«С берега кричали, что хотят проверить документы». Экс-напарник Кравченко спасался от силовиков в канале и уже три недели ждет, что будет дальше
Видео, где Николай Шубенок благодарит силовиков за спасение, наделало много шуму.
Николай Шубенок с разбитой силовиком головой был вынужден благодарить за спасение на камеру.
В течение четырех с лишним месяцев, что прошли после президентских выборов, в Беларуси жестокости со стороны силовиков подверглись десятки тысяч граждан. Чтобы спастись от насилия, люди порой даже прыгали в воду. В сентябре, например, митингующих спасали сотрудники ОСВОД, дежурившие на Комсомольском озере в парке Победы. Правда, позже весь коллектив смены был задержан на несколько суток, а потом оштрафован – мол, требования силовиков важнее должностной инструкции (по ней отвезли людей на спасательную станцию)
22 ноября в районе Национальной библиотеки в Минске не нашел другого спасения, кроме как канале Слепянской водной системы, еще один мирно гулявший по городу человек. Правда, плыть было некуда, а ситуация сильно грозила переохлаждением – в итоге мужчина воспользовался брошенным силовиками тросом. Его достали – и тут же потребовали отвечать на вопросы на камеру, а еще грозно спросили о благодарности, выразить которую находившийся в безвыходном положении человек согласился, несмотря на рану на голове, разбитой до этого другими силовиками. Хорошо еще, что с этой раной мужчину не повезли в РУВД, а все-таки отправили в больницу.
Позже выяснилось, что участником эпизода оказался известный белорусский легкоатлет, многоборец Николай Шубенок. С 2004 по 2013 годы он был членом национальной команды, брал «золото» на Универсиаде-2009, трижды побеждал на Кубках Европы, а в 2008 году вместе с коллегой, а ныне активистом SOS BY Андреем Кравченко ездил на Олимпиаду в Пекин.
Спустя несколько недель Дмитрий Руто связался с Шубенком и узнал, как он поживает сейчас, как вспоминает события того дня, дождался ли разбирательства в суде и думает ли об отъезде за границу.
– Как себя чувствуете спустя несколько недель после тех событий?
– Спасибо, в принципе, уже все хорошо. Понадобилось определенное время, чтобы восстановиться физически и психологически, но сейчас чувствую себя намного лучше.
– Часто вспоминаете тот день?
– Бывает, конечно, не забыл его. Все тогда случилось очень быстро. Просто гулял, шел в сторону ТЦ «Дана Молл». Не в толпе, без какой-либо символики, ничего не кричал. А потом увидел, как в мою сторону бежал парень, а за ним – несколько силовиков. Испугался, побежал в сторону метро «Московская», получил пару ударов дубинкой по спине и голове. Вроде бы убежал, но через некоторое время заметил, что в мою сторону бежит уже другая группа силовиков. Чтобы как-то убежать от них, прыгнул в воду.
– А у вас не было мыслей не прыгать в воду, а побежать куда-нибудь в сторону или вперед?
– Конечно, и дальше бы продолжал движение, потому что приходилось спасаться от непонятных людей. Учитывая всю ситуацию в стране, реально боялся, что потом надо мной будут издеваться. Но в определенный момент почувствовал удар по ногам, меня догоняли силовики, у которых больше сил, ведь они только-только выскочили из микроавтобуса. Понял, что у меня мало шансов убежать от них. Да, удалось это сделать, когда догоняли одни, но убежать от второй группы силовиков было тяжелее. Они просто устраивали сафари. И у меня было четкое осознание, что если одни не схватят, то сделают это другие.
Когда оказался в воде, сразу осмотрелся, потому что хотел бежать дальше. Искал, где бы и как бы выбраться, но понял, что берега очень высокие, выбраться очень тяжело. И вот тогда понял, что бежать мне уже некуда. Интересно, что в первое время, после того, как оказался в воде, никакого холода не ощущал. Я даже думал, что буду сидеть там до тех пор, пока не станет реально плохо. Если бы было лето, то сидел бы в воде до последнего.
– Люди не пытались помочь вам выбраться?
– Никто из простых граждан не смог бы меня вытащить – рядом находились силовики. На противоположном берегу стояли женщины, и им, нецензурно выражаясь, пытались запретить съемку.
– Когда все-таки приняли решение вылезать?
