«По сути, их судили за мыслепреступление». Как и за что игроку в американский футбол дали 8 лет колонии
О подробностях дела и суда рассказал его старший брат.
Узнали подробности дела и суда над Ростиславом Стефановичем.
19 июля суд Ленинского района столицы вынес приговор в отношении игрока в американский футбол команды «Минские зубры», архитектора и дизайнера Ростислава Стефановича: 8 лет колонии усиленного режима. Следствие обвинило его и еще 10 человек, участников, по мнению силовиков, радикально настроенного телеграм-чата, в массовых беспорядках (ч. 2 статьи 293 УК РБ) после выборов в августе 2020 года и умышленном уничтожении либо повреждении имущества (ч. 3 статьи 218 УК РБ) – якобы молодые люди готовились сжечь три «Табакерки» (указанные статьи относятся к «особенной части» УК, а согласно статье 13 в таком случае «ответственность за приготовление к преступлению наступает по той же статье, что и за оконченное преступление»). Кроме Стефановича, еще шесть человек были приговорены к такому же сроку, трое – к пяти годам, а тому, у кого в гараже нашли оружие, дали 9 лет.
Стефанович и остальные фигуранты дела были задержаны еще в конце сентября и с тех пор находились в СИЗО № 1. Осенью десятерых из них признали политзаключенными. Все это время задержанным были запрещены свидания с родными, поэтому близкие смогли увидеть людей только летом, когда начались судебные заседания.
На следующий день после оглашения приговора «Трибуна» связалась с женой Стефановича Кристиной, однако девушка сказала, что ничего не будет комментировать. Реакция девушки объяснима – на ее плечах остается воспитание двоих маленьких детей.
Попытались мы поговорить и с игроками «Минских зубров», которые все это время различными способами, в том числе материально, поддерживали Кристину. Но любители американского футбола также предпочли сохранить молчание, опасаясь за последствия. Тем не менее, «Трибуне» удалось найти человека, который близко знает Ростислава и хорошо осведомлен о подробностях ситуации. На условиях анонимности из-за вопросов безопасности собеседник поделился мыслями по поводу всей ситуации, а также объяснил, почему приговор Стефановичу не стал для него удивлением.
– Смотреть на все происходящее тяжело, просто невозможно. И непросто все-таки осознавать, что в Беларуси законов не существует. Жить в такой атмосфере не очень комфортно. Естественно, это отразилось на всех сферах моей деятельности.
В августе прошлого года «Минские зубры», насколько знаю, должны были начинать подготовку к новому сезону, но в связи с наступившими событиями процесс был остановлен. Думали, что к Новому году ситуация в Беларуси хоть как-то нормализуется, станет чуть получше. В январе 2021 года, все еще надеясь на улучшения, начали тренировки. Определили план: работать до 28 мая – дня 30-летия со дня основания клуба. В итоге дотянули до этой даты, как-то играли и тренировались. Но потом просто поняли, что все, хватит. Дальше отдаваться спорту просто невозможно, ситуация в стране это не позволяет спокойно делать. Какие могут быть эмоции, удовольствие от него сейчас? Учитывая, что все в команде любители и не получали никаких денег за свои игры и тренировки, уйти на паузу ни для кого не составило труда.
Расскажу один случай. «Минские зубры» на заре своего существования играли в форме с сочетанием белых и красных цветов. На юбилей команда хотела сделать реплику этой формы и добавить кое-что из современного дизайна. Заказали образцы, ждали заказ, но потом в команде среди парней начались разговоры, мол, опасно надевать такую форму в нынешней Беларуси, что может случиться так, что прямо на юбилей приедут силовики, скрутят всех и припишут несанкционированное пикетирование. И парни были объективно правы.
У команды есть желание развивать вид спорта, играть дальше. Вот только не в том дурдоме, в который все превратилось. Я имею в виду в том числе и задержание и вынесение приговора Ростиславу.
– Как вы отреагировали на задержание Ростислава?
