкой и набирал за сезон 19 очков по системе «гол+пас». За полузащитником следили зарубежные клубы, но стать легионером получилось только после конфликта с одним из тренеров «бело-голубых». После короткой побывки в хабаровском «СКА-Энергии» Ковальчук перешел в солигорский «Шахтер». В 2008 году после операции на колене врачи советовали завершить карьеру, но он продолжил играть и в 37 лет помог «Крумкачам» выйти в «элиту».

– Для чего человек играет в футбол в 37 лет?

– В последние годы регулярно появляются мысли о завершении карьеры. Особенно часто задумываешься об этом после сложных сезонов и травм. Но я не представляю себя без футбола, поэтому тяжело поставить на нем крест. Сложно закончить с делом, которому отдал 30 лет жизни. Сейчас нахожу мотивацию в том, чтобы помогать более молодым партнерам и доказывать себе, что еще могу приносить пользу команде. Вообще, не понимаю, когда людей убирают из клуба с формулировкой: «Ты уже старый». Давайте я сам решу. Когда перестану справляться со своими обязанностями, тогда пойму: хватит мучить себя и футбол. Например, похожая ситуация была, когда уходил из «Славии». Мне сказали: «Наверное, ты уже не потянешь». Примерно так расстались со «Сморгонью». Руководство решило омолаживать команду. Вроде бы в нынешнем сезоне получилось доказать, что я еще что-то могу. В таблице «Крумкачы» расположились выше «Сморгони».

Понятно, мне  уже где-то не хватает скорости. Может, нужно давать дорогу молодым, но это надо делать постепенно. Если молодой игрок не сильнее, почему он должен занимать место в составе? Если в команде появится такой парень, то подойду к Дулубу: «Олег Анатольевич, наверное, он сильнее». Просто молодежь должна тянуться за более опытными ребятами. Когда попал в «Динамо», там были Лухвич, Лаврик, Островский. Много других ребят, которые поиграли на высоком уровне. Тянулся за ними, работал, хоть не всегда получал шанс.

– Как вы чувствуете себя в молодом коллективе?

– Нормально. Ничего страшного, если меня назовут старичком или хромоножкой. Посмеюсь вместе с ребятами. Такие подколки создают атмосферу. Не стоит пренебрежительно относиться к этому. В команде все равны. Не важно, сколько тебе лет: 18 или 37. Конечно, на поле бурлят эмоции. Могу жестко, порой грубо, подсказать кому-то из парней, но на оскорбления не перехожу никогда. Например, наш крайний защитник часто давал себя обыгрывать во фланг, откуда соперник делал подачу. Может, неправильно, что я начинал подсказывать не до, а после эпизода, но, например, в матче с «Ислочью» пропустили два важных мяча именно после таких моментов. Парню пришлось наслушаться. Не в обиду, но если бы я позволял так подавать с фланга, когда только-только начал играть в минском «Динамо», меня бы просто съели. Например, когда только начал тренироваться с основой, Иван Григорьевич Щекин после каждой тренировки отправлял нас в армию.

– Было страшно?

– Конечно, ведь до этого полтора месяца провел в части в Барановичах. На первых сборах после службы любое неудачное действие сопровождалось комментарием тренера о возвращении в армию. Это подстегивало. Как-то во время тренировки кто-то из парней ударил сильно выше ворот. Мяч перелетел через забор. Щекин тут же: «Если не догонишь его, пока он катится – пойдешь в армию». Человек выдал такой рывок, что ай-яй-яй.

Служить не хотелось никому. Меня забрали 19 декабря. Администратор команды сказал: «Не волнуйся. 28-го тебя заберем». Спокойно отправился в часть без тетрадей, конвертов. Взял только парочку одноразовых бритв. Приключения начались еще в военкомате. Думал, буду служить в Минске, а меня отправили в Барановичи в часть внутренних войск по охране и конвоированию заключенных. В военкомате погрузили в автобус, ночью отвезли на вокзал и посадили в электричку. После поезда – в грузовик и в казарму. Только на следующий день узнал, что нахожусь в Барановичах. По приезду стал подходить к сопровождающему офицеру, чтобы объяснить, что я футболист. Пытался позвонить в клуб, но куда там. В 96-м мобильных не было. Держал связь с «Динамо» письмами.

