Основатель «Руха» Брест уехал в Бразилию: удивляется игрокам-машинам (наши – кузнечики), однополым парам и просьбам девушек скинуть дикпик
Не нашел себя в белфутболе, зато едва не побывал на свидании с трансвеститом.
Сергей Присяжнюк - один из тех, кто в 2016 году создал футбольный клуб «Рух» и прошел с ним путь от чемпионата Брестской обрасти до высшей лиги. Позже этот проект подхватил приближенный к Лукашенко бизнесмен Александр Зайцев, а сам Присяжнюк ушел из него в середине 2021 года, не объяснив мотивов.
После он пробовал запустить собственный футбольный бизнес (потерял около 15 тысяч долларов), работал в гандболе и развивал бренд беларусской спортивной одежды. А уже более двух месяцев вообще живет на другом континенте - в Бразилии, куда уехал по работе. О жизни на другом континенте, о своих планах и угасшем интересе к беларусскому футболу Присяжнюк рассказал телеграм-каналу «О, спорт! Ты – мир!».
– В середине 2021 года вы покинули «Рух», который вскоре прекратил существование. Как вспоминается расставание с клубом, который фактически сам и создали?
– Достаточно больно было уходить из проекта, у истоков которого стоял, который создавал. Тяжело в первую очередь психологически, когда начинаешь бороться с самим собой, искать причины [происходящего] в других, и в один момент все заканчивается. Так и произошло.
– Оглядываясь назад, была ли возможность остаться в клубе?
– Конечно. Прошло много времени, я проанализировал, что сделал не так и что мог бы сделать по-другому. Нельзя было допустить прихода в «Рух» случайных людей. Мне следовало сыграть на упреждение, чтобы дальнейшие события не развивались так, как мы в итоге увидели.
А вообще, честно, так не хочется вспоминать тот период… Во всем, что с нами происходит, мы сами и виноваты, никто другой. В любом случае это уже история. Возможно, найдутся энтузиасты, которые пойдут по моему пути. Я и партнеры делали клуб фактически с нуля, а потом Александр Николаевич [Зайцев] обратил внимание на нас, идиотов, которые убивают свое время, вкладывают свои деньги в какой-то проект.
– После «Руха» вы пропали из футбола. Почему?
– Не пропал, а пытался сделать проект под названием «Фабрика футбола», или, по-английски, Footballfactory. Его суть заключалась в организации тренировочных сборов для свободных агентах, футболистов, предпочтительно из-за границы. Хотел привозить их в Беларусь, собирать данные, делать для них своего рода промоушн и презентовать соискателям [футбольным клубам] на другом, новом уровне. В первой половине 2022 года запустил проект, но потом столкнулся с различными бюрократическими проблемами, логистика была нарушена из-за закрытия авиасообщения с Беларусью. В итоге «Фабрику футбола» пришлось свернуть, и с футболом на какое-то время я действительно подзавязал. Плюс нужно понимать, что, продолжая жить и работать в Бресте, я не мог найти себе место в местном футболе. Так получилось, что функционеры, чиновники как-то ревностно ко мне относились, не хотели иметь со мной дел, хотя многие со мной не были знакомы лично. Вместо того, чтобы поблагодарить за то, что я создал «Рух», умножил брестский футбол на два, власть имущие люди не нашли для меня места в футболе, хотя я могу сделать любой проект с нуля. Люди предпочитают сидеть на готовых проектах, постоянно жалуясь, как все плохо и не хватает всего. А надо всего лишь начать работать. Денег нет – учись зарабатывать, оглянись вокруг. Возможности у клуба есть – работай на развитие, а не приглашай ветеранов, на деньги за которых ты можешь содержать 10 молодых футболистов. Вкладывай в молодых, и они отработают все - и через несколько лет будет и результат, и деньги. А так складывается ощущение, что все решения принимаются хаотично. Ладно, об этом можно говорить сколько угодно, поэтому я предпочитаю наблюдать со стороны.
– Вернемся к «Фабрике футбола». Сколько прожил проект?
– Совсем немного, буквально пять-шесть месяцев с перерывами. За это время я успел провести два этапа в рамках проекта.
– Что за этапы?
– Привозил футболистов из Африки в Беларусь, устраивал для них тренировки, все снималось, делался промоушн, заводилась страница в Instagram, выдавалась красивая одежда, форма. Плюс проверялось здоровье игроков. В перспективе услугами «Фабрики футбола» могли бы пользоваться агенты, скауты, те же клубы, у которых нет времени заниматься просмотрами. По сути, через Footballfactory можно было бы предлагать игроков различным клубам.