– Я был очень удивлен, потому что образ жизни Ростика не предполагал такого развития событий. Художник, дизайнер, абсолютно спокойный человек, которого трудно было вытянуть на какие-то эмоции, вдруг оказывается в числе «радикально настроенных» беларусов и, по итогу, в тюрьме при непонятных обвинениях. Ростик, возможно, в соцсетях был активен, выражал свою позицию, но он точно не какой-то боевик, каким его попытались представить силовики. Более того, он ничего не боялся, потому что никогда не вел себя радикально.
Я знаю, что родственники осенью пытались разобраться, почему же все произошло именно таким образом. В итоге им удалось выяснить, что в силовых структурах еще в сентябре были составлены списки людей, которых обязательно нужно задержать и посадить, чтобы создать видимость наличия в Беларуси радикально настроенных граждан, чтобы показать, что есть те, кто хочет организовывать беспорядки и участвовать в них. По какому-то злому стечению обстоятельств в этих списках оказался и Ростислав (уверенность в существовании подобных списков является частным мнением нашего собеседника, нам неизвестно о каких-либо подтверждающих это заявление фактах – прим. Tribuna.com).
Может, Ростислава схватили потому, что он член расширенного состава Координационного совета. Но мне кажется, что вина Ростика лишь в том, что он состоял в чате, в котором некоторые люди обсуждали радикальные планы – что-то повредить, например. Ростислав в этих обсуждениях участия не принимал и точно ничего не хотел громить. Но списки составлены – машина системы начала работу. Виновен ты или нет, ты в любом случае окажешься в тюрьме.
Было заранее понятно, что Ростику дадут срок. Как потом мне рассказывали, сверху в суд была спущена четкая инструкция. Люди из исполнительно-судебной системы говорили, что если человека нет в этих самых списках, тогда можно для него в тюрьме добиться каких-то поблажек, какого-то снисхождения. Но если человек из списков, то все – есть приказ сверху о том, что с такими людьми нужно вести себя максимально жестко, независимо от того, кто что сделал и сделал ли вообще.
– Насколько я понял, Ростислав, пусть и состоял в чате, ни к чему ни призывал и физически ничего не сделал.
– Вот именно. Но в обвинении все написано так, что они планировали делать то и то. В реальности не было сделано ничего, существовали только планы, отраженные в переписке в чате. Но следователи посчитали, что этого достаточно для того, чтобы посчитать людей радикально настроенными, и наказать их за это.
Кстати, есть один показательный момент. Есть у Ростика один товарищ, тоже архитектор, его поймали недалеко от Площади Перемен во время одного из маршей. В рюкзаке у этого парня нашли светошумовые гранаты, еще что-то. Не знаю, зачем он это с собой брал, но в обвинении написали, что якобы с целью бросить в кого-то из силовиков. И ему вынесли приговор – три года домашней «химии». Я тогда подумал, что раз за такое дали подобное наказание, то Ростиславу точно будет меньше, потому что при задержании у него ничего не было, он ничего не совершал. Но потом мне рассказали об этих списках… Из Ростика, а также из других участников чата нужно было сделать экстремистов. События начали развиваться по тому сценарию, который никто не ожидал.
– Насколько знаю, после задержания родным Ростислава так и не удалось добиться свидания с ним.
– Да, в этом плане все тоже глухо. Единственное, насколько знаю, близким Ростика удалось кое-как договориться, чтобы в СИЗО его поселили в камеру без перенаселения. Однако ирония в том, что те силовики, которые помогли, сейчас сами сидят, всех арестовали по политическим статьям. Если до февраля-марта можно было как-то повлиять на условия содержания, чего-то допроситься, то затем, после задержания силовиков, стало понятно, что это конец, и Ростику уже никак не помочь, и вряд ли его ждет что-то хорошее.
– На что вы надеялись по итогам суда?
– У меня были разные мысли. По материалам следствия было ясно, что Ростик в этом чате написал всего три сообщения, ни к чему противозаконному не призывал. У него есть какие-то репосты с БЧБ-символикой и больше ничего. Поэтому была надежда, что его посчитают обычным участником чата, дадут вменяемое в этой ситуации наказание – может, «химию». Но, с другой стороны, было ощущение, что могут посчитать Ростика одним из организаторов, и поэтому дадут максимально суровое наказание. В итоге все пошло по второму сценарию.
