Валентин Белькевич. Жизнь, любовь и футбол

Отличнейший ретро-текст из 2002 года.

В среде белорусских спортивных журналистов уже давно знают: Белькевич не дает никаких интервью. Человек он замкнутый, неразговорчивый. Да, он нормальный парень, профессионал. Его мир замкнулся на футболе. Но интервью даже на эту тему он действительно не дает. Почему? В 1994 году, 1 сентября, в Берне дисциплинарная комиссия УЕФА рассмотрела «допинговое дело Белькевича» и вынесла следующий вердикт: футболиста дисквалифицировать на год. До 2 сентября 1995 года ему было запрещено выступать в матчах под эгидой УЕФА. Клуб «Динамо» (Минск), в котором играл тогда Валентин, оштрафовали на 50 тысяч швейцарских франков (примерно 38,5 тысячи долларов по тем временам). Однако результат матча в Минске 9 августа против «Хибернианса», после которого игрок и был пойман на допинге, оставили в силе.

А это значит, что «Динамо» избежало худшего для себя варианта и продолжило борьбу в Кубке УЕФА. Что в тот момент чувствовал сам Белькевич–кроме него, не знает никто. Все газеты, в том числе и спортивные, не преминули вылить ведро грязи в адрес футболиста. Читаю заголовок: «Дело Валентина Белькевича»: диагноз прежний–отсутствие мозгов». И далее по тексту: «Белькевич проявил отсутствие мозгов, решив элементарно подкачаться». Да, в организме Белькевича действительно были найдены следы допинга, анаболического стероида–ретаболила. В медицине ретаболил нашел широкое применение, но самое главное, что стоило бы его все же выделить в многочисленном списке–этот препарат применяется при лечении травм костей. У Валентина на тот момент была серьезно повреждена надкостница. Журналисты же напропалую трубили о том, что препарат был введен Белькевичем в совершенно определенных целях, т.е. сознательно.

Может, оно и так. Некоторые утверждают, что Валик действительно вводил себе эти инъекции. Так, ради интереса. Это был самый громкий скандал в истории национального футбола. Белькевич настаивал на собственной невиновности: мол, никаких инъекций через шприц он не вводил. Но пражская комиссия была неумолима, и пресса продолжала подливать масла в огонь и нагнетать страсти. Да и, собственно говоря, кем тогда для них был этот игрок? Никому еще не известный, только-только выпорхнувший из-под крыла Михаила БРАТЧЕНИ, первого детского тренера, который, по сути, дал Валику путевку в футбол.

–- У меня складывалось такое впечатление, что этот футболист спит и просыпается с мячом,–вспоминает Михаил Степанович.–Кличка у него была Белка, потом Беля: он и был похож на белку. Шустрый. На поле быстренько и чисто, без помарок, все сделает. А тренерские установки улавливал с полуслова: ничего не надо было разжевывать. Я любил его, как своего сына. Да и он меня считал своим отцом.

–- А его собственный отец кем был?–интересуюсь я. – Небось футболистом?

–- Доцентом БПИ. Валика хотел пристроить в учебное заведение. Он ему все время твердил: «Никогда своим футболом на жизнь не заработаешь!» Валик был спокойным мальчиком, поэтому прибежал советоваться со мной: «Михаил Степанович, папа стоит на своем. Что мне делать?» Ну что я ему мог ответить: «Тогда давай завязывай с футболом». Тот взмолился: «Да я только футболом живу: как мне без него дальше? Что я среди этих зубарей буду делать? Не мое это, не мое!» В общем, сошлись мы на том, что Валику следует непременно завалить вступительное сочинение и остаться верным любимому делу.

Так и случилось. Отец еще долго тягал своего сына за ухо: «Посмотри, у всех пятаки, а у тебя двойка! Твой футбол–несерьезное дело!»Со временем он смирился. А вот с матерью проблем никогда не было. Она приезжала на тренировки к сыну, интересовалась–поддерживала его во всем.

–- А он пропускал тренировки?