Я лично летал в Нигерию, знакомился с местными традициями. Это огромная страна, и талантливых футболистов там очень много.
– Деньги вкладывали свои или работали в партнерстве?
– Сначала был партнер, но в определенный момент он сказал, что ему неинтересно, да и нет времени этим заниматься. Он ушел, а я продолжил вести дела один, потому что упорный. Вложил в итоге много, а выгоды практически не получил. Оглядываясь, понимаю, что нужно было как-то по-другому инвестировать, вкладывать деньги, избрать какую-то другую модель ведения дел.
– Сколько вложили?
– Около 15 тысячи долларов. Но, повторюсь, неправильно вкладывал инвестиции, поэтому в том, что проект не выстрелил, не получил развития, могу винить только себя. Я хотел этот проект в перспективе расширять и на Азию, а потом и на Европу. Но когда наступил момент, при котором стало не хватать средств на обычную жизнь, пришлось все прекращать.
– Как проходил просмотр игроков?
– В том числе сам ездил в Африку, искал там футболистов, которые, на мой взгляд, могли бы зарекомендовать себя вне континента. Потом договаривался с ними, родителями, агентами о перелете в Беларусь, где организовывались полноценные тренировки в хороших условиях, проверялось здоровье и так далее. У меня была договоренность с дзержинским «Арсеналом», который предоставлял свою инфраструктуру, гостиницу. Приезжал футболист, он тренировался на «Весте», проходил углубленный медосмотр. И все данные подбивались, анализировались. Делалось заключение, выдавалась рекомендация, над чем нужно работать.
– Сколько футболистов приехало в Беларусь?
– На самом деле немного, но все в итоге вернулись назад, в Африку. В физическом плане игроки были подготовлены, а вот в тактическим – им работать и работать. Мы не смогли выбрать лучшее из того, что было.
– То есть футболисты привозились с расчетом на возможное трудоустройство в чемпионате Беларуси?
– Такие планы были, но игроки на тот момент, как выяснилось, оказались неготовыми даже к нашему футболу.
– Но вас они чем-то заинтересовывали.
– Деньгами.
– Для вас это была инвестиция?
– Совершенно верно. Агенты и родители игроков платили за их перелет, за проживание в гостинице на «Весте», а я, в свою очередь, давал возможность поработать в хороших условиях, пройти полное медобследование. Подбивалась база навыков игрока, анализировались все показатели. В Африке сделать это было невозможно, а я предоставлял такую возможность.
– Кто-то из тренеров «вышки» смотрел на этих игроков?
– Нет. Все были заняты своим делом. Да и когда тренерам предлагаешь что-то новое, а они не видят финансовой выгоды здесь и сейчас, тогда мало шансов, что специалист при работе будет вникать. Да и, честно скажу, я не нуждался в оценке какого-нибудь тренера высшей лиги.
– Тогда в чем вы видели выгодны проекта для себя?
– Если по-простому, то я хотел найти футбольный алмаз в Африке, помочь ему развиться, устроить в клуб, а затем получать какие-то комиссионные как агент. Более того, если бы все пошло так, как планировал, зарегистрировал бы свое агентство, работал бы в этом направлении дальше. Но, к сожалению, приезжали из Африки совершенно никакие игроки. Мне предлагали оттуда разных футболистов, я брал ответственность на себя, устраивал им тут, по сути, просмотры. Но в итоге не получилось развить это дело.
– А были варианты полноценного возвращения в большой футбол в Беларуси – например, в каком-нибудь другом клубе?
– В некоторые клубы я действительно предлагал свои услуги, но никому оказался не нужен. Может, не так предлагал? Более того, я был согласен на любую должность. Мог зайти в отдел маркетинга, в спортивный отдел. Специфику работы и там, и там я понимал. Но когда начал предлагать свои услуги, никто меня принимать не хотел. Почему? Единственное объяснение, мне кажется, в том, что со стороны в клуб в Беларуси так просто не зайти, даже если у тебя есть опыт работы, проекты за плечами. Везде нужны свои, которые будут бояться.
– Куда себя предлагали?
– Не буду. Скажут еще, что обиделся.
– Почему даже после не слишком приятного расставания с «Рухом» хотели вернуться в беларусский футбол?