Мне кажется, если бы не было этих списков, можно было бы подключить какие-то связи в силовых структурах, добиться, может, даже минимального наказания. Но сейчас никто ничего не может поделать, никто ничем не может помочь. Кого-то вычеркнуть из списка просто нельзя.
Уверен, дела журналистов ведутся таким же образом. Если их задерживают, а потом выпускают, значит, они просто не в списках. Не нужно думать, что на тебя ничего не нашли, поэтому тебя отпустили. Нет, ты просто нафиг никому не нужен. Задержали тебя до кучи, опросили и отпустили. Тех же, кого нужно посадить, уже давно внесли в списки. Вот так система построена. Это безумие закончится, только когда сменится режим.
– Вы знаете, как проходили суды?
– По рассказам тех, кто там был, выполнялись обязательные процедуры – заслушивали обвинение, свидетелей, выступления адвокатов, – но это никак не влияло на итоговый вердикт. Судья как будто и не слушал никого. Грубо говоря, даже если этого церемониала не было бы, приговор был бы тем же.
Я даже знаю, что были свидетели, которые вызубрили некую легенду и повторяли ее на заседаниях. А при вопросах адвоката просто «плыли», не знали, что ответить. Настоящий абсурд.
– Ростиславу грозило до 12 лет, но дали 8.
– Да, получилось так. В части 3 статьи 218 говорится о повреждении либо уничтожении чужого имущества, повлекшего причинение ущерба в особо крупном размере или смерть человека. Плюс если это должно было совершаться организованной группой, в таком случае наказание может быть вплоть до 12 лет. Следователи посчитали так: есть 11 человек – значит, это организованная группа. Плюс приписали им намерение поджечь «Табакерки» со всем товаром. Вот это – причинение вреда в особо крупном размере.
– Но никто же из чата не поджигал их.
– Вот именно. Просто в начале осени в Беларуси были поджоги каких-то «Табакерок», в чате, где состоял Ростислав, появились эти фотографии, кто-то написал, что было бы неплохо сделать точно такое же. Как потом оказалось, эту фотографию закинул в чат силовик, который был подставным лицом. Некоторые согласились с предложением сделать что-то жесткое и для обсуждения намеревались встретиться в городе. Людей на этой встрече задержали. Следователи посчитали это достаточным доказательством того, что парни радикально настроены, они хотели совершить противозаконные действия. По сути, их судили за мыслепреступление, ведь никто ничего не сделал, никакого ущерба не нанес. Но людям все равно дали по восемь лет. Адвокаты разводили руками и говорили, что невозможно посчитать ущерб от того, что не совершалось. То есть, по сути, это потенциальный ущерб в особо крупном размере? Почему решили, что сгорит вся «Табкакерка» с товаром? Какое-то безумие.
– Не знаю, уместно ли так говорить, но вы обрадовались, что Ростиславу дали не 12 лет, а 8?
– Нет. Даже если бы дали три года или пять лет – это все равно безумно много и несправедливо. Смотреть сейчас на то, какие сроки дают, абсолютно бессмысленно, потому что все, что касается лишения свободы, уже несправедливо. А сидеть годы по абсолютно безумным обвинениям…
– Знаю, что адвокат и родственники Ростислава будут подавать апелляцию. Как думаете, приговор пересмотрят?
– Нет. Я даже как-то в сердцах сказал, что не нужно этого делать, что такие шаги ни к чему не приведут. Но потом подумал и решил, что формально это необходимо. Хотя бы для того, чтобы можно было добиться справедливости после того, как режим сменится.
Знаю, что мама Ростика держится, глобальных переживаний у нее нет. Два брата Ростислава говорят ей, что это не конец света, все это скоро закончится. Я и сам уверен, что Ростик не досидит свой срок, выйдет раньше. Но все это такое безумие. Как можно из такого позитивного человека, никогда не имевшего проблем с законом, сделать уголовника – я просто не понимаю.
Фото: из личного архива семьи Стефановичей