Конечно, атмосфера в армии не самая лучшая. Молодые сержанты гоняют старичков, которые закончили институт. Не ожидал, что будет так. Неприятно, конечно, но какой-то жесткой дедовщины в части не было. Хотя за провинности можно было получить леща или «посушить крокодильчика». Мне пришлось делать это уже в первый день.

– Что значит «посушить крокодильчика»?

– Человек ставит ноги и руки на противоположные спинки кровати и висит на них, пока не рухнет. Такое упражнение не было чем-то регулярным, но считалось наказанием за провинность. Старики не били молодежь, но наказывали за малейшую оплошность. Например, можно было получить «крокодильчика» за то, что ночью храпишь.

В общем, армия не самое приятное место. Приходишь с наряда, а портянки все черные. Думаешь, как их быстро постирать, где высушить, ведь нельзя было носить носки. Удобств никаких. Умывались только холодной водой. Заняться особо нечем. По большей части, было тоскливо. Хорошо, за мной приехали 30 января. За день до этого дежурил по кухне. Кто-то из офицеров сказал: «Иди собирать вещи, тебя переводят». В обед собрался. Сижу, жду. Уже отбой, а за мной никто не приезжает. Только на следующий день ближе к обеду за мной приехал Василевский. Перевели в другую часть. Служить уже было не нужно, только каждую неделю надо было приезжать, чтобы отметиться.

– Футболист должен служить в армии?

– Мне кажется,  содержать профессиональную армию в такие сложные экономические времена – не очень целесообразно. При этом немного послужить должен каждый, чтобы понять чего можешь лишиться на гражданке. Знаешь, у нас к молодежи уже совсем другое отношение. Так жестко уже никто не пихает. Люди изменились, ведь кто-то отреагирует на жесткие слова адекватно, а кто-то, наоборот, закроется и будет бояться ошибиться. К каждому человеку нужно подходить индивидуально.

***

– После службы вы заиграли так хорошо, что стали чемпионом страны в 1997 году.

– Сыграл девять матчей, но этого оказалось недостаточно для медали. Тогда не расстроился. Думал, все еще впереди, но после того сезона из команды ушел Анатолий Байдачный и другие ключевые игроки. В «Динамо» появилось много молодежи. Тогда самым опытным был Виталик Володенков. У молодых просто не было людей, с которых нужно брать пример.

– Каким Байдачный был в 1997 году?

– Мне кажется, с тех пор он даже внешне не сильно поменялся. Байдачный остался таким же, каким был 18 лет назад. Честно говоря, больше вспоминается его второе пришествие в «Динамо». Перед серебряным матчем с БАТЭ мы уступили на выезде «Нафтану». И, чтобы выиграть чемпионат, нам нужно было взять в последних матчах хотя бы очко. В Новополоцке уступили 2:3. Пожалуй, самый сложный момент моей футбольной жизни. Сами отдали чемпионство Борисову. Неприятно вспоминать. После матча был сильнейший разнос. Байдачный превратился в вулкан. Настоящий Везувий. Люди просто прятались. Было реально страшно. Анатолий Николаевич очень эмоционален. Мы сами его подвели. Приехали в автобусе на базу. Пару часов просидели там. Тренер не выпускал никого. Ждал, пока все выскажутся. Тогда на правах капитана сказал, что в серебряном матче зацепим БАТЭ, а в итоге проиграли 0:4. После такого поражения было неприятно вдвойне. Все-таки я, капитан, дал слово тренеру, а человек должен выполнять обещания. После игры с БАТЭ начались обвинения, что мы сдали матч, но это неправомерно. Ошибаются все: вратари, защитники. Это футбол. Приходилось слышать такие оскорбления, что даже не хочется вспоминать. Тем более они не были чем-то подкреплены.

– В 90-е в Беларуси случались договорные матчи?

– Какие-то слухи ходили постоянно, но я не представляю, как это могли сделать футболисты минского «Динамо». Слышал о случаях, когда более бедным командам привозили деньги, чтобы как-то их стимулировать, но чтобы в Беларуси что-то сдавали… Не в курсе таких историй. Не думаю, что в нашей стране предлагали такие деньги, чтобы рисковать не только карьерой, но и судьбой перед Богом, но все-таки один раз принимал участие в договорном матче, но не знал об этом. Хабаровск играл в Кубке с «Лучом-Энергией». Вроде рубимся, а на 120-й минуте ставят пенальти в наши ворота. Угловой, защитник разбегается и ни с того ни с сего сносит соперника. Узнал о договорняке только после игры. Для меня это было дикостью. Сдавало несколько человек, а на поле выкладывалась вся команда. Зачем тогда выходить на матч? Бегать 120 минут? Проиграли бы в основное время, и все. Наверное, наш вратарь не был в курсе сдачи, тащил все, что можно. Вообще, я не знал о каких-то механизмах. Я приехал из другой страны. Моя задача – играть в футбол.