– Когда уже по-настоящему подмерз. Просидел в воде несколько минут, потом мне стало не очень хорошо. И все, решил, что нужно вылезать. При этом достали же меня не с первого раза. Пять силовиков один раз подтянули меня – не достали. Я же мальчик немаленький :). Когда как-то меня обвязали, взяли под руки, удалось вытянуть.
Честно, я ожидал, что меня могут бить, тем более столько видео в интернете есть с издевательствами силовиков. Но я был в таком состоянии, да еще и кровь из головы текла, что было уже все равно, что со мной сделают. Откровенно, даже страха не испытывал. Было уже все равно, что со мной сделают. Мне завели руки назад, затянули стяжками, и в таком состоянии я и находился.
– А как вы получили рассечение головы?
– Это при встрече с первой группой силовиков. Один из них бежал ко мне с палкой, ударил по голове. Зачем, не знаю. Не спросил, что я там делаю, не попросил пройти с ними – нет, сразу ударил.
– Когда вы сами поняли, что у вас рассечена голова?
– Я многое из тех событий не помню, но, по-моему, мне женщины, которые были рядом, сказали, что кровь из головы течет. Плюс сиденье в машине скорой помощи было в крови. И вот тогда я только осознал, что эта кровь моя. Как силовики реагировали на мою травму, не помню. Но вроде бы даже испугались, поэтому отдали врачам. Если бы меня отвезли в РУВД и держали в мокрой одежде в моем состоянии, то все могло бы закончиться по-другому.
Еще хотел бы отметить женщин, которые оказались в тот момент рядом. Они реально спасли меня. Подбежали, кто-то снял кофту, кто-то – куртку. Помогли мне переодеться, согревали. Спасибо большое им за помощь.
– Много шума наделало и видео, где вы в том числе благодарили силовиков за спасение со словами, что никто вас не заставлял это говорить. Но по ролику такого не скажешь.
– Силовики, кстати, немного вырезали то, что я говорил – изначально я рассказывал, как меня задерживали, какие-то свои данные говорил. Когда снимали, не били, а морально немного надавили. Но я рассказывал все, как было на самом деле.
– Когда в приказном тоне спрашивают о желании поблагодарить силовиков, это прибивает?
– Конечно. А еще до этого было много приказных моментов, унижений. Когда я убегал, преследователи много чего вслух собирались со мной сделать, если догонят.. Естественно, все это через мат.
Да, очень поразили силовики, которые меня доставали на берег. Когда я сидел в воде, они кричали мне, что хотят просто проверить мои документы. А что, до этого не могли? Почему сразу же кто-нибудь из первой группы не подошел ко мне и не сказал, чего хочет? Не понимаю. Тем более я ничего противозаконного не делал. У меня даже символики с собой никакой не было. Просто шел и остановился на пару минут, чтобы посмотреть, что происходит. Я не принимал участия в каких-то акциях, да их там, по сути, и не было. Мне кажется, в тот момент задерживали всех мужчин, которые находились рядом. Всех без разбору. Вот и я попал в такую ситуацию.
– Как со стороны потом смотрели на видео?
– Вообще мне казалось, что это обычное требование – рассказать на камеру, как все происходило. Но, конечно, когда находишься с руками за спиной и в стяжках, в мокрой одежде, это не очень приятно делать. Конечно, я выгляжу в ролике жалко. Но нужно понимать, что у меня было много эмоций.
– Скорая помощь вас доставила в 5-ю больницу, там сделали анализ крови и МРТ. Что показала томография?
– Ничего серьезного. Поставили диагноз «легкий ушиб мягких тканей». Меня немного подташнивало, но в целом больших вопросов по здоровью не было. Мне вроде бы предлагали остаться в больнице, но я спешил домой, потому что был без связи. Приехали друзья и соседи и забрали меня.
– А как друзья узнали, что вы в 5-й больнице?
– Те женщины, которые меня спасали на берегу, подбежали к скорой, видимо, спросили, куда меня повезут. Честно, я этих женщин даже не знаю. Может, они живут рядом со мной (я сам живу в районе Национальной библиотеки), нашли моих соседей и сообщили им. А может, кинули информацию обо мне в мессенджерах, в специальных группах, где сидят волонтеры и помогают людям.
– Какие были ваши первые действия после возвращения домой?