– Присутствовала какая-то недосказанность, хотелось сделать что-то еще, как-то помочь виду спорта. Но это было тогда. Сегодня это уже будет стоить дорого :). Сейчас, скажу честно, даже особо не слежу за беларусским футболом, он мне не так уж и интересен. Иногда гляну на Flash Sсore счет матчей, составы, узнаю, играли или нет те футболисты, с которыми пересекался в «Рухе». И все, в принципе, на большее мой интерес к белфутболу не распространяется.
К тому же после ухода из «Руха» у меня был этап работы в брестском женском гандболе, тогда я тоже отошел от футбольных дел. Меня пригласили на позицию заместителя директора в клуб «Берестье» (сейчас он называется «Виктория-Берестье»). Позвал директор, мой товарищ, но к нему потом начали возникать различные вопросы со стороны власть имущих. Вопросы по моей персоне. Не знаю, чем я так не угодил, но директору постоянно звонили и задавали какие-то вопросы, предъявляли претензии насчет, что я работаю в клубе. В итоге спустя полгода сам принял решение уйти, чтобы не подставлять товарища. В конце 2022 года снова ушел в никуда.
– Что делали в гандбольном клубе?
– Да ничего, по сути. Развивать что-то было тяжело, так как весь бюджет клуба уходил на зарплаты игрокам, персоналу. ГК, по сути, был голым. Были планы его «одеть», но я не привык 500 раз согласовывать такие моменты, как прибить или прикрутить табличку на дверь. Привык сам принимать решение и нести ответственность. В итоге я ушел.
– Какое-то время находились в творческом отпуске?
– В феврале этого года улетел на Шри-Ланку на месяц. Скажем, это была такая определенная перезагрузка. Плюс начал смотреть в далеко не спортивные стороны. Изучал трейдинг, работу на маркетплейсах и так далее. Но куда-то далеко это не зашло.
Потом поработал в компании, которая занимается национальной спортивной одеждой в Беларуси IROS. Пришел на должность заместителя директора, мне доверили развитие бренда. Я контролировал все процессы: и хозяйственные, и маркетинговые, и все остальное. Потом – разработка и внедрение футбольной экипировки, контактировал по этому поводу с нашими клубами и опирался на свой опыт. Мы хотели, чтобы в будущем в экипировке белорусского производителя тренировались и играли команды, да и чтобы бренд был внедрен в другие виды спорта. Думаю, это до сих пор в планах компании. Но там я проработал три месяца и по определенным причинам (не буду уточнять) ушел.
– IROS близок к НОК Беларуси, которым руководит непризнанный глава комитета Виктор Лукашенко. Не смущали такие пересечения?
– Если бы меня позвали в Nike, работал бы там. Но меня позвал IROS – поэтому был намерен выполнять свои обязанности в этой компании. Они нуждались в моих услугах на каком-то этапе. Так почему я должен был отказываться от предложения? Тем более сам сидел без работы, в творческом дефиците. Поэтому, скажу честно, тогда в последнюю очередь думал о том, кто и за чем стоит. Просто выполнял то, что должен был.
– С кем-нибудь из «Руха» сегодня вы на связи?
– Контакты оборвались, мы стали сами по себе. Единственное, иногда можем списаться с Александром Николаевичем [Зайцевым]. Просто интересуемся, как дела друг у друга, ничего более. Думаю, ему не до меня – хватает своих забот. Поддерживаю отношения с начальником команды в брестском «Динамо» Егором Пицыком. Помню, я его еще в «Рух» брал водителем, а сейчас он – начальник команды. Ходил за мной, все впитывал. Считаю его грамотным специалистом, и, думаю, он может в будущем стать и спортивным директором какого-нибудь клуба, и даже генеральным.
– Можно сказать, что ваши пути с беларусским футболом разошлись окончательно?
– Не буду загадывать, мало ли что будет в будущем. Может, сейчас запустим с партнерами проект, приедем в Беларусь, начнем его внедрять в местный футбол. Все возможно, никогда не говори никогда. Хотя, может, после всего, что уже наговорил в интервью, передо мной двери окончательно закроются :). Или, наоборот, что-то доверят.
– Тогда расскажите, чем сейчас занимаетесь и где находитесь.
