Tribuna/Футбол/Блоги/Жизнь-малина/«Сделка с совестью гораздо страшнее, чем арест». Герасименя – о давлении на спортсменов, отказе менять гражданство за большие деньги и знакомстве с Лукашенко

«Сделка с совестью гораздо страшнее, чем арест». Герасименя – о давлении на спортсменов, отказе менять гражданство за большие деньги и знакомстве с Лукашенко

...

Автор — Tribuna.com
14 октября 2020, 20:50
4
«Сделка с совестью гораздо страшнее, чем арест». Герасименя – о давлении на спортсменов, отказе менять гражданство за большие деньги и знакомстве с Лукашенко

Теперь она возглавила Белорусский фонд спортивной солидарности.

Знаменитая белорусская пловчиха, трижды призер Олимпийских игр Александра Герасименя после выборов и последовавшей жестокости силовиков не смогла промолчать об этом – в первых рядах подписала письмо за честные выборы и против насилия, вступила в Свободное объединение спортсменов, с которым выходила на воскресные мирные акции, а затем и выставила свои вещи на благотворительный аукцион. Наряду с этим молодая мама предсказуемо получила проблемы – 9 сентября Александра рассказала, что ее клубу плавания для детей не подписывают договоры аренды в бассейнах, подчиняющихся управлению образования Фрунзенского района Минска, из-за чего полноценная работа невозможна, а чиновница местной администрации заявила о «запредельной цене» занятий (почему это озаботило клерков, если все устраивало родителей – вопрос риторический).

14 октября было объявлено, что Герасименя возглавит еще одну организацию – Белорусский фонд спортивной солидарности. Его главная задача – финансовая, психологическая, организационная и любая другая помощь белорусским спортсменам, которые пострадали от действий режима. Таких, к сожалению, с каждым днем все больше. А за некоторое время до этого «золотая рыбка» белспорта успела дать большое интервью Никите Мелкозерову для канала «жизнь-малина», в котором рассказала о знакомстве с Александром Лукашенко, давлении чиновников и поддержке простых белорусов, патриотизме и важности спортсменов для страны.

О ситуации в Беларуси

В этом году я не голосовала, меня не было в стране. Как-то так спокойно к этому отнеслась. Тем более, что у нас и раньше были случаи, что мы не могли голосовать из-за отъезда на соревнования. Не голосовали и не голосовали, от этого ничего не менялось абсолютно. Сейчас у меня была, как и у многих белорусов, позиция, что мой голос ничего не решает. Как бы ни проголосовали – ничего не изменится в этой стране, к сожалению.

Поняла, что люди встали, когда произошел весь этот ужас и кошмар. Люди встали и поняли, что если сейчас они не проявят свою позицию, то потеряют страну. Я внутренне почувствовала, что вот оно. Один в поле не воин. Ты можешь ходить, кричать, но тебя потихоньку уберут и все. Когда ты понимаешь, что сотни тысяч людей солидарны, то пройти мимо невозможно.

Дальше будет хуже, к сожалению, будет еще больший беспредел. Когда это все будет происходить, то очень многие будут падать духом и думать, что все было напрасно. Не стоит. Вы можете не ходить на митинги и не участвовать в активных действиях, но не теряйте в себе веру. У меня есть стойкое чувство, что все это должно закончиться в ближайшее время. А когда? Надеюсь, когда зима закончится, а может, и раньше.

Об аресте Елены Левченко

Учитывая, что Лена должна была улететь в клинику по лечению своих травм, то это было особо подленько. Но не удивительно. У нас сейчас ничего не удивительно. Как я отреагировала? Как и большинство: хреново, мягко говоря, но ожидаемо. Многие люди, наверное, очень обиделись на наши заявления, приняли на свой счет и решили отомстить. Сейчас это настолько предсказуемые и понятные нам действия! Это последние судороги власти: они просто не знают, что делать, и говорят: «А давайте всех посадим». Посадим всех. Но это не страшно, как они думают. Те, кто посидят, выйдут и продолжат свою деятельность. Сколько у нас в стране людей уже посидело? Ну посидим и мы. Мы это понимаем и осознанно на это шли. Принимаем это как данность. Но что от этого изменится? Пример Сергея Щурко – он отсидел 15 суток, но в дальнейшем не собирается сдаваться или отступать. Он сидел за правду, а от правды не откажешься.