–- Никогда. Я удивляюсь, как из этого паренька смог вырасти настоящий профессионал европейского уровня! Тренировались мы на грунтовом поле, на базе 85-й минской школы. Настоящий концлагерь. Например, утром тренировка, дождь идет. Он, не снимая мокрой одежды, шел на занятия. Так и рос.

–- В школе был способным учеником?

–- В спецшколу я его забрал с 5-го класса. Сначала он учился на «4» и «5», но позже его учеба не волновала. Да и учительница его сразу невзлюбила, к доске вызывала на каждом уроке. Но он никогда не конфликтовал: молча постоит, потом сядет за парту.

–- В футболе нужны нахрапистые?

–- В футболе он другой. Никогда не забуду, как 20 лет назад мы поехали на турнир в Ригу. Выступили блестяще. На последней игре я дал ребятам установку: «Мне результат не нужен: покажите, пожалуйста, футбол!» И вот началось. Я только успевал за голову хвататься. Белькевич нагло перевернул вратаря и забил гол. Латышский судья говорит: «Гол не засчитывается, у нас так не играют». А их защитники, лежа на земле, опечалились: «Белорусы нас «раздели». А Валик так деловито шел к центру поля. Я еще тогда разозлился: тоже мне Пеле выискался. Но в тот же миг трибуны «Риги» встрепенулись, зрители повскакивали со своих мест и зааплодировали ему. Я уже тогда был уверен, что это будущая звезда. Так оно и случилось.

И по сей день звезда белорусского футбола Валентин Белькевич благодарен тренеру Михаилу Братчене, который поверил в мальчишку. Его неординарный талант был заметен невооруженным глазом. Уже лет в 16 за год вымахал на 12 сантиметров и был сразу замечен тренерами «динамовского» дубля... Тогда Минск переживал настоящий бум: Валик мечтал выйти когда-нибудь на поле этого стадиона, в составе этой команды.

Иван Савостиков, Анатолий Боговик, Эдуард Малофеев, Иван Щекин–вот тренеры, которые предоставили шанс Белькевичу испытать себя в «Динамо».

«Валик начинал играть у меня,–вспоминает Эдуард Малофеев,–это воспитанник футбольной школы «Динамо». Я его, 16-летнего, выпускал на 1–0 минут за основной состав». Иван Щекин называл Белькевича дирижером ансамбля «Динамо». А сколько физических и психологических сил нужно было иметь юному футболисту, чтобы не увянуть под не всегда подбадривающий рев трибун. Сам Валик говорил: «Народу много на трибунах–летаешь по полю как на крыльях. Когда сто человек–без разницы: и как играешь, и как выигрываешь». Да, были у Белькевича и взлеты, и падения. Ошибки и промахи, Но, как говорят, не ошибается тот, кто ничего не делает. Он старался доказать всем, что может хорошо играть не только в матчах национального чемпионата.

Он тяжело переживал свою дисквалификацию. И неудивительно, ему приходилось участвовать в играх, лишь сидя на трибуне стадиона. Он морально старался помочь команде: другого варианта у него тогда быть не могло. Так закалялась сталь. Сталь великого (!) футболиста. Спустя год он уже участвовал в матчах розыгрыша Кубка УЕФА и поединках в составе сборной. Хоть ответственность и давила, но он доказал всем, что может играть и выигрывать на самом высоком уровне.

Гол «Аустрии» принес окончательную уверенность в успехе. Известный белорусский футбольный судья Евгений Сережкин говорил: «Я не припомню, чтобы мне пришлось наказывать его за какие-то провинности. Его технический арсенал позволяет играть без нарушений. Не хамит. Ко мне, помню, апеллировал только однажды, жалуясь, что часто бьют по ногам. Но это–участь каждого одаренного футболиста».

Многие удивлялись: почему он так долго сидит в Минске? Но это зависело не от него, а от руководства клуба–контракт с «Динамо» оставался действительным. Да и Белькевич не исключал возможности продолжения своей карьеры именно в Беларуси. За выступлениями своего внука тщательно следила его бабушка, Любовь Михайловна, с которой, кстати, он жил в центре города, на улице Пулихова. По словам бабушки, Валик был хорошим внуком: спокойным, послушным, покладистым. Лекарства достать–это его забота. Звонил, где бы ни был: «Бабушка, ты как?» В детстве, вспоминает, ни одни ботинки не мог долго носить. Все камни на дороге посбивает. Шутили–футболистом станет...