– Уже два месяца живу и работаю в Бразилии, в городе Форталеза, куда попал совершенно случайно. Такая история, наверное, могла произойти только со мной :). У меня в жизни, как я говорю, наступила и не белая, и не черная, а фиолетовая полоса, когда все похер. Нужна была психологическая встряска, кардинальные перемены. В жизни наступил реальный дискомфорт. И вот в такой момент мне вдруг поступило предложение присоединиться к развитию одного проекта в Бразилии. В итоге решил улететь на другой континент.
В Минске познакомился с человеком, который в свое время работал продюсером, занимался промоушеном в различных сферах. У него были друзья-бразильцы, с которыми он познакомил меня. И спустя какое-то время один бразилец, уже узнав меня, поняв, что я умею и чего хочу, сказал: «У меня тут запускается один проект. Не хочется ли тебе присоединиться? Но нужно быть в Бразилии». В итоге я улетел.
Но интересно, что старт проекта тут буксует. Дело в том, что местные ребята очень медленные, все делают неспеша. Ментальность у нас совсем разная. В Бразилии – солнце, пляски, праздники, океан. Им ничего не надо, жизнь и так удалась. Поэтому пока проект застопорился. А что за он? Изначально планировалось, что это будет бренд молодежной одежды, но в итоге остановились на том, что будем выпускать футболки. Я буду отвечать за развитие бренда и презентацию. На меня тут, что интересно, есть спрос как на модель :).
– Стал еще и моделью?
– Пока не в полноценном виде. Ко мне стали обращаться разные представители модельных агентств в Бразилии, писали в директ на новой странице в Instagram. Ее я веду на португальском языке, чтобы в том числе быстрее учить язык. Выкладывал фотки, и мне начали писать различные агентства. Но есть загвоздка. Я приезжал в эти агентства, а там мне говорили: «Предлагаем сотрудничество. Но вы нам будете платить, а мы вас будем куда-то устраивать, где-то продвигать». К такому я пока не готов. Так что пока в модельный бизнес я не зашел, хотя, повторюсь, популярностью пользуюсь. В Бразилии найти русого мужчину с голубыми глазами очень тяжело.
– Сколько времени обдумывали предложение из Бразилии?
– На раздумья мне дали 48 часов, но я решение принял за два часа. Тем более, откровенно, в Беларуси меня уже ничего не держало. Ни с кем не советовался, у меня нет ни жены, ни родителей. Решение принимал сам, чтобы потом не говорить, что кто-то виноват.
Плюс мне захотелось выйти из зоны комфорта, попробовать что-то кардинально новое, начать жизнь, можно сказать, заново. Сейчас учу португальский, инвестирую в себя, в свои знания, развиваюсь. Делаю себя лучше, в том числе внешне, хожу в тренажерный зал. С собственными проектами пока завязал, жду, как стартанет тот, куда меня пригласили. Также хожу тут на футбол, знакомлюсь с новыми людьми, расширяю связи.
– Получается, пробуете себя в самых разных сферах.
– Да, я многогранный. Даже брался не то, что за комментирование матчей… Как-то связались со мной россияне, попросили по аудиосвязи прокомментировать поединок местного чемпионата. Надо было просто рассказывать, что происходит на поле. Не знаю, зачем им это. Может, играют на ставках, а трансляции у них нет. Вот я и помог.
– Как устроились в бытовом плане?
– Снимаю апартаменты за 200 долларов в месяц. Не скажу, что большие, но для меня одного вполне хватает, тут все есть для комфортной жизни. Но, честно, так как тут один, иногда вою на стены. По Беларуси не скучаю. Больше – по событиям, моментам, которые были там и которые уже не вернуть. Чтобы как-то разбавить жизнь, учу португальский каждый день, хожу на футбол и в тренажерный зал. Гуляю по городу, хожу на пляж – до него 15 минут пешком. Город Форталеза достаточно интересный, комфортный, тут три миллиона населения. Сейчас средняя температура – 30 градусов тепла. И это считается достаточно холодно, в Бразилии сейчас зима.
– Как к беларусу относятся соседи?
– Очень дружелюбно. Этажом ниже живет женщина, которая сдает мне квартиру. Пару раз даже на ужин звала, подкармливала.
– Бразильцы что-нибудь знают о Беларуси?
– Вообще ничего. Говорят, что русский язык очень сложный, они меня не понимают, если на нем общаюсь.
– Бразилия – страна, где развит бандитизм.