– Начал звонить родным и близким, чтобы их успокоить. Я же пропал на неопределенное время, телефон был недоступен, потому что оказался в воде. Благо сейчас он работает.
– Все события того дня произошли в течение нескольких часов?
– Да, буквально два-три часа. Может, и меньше. Но за это время мне позвонили родные и близкие, искали, они не знали, куда я пропал.
– Ну а силовики в итоге так документы и не проверили, как якобы хотели?
– Я все свои данные, которые вспомнил, назвал на камеру. А потом я вообще какой-то отрезок времени не помню, что происходило. Мне женщины говорили, что до скорой я еще был в бусе силовиков. А что там делали, проверяли ли документы, били меня или нет – я не помню.
– После этого события вы ждали, что к вам домой придет милиция или вызовут в суд?
– Это странно, но никто не звонил, не приходил, никуда не вызывали, не было никакой повестки. Хотя за мной такую погоню устраивали. Может, в правоохранительных органах разберутся, что и как произошло? Надеюсь, что правда восторжествует, меня не накажут. Но у нас сейчас ничего не поддается логике.
– Сколько времени вам понадобилось, чтобы восстановиться психологически и физически?
– Пара недель точно. Были проблемы со сном, иногда мучила бессонница. Плюс присутствовал определенный страх, когда выходил на улицу. Тогда схватили же просто так, на ровном месте – и вот было опасение, что ситуация может повториться. Представьте: ты идешь на работу, а тут тебя хватают, ты пропадаешь, семья и родные не знают, где ты, что с тобой. Если бы мне прислали повестку в суд, я бы мог подготовиться, предупредить всех, собрать вещи, но ее не было.
– Много было слов поддержки, помощи?
– О да, достаточно много. Всю неделю после событий мне звонили, интересовались, как я себя чувствую, предлагали психологов. Некоторые звонят до сих пор, но я сказал, что хочу побыть один, в спокойствии.
– Бывшие коллеги из мира спорта помогали?
– Были слова поддержки и сочувствия. Тот же Андрей Кравченко, с которым мы были в одной команде на Олимпиаде-2008, часто мне писал и звонил. Я в ситуации, когда он попал в жодинскую тюрьму, при выходе поддержал его. Потом – он меня. Это нормальные человеческие отношения.
– Почему вы, в отличие от Кравченко, не подписали письмо за честные выборы и против насилия?
– Скажем так, есть определенные обстоятельства, которые не позволяют этого сделать. Это касается личной жизни. Сейчас я вне политики до определенных жизненных моментов.
– Некоторые люди, которые оказываются в подобных вашей ситуациях, потом уезжают за границу. У вас таких мыслей нет?
– Не знаю, чем моя ситуация вообще закончится. Если начнут на меня давить, несправедливо накажут, тогда, возможно, мысли об отъезде за границу могут появиться. Просто я ничего противозаконного не делал, есть же и свидетели, которые это могут доказать. Но посмотрим, как сложится ситуация. От этого и буду отталкиваться и рассматривать все варианты.
– А вы сами активны в плане проявления гражданской позиции или предпочитаете за событиями наблюдать со стороны?
– За всеми событиями, которые происходят в Беларуси последние месяцы, спокойно наблюдать не могу, воспринимаю все с болью. И даже неактивный человек, коим я являюсь, не может оставаться в стороне. Но сейчас я на акции не хожу, ни в каких мероприятиях не участвую. А раньше? Давайте оставим этот вопрос без ответа. Я же не один, у меня семья. Но сейчас у меня душа разрывается. С одной стороны – желание, чтобы семья была в безопасности, с другой – боль за то, что творится в стране. Я уверен, что если бы состоялся какой-то диалог между действующей властью и людьми, которые хотят перемен, ничего бы такого не происходило.
– По-вашему, кто в первую очередь не идет на диалог?
– Я даже уже не знаю, где правда, где ложь, как правильно поступать. Но мне кажется, что действующей власти все-таки стоит услышать людей, пойти на какие-то уступки. Многие бы это оценили, и все было бы не так удручающе. По крайней мере, побыстрее бы все закончилось. Реально, все устали. Насколько знаю, и со стороны действующей власти, силовиков все устали, они эмоционально изношены. Поэтому нужно побыстрее все это заканчивать, потому что, не дай Бог, это может привести к более трагическим последствиям.
Фото и видео: «Еврорадио»