Жаль, что сейчас Любовь Михайловна не может порадоваться успехам внука. Зато мама Валентина (также Валентина), преподавательница БНТУ, следит за выступлениями сына постоянно. Белькевич–талант в спорте, а люди талантливые на дороге не валяются. Таланты могут себе позволить многое. И за это их никто не станет осуждать. Играя в «Динамо», Белькевич мог свободно заявиться с «Беломором» в зубах и не вызвать резкой критики тренеров. Так же, как и сейчас, никто не удивится, увидев его курящим «Парламент». Времена меняются. Так же, как они переменились с десяток лет назад, когда только-только стали уезжать за границу. Во времена хвастовичского правления в столичном «Динамо» Белькевича вместе с Хацкевичем отфутболили на легионерские хлеба не куда-нибудь в Китай, а поближе–в Киев, точнее, в киевское «Динамо». Попутно решался вопрос о его переводе из Минского института физкультуры (ныне Академии) в киевский.

Тогдашний декан Виктор Шукан дал Валику такую характеристику: «Жалоб от преподавателей никогда не было, хотя проблемы со сдачей сессии были. Белькевич–спокойный молодой человек, флегматичный по жизни». Все попытки ознакомиться с личным делом белорусского футболиста были тщетны. Архивариус нынешней Академии сообщила о том, что все бумаги по просьбе киевского деканата были направлены туда.

Это ж сколько пыли нужно было сдуть с архива, чтобы обнаружить, в конце концов, эту несчастную бумажонку. В Киеве же без разговоров заявили: «Вот когда сам Белькевич нам позвонит, тогда и поговорим-с!» Да-а! Задачка! Набираю номер домашнего телефона в Киеве Валентина Белькевича. Наш получасовой треп так ни к чему и не привел. Кроме обещания дать интервью, да и то в компании его одноклубника и земляка Александра Хацкевича.

Я уже было потирала ручонки, что все это дело хорошо состряпала. Но рано было делить шкуру неубитого медведя. С Белькевичем мы встретились аккурат на Новый год, в заснеженном Минске, точнее, в аэропорту, откуда он должен был отчаливать в уже ставший родным Киев.

–- А-а, это ты мне звонила?–поинтересовался он.–Никаких интервью. Нисколько не удивилась именно такому повороту событий. Я уже была наслышана о том, что Белькевич–человек непредсказуемый.–Может, автограф,–пыталась продолжить начатый разговор.–Ну, напиши там: Ольге...–Автограф?–усмехнулся он белоснежно сверкающими зубами. Его загорелое лицо так экзотично смотрелось на заснеженном фоне, что я еще долго не могла забыть его очертаний. Эти блуждающие, цвета спелой смородины глаза, коротко стриженный волос, модный прикид, запах дорогущего парфюма. Нет, не подумайте, что я смотрела на него с чувством некоего вожделения.

В конце концов у меня не было по отношению к нему никаких матримониальных намерений. Тем более что футболисты для меня были народом узкопрофильным, конечно, в плане интеллекта. У них одно на уме–футбол.

Хотя странно как-то все выходит: я–девушка, он–парень, почему бы и нет? Вспомнились слова Братчени: Валик скромным был, чтобы открыто зажигать огни любви, а вот Хацкевич каждый раз с новой приходил. Ну, думаю, надо действовать и как можно быстрее! Еще раз набираю номер домашнего телефона, в часиков одиннадцать утра. Трубку сняла сонная девушка. Видимо, мой звонок прервал ее сладкий сон, потому что она прошипела: «Де-е-вушка,–этак растяжно.–Я сплю!» И трубку–бах!

Ну и наглость, ну и воспитание! Ну и уровень! Я не сдавалась.–А дядя Валик уехал на базу,–сообщил мне детский голосочек.

–- А ты кем будешь, золотце?–поинтересовалась я? -

– Я?–вопросительно,–сын мамы.

–- А кто твоя мама?