– Мне постоянно местные говорят, что на улицах может быть опасно, чтобы был осторожен. Говорят, что я сумасшедший, раз телефон держу в руках в людном месте. Такое нужно прятать. Но у меня каких-то опасений нет. Да и считаю, что если суждено погибнуть от бандитской пули, так тому и быть. Впрочем, я живу в спокойном районе, ничего страшного тут не происходит. Хотя район грязный, бомжей много, хоть и достаточно развит для жизни.
– Вы сказали, что уже бывали на футболе.
– Да, был на двух матчах команды «Сеара́», она выступает в Серии B. По сути, первая лига. В нашем городе еще есть команда «Форталеза» из Серии А, но на нее пока не попал.
При мне «Сеара» играла с командами, которые в таблице располагаются ниже, поэтому спокойно победила. Возможно, когда приедет лидер чемпионата, футбол будет другой. Тем не менее сразу бросилось в глаза, что в команде собраны настоящие атлеты. Говорят, что европейцы – законодатели силового футбола, а в Бразилии все настолько технично, что наши защитники не понимают финтов бразильцев. На самом деле все тут здоровые – я просто офигел. Я сам не маленький мальчик, но на поле – машины. Плюс все по-спортивному злые, целеустремленные, постоянно идут в борьбу. Я получил настоящее удовольствие. Представляю, что творится в Серии А.
В Беларуси футболисты в большинстве своем – кузнечики худенькие. Неокрепшие ручки торчат из-под футболок, при беге – в разные стороны, единицы относятся к себе по-настоящему профессионально. А тут на 100 процентов развитые спортсмены. По крайней мере те, кто участвовал в матче, который мне удалось посетить.
– Увиденное можно сравнить с беларусской «вышкой»?
– Давно не видел футбола в Беларуси, уже даже не помню, какой крайний матч посетил на Родине, так что сравнивать тяжело. Но если вспоминать то, что видел раньше, когда был в Беларуси, то, думаю, «Сеара» в «вышке» боролась бы за чемпионство. Все быстро, моментально принимается решение, работа с мячом, исполнение – все на совершенно ином уровне.
– Правда, что в Бразилии все помешаны на футболе?
– Да, однозначно. Кроме, наверное, лиц нетрадиционной сексуальной ориентации, хотя среди них тоже есть болельщики. А так все, по сути, в футболе. Заехал в торговый центр – многие посетители в футболках «Сеары» или «Форталезы». Когда я жил в другом районе, сразу после переезда, рядом с домом была закрытая площадка для футбола. Местные ребята выходили по вечерам, им включали прожектора, и до позднего вечера они рубились в футбол. Или я как-то увидел ребенка с соской во рту, он буквально вчера научился ходить. Но в руках уже держал футбольный мяч.
Болеют футболом как мужчины, так и женщины. Два раза был на стадионе, увидел много женщин на трибунах. А потом мне какая-то написала в Instagram: «Сержио, не ту команду ты выбрал, не на ту дорожку ступил». Оказалось, что эта девушка болеет за «Форталезу», а на меня подумала, что я поклонник «Сеары».
На футболе тут помешаны практически все, хотя в моем городе немало других спортивных развлечений. Тут даже хоккей есть :). Играют на асфальте, на роликах и с мячом. Плюс на пляжах, где хватает любителей обычного футбола, играют в бич-теннис с деревянными ракетками и мячиком. Пляжный футбол есть, теннис-бол через волейбольную сетку. Рубятся два на два, красиво бьют через себя в падении.
– Какая атмосфера на стадионе?
– Песни, пляски. Тут даже не объяснить – нужно видеть вживую. На матч Серии B пришло 40 тысяч человек, а арена «Кастелан» вмещает чуть больше 60 тысяч. Знаю, что на «Форталезе» биток. Арена принимала несколько матчей чемпионата мира-2014. Единственный минус - с тех пор стадион не реконструировался, поэтому выглядит, мягко говоря, не очень. Те же подходы к арене по-настоящему убиты, дорожки раскрошены, как после бомбежек. Но все решает атмосфера – на трибунах просто праздник. При этом люди не тупо веселятся, а действительно следят за матчем, видно, что разбираются. Когда местная команда забивает, на тебя могут случайно пиво вылить, на эмоциях. Часто на меня летели сверху стаканы. Единственное ограничение – на стадионе нельзя курить.
– Сколько стоит билет?
– От 6 до 30 долларов. За 8 долларов можно купить билеты на неплохие места на центральных секторах.
– Полиции много на стадионе?