– Как вы потом общались с людьми, которые сдали этот поединок?

– Это был один из моих последних матчей в «СКА-Энергии». У меня сложились не очень хорошие отношения с главным тренером. Он считал, что я приехал в Хабаровск за деньгами, я доказывал, что хочу играть в футбол. Как-то во время предсезонки получил повреждение. Восстановился. А в ту пору мы работали с тренером по физподготовке, который применял полары. Главный не присутствовал на этих занятиях. Бегали семь по пятьдесят. Мой пульс был в районе 186 ударов, а у остальных ребят в районе 200. Главный увидел данные и сказал, что я ленюсь и недобегаю, но моя максимальная пульсовая нагрузка 193. Как ни объяснял, тренер говорил: «Меня можно обмануть, а компьютер – нет». Жаль, он не видел, как я бегал наравне со всеми.

Расставание вышло не очень красивым, но я мог вообще не оказаться в Хабаровске. Анатолий Юревич звал в запорожский «Металлург». К тому моменту я тренировался со «СКА-Энергией», но еще не подписал контракт. Во время сбора пересеклись с Анатолием Ивановичем. Иду с обеда в сланцах, и тут он меня встречает. Сразу наехал: «Почему не побрит? Почему без носков?» Я стою потерянный, а он резко меняет тему, мол, давай к нам в команду. Конечно, сильный психологический ход. После этого зашли в комнату к Михаилу Мархелю, он рассказал, что планируется взять восемь белорусов, еще больше сербов. Украинцев в «Металлурге» почти не было. Тогда меня насторожили слова Юревича: «В этом году мы занимаем третье место. В следующем выигрываем чемпионат». Понятно, что Анатолий Иванович – максималист, но нужно смотреть на вещи реальнее. Ну как подвинуть донецкий «Шахтер» и киевское «Динамо»? Для этого нужно выполнить колоссальный объем работы. Юревич предлагал зарплату в два раза больше, чем в Хабаровске. Я пошел к руководству «СКА-Энергии»: «Работаю с вами уже второй сбор, а вы контракта не предлагаете. Наверное, не хотите меня подписывать. У меня есть предложение». Через пять минут контракт был готов. Потом позвонил Юрий Иосифович Пунтус: «Там работает мой знакомый. Не переживай, тебя никто не обманет».

Поехал в Хабаровск, хотя, может, стоило остаться в «Динамо», но у меня был конфликт с тренерским штабом. Мне стали предъявлять претензии из-за лишнего веса. Мой боевой вес – 72 килограмма. Приехал на сбор с 79-ю, начал его сгонять – дошел до 74-х. На одной из тренировок бежали спирали. Почему-то было ну очень тяжело, хотя всегда хорошо переносил нагрузки. Не знаю, может, из-за потери массы. Просто умирал во время упражнения, но терпел. С одной стороны поля бежала молодежь, с другой – старики. Молодые вложились, а нам не хватило пяти секунд. Мне показалось, что такого не было. Говорю: «Ну откуда там пять секунд? Максимум одна-две». У меня болит голова, перед глазами все плывет, а мне говорят такие вещи. Короче, вспылил и послал помощника тренера. Очень стыдно за этот поступок. Публично прошу прощения. Просто не представляю, что на меня нашло. Тогда Арзамазцев кинул секундомер: «Сами считайте, раз такие умные». Я ушел с тренировки, и с этого начались проблемы в «Динамо». Эмоции. Повел себя неправильно, тогда и решил покинуть «Динамо». Может, поспешил, но назад уже не вернуться.

– Ваша карьера могла стать более успешной?

– Как говорится, это было давно и неправда. Когда только-только начал играть в «Динамо», был привязан к Минску армией. Тогда мне позвонили из киевского «Динамо»: «Хотим видеть у нас. Бери билет на поезд и езжай в Украину». Пошел к руководству клуба, мол, так и так, что мне делать. Добрые люди посоветовали еще поиграть в Минске, чтобы потом можно было продать меня дороже. Тогда фигурировала сумма 500 тысяч долларов. Конечно, хотелось уехать в Киев, но из-за службы я был невыездным. Наверное, мог настоять на своем, но тогда был совсем молодым, ведь сыграл всего ничего.