–- Моя мама–Леся. Она пошла выгуливать собаку.

–- А тебя как звать?

–- Вова.

Леся, припоминаю, из блиц-опроса украинского журнала, где отвечал на вопросы Белькевич,–его любимая девушка. Как-то мне довелось ехать с одним мужчиной в командировку. И он мне поведал занимательную историю. В частности, он рассказал, что долгое время к Валику из Минска приезжала девушка, жизненное кредо которой, судя по всему, шло вразрез с пристрастиями Валика. Они расстались. Сказал еще, что недавно случайно встретился с ней на перекрестке, она была на дорогой иномарке. Валик же, по словам его знакомых, никогда не был скуп в отношении девушек. Говорили, что нынешней возлюбленной подогнал «БМВ» цвета морской волны за 17 тысяч долларов.

Валик, как известно, в те времена здорово «поднялся» по деньгам. Еще бы! Киевляне тогда вышли в четвертьфинал престижного турнира–Лиги чемпионов, затем в полуфинал. Но об этом чуть позже. Для начала я хочу ввести вас в курс дела. Однажды я решилась ехать в Киев на один из матчей Лиги чемпионов, где боролось за кубок киевское «Динамо». Холод был жуткий. Поэтому я напялила на себя все спортивное: кроссовки, штаны, куртку с утеплителем, шапочку с помпоном. Кто в основном ходит на стадионы ? Пьяные, разгоряченные мужики, недоделанные фанаты, ну и совсем двинутые, по мнению остальных представительниц женского пола, фанатки. Я к фанаткам себя не причисляю, да и на груди моей красовалась аккредитация «Press». Вряд ли меня можно с кем-то спутать в общей толпе. Переполненные трибуны столичного «Олимпийского» скандировали свои любимые лозунги. Да и было из-за чего скандировать. Их любимая команда продолжила вояж в престижном первенстве. Игроки были на седьмом небе от счастья, я же рвалась к Белькевичу.

Думаю, ну, может, вот он, шанс–пообщаюсь! Где там... Белькевич пронесся мимо, словно реактивный самолет. У выхода его поджидала миловидная, смуглая, с темными бровями дама. Русые волосы, тоненькая. Они поцеловались.–Валик!–кричу ему. Он словно застыл. Перевел на меня взгляд и замер. Я изо всех сил рванулась к нему сквозь гущу репортеров. Охранник, видимо, не разглядев во мне женских очертаний, грозно двинулся на меня: «Туда нельзя!»

–- Ну вот, он Валик, наш, белорус,–моя речь стала отрывистой,–мы же договаривались!–взмолилась я.

Валик уже был буквально в двух шагах, но я, попытавшись прорваться к нему, моментально оказалась лежащей на ледяном бетоне. Пушечный удар охранника смог бы и кабана завалить. Я плакала.

«А ведь знал?–говорила сама себе, поднимаясь с бетона,–вот гад. Ну, подожди, я тебе устрою! Вот он–Валик, и не вступился даже. Вот он–джентльмен!»

В скором времени я успокоилась. Но подумала, что есть еще порох в пороховницах. Спуску Белькевичу точно не дам. Меня не покидали желания познакомиться с таинственным миром этого футболиста, который не то что интервью не дает, так еще и проявляет свои не самые лучшие качества. А может, это только мне так кажется? Может, в душе его происходит что-то такое таинственное, никому не известное. И в конце концов, зачем я тогда все это время за ним бегаю, чтобы просто так сдаться?! Поехала я и еще на один матч в Киев. Тут уже без проблем, правда, после игры, пробралась к нему. Веселый, нарасхват он фотографировался с поклонниками. Я ждала момента нашего совместного общения, поэтому решила выждать в сторонке. Отвернулась и записываю себе что-то в блокноте. Вдруг почувствовала, как чья-то рука плавно взбирается на мое плечо: «Сфотографироваться!».

Галлюцинаций у меня вроде не наблюдалось, и я поняла, что это голос Белькевича. Судьба? Кто-то щелкнул затвором фотоаппарата.

«Валик, обожди,–кричу ему.–Это–я, ну помнишь? В общем, журналистка».