Дальше это, может быть, будет развиваться еще более стремительно, но ведь деятельность только нами не заканчивается. Мы все являемся неотъемлемой частью нашего объединения. «Выдергивание» кого-то нашу работу и деятельность не остановит. Найдутся те, кто ее продолжит.

О страхе

Мы боимся, но мы делаем. А трус – это тот, кто боится и молчит. Конечно, мы тоже боимся и переживаем, но это не такой страх, который заставляет сидеть, трястись и лишнего ничего не сказать. Вот в таком формате. Мы говорим правду, а за правду не может быть стыдно и страшно. Мы просто говорим то, что думаем, знаем и что важно сказать. Окрестина? Что, мне страшно посидеть в одиночестве и подумать о жизни? Нет, абсолютно. Дискомфортные условия – тоже не страшно. Пойти на сделку с совестью, все видеть и молчать – это гораздо страшнее, чем посидеть под арестом. И для меня, и для многих людей в нашей стране.

Родные говорят, чтобы берегла себя и была аккуратнее. Они мне не могут сказать: «Саша, сиди и молчи». Я никогда не сидела и не молчала. Я никогда не вливалась в струю системы и не старалась идти вместе с ней. Я всегда высказывала то, что я чувствую и с чем я не согласна. В данной ситуации я тоже не могу сидеть и молчать. Родным пришлось принять это как данность. Я сказала, чтобы поддерживали и переживали за меня, но никаких комментариев не давали. Муж? Он на то и муж, чтобы поддерживать меня в любой ситуации. Он меня, естественно, поддерживает. Он понимает то, что происходит, и старается максимально меня обезопасить – без запретов и препятствий в выражении своего мнения.

О людях с другой позицией

Мне сложно судить людей, которые поддерживают власть. Мне их позиция непонятно. Это как сказать на черное, что оно белое. Я понимаю, что не вправе это говорить, но мне хочется спросить: «Ты что, дальтоник?». Кто-то закрывает глаза, кто-то смотрит в другую сторону. Это не вдруг возникло. Я не буду еще раз их осуждать, тыкать в них пальцем.

Мне повезло: у меня в окружении нет людей, которые придерживаются другой позиции. Я не знаю, как можно жить с человеком, который придерживается абсолютно других моральных принципов. Я благодарна Всевышнему за то, что у меня не было каких-то конфликтных ситуаций и мне не приходилось кому-то доказывать, что «белое» – это «белое», а «черное» – это «черное». Все и так это понимают.

О видах давления

Сейчас у нас, естественно, у всех начались проверки, приезжают какие-то люди, которые следят за тем, чтобы ты все тренировки посещал. С чего это вдруг, да? У нас по контракту прописаны стандартные восемь часов, как у любого рабочего на заводе. Но спортсмены высокого класса сами знают, какая нагрузка им необходима. Может, это не восемь часов, а два. Но наших чиновников на данный момент это не волнует. Они начинают отсутствием на тренировках кого-то прессовать, находят повод, чтобы уволить. Представляете, насколько нашим спортивным чиновникам наплевать на спорт и достижения? В принципе, для всех, кто каким-то образом не согласен с существующим положением дел, находят юридические моменты, как их уволить, не дать возможности продолжить свою спортивную карьеру и защищать честь своей страны, чем они занимались много лет. Кого-то еще не уволили потому что не нашли лазейку. Людям приходится ходить по два раза в день на тренировку, хотя у них травмы или что-то другое. Это дико даже звучит.

Для меня абсолютно непонятна работа нашего Министерства спорта и то, для чего оно создано. Представьте, сколько людей там работает. Я лично не понимаю их функций. А сколько зарплаты им платят? Вот эти средства, которые уходят туда, можно было распределить по всем федерациям, назначить ответственного за свой участок и развивать спорт. Тут можно часами разговаривать – у нас провал не только в сфере спорта, но и в сфере образования. Учитывая, что есть провал в сфере образования, то оно пойдет и на сферу спорта: тренеры, специалисты идут оттуда. Нас учат тому, что было 50 лет назад, но мир-то другой. У меня есть видение и методы развития спорта в нашей стране, но, конечно же, они не будут восприняты при сегодняшней власти.