– Может, все-таки стоило собрать вещи и рвануть в Киев?

– Я же служил, кто меня выпустит за границу? Тем более непонятно, кто там встретит. Все-таки другая страна. Приехал, а что дальше? Вдруг бы развернули на границе? Все-таки по одному телефонному звонку такие серьезные дела не решаются.

– У вас есть обида на Хвастовича? Все-таки он отказался продавать вас «Газиантепспору».

– Не слышал этой истории. У меня был вариант с львовскими «Карпатами», но там тоже не было сильной конкретики. Не надо никого винить в том, что не уехал за границу. Наверное, сам виноват. Может, если бы где-то более профессионально относился к делу, смог бы проявить себя лучше. Если бы тому 20-летнему пацану мою нынешнюю голову, то, может, карьера сложилась лучше. Наверное, нужно было больше заниматься футболом, а не личной жизнью. Я женился в 21 год. Потом появились дети, постоянное недосыпание, необходимость решать домашние проблемы. Я не хочу сказать, что не люблю своих детей. Это не так, но все-таки нужно было сначала чего-то добиться, а потом заводить их.

– Как семейная жизнь мешают карьере футболиста?

– Мы жили в однокомнатной квартире. Дети любят покричать по ночам. Приезжаешь на базу, где-то там поспишь, а день разбитый. Порой хотелось просто сбежать из дома, чтобы немного передохнуть. Когда появляются дети, начинаешь больше думать о деньгах, о том, как их прокормить. Уделяешь этому больше внимания, чем футболу.

– Гулять, как братья Цыгалко, не успевали?

– Нас запирали на базе, но через форточку по вечерам сбегали все. Открываешь окно и делаешь рывок к такси. Отправлялись в город, но не пьянствовали. Ехали просто, чтобы восстановиться. Ходили в казино. Мы же были в спортивной форме, поэтому на дискотеки нас не пускали. Братья Цыгалко зависали на автоматах. Я мог поехать с ними, попить пива.

– В казино вы не ходили, зато раздевали всех в «Джокера».

– Как только попал в «Динамо», заинтересовался этой игрой. Играли все вокруг. Мне понравилось. Всегда привлекали настольные игры, но на кон не ставились большие деньги. Это уже в «Сморгони» как-то выиграл у ребят два миллиона. При этом зарплата в команде была четыре. Как говорится, не умеешь – не играй. Играли в карты от нечего делать. Чем еще заняться? Не пить же. Тогда же интернета еще не было.

– В конце 90-х футболисты минского «Динамо» шиковали?

– Сначала я зарабатывал сто долларов. Примерно столько получали мои родители. Плюс при Хвастовиче были очень хорошие премиальные. За победу давали 300 долларов – серьезные деньги по тем временам. Правда, когда Хвастович убежал в США, а клуб принял Чиж, примерно полгода играли совсем без денег. Первые матчи после ухода Хвастовича проводили на «Орбите». На первую игру того сезона пришли 14 футболистов. По большей части, собирались только на матчи, но со временем все нормализовалось. Тогда у «Динамо» не было практически ничего, поэтому когда пришел в офис ТРАЙПЛ на встречу с Чижом, просто офигел: кресла, вокруг картины… Такое ощущение, что попал в замок.  

Чиж помог с квартирой. Тогда она стоила порядка восьми тысяч у.е. Поначалу Юрий Александрович практически не разбирался в футболе. У него было много советчиков. Может, поэтому каждые полгода в команде менялся тренер. Только у «Динамо» случится пара плохих матчей – тренер уходит. У каждого специалиста свое видение футбола. Только-только начинаем понимать, что от нас хотят отставка. Даже не вспомню всех, с кем довелось работать в «Динамо».

Каким бы ни был Чиж, он вкладывает деньги в клуб ему решать судьбу тренеров. Почему-то многие считают, что мы плохо расстались. Не помню, чтобы у нас был какой-то конфликт. Может, мой уход стал для него неожиданностью. Не знаю… У каждого человека свое мнение.

– Что для вас значила капитанская повязка в «Динамо»?