–- Я сказал,–сразу же рассвирепел он,–никаких интервью!

Как ошпаренный понесся к какой-то иномарке. Кстати, за рулем была девушка.

Спустя некоторое время мы снова встретились. И если в 1995-м он искренне принимал поздравления (Белькевич был признан по опросам «Прессбола» лучшим футболистом республики 1995 года), то в прошлом году это выглядело довольно драматично. Добившись того, чтобы на местном хлебозаводе Белькевичу как лучшему футболисту испекли торт в виде футбольного поля, пришла ему вручить. Прямо в раздевалку. После матча со сборной Армении. На стадионе «Динамо».

–- Валик, а тебя девушки любят,–шутили футболисты, явно завидуя ему.–Ты хоть девушку поцелуй!–наставляли коллеги.

Валик, подобно зоопарковскому истукану, взял торт в руки: «Спасибо!»–сухо выжал он.

«Ты хоть сфотографируйся для газеты»,–молвила я.

В это время наш фотокор справлялся с чисткой запотевшего фокуса. «Давай быстрей!»–заорал Белькевич. Фотограф оказался на редкость интеллигентным, не стал хамить «великому мэтру». Молча выслушал команду и попытался сделать несколько щелчков. Что из этого получилось? Лажа, конечно, ну и фиг с ним. Но это еще цветочки.

«Запакуй торт!»–обратился он ко мне.

Мои руки дрожали. Пыталась я вертеть коробку и так, и сяк, но ничего не выходило. Придумала вариант: «Валичек, а может, так понесешь?»

–- «Пусть тут остается!»–зло ответил он. Зафундырить бы ему этот торт в фейс. Да что потом про меня скажут. Как сказал в своем «Декамероне» Джованни Бокаччо: «Победа над голубкой славы орлу не приносит». Жизнь расставит все по своим местам. Но, честно говоря, я такого хамства не ожидала. Думаю, и вы со мной вполне согласитесь.

Да, Валик–лучший, да, он профессионал, да, он национальная, может быть, гордость, но, но, но... Что стало с тортом? Этим я решилась поинтересоваться, связавшись с ним по мобильному. Киевляне проиграли «Андерлехту» 4:1. Застала его в аэропорту. «А-а, торт... Ну съели его с ребятами». Такой мягкости в его интонациях я уже давно не слышала. Тем более было удивительно на протяжении получаса разговаривать с ним обо всем.

По концовке я пошутила: «Валик, а в тебя можно влюбиться?»

«Почему бы и нет,–ответил он,–я никого не люблю».

Вот тут-то и назрел повод для разговоров. Обо всем. О жизни, девочках, клубах. Тусоваться Белькевич любит в разных столичных местах: то на «Шайбе», то на «Медисоне». Правда, развлекается по-разному. Иногда встречала его в казино. Иногда в «Медисоне», где он ласково шептал что-то на ухо какой-то даме и трепетно гладил ее по коленям. В боулинге играть ему тоже нравится.

Однажды решили покуражиться он и Хацкевич над футболистами «БАТЭ». Значит, проигравшие в боулинге должны были танцевать танец лебедей. И что вы думаете, борисовский вратарь Юрий Жевнов и футболист Виктор Гончаренко, взявшись за руки, танцевали. Хохоту было!.. Встретилась я как-то с Белькевичем в «Патио Пицце». Правда, опоздала на час. Видимо, не понравилось ему ждать. У самого выхода так и заявил: «Я сейчас еду в баню. Потом–не знаю». Встречала его много раз. Разговаривала. Но о чем? О высоком не поговоришь, о футболе–приедается, о жизни?

Вот она, жизнь известнейшего футболиста. Может, кто-то, когда-то и не вспомнит о том, что был такой, что играл за сборную, что защищал цвета киевского клуба, но он сам будет гордиться, что зажег свою звезду. И дай Бог, искренне этого хочу, чтобы его звезда горела как можно дольше. Удачи тебе, Валик! Ты уж извини. Но другого выхода не было. Уж больно хотелось рассказать о тебе людям.

Автор: Ольга Романюк, «Народная воля»