Tribuna/Авто/мото/Блоги/Пит-стоп/В гибели Сенны винят поломку машины. Но версия с рисковым пилотажем вновь актуальна

В гибели Сенны винят поломку машины. Но версия с рисковым пилотажем вновь актуальна

Лучший инженер Формулы-1» – о роковой аварии в Имоле.

Блог — Пит-стоп
Автор — Алесь Коваль
10 мая 2019, 05:41
В гибели Сенны винят поломку машины. Но версия с рисковым пилотажем вновь актуальна

Лучший инженер Формулы-1» – о роковой аварии в Имоле.

1 мая 1994 года произошла одна из главных трагедий в истории спорта – трехкратный чемпион «Формулы-1» Айртон Сенна разбился в повороте «Тамбурелло» на трассе в Имоле. Окончательной уверенности, что же тогда произошло, нет до сих пор: кто-то винит плохой болид, кто-то указывает на поломку рулевой колонки, кто-то объясняет все потерей управления из-за медленного прокола покрышки, а кто-то считает, что великий бразилец ошибся сам.

Вопрос настолько сложный, что требует экспертного мнения – поэтому немецкое издание Auto Motor und Sport встретилось с гениальным конструктором Эдрианом Ньюи. Инженер, выигравший со своими машинами 20 титулов в «Ф-1» и создавший тот самый злополучный «Уильямс» FW16, проанализировал все версии и высказал собственное мнение на произошедшее.

Машина для Сенны получилась не лучшей

«После двух лет успеха с активной подвеской при разработке FW16 без нее мы столкнулись с проблемами. Я неправильно рассчитал аэродинамический пакет болида. Окно дорожного просвета, с которым машина хорошо работала, оказалось слишком маленьким. Мы поняли это на тестовой сессии Дэймона Хилла в Ногаро прямо перед уик-эндом в Имоле.

Трасса «Пол-Арманьяк» тоже кочковатая, как и автодром Имолы. Я стоял на границе трека, смотрел на машину и осознал причину проблемы – боковые понтоны были слишком длинными. В результате воздушный поток «срывал» диффузор, как только передняя часть бокового понтона слишком сильно сближалась с асфальтом (например, на кочке). Сегодня это звучит смешно, но в 90-е у нас не было возможностей и должного оборудования, чтобы выявить эту проблему в аэротрубе.

Для решения проблемы нам надо было укоротить боковые понтоны, но из-за временных ограничений мы, понятное дело, никак не могли успеть сделать это к гонке в Имоле. Да, FW16 оказался на поуле в трех первых Гран-при подряд, но это заслуга исключительно Айртона. Никто не добился бы подобного с тем болидом.

Я много работал в офисе, пропустил заезд в Аиде (второй этап чемпионата мира – Sports.ru) и приехал в Имолу в последний момент. Как только я вошел в паддок, то первое, что увидел — взлетающую выше барьеров безопасности машину. Она взмыла минимум на два метра! Это был болид Рубенса Баррикелло.

Помню, как подумал: «Господи, что тут вообще происходит?».

Не сумел помочь «Симтеку»

«Помню еще одно событие того дня. У одной из машин команды «Симтек» отвалилось переднее антикрыло. Ко мне подошел их менеджер Чарли Муди — я знал его по совместной работе в «Марче» – и попросил о помощи с более надежным креплением детали. Но я не мог ему помочь, потому что не знал устройства переднего антикрыла «Симтека».

Я ответил Чарли, что это работа его конструктора Ника Уирта и все же предложил встретиться с коллегой. Однако Муди ответил, что Ник ушел на ужин. На следующий день Роланд Ратценбергер разбился насмерть из-за поломки переднего антикрыла. Его гибель невероятно сильно ударила по Айртону».

Обстановка перед гонкой была чудовищной

«Перед третьим этапом сезона давление на Сенну становилось все сильнее. Он пришел в «Уильямс» за лучшей машиной, но после двух Гран-при сидел с нулем очков в общем зачете. И, да, наша машина выглядела в Имоле не слишком хорошо. У нас не получалось точно определить приемлемый уровень дорожного просвета. Айртон постоянно жаловался то на недостаточноую, то на избыточную поворачиваемость — типичные симптомы нашей проблемы.

В Аиде Айртон наблюдал за поведением «Бенеттонов» на трассе и полностью уверился, что Михаэль Шумахер использовал трэкшн-контроль. Сенна считал, что боролся с не соответствовавшей правилам машиной.

Я встретил его в моторхоуме в субботу утром. Айртон сказал, что вступил в сражение с неравными условиями и спросил у меня, что мы можем с этим сделать. Я ответил, что мы разобрались с неполадками, знаем, как решить наши проблемы и скоро улучшим машину.

Потом была гонка. Она сразу же началась со столкновения на старте и выездом машины безопасности.

Поворот «Тамбурелло» вообще-то довольно просто пройти с полным газом. Но в вираже очень много кочек — они находились в основном на внутренней траектории, а на внешней их было меньше. Дэймон каждый раз предпочитал более безопасную внешнюю траекторию, но Айртон постоянно выбирал более скоростную внутреннюю».

Теории о причинах аварии Сенны

«Я не знаю, что конкретно случилось. Это навсегда тайна, покрытая мраком.

В болиде стоял гидроусилитель руля, и угол поворота измерялся датчиком в стойке передней оси, а не сенсором положения. После аварии мы смогли извлечь немного данных из двух поврежденных бортовых компьютеров, и оттуда мы увидели, что у угла поворота руля возникли внезапные колебания.

Эти данные можно было интерпретировать как отказ рулевой колонки. Но Айртон сразу после этого оставался в режиме полного газа еще полсекунды, затем снял половину усилия с педали и лишь потом убрал ногу окончательно и затормозил. Логика подсказывает, что в случае поломки рулевой колонки он остановился бы сразу же после обнаружения проблемы.

Если вы посмотрети запись с бортовой камеры Шумахера, то увидите: заднюю часть машины Айртона сорвало, он резко скорректировал траекторию, но поймал обратное скольжение — такова моя теория в данный момент. Такое часто происходит на овалах в США — если дергаешь руль в одном направлении, машина резко поворачивает в другом.

Почему это случилось на втором круге после завершения режима автомобиля безопасности, а не на первом? Давление в шинах было все еще низким, но на первом круге после заезда сэйфти-кара оно было еще ниже. Шумахер передавал по радио, что Сенна чуть не вылетел на предыдущем круге. Возможно, был медленный прокол в одной из правых покрышек, но теперь эту версию вообще никак не проверить, потому что оба колеса полностью уничтожены в аварии».

Эмоции от трагедии

«У меня сразу появилось плохое предчувствие, потому что Айртон не двигался в кокпите. Шлем замер в характерной для пилота позиции, слегка поодаль от «воротника». После этого ничего не помню.

К сожалению, я не очень хорошо знал Айртона. На установление отношений с новым пилотом уходит время. Я был среди его врагов долгое время, потому что работал в конкурировавших командах. Мы впервые встретились на заводе в декабре, и он сразу же попросил меня показать ему модель для аэротрубы. Он попросил объяснить ему все ключевые особенности машины — хотел знать все о ее конструкции».

Источник: Auto Motor und Sport

Фото: REUTERS (1,4); globallookpress.com/imago/WEREK (2,3,5)

Другие посты блога

Все посты