Скоро чиновники сами будут и копья метать, и бегать, и плавать, и драться. Потому что не будет спортсменов, которые здесь оставались не за стипендию, а как реальные патриоты своей страны, которые хотели выступать за свою страну, а не за другие страны, которые предлагали им контракты. Для того и созданы фонды помощи в Беларуси, чтобы спортсмен, который оказался под репрессиями, кого уволили или шантажируют, имел возможность куда-то даже уехать, тренироваться и готовиться дальше, смог спокойно выступать в статусе нейтрального атлета.

Мы понимаем, что сейчас предолимпийский год – очень важный год для спортсменов, очень напряженный. И я понимаю, что многие спортсмены молчат из-за того, что боятся потерять самый ценный старт в их жизни, столько лет труда. Но тот внутренний дискомфорт, который они сейчас испытывают, не даст им показать свой максимум. Вне зависимости от того, высказывают они свою точку зрения или нет, они все равно оказываются под давлением, прессингом и нестабильностью от того, что происходит. Но они пока этого, может, не понимают.

О непродлении аренды для школы плавания

Эта история пока не закончилась. Я сделала официальный запрос, чтобы мне дали официальный ответ на вопрос «Почему?». Почему за неделю до начала сезона мне говорят, что все отлично, ждут, осталось подписать договор, а за два дня до старта мне говорят: «Ой, а у нас же коронавирус. Мы не работаем сейчас и никого не пускаем». Спрашиваю, когда мы сможем работать. Они отвечают: «Не знаем. Как коронавирус будет развиваться». Я до сих пор не получила ответа, прошел «коронавирус» или нет. А потом чиновники говорят, что занятия были дорогими. Мы пять лет сотрудничали и было недорого, а вдруг стало дорого. И я узнала, что наше время забрали другие частники, и эти частники, оказывается, не дешевле услуги оказывают! Я скажу, что создать группы и заполнить полностью на школу – это очень сложно. Необходима большая работа и люди, чтобы создать эти группы. Посмотрите, кто у меня тренеры, какие у них звания.

Наш бизнес пострадал, еще когда реально начался коронавирус, когда дети перестали ходить, и мы вынуждены были закрыть занятия, а все оплаты за офисы и так далее все равно должны были платить. Но дело не в этом. Я могу временно приостановить деятельность и заняться чем-то другим. Мне реально обидно за детей и их родителей. Для них это как оздоровление, получение эмоционального ответа, кружок по интересам, встреча со знакомыми, друзьями. Это же важно, и реально дети этого лишены.

Кого они хотели наказать? Меня? Хорошо, я не получаю зарплату – и что? Они сделали реально хуже детям. У нас же в стране развивается физическая культура, а они просто закрыли эту возможность для детей. Насколько это глупо! Просто тупостью это не назовешь. Я не понимаю чиновников, которые пытаются детям перекрыть какие-то возможности. Я не понимаю чиновников, которые пытаются забрать детей у родителей. Насколько надо быть бесчеловечным и бесчувственным, чтобы так поступать? Для меня это загадка, хотя мы все видим, что у нас говорить о каких-то человеческих качествах абсолютно бесполезно.

О патриотизме

Патриотизм для меня – это любовь к тому делу в той стране, в которой ты живешь.

Мне предлагали выступать за Россию в 2012-м. Этот год был у меня успешным, и мне за несколько месяцев до Олимпиады предложили войти в сборную России в качестве участника эстафеты. Если бы я согласилась, то могла бы какие-то свои условия ставить, что мне необходимо и какую сумму хотела бы. Но у меня были немного другие моральные ценности. Уже после Олимпиады мне предлагали ехать в Турцию и выступать за сборную этой страны. Там мне предлагали очень хорошие деньги. Я бы заработала больше, чем за всю свою спортивную карьеру, просто уехав туда. Хорошо бы мне было. Но я отказалась.

Почему? Сложно объяснить. Я родилась здесь и люблю свою страну. Здесь мои близкие, здесь мне комфортно. Где бы я не находилась – мне хочется домой. Мне хотелось, чтобы о Беларуси узнали. Когда я завоевала вторую медаль ОИ, люди признали, что первая была не случайностью, и начали интересоваться: ага, Беларусь, что это за страна? Как бы это не звучало пафосно, но через мои успехи узнали, что такое Беларусь. Для меня это было очень важным моментом. У меня была гордость, что о стране узнали, что она в плавании уже имеет какой-то вес.