– За ареной достаточного много – и на машинах, и конная полиция. Но в чаше ее нет. Мне кажется, многое зависит от соперника. Если приезжает какой-то сильный клуб, с большой армией фанатов, то может быть повышенная концентрация полиции.
Я уже как-то попал в историю с правоохранителями. Ехал на стадион на мототакси. Здесь есть такая услуга, и я люблю просто сесть и проехать с ветерком. Так вот, направляемся к стадиону, и по дороге останавливает полиция. Сказали руки завести за голову, начали обыскивать, наставили на меня пистолет. Скажу честно, не самые приятные ощущения, было страшно. При этом я не понимал, какие ко мне претензии. Может, потому что ехал во всем черном? Обыскали, спросили, откуда я, и отпустили. До сих пор не понимаю, почему заинтересовал их.
– Какие еще впечатления после пары месяцев в Бразилии?
– Еще тут впечатляет вседозволенность. Однополые отношения в порядке вещей, и никто этого не скрывает. Даже в директ может написать мужчина нетрадиционной ориентации, пригласить на свидание. Или если человек захочет полежать посреди улицы, никто ему ничего не сделает – будет лежать там, где остановится. Иногда мне кажется, что бразильцы с такой свободой перегибают. Наше, славянское, общество осторожнее в своих желаниях.
Доходит до того, что женщины просят прислать в директ дикпик. Даже мне такое писали. У них это нормально. Девушка может написать: «Прежде, чем мы увидимся, я должна понимать, ради чего». Но я так не работаю :). В Беларуси женщины более закрытые, недоступные, а тут – пожалуйста. Причем своих желаний не скрывают, пишут и говорят все, что думают. Или в директ мне приходило сообщение от мужчины: «Я хочу увидеть тебя голым». Когда начинаю объяснять, что я не по этим делам, с сожалением отступают. Могут еще ответить: «Эх, чувак, как ты с этим живешь». В Бразилии очень серьезно борются с гомофобией, тут за это могут по закону каким-то образом наказать. То есть однополые пары в таких же правах, как и обычные люди.
Буквально на третьей неделе пребывания в Бразилии решил пойти на свидание с одной из местных девушек, которые написали мне в Instagram. Без всякого продолжения, чисто поужинать, пообщаться, пополнить словарный запас. Нашел среди тех, кто писал, самую красивую, пригласил на свидание. Она не приехала, а потом выяснилось, что это трансгендер. Тут нужно быть аккуратным при знакомствах – можно попасть на сюрприз. И самое главное, разобраться во всем раньше, чем когда настанет час Х.
– Что еще впечатлило в Бразилии?
– Пунктуальность местных. Ты можешь договориться с человеком встретиться в определенное время, проговорить 15 раз место, прийти туда – а человек просто не явится. И при этом не предупредит. А потом, спустя несколько часов, может написать, что никак не мог прийти.
Или есть такая особенность у бразильцев. Ты ждешь на месте, пишешь человеку, а ответ: «Все в порядке, я уже еду». В итоге он не приезжает, а потом поздним вечером пишет: «Привет. Я уже освободился – можем встретиться». А ничего, что мы договаривались в семь вечера? После такого вопроса тебя еще могут сделать виноватым, потому что ты не можешь встретиться в то время, когда человек освободился. Здесь нет такого понятия, что если договорился, значит, нужно сделать.
– Какие цены в Форталезе?
– Здесь дешевле, чем в Беларуси. И это касается абсолютно всего: и продуктов, и цен на какие-то товары, и коммуналки. Если в Беларуси ты зарабатываешь условную тысячу долларов, то на жизнь может хватать впритык. В Бразилии люди на тысячу долларов хорошо живут: могут и сходить куда-то, и отложить. Чтобы прожить более-менее нормально в Форталеза, хватит и 500 долларов.
– Задумывались, что будете делать, если не сложится бразильский проект с майками?
– У меня все получится, другие варианты даже не рассматриваю. Португальский выучу, местный бизнес и ментальность пойму. Знаю, что чем больше сопротивление, тем выше результат. Только так и действую.
– Бразилия – не конечная точка?
– Даже не знаю. Может, и конечная. А так хочется что-то создать такое, что останется после меня. Где я это сделаю? Может, в Бразилии, может, в США, где буду вливаться в бейсбол :). Пока смотрю во все стороны, вижу, что много не занятых ниш, можно развиваться в разных направлениях.
Фото: из личного архива Сергея Присяжнюка