– «Динамо» – это бренд. В детстве сбегал из больницы, чтобы посмотреть на матчи команды. Однако «Динамо», в котором я играл, было не таким раскрученным. Все-таки чемпионат СССР исчез, а первенству Беларуси было далеко до того уровня. Эти турниры просто несравнимы. Раньше флагманом белорусского футбола было «Динамо». У команды оставалось много болельщиков. После одного из удачных сезонов они подарили мне картину с моим портретом. Увы, не знаю, где она находится сейчас, но очень приятно, когда за тебя переживают, поддерживают.

Сейчас флагманом белорусского футбола стал БАТЭ. Не потому, что «Динамо» хуже. Просто в Борисове появился очень сильный руководитель. Возможно, просто Юрий Чиж наделал много ошибок, постоянно меняя тренеров. Все-таки хорошая команда делается не за полгода. Мне кажется, что Юрий Александрович слишком прислушивался к людям, которые его окружали.

– К кому?

– К клубу стали проявлять интерес многие люди сразу после того, как там появились деньги. В один момент появилось много советчиков. Если «Динамо» смогло стать чемпионом только в 2004 году, наверное, эти люди не очень-то разбирались в футболе, хотя в 2000-х в «Динамо» собралась действительно хорошая команда, но чего-то нам не хватало. Может, системы подготовки. Как-то нас отправили на сборы в Пуэрто-Рико. Там были просто ужасно некачественные поля. Утром  их польют, еще как-то можно тренироваться. Уже к вечеру на поле трещины, как в пустыне. Жили в каких-то кемпингах. Питание – хлопья, которые разбавляются молоком. Кстати, как-то в Пуэрто-Рико нас с Андрюхой Разиным отправили популяризировать футбол. Стояли в торговом центре в форме «Динамо» и набивали мяч. За это покормили хот-догом. Люди кушают и смотрят на нас. Такой пиар ход.

– Разве в конце 90-х – начале 2000-х футболисты не зарабатывали серьезных денег?

– Тогда можно было заработать себе на жизнь. Потом сделать это становилось все сложнее. У меня особо не получалось отложить. Все шло в дом, в семью. Купил квартиру, сделал ремонт. Хотелось съездить куда-то на отдых. В те времена был молод. Думал, что еще успею заработать. Не совсем правильное решение, но что поделать? Многие люди считают, что деньги футболистам доставались просто так. Это их мнение, правда, у меня к 37 годам практически не осталось живого места на теле. По утрам нужно 30 минут, чтобы более-менее расходиться. Болят ахиллы, колени. Для здоровья полезны занятия физкультурой, а работа спортсмена – это не очень благодарный труд. Чаще всего после 35 лет ты ничего не умеешь. Если за время карьеры ничего не заработал, начинается непростой период. Трудно превращаться из действующего футболиста в бывшего.

***

– Сколько раз вас оперировали?

– Разрывы мышц, проблемы с коленями – обязательная часть жизни спортсмена. Практически все время у тебя что-то болит. Может, несильно, но что-то тянется, беспокоит. У меня было три операции на коленях. Бог миловал, что кресты целы, хотя немного потянуты. Боковые, задние связки оперировал. Постоянно случались проблемы с голеностопами.

Все это не очень хорошо. Увы, одна нога полностью не разгибается в колене. Еще в 2008 году после одной из операций врач сказал: «Шел бы ты уже заниматься шахматами». В одном колене у меня были расколоты хрящи. Их почистили, но намекнули, что пора задуматься о другом виде спорта. Начал тренироваться, а колено даже не сгибалось. Тренер говорил: «Проблемы у тебя в голове. Это последствия операции». Уже думал заканчивать с футболом, но мне посоветовали гелевые уколы, которые выступали в качестве заменителя хряща. Один стоил 160 евро. Курс состоял из пяти инъекций. После него колено уже хоть как-то начало работать. Приступил к тренировкам. Полгода не было никаких проблем. Затем начались неприятности. Пришлось колоть второй курс. После уже не возвращался к этой процедуре, но, видите, пока бегаю, хоть и прихрамываю :).

Однажды во время сборов кто-то спросил Юрия Вергейчика: «Кто это у тебя слева играет? Хромой какой-то». После этого Юрий Васильевич начал повторять: «Тебе нужно степень инвалидности давать, а мы тебе подъемные даем». Ну что поделать, если я действительно прихрамываю? Спокойно относился к таким подколкам, а Юрий Васильевич любил меня прихватить. Например, на одном из разборов он начал кому-то пихать: «Ну куда ты так даешь на Ковальчука? Если он прибежит в эту зону, то только к концу сезона назад вернется». Я не обижался, смеялся вместе со всеми. У меня всегда были хорошие отношения с Вергейчиком.

– Это самая неприятная травма в жизни?

– Играя в Мозыре, чувствовал, что меня беспокоит колено, но продолжал работать. Терпел, все-таки команда боролась за выживание, нужно было помочь. Во время обычного квадрата на тренировке неудачно поставил ногу, и колено заклинило. Ничего не могу с ним делать. Меня чуть ли не на руках занесли в автобус. Жил на восьмом этаже, а лифт, как назло, не работал. Провел в Мозыре еще день и поехал оперироваться в Минск. Просто не мог стать на ногу. Почистили колено. Ничего страшного в этом нет. Врачи делают укол в позвоночник. Нижняя часть тела ничего не чувствует. Все проходит довольно быстро. Максимум 45 минут.

После 30 трудновато восстанавливаться. Потребовался примерно месяц реабилитации. Жаль, не успел сыграть в высшей лиге. На моем счету осталось 297 матчей в «элите». Надеюсь, исправлю ситуацию с «Крумкачами».

– Может, ваши проблемы с коленями начались из-за неправильных нагрузок?

– Может, ведь все зависит от тренера. Он дает разную работу, которая приносит результат. Думаю, мои первые мениски связаны с прыжками в гору, которые давали нам при Курневе. С ним работал тренер по легкой атлетике, который думал, что футболисты – те же легкоатлеты. Может, мышцы были немного не готовы к такой работе.

– Футбол стоит того, чтобы в 37 лет иметь такие проблемы со здоровьем?

– Может, я где-то утрировал, когда говорил, что мне нужно 30 минут, чтобы расходиться. Просто нужно, чтобы мышцы заработали, разогнать кровь. Даже когда едешь после тренировки в транспорте 30-40 минут, встаешь с сидения и понимаешь, что с тобой не все в порядке. Может, мои родители, особенно мама, жалеют, что я занялся футболом. Она постоянно говорит: «Зачем ты пошел в этот футбол? Оно тебе надо было? Теперь у тебя все болит». Постоянно отвечаю, что провел лучшие годы, занимаясь любимым делом. Я ни о чем не жалею.

– Если прислушаться к вашей маме, смогли что-то заработать на жизнь после футбола?

– Когда развелся с женой, все оставил семье. Надеюсь, мои дети поживут лучше меня. Огромных накоплений нажить не успел. Это не обидно. Может, где-то неприятно. Все-таки в жизни совершил достаточно ошибок, которые повлияли на мое нынешнее состояние. В том же спорте мог добиться большего. Главное, чтобы близкие были здоровы, а остальное приложится.

 – Например, возвращение в высшую лигу в 37 лет.

– «Крумкачам» не должно быть стыдно за этот год. Честно говоря, когда уходил из «Славии», не думал, что еще появится шанс сыграть в высшей лиге. Думал поиграть еще годик-два, а тут случилось такое. Когда пришел в «Крумкачы», в команде, по большому счету, даже не было главного тренера. Хорошо было бы зацепиться за десятое место. В начале сезона все к этому шло. Тренировались по 40 человек на «Олимпийском». Освещение не очень хорошее. Половину поля не видно. Отличаешь людей только по манишке.

– А осенью команда выходит в высшую лигу, когда футболисты получают по 5-6 миллионов.

– 5-6 миллионов? Это ты загнул. Может, только с премиальными получали что-то подобное.

– Вам хватало этих денег?

– Было тяжело, но сейчас я живу у родителей. В принципе, денег хватало, но ребятам, у которых семьи, приходилось очень трудно. В июле у нас начались задержки. Приходилось что-то брать из отложенных денег, просить в долг. Зарплаты в «Крумкачах» хватает для существования, но не для хорошей жизни, но нужно развиваться. Я наконец-то получил водительские права.

– Кем вы видите себя через несколько лет?

– Конечно, хотелось бы остаться в футболе. Хочу поработать с детьми, передать им свой опыт. Не уверен, что получится это сделать, но есть огромное желание попробовать. Тем более столько лет в футболе... Для меня это жизнь. 

Фотоvk.com/krumkachy

Лучшее в блогах
Больше интересных постов

Другие посты блога

Все посты