Перед стартом в Лондоне зашла в социальные сети – там незнакомые люди желали удачи, верили в меня и в мой успех. Я этим зарядилась настолько, думала о них ровно до стартового сигнала. Мне это на тот момент очень помогло. Я понимала, что не могу опозориться просто потому, что я опозорюсь не одна, а вместе с теми людьми, которые за моей спиной стоят. Да, я говорю о том, что выхожу не только за себя, а за всех тех, кто верил в меня, помогал мне, готовился со мной.

О взаимоотношениях с Лукашенко

Познакомились давно. Я была тогда еще очень юной, у меня были первые успехи в плавании. Мне позвонили и сказали, что 1 января я должна быть на президентской елке. Мне было как спортсмену приятно, что меня пригласили, никакого дискомфорта в этом плане я не ощущала. Но там люди были в вечерних платьях, а я пришла в джинсах, свитере и кроссовках. У меня был приоритет до этого отдохнуть с друзьями, не готова была ехать домой, чтобы быть на елке красивой. Если меня хотят видеть, то какая разница, в чем я буду? А потом меня пригласил Лукашенко на танец, и я вот такая красивая с ним танцевала. Общались ли? Пытались, но было шумно и громкая музыка. Я что-то спрашивала, занимался ли он спортом. Это было буквально пару минут.

У меня были моменты, что вот круто, что президент тебе жмет руку, тебя отметили и пригласили. Это было реально приятно. Я понимала, когда награждали, что я чего-то стою, что сам президент меня приглашал и вручал награду. Такие моменты были, но восхищаться – наверное, нет. Для того, чтобы восхищаться человеком, он должен сделать что-то такое, чтобы меня это совсем поразило. Да и у меня было такое впечатление, что он очень не любил пловцов и плавание. Моя, скажем так, такая открытость и возможность сказать то, что я думаю, – за это меня тоже не любили. Даже несколько лет была за это в «черном» списке, когда меня не приглашали на торжественные мероприятия. Меня невозможно было не отметить, потому что я привозила медали, но особой симпатии ко мне никогда не испытывали. На выборах я чаще всего голосовала против всех. Не видела достойных кандидатов, которые могли бы представлять нашу страну. На прошлых выборах я проголосовала за Короткевич, заявила об этом и попала в «черный» список.

Да, в 2018-м я написала Лукашенко просьбу выделить земельный участок для того, чтобы я находилась здесь и продолжала здесь жить и работать. По-другому эти вопросы не решаются. Только так. Только таким способом. Я написала, что я хотела и хочу жить в своей стране, продолжать свою деятельность здесь, передавать свой опыт. Я ожидала разного, но мне дали согласие и выделили этот участок. До этого, по сути, от государства, кроме зарплаты и премиальных за Олимпийские игры, я ничего не получала. В Пекине, когда настроение было хорошее, квартиры получили все, кто писал просьбы. Когда я писала после Лондона, всем пришел отказ – Олимпиаду посчитали неудовлетворительной. Я с помощью каких-то своих средств начала искать возможность, чтобы построить квартиру. И построила. За свои. Помог контракт с «Беларусбанком», он был на пять лет, если не ошибаюсь, суммы были хорошие, приличные, мы говорили, что у меня было больше 100 тысяч в год. На участке сейчас идет стройка, но я понимаю, что его, как и все у нас сейчас в стране, можно забрать каким-то образом.

Блиц из лозунгов поклонников режима

– Как можно выступать против Лукашенко, если без него не будет никакой Беларуси!

– Такой Беларуси, которая сейчас, точно не будет. Будет гораздо лучше.

– Хочешь, как в 90-е?

– Мы до сих пор в 90-х. Я хочу в XXI век.

– Хочешь, как на Украине?

– Я хочу, как в Беларуси. В Беларуси, где смогут проявить себя реальные белорусы со своими талантливыми и креативными людьми, со своими новыми возможностями.

– Больше, чем Лукашенко, для белорусского спорта не сделает никто!

– Для белорусского спорта сделают больше специалисты, которые будут в нем разбираться.

– Вас, спортсменов, поддерживает государство, а вы смеете его критиковать!

– Спортсменов поддерживают налогоплательщики, которые платят нам деньги за то, чтобы мы тренировались и выступали на мировой арене. Да, курс задает государство, но спортсмены всегда были важным элементом в политическом плане. Мы представляли свою страну, и мы для страны важнее, чем страна для нас.

Полное видео

Лучшее в блогах
Больше интересных постов

Другие посты блога

Все